4.4. Интегральная социология п.А. Сорокина

Как было отмечено, творчество П.А. Сорокина (1889–1968) – высшая точка синтетического этапа истории российской социологии. Оно логически завершает долгий и трудный путь развития русской общественной мысли ХХ в. в сторону синтеза классической и современной социологии в рамках системы интегрального знания об обществе. Разработанная Сорокиным теория интегрализма представляет собой продолжение русской философии всеединства серебряного века, основанной на христианской интуиции «цельного знания».

В историко-социологической литературе принято разграничи­вать два этапа в творчестве Сорокина — русский и аме­риканский. Оба этих этапа достаточно непо­хожи друг на друга по кругу исследуемых проблем и характеру их решения. Однако очевидно то, что синтетическая сущность всех работ русского мыслителя все­гда оставалась постоянной. Социально-философское мировоззре­ние Сорокина изначально содержало в себе интуицию интегрализма, которая со временем дала столь пышные всходы в «Социально–культурной димамике» и ряде других «зрелых» и «поздних» работ.

Как считает большинство исследователей, социологическая эволюция Сорокина мо­жет быть разделена на три основных этапа. На первом, «российском» (до 1922 г.), Сорокин со­здает концепцию позитивистской системы социологии, основанную на методологии би­хевиоризма. Социологическое творчество этого периода фор­мировалось под влиянием идей О. Конта, Э. Дюркгейма, М.М. Ковалевского, Е.В. Де-Роберти, Л.И. Петражицкого, Г. Зиммеля, а также В. М. Бехтерева и И.П. Павлова. В этот период Сорокиным написаны следующие работы: «Преступле­ние и кара, подвиг и награда» (1913), «Самоубийство как общественное явление» (1913), «Предмет и границы социоло­гии» (1913), «Общедоступный учебник по социологии» (1920), «Система социологии» (1920), «Голод как фактор» (1921).

Второй этап (1922–1930 гг.) характеризуется творческой эволюцией учений первого периода. Сорокин сохраняет неопозитивистскую ориентацию, на основе которой разрабатывает очень важные отраслевые теории «социальной стратификации» и «социальной мобильности», изложенные в книгах «Социоло­гия революции» (1925) и «Социальная мобильность» (1927). Однако уже в конце этого периода под влиянием неокантианства, феноменологии Э. Гуссерля и ряда других направлений западноевропейской и отечественной мысли Сорокин все больше обращается к проблемам философии и социологии культуры, резко критикуя слепой эмпиризм. Эта научно-мировоззренческая тенденция нашла свое отражение, в частности, в работе «Современные социо­логические теории» (1928).

Третий этап (1930–1960-е гг.) характеризуется решительным пересмотром его взглядов, отходом от социологии бихевиоризма и эмпи­ризма. На первый план выдвигаются проблемы культуры, которым отводится роль решающего фактора общественной жизни человека.

Следует отметить, что на 1930–1950-е гг. приходится пик научного твор­чества Сорокина. В составе большого творческого коллектива он принимает участие в создании фундаментального труда по социологии крестьянства (1930—1932), пишет обширное ис­следование «Общество, культура и личность» (1947). Всемир­ную известность Сорокину приносит его знаменитая четырехтомная монография «Социальная и культурная динамика» (1937 – 1941).

Отдельными книгами выходят «Социокультурная причин­ность, пространство и время» (1943), «Кризис нашего времени» (1943), «Преобразование человечества» (1948), «Человек и общество в опасности» (1942), «Причуды и заблуждения современной социологии» (1956), «Социологические теории современности» (1966), «Основные черты русской нации в двадцатом столетии»(1967).

