57. Связь средневековой теории языка с античной.

Всемирное историческое значение имело сохранение известной преемственности Средневековья в отношении традиций античной культуры Греции и Рима. Необходимо отметить огромную роль ученых Византии — этого древнейшего государства средневековой Европы, не испытавшего политического и культурного разрыва в своем развитии при переходе от античности к раннефеодальной эпохе. Византийские ученые заслужили вечную благодарность всех последующих поколении прежде всего тем,. что они сберегли наследие античной литературы и античной философии. Хотя благодаря разобщенности западной и восточной церквей отношения средневекового Запада с Византией в течение ряда столетий сводились до минимума, тем не менее Византия, единственная из стран Европы, сохранившая непосредственную преемственность исторических связей с античным миром, всегда оставалась потенциальным источником приобщения к великому культурному прошлому. Богатым источником философского и научного опыта явилась Византия для средневековой культуры, через посредство которой учение Аристотеля позднее нашло свой путь в   средневековые   университеты   Западной   Европы.Что касается стран Восточной Европы, в частности Древней Руси, то влияние на них Византин и через нее культурных традиций античности было прямым и благотворным.

Концентрация внимания на латинском языке в католических странах Запада также была исторически закономерной и оправданной. Латынь, унаследованная от распавшейся Римской империи, продолжала свое существование как единственный язык школьного обучения, а также философской мысли, развивавшейся в рамках религии, которая представляла собой господствующую форму средневековой идеологии. На протяжении столетий этот литературный язык, ставший международным, обеспечивал потребности духовного общения между образованными людьми всех стран Западной Европы и благодаря этому естественно занял центральное место в системе школьного обучения. Именно поэтому и латинская грамматика уже очень рано сделалась предметом научного изучения.

В античную эпоху различия между языками не связывались с семантической сферой, а выносились наружу, в план выражения, в ‘звуковой состав слов’. План содержания, ‘совокупность значений слова’ признавался универсальным для всех языков, отражающим сущностные связи явлений объективного мира. Эта идея не умирает очень долгое время. Для античной философии характерны онтологические выводы (например, у Аристотеля) на материале одного, греческого языка. Этот монолингвизм выводит язык (в данном случае именно греческий), на роль всеобщего знаменателя и всеобщего закона. До позднейшей античности сохраняется понятие единства, почти идентичности мысли и языка.

Для средневековой Европы характерен более широкий лингвистический кругозор в сочетании с монолингвистической ориентацией на латынь, как на эталон универсального языка. Характеристические черты средневековых воззрений на язык и в особенности на универсальное в языках и не только в языках в наибольшей степени проявились в учении модистов. Следуя за Аристотелем в том, что истинное знание о чем бы то ни было есть знание общего, модисты основным предметом грамматики признавали общие, универсальные свойства языков. Само понятие универсалий восходит к проблематике Платона и Аристотеля, связанной с исследованием сущности, с исследованием единичного и общего. Считается, что термин универсалия вошел в употребление у модистов под влиянием переводов Аристотеля и неоплатоника Порфирия. Интерпретация же этого понятия была неоднозначной, таковой остается она и до сих пор.

[реалисты и номиналисты использовали в своих учениях идеи Платона и Аристотеля]

В споре о месте и способе существования универсалий отражалась проблема членения окружающего мира разумом и языком, проблема единичного и общего. Различные учения выделяли на первый план одну из сторон существования или проявления универсального: in rebus – реализм, post res, in sermo – номинализм, in intellectu – концептуализм. При этом, в большинстве случаев, представители разных течений сходились в одном: мир материальный, мир познания и мир языка параллельны, более того – эти миры взаимно обусловлены. Для философов европейской средневековой традиции латинский язык был действительно и языком-материалом и языком-эталоном, хотя и не было всеобщего признания его единственно правильным.

Лингвистическая практика Средневековья связана с созданием письменностей у европейских народов. Перед создателями письменностей стояла задача приспособления латинского или греческого алфавитов для передачи состава фонем целого ряда бесписьменных до этого времени языков. При этом, сознательно или стихийно, но во всяком случае императивно, должна была возникать необходимость анализа фонематического состава соответствующих языков и выделения фонем, подлежащих раздельному обозначению. Можно выделить два типа приспособления античных алфавитов к нуждам создававшихся в пору раннего средневековья письменностей — стихийный и авторский. Процесс создания письменностей на основе латинского алфавита, осуществлявшийся в Западной Европе, протекал в основном стихийно. В качестве их характерной особенности отмечается использование большого числа аллографов (аллограф – любой знак, который считается вариантом другого знака, соответствующий одной графеме) и незакрепленность этих аллографов за словами, что указывает на известную степень неясности и колебаний в определении фонематического состава языков. С другой стороны, у большинства народов, принявших христианство из Византии, письменность явилась плодом индивидуального творчества выдающихся людей своего времени (славянская письменность). Эти письменности гораздо более единообразны, последовательны и фонографичны, чем стихийные европейские письменности на латинской основе.