Карьера и должность

В любом обществе есть соответствующее поведение для ребенка каждого возраста. Нормальное развитие личности предполагает, что в надлежащее время человек переходит из одного статуса в другой. Одни стадии в этом развитии имеют большую продолжительность; другие — короткие. Хотя некоторые из стадий считаются по существу подготовительными, а их продолжительность обосновывается представлением о том, что подготовка к следующей стадии требует времени, они тем не менее конвенциональны.

При относительно стабильном состоянии общества переход из одного статуса в другой осуществляется плавно, и опыт каждого поколения во многом похож на опыт предыдущего. При таком состоянии ожидаемый темп перехода из одного статуса в другой и сопровождающая его схема обучения и отбора тех, кто будет наследовать институциональные должности, определяют амбиции, усилия и свершения индивида. В обществе, где происходят крупные изменения, последовательность поколений в должности и последовательность должностей в жизни человека нарушаются. Целое поколение может оказаться потерянным из-за беспорядка в переходе через одну фазу, длящегося всего несколько лет.

Какой бы оборот ни принимали амбиции и свершения человека, они предполагают некоторую последовательность связей с организованной жизнью. В высоко и жестко структурированном обществе карьера, в объективном плане, состоит из последовательного ряда статусов и ясно определенных должностей. В более свободном обществе индивид имеет больше гибкости для создания своей собственной позиции или выбора какой-то из множества существующих; кроме того, у него меньше уверенности в достижении любой данной позиции. Здесь больше авантюристов и неудачников; но до тех пор, пока не воцарился полный беспорядок, будут существовать типовые последовательности позиций, достижений, полномочий и даже авантюр. Социальный порядок будет задавать пределы ориентации индивида в собственной жизни как в плане направления усилий, так и в плане интерпретации их смысла.

В субъективном плане, карьера есть движущаяся перспектива, в которой человек видит свою жизнь в целом и интерпретирует смысл своих атрибутов, действий и того, что с ним происходит. Эта перспектива не является абсолютно фиксированной ни в отношении точки зрения, ни в отношении направленности, ни в отношении предопределенности. В ригидном обществе ребенок и в самом деле может иметь фиксированное представление о положении, которое ему уготовано. Даже в нашем обществе он может принять маршрут достижения как свой собственный вплоть до утраты восприимчивости к противоречащим ему устремлениям. Последовательный строй интересов и жесткое представление о своей предопределенной роли могут проявиться у человека уже в первые годы жизни⁴⁹⁰.

Как бы ни были важны первые ростки карьер, они редко остаются не затронутыми влиянием опыта. Представление ребенка о социальном порядке, в котором живут и движутся взрослые, возможно, более наивно, чем его представления о своих способностях и своей особой судьбе. Те и другие пересматриваются в согласии с опытом. Во взаимодействии своей созревающей личности и расширяющегося мира индивид должен сохранять ориентацию.

В нашем обществе карьеры обычно мыслятся через рабочие места; ведь они представляют собой типичные и ключевые места подсоединения индивида к институциональной структуре. Рабочие места — это не только признанное свидетельство того, что человек может «добиться успеха»; помимо этого, они дают средства, с помощью которых он может обеспечить себя всеми другими значимыми в жизни вещами. Однако карьера ни в коем случае не исчерпывается последовательностью деловых и профессиональных достижений. Есть и другие точки, в которых жизнь человека соприкасается с социальным порядком, другие линии социального достижения — влияние, ответственность и признание.

Женщина может делать карьеру, сохраняя единство семьи или вознося ее на новые позиции. Некоторые люди с весьма умеренными профессиональными достижениями делают карьеры в патриотических, религиозных и гражданских организациях. Они могут даже сосредоточивать свои усилия на обретении той или иной ценимой должности такого рода, а не на продвижении по служебной лестнице в своих профессиях. Карьеру можно сделать не только в профессии, но и в хобби.

Влиятельные места в наших крупнейших некоммерческих организациях, однако, открыты в основном для тех, кто приобрел престиж в какой-то другой области. Члены правления университетов отбираются отчасти на основании их деловых достижений. Недавно проведенный анализ управляющих органов благотворительных учреждений Нью-Йорка показывает, что в их состав входят люди, пользующиеся престижем в деловой и профессиональной жизни, а также обладающие свободным временем и способностью внести денежный вклад в бюджет учреждения⁴⁹¹.