Ранние социологические работы Сорокина писались на основе неопозитивистско-бихевиористической методологии. В своей первой крупной работе «Преступление и кара, подвиг и на­града. Социологический этюд об основных формах обществен­ного поведения и морали» (1913) Сорокин рассматривает социальный факт (т.е. сферу «надорганического бытия») как «социальную связь, обладающую психической природой и реализующуюся в сознании индивидов». По его мнению, любое психическое взаимодействие – суть социальное явление. Та­кое явление будет обладать как внут­ренне-психологической, так и внешне-символической при­родой. Сорокин полагает, что, игнорируя индивидуальные внутрипсихологические процессы, социолог должен описывать только внешние факты, а не всю социальную жизнь. Отсюда Сорокин выводит три основных формы актов поведения людей – дозволенные, должные и рекомендуе­мые. Каждая из этих форм существует в единстве с противоположной ей оппозиционной санкцией: рекомендуе­мым актам (подвиг или услуга) — награды; запрещенным (преступление) — кара; дозволенным — «должные реакции». Социально-историческое взаимодействие актов реакций составляет сущность всего цивилизационного процесса.

Основной труд Сорокина в российский период творче­ства – это «Система социологии», первые два тома кото­рой, посвященные «социальной статике», вышли в свет в 1920 г. Созданная в духе «умеренного бихевиоризма» с опорой на эмпирическую методологию, эта система, по мысли автора, позволяла разложить всю общественную жизнь на «явления взаимодействия двух и более людей» и обратно по такому взаимодействию вос­создать полную картину общественного бытия, сочетая различные процессы взаимодействия, «получить лю­бые события, начиная с увлечения танго и футуризмом и кончая мировой войной и революцией, смоделировать лю­бую социальную группу, начиная с трамвайных попут­чиков и кончая Лигой Наций».

Модель социального взаимодействия включает в себя три составляющие: индивиды, акты поведения, проводники взаимодействия. Анализ каждого элемента, соответственно таким характеристикам, как потребности людей, осознанность и интенсивность поведения, материальность или символич­ность проводников, позволил Сорокину классифицировать виды взаимодействия на антагонистическое и солидарное, стереотипное и нешаблонное и т.д. Он также подробно ис­следовал факторы, способствующие как сохранению, так и разложению системы социального взаимодействия: обычаи, мораль, законы, благосостояние, качество питания и т.д. В этой концепции заметно влияние Г. Зиммеля, а сама она во многом предвосхитила многие теоретические положения сим­волического интеракционизма, в становление которого тру­ды Сорокина внесли значительный вклад.

Во втором томе рассмотрена структура общества в це­лом, исходя из тезиса о том, что устоявшиеся воспроизводимые системы взаимодействий служат основой для формирова­ния социальных групп. Человек одновремен­но является абонентом множества социальных групп, слоев, конгломератов, классификация которых на односторонние и многосторонние, закрытые и открытые и т.п. позволяет Со­рокину перейти к более подробному анализу классов, партий, конфессиональных групп, элит.

Третий том в полном объеме не был напечатан, но в «Об­щедоступном учебнике социологии» содержится его краткое изложение под названием «социальная механика».

Следует особо подчеркнуть, что именно в «Сис­теме социологии» можно обнару­жить едва ли не все идеи, позднее глубоко разработанные Сорокиным на качественно ином мировоззренческом и теоретико-методологическом уровне. Это касается со­циологии революций, теории элит, концепций социальной мобиль­ности и стратификации, философии социально-культурной динамики.

Собственную концепцию понимания предмета и задач социо­логии русский мыслитель сформулировал в пяти принципах «по­строения и изложения социологического материала»: «Во-первых, социология как наука может и должна стро­иться по типу естественных наук, различны объекты изуче­ния тех и других дисциплин, но методы изучения этих объек­тов одни и те же. Ни о каком противоположении «наук о природе» и «наук о культуре»... не может быть и речи.

Во-вторых, социология может и должна быть наукой тео­ретической, изучающей мир людей таким, каков он есть. Вся­кий нормативизм из социологии как науки должен быть изгнан...

В-третьих, социология должна быть объективной дисцип­линой – объективной не только в смысле отсутствия оценоч­ных норм и в смысле методов изучения явлений, но и в более специальном... значении этого термина... Задача времени – освободиться от... психологического субъективизма...

В-четвертых, поскольку социология хочет быть опытной и точной наукой, она должна прекратить «философствование»...

В-пятых, разрыв с философствованием означает и раз­рыв с несчастной идеей «монизма» — незаконным детищем незаконного брака социологии с философией… Си­стема социологии (построенная на основе перечисленных теоретических принципов. – П.Б.) должна показать, что социоло­гия... есть... наука цельная, законченная, имеющая вполне определенные очертания и вполне определенное построение, обуславливаемое ее природой».

Поскольку в подходе к природе социологии, ее структу­ре, интерпретации основных понятий преобладают разночте­ния и разнобой, постольку «первой задачей всякого теорети­ка социологии является задача определения предмета и границ социологии как науки», что позволит избежать «неясности и неопределенности своего построения». Однако, как считает Сорокин, границы предмета социологии, будут очерчены лишь в том случае, если будет дан ответ на следующие три вопроса: «1) какие явле­ния социология изучает; 2) почему эти явления для своего исследования требуют создания специальной дисциплины; 3) каково взаимоотношение социологии с другими сосуще­ствующими научными дисциплинами, в частности с наука­ми социальными». На первый и второй вопросы Сорокин отвечает с позиции единства онтологического и гносеологического принципов, взятых в их тождестве и различии. Но это тождество и различие устанавливается им не только внутри социологии, но и между социологией и другими науками. Для Сорокина единство онтологического и гносеологического уровней оп­ределения предмета социологии означает зафиксировать «тот разряд фактов, который является предметом ее изучения, или, иными словами, установить особую точку зрения на изучае­мый рад явлений, отличную от точки зрения других наук».

Выявив «особую точку зрения» социологии, сопоста­вив ее предмет с предметами физики, химии, биологии, изу­чающих взаимодействие в неорганическом и органическом мире, и с предметами индивидуальной и коллективной пси­хологии и отдельных социальных наук, изучающих тот или иной аспект человеческого взаимодействия, Сорокин приходит к закономерному выводу, что социология представляет собой универсальную, или «гене­рализирующую», науку. Используя принцип аналогии, он делает следующий вывод: «Положение социологии по отношению к частным дисциплинам то же самое, что и положение общей биологии по отношению к анатомии, физиологии, морфологии, систематике и к другим специ­альным биологическим отраслям знания; положение общей части физики — к акустике, электрологии, учению о свете и т.д.; положение химии по отношению к химии органиче­ской, неорганической и т.д.».

С точки зрения Сорокина, предметом социологии высту­пает межчеловеческое взаимодействие, отличное от взаимо­действия в неорганической и органической природе. Из того факта, «что явления взаимодействия людей суть явления sui generis, отличные от других видов взаимодействия», следу­ет, по мнению Сорокина, необходимость понимания со­циологии как самостоятельной научной дисциплины.

Определив общую предметную сферу социологии, обос­новав практическую и теоретическую необходимость социо­логии в качестве самостоятельной науки, Сорокин переходит к анализу ее внутренней структуры. Он полагает, что теоретическая социология распадает­ся на три основных раздела: 1) социальную ана­литику (социальная анатомия и морфология); 2) социальную механику (ее объект — социальные процессы); 3) социальную генетику (теория эволюции общественной жизни).

Практическая социология, или социальная политика, «долж­на быть прикладной дисциплиной, которая, опираясь на за­коны, сформулированные теоретической социологией, дава­ла бы человечеству возможность управлять социальными силами». Социальная аналитика, изучающая структуру со­циального явления и его основные формы, сама распадается на два подотдела: 1) подотдел, изучающий строение простей­шего социального явления (в том числе определяет и разла­гает социальное явление на элементы, классифицирует его основные формы) и 2) подотдел, изучающий строение слож­ных социальных единств, образованных путем той или иной комбинации простейших социальных явлений (их разложе­ние на простейшие социальные явления, классификация ос­новных видов сложных социальных соединений).