Было бы интересно узнать, насколько именно значимыми оказываются эти должности для людей, которые их занимают, и, кроме того, перед кем они считают себя ответственными за выполнение своих функций. Независимо от ответа, важно, что эти должности — побочные продукты достижений иного рода. Это прерогативы и полномочия, приобретаемые случайно; можно было бы даже сказать, что они осуществляются ex officio, или ex statu.

Взаимосвязь директоратов образовательных, благотворительных и иных филантропических организаций обусловлена, пожалуй, не столько тайным сговором, сколько самим тем фактом, что они филантропические. Филантропия, насколько нам известно, предполагает экономический успех; она появляется на поздних этапах карьеры. Она может появиться только во втором поколении успеха. Но когда она появляется, она состоит не только в предоставлении денег, но в такой же степени и в принятии определенных прерогатив и полномочий в контроле над филантропическими институтами. Эти прерогативы и полномочия составляют часть представления успешного человека о самом себе и входят в ожидания мира относительно него⁴⁹².

Другой траекторией карьеры, характерной для нашего общества и его институциональной организации, является траектория, ведущая к позиции «руководителя». Для нашего общества характерно, что огромное множество его функций осуществляется корпоративными организациями. Эти организации должны искать одобрения и поддержки у общественности, пользуясь для этого рекламой или пропагандой. Немногие институты обладают таким престижем и доверием, что могут отказаться от непрерывной реинтерпретации своего смысла и своей ценности для сообщества. Это влечет необходимость иметь некоторое множество функционеров, выступающих не только в качестве администраторов, но и в качестве промоутеров и пропагандистов. Даже такая традиционная профессия, как медицина, и такая установленная организация, как Римская католическая церковь, нуждаются в таких людях. Какими бы именами они ни назывались, их функция налицо и может быть идентифицирована.

Иногда, как в случае исполнительных секретарей медицинских обществ, эти люди вербуются из рядов профессии. В других случаях они набираются извне. Президентов университетов часто черпают среди духовенства. В YMCA главное руководящее лицо очень часто оказывается не из рядов «секретарей». Но так или иначе функции этих должностных лиц таковы, что они не остаются в полной мере коллегами собратьям по профессии. Скорее это должностные лица, осуществляющие связь между техническим персоналом, правлением и такими публиками, как жертвователи и клиентура. Их техника является в сущности политической; она во многом одна и та же независимо от того, действуют ли они для профессиональной ассоциации, YMCA, больницы, благотворительной организации или университета. Между институтами существует даже острая конкуренция за людей, которые владеют этой техникой, и есть определенное их движение из одного института в другой. Помимо прочего, эти люди наделены энтузиазмом и воображением. Институт становится для них чем-то таким, в чем можно реализовать свои мечты⁴⁹³.

Эти энергичные люди, владеющие искусством политики, необходимым в филантропическом, демократическом обществе, часто вступают в бой со старой иерархической организацией тех институтов, с которыми они связаны. В этом и состоит их значимость для обсуждаемой нами темы. Они изменяют баланс сил между различными функционирующими частями институтов. Они изменяют не только собственные должности, но и должности других.

Исследования некоторых других типов карьер аналогичным образом пролили бы свет на природу наших институтов — как, например, дорога на политические посты через братства, профсоюзы и патриотические общества. Такие карьеры являются предприятиями и требуют определенной мобильности и даже, пожалуй, некоторого оппортунизма, если человек хочет осуществить свои амбиции. Сами эти амбиции кажутся подвижными, а не фиксированными на незыблемых и четко определенных целях. Эти карьеры противоположны бюрократическим карьерам, где шаги, предпринимаемые в целях продвижения по службе, ясно и строго расписаны, равно как прерогативы каждой должности и ее место в должностной иерархии⁴⁹⁴. Возможно, есть тенденция, ведущая нашу социальную структуру в сторону ригидности и, соответственно, делающая пути к различным позициям более ясно определенными. Такая тенденция сделала бы более судьбоносным каждый поворотный пункт в персональной карьере. Она могла бы также потребовать от индивидов урезать их представления о себе до более четких, более конвенциональных и, возможно, более мелких паттернов.

Но как бы ни обстояло дело, можно ожидать, что изучение карьер — т.е. движущейся перспективы, в которой персоны ориентируют себя относительно социального порядка, и типичных цепочек и сцеплений должностей — раскроет природу и «работающую конституцию» общества. Институты — всего лишь формы, в которых протекает коллективное поведение и коллективное действие людей. В ходе карьеры персона находит себе место в этих формах, ведет активную жизнь в отношении других людей и интерпретирует смысл той единственной жизни, которую ей суждено прожить.