Социальная аналитика изучает структуру социальных яв­лений, взятых в пространстве, т.е. статистически. Соци­альная механика (социальная физиология) изучает процесс взаимодействия людей, их поведение и те силы, которыми оно определяется. Каждый изучаемый процесс должен быть рас­смотрен в контексте социального целого. Перед социальной механикой стоят следующие конкретные практические зада­чи: 1) классификация факторов (причин, условий) поведе­ния и 2) определение влияния каждого фактора на поведе­ние человека, группы.

Социальная генетика (социальная динамика): 1) оп­ределяет исторические тенденции, или линии развития, об­наруживающихся вне повторяющегося во времени развития как всей социальной жизни, так и отдельных ее сторон или институтов и 2) объясняет отклонения и отступления от этих тенденций. В рамках социальной генетики «Социология... формулирует лишь наиболее общие тенденции раз­вития, данные во времени».

Что касается прикладной социологии (социальной по­литики), то она должна быть дисциплиной научного управле­ния обществом. Анализируя её, Сорокин пишет, что эта дисциплина должна реализовать известный афоризм О. Конта: «Знать – чтобы предвидеть; предвидеть – чтобы мочь». На основе зако­нов, установленных теоретической социологией, она дает «че­ловечеству возможность управлять социальными силами, ути­лизовать их сообразно поставленным целям». Человечество успешно будет бороться с социальными бедствиями (глупостью, преступностью, безволием, злом, искушением) только тогда, когда оно создаст особую «социально-психологическую медицину». В роли последней и призвана выступить прикладная социология, ко­торая «должна быть системой рецептуры, указывающей точ­ные средства для борьбы с социально-психическими болезня­ми, для рациональных реформ во всех областях общественной жизни (в экономической, политической, правовой, религиоз­ной, научной, педагогической и т.д.), для наилучшего использования социально-психологической энергии». Обоснование необхо­димости социологии как самостоятельной дисциплины Соро­кин связывает с выявлением специфики и содержания понятия «надорганическая реальность», которая обнаруживается только в сфере взаимодействия индивидов, обладающих сознанием, и в продуктах взаимодействий.

Сорокин дает следующее определение феномена взаимо­действия: «Явление взаимодействия людей дано тогда, когда а) психические переживания или b) внешние акты, либо с) и то и другое одного (одних) из людей представляют функцию существования и состояния (психического и физического) другого или других индивидов. Иными словами, когда изме­нение психических переживаний или внешних актов одного индивида вызывается переживаниями и внешними актами другого (других), когда между теми и другими существует функциональная связь, тогда мы говорим, что эти индивиды взаимодействуют».

Строго определив феномен взаимодействия, Сорокин конкретизирует определение социологии: «Социология есть наука о пове­дении людей, находящихся в процессе взаимодействия, и о результатах такого поведения».

Анализ структурных компонентов социального взаимодей­ствия Сорокин ведет с учетом достижений естественных и социальных наук своего времени, в частности, приводятся последние данные биологии и психологии о психофизиологи­ческих особенностях приспособления индивида к среде. Особое внимание он акцентирует на роли потребностей как мотива поведения и деятельности человека. При этом Сорокин разработал систему потребностей, среди которых выделил потребности: 1) удовлетворения голода и жажды; 2) половую (размноже­ния); 3) индивидуальной самозащиты; 4) групповой самоза­щиты; 5) движения; 6) дыхания, обмена веществ, сна, разря­жения избыточной энергии (игры) и другие физиологические потребности; 7) общения с себе подобными; 8) интеллекту­альной деятельности; 9) чувственно-эмоциональных пережи­ваний и 10) волевой деятельности.

Акты (второй компонент взаимодействия) носят двойствен­ный характер. С одной стороны, они – внутренняя реализация психической энергии индивида, с другой – стимул, раздражи­тель, вызывающий ту или иную реакцию у другого индивида. Акты-раздражители подразделяются на: 1) акты делания и не­делания (терпение, воздержание); 2) акты продолжительного и мгновенного действия; 3) интенсивные и слабые акты; 4) со­знательные (целевые) и бессознательные акты (рефлексы, ин­стинкты).

Значение третьего компонента взаимодействия – провод­ника (материального и символического) – состоит в передаче реакции одного индивида другому. В качестве проводника мо­жет выступать язык, письменность, живопись, обряды, тради­ции, предметы быта и т.п., представляющие собой процесс объективации цепи «стимул (S) —реакция (R)». Являясь эле­ментом общества, они способны изменить характер и содержа­ние социального взаимодействия.

Поскольку общество представляет собой единство разнооб­разных типов взаимодействия, постольку необходимы соответ­ствующие критерии их классификации. Таковыми выступают количество и качество самих элементов взаимодействия. В за­висимости от первого структурного компонента, взаимодей­ствия подразделяются на: 1) взаимодействия между двумя ин­дивидами; 2) взаимодействия между одним индивидом и многими индивидами; 3) взаимодействия между многими ин­дивидами с той и с другой стороны или между двумя группами индивидов.

Качественные характеристики взаимодействующих индивидов или групп индивидов являются условием существования различных видов процессов социального взаимодействия.

В зависимости от природы акта взаимодействия могут быть: а) односторонними и двусторонними; б) длительными и вре­менными; в) антагонистическими и неантагонистическими (солидаристическими); г) шаблонными и нешаблонными; д) со­знательными и бессознательными; е) интеллектуальными, чувственно-эмоциональными и волевыми.

В зависимости от природы проводника Сорокин выделяет механические, тепловые, звуковые, светоцветовые и т.п. взаи­модействия.

Но что является условием интеграции социальных явле­ний в единую социальную систему (общество)? На этот воп­рос Сорокин отвечает следующим образом: «Взятое в целом, явление взаимодействия представляет... определенную сис­тему, где в течение процесса взаимодействия существует тес­ная функциональная связь между центрами взаимодействия: поведение или состояние одного из них тотчас же отражает­ся на поведении и состоянии другого, изменения одного (обус­лавливающего) индивида влекут за собой те или иные изме­нения в поведении и состоянии его контрагента. Такая зависимость может быть и взаимной... Образно говоря, взаи­модействующие индивиды представляются как бы связанны­ми друг с другом веревкой. Движения одного, в силу этой связи, «дергают» другого – и обратно».

Итак, начав социологический анализ с простейшей клет­ки общества – социального взаимодействия, – разложив ее на составные компоненты, Сорокин приходит к выводу о том, что причинно-функциональная связь всех частей социального взаимодействия приводит к образо­ванию коллективного единства. Как и в любой социологи­ческой концепции, перед Сорокиным стоит проблема реше­ния дилеммы «общество – личность». Если реализм (Дюркгейм) эту проблему решал в пользу целого (общества), а номинализм (Вебер) в пользу личности, то Сорокин решал ее по-своему: «Общество, или коллективное единство как совокупность взаимодействующих людей, отличная от про­стой суммы невзаимодействующих индивидов, существует. В качестве такой реальности sui generis оно имеет ряд свойств, явлений и процессов, которых нет и не может быть в сумме изолированных индивидов. Но, вопреки реализму, общество существует не «вне» и «независимо» от индивидов, а только как система взаимодействующих единиц, без которых и вне которых оно немыслимо и невозможно, как невозможно вся­кое явление без всех составляющих его элементов. Термины, подобные «социальному сознанию», «душе народа», «нацио­нальному духу» и т.д., могут фигурировать только в каче­стве поэтических образов; взятые же в своем буквальном смысле, они не соответствуют действительности».

Показав, что социальная интеграция детерминирована космическо-географическими, биолого-физиологическими и со­циально-психологическими факторами, Сорокин переходит к построению системы иерархии интеграции социальных явле­ний. Строит ее он в зависимости от организационного уровня среды (статики), выделяя в ней три уровня взаимодействия. Первый уровень взаимодействия – это межиндивидуальные отношения, построенные на индивидуальных биологических и психологических импульсах. Эти отношения становятся со­циальными в «элементарных» (непосредственных) группах. С точки зрения Сорокина, социальная группа есть, прежде всего, форма взаимодействия индивидов. «Элементарная» группа есть единение людей по какому-либо одному из общих признаков (например, по признаку пола, возраста, языка, профес­сии, веры, дохода и т.п.). Второй уровень – это различные комбинации «элементарных» групп, отношения между кото­рыми создают своеобразные исторические условия, в которых факторы социализации (географические, биолого-физиологи­ческие и социально-психологические) либо интегрируют и образуют коллективное единство, либо дезинтегрируют и спо­собствуют распаду социального агрегата. Третий уровень — это отношения между «кумулятивными» группами, объеди­ненными вокруг нескольких признаков (примеры «кумулятив­ных» групп: классы, нации, элиты и т.д.).

Сложный социальный агрегат (общество, население) есть совокупность «кумулятивных» и «элементарных» групп. Об­щество расслаивается на слои по горизонтали и вертикали. Индивид оказывается одновременно членом множества соци­альных групп – «элементарных» и «кумулятивных», – кото­рые бывают либо закрытыми (пол, раса, нация), либо откры­тыми (партия, научные, религиозные, профессиональные и т.п. группы), либо полузакрытыми (класс, сословие).

Обобщая классовую структуру большинства развитых стран, он выделяет в их структуре четыре класса – крестьян, про­летариев, землевладельцев и капиталистов, – объединенных в две «кумулятивные» группы: «1) классов привилегирован­ных богатых, по профессии носителей интеллектуального труда и 2) классов обделенных бедных, по профессии носи­телей физического труда».

Но общество, кроме стратификации, характеризуется оп­ределенной социальной перегруппировкой (мобильностью), которая также бывает двух видов — горизонтальная и верти­кальная. Она выражает собой изменение объема «элементар­ных» и «кумулятивных» групп в обществе, исчезновение одних групп и возникновение новых. Но наряду с географи­ческой и территориальной перегруппировкой в обществе есть межгрупповая и внутригрупповая мобильность (горизонталь­ная и вертикальная).

Социальная стратификация и социальная мобильность в обществе предопределены тем, что люди не равны по своим физическим силам, умственным способностям, наклонностям, потребностям и, кроме того– самим фактом совместной деятельности, которая невозможна без наличия определен­ной организации. Организация же немыслима без руководи­телей и подчиненных. Следовательно, неравенство – родо­вая черта общества, но оно должно быть разумным. Его смягчение возможно только при помощи реформ.

Сам Сорокин о своем раннем мировоззрении и стремле­нии интегрировать гуманитарное знание своего времени в единую унифицированную систему многими годами позже напишет: «С точки зрения философии, складывающаяся си­стема была скорее разновидностью эмпирического неопози­тивизма или критического реализма, основанного на логи­ческих и эмпирио-научных методах. Социологически – разновидностью синтеза конто-спенсеровской социологии эволюции и прогресса, дополненной и скорректированной теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де-Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кро­поткина (среди русских социальных мыслителей) и теория­ми Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других западных обществоведов. Политически – видом социальной идеоло­гии, основанной на этике солидарности, взаимовыручки и свободы».

Американский период творчества Сорокина открывается книгой «Социология революций» (1925). Написанная в духе методологи­ческих установок «Системы социологии», она дает на примере 70 революционных ситуаций анализ трехфазового изменения поведения индивидов в условиях перемешивания и ломки ус­тоявшихся социальных групп, слоев, структур. Кроме того, в работе дан анализ изменений в языке, одежде, семейно-брачных отношениях, питании, генетическом коде нации, ее отно­шении к своей истории и т.п.

При разработке социологии революции Сорокин оттал­кивается от идеи социальной стратификации и социальной мобильности. Для русского ученого стратификация – это спо­соб измерения статуса той или иной социальной группы в различных сферах жизнедеятельности общества, распределение слоев внутри класса, позволяющая проводить более точный анализ социальной структуры. Согласно Сорокину, стратифика­ционное измерение следует производить в трех социальных пространствах – экономическом, политическом и профес­сиональном. Само социальное пространство – это порядок размещения социальных групп в обществе и иерархическое размещение статусов в некоторых из этих групп. Оно есть социальная дистанция между субъектами. Основными компонентами социального пространства выступают социальная структура и социальная стратификация. Социальная струк­тура является межгрупповой дифференциацией и включает в себя: 1) скопления или конгломераты, 2) группы и 3) соци­альные институты. Если скопления характеризуются чисто пространственной близостью случайных людей, то группы образуются на основе какого-либо признака. Они могут быть либо реальными, либо квазиреальными (нормальными). Ре­альные группы, в свою очередь, могут быть либо полуорга­низованными, либо организованными. Если в полуорганизованных группах (например, очередь) преобладает равенство, то в организованных – неравенство. Последние могут со­здаваться на основе одного или комбина­ции многих признаков.

Социальные институты (организации) отличаются от кон­гломерата и группы тем, что они представляют собой такие образования, которые характеризуются: 1) наличием несколь­ких социальных групп, имеющих общие ценности и удов­летворяющие потребности; 2) единым этосом (духовной куль­турой); 3) наличием материальной культуры; 4) специальными социальными действиями в рамках данного института. Как в социальных институтах, так и в обществе в целом, между людьми могут складываться различные социальные связи: консенсус, конфликт (борьба). Переход от одной социальной структуры к другой осуществляется либо через революцию, либо через реформу.

Сорокин справедливо отмечает, что социальное пространство общества многомерно. Глав­ным в нем являются вертикальная и горизонтальная мобиль­ность. По горизонтали все люди равны, тогда как по верти­кали выделяются слои. Следовательно, нестратифицированное обществ принципиально невозможно.

Поскольку общество может быть закрытым или открытым, постольку мобильность отдельных индивидов и групп может быть либо горизонтальной, либо вертикальной. Сама мобильность осуществляется с помощью «лифтов», например выгод­ный брак, занятие бизнесом, служба в армии, получение об­разования и т.п. Если «лифты» забиты, перегружены или не работают, то возникает революция, которая в своем развитии проходит три фазы: прелюдия – половодье – конструктив­ная. Последняя фаза, действие которой сродни смирительной рубашке, приводит социальную структуру общества к новому состоянию.

Одной из вершин творчества Сорокина в эмиграции является, несомненно, фундаментальный четырехтомный труд «Социальная и культур­ная динамика». Её основная мысль заключается в положении о том, что сверхорганическая система ценностей, или «ис­тин», «нормо-законов», является решающим фактором детерминации всех общественных явлений. Система эта развивается по имманентным ей законам, а люди и общественные отноше­ния как зависимые переменные истории являются носителями и проводниками системных ценностей, или «нормо-законов», как называл их Сорокин вслед за одним из своих учителей – Л.И. Петражицким. Историческая действи­тельность является иерархией определенным образом интегрированных культурных и социальных систем от мелких до самых крупных – суперсистем, охватывающих массы лю­дей и формы их взаимодействия, существующих веками и определя­ющих все виды духовно-нравственной деятельности – рели­гию, науку, искусство, язык, философию, этику, право и т. д.

Каждая суперсистема ценностей — это специальный вид исторической целостности, интегрированный в некий духовный идеологический стиль. Этот стиль определяется ответом на четыре фундаментальных вопроса: каковы превалирующие представле­ния о природе бытия, каковы основные потребности челове­ка, степень их реализации и методы их удовлетворения. В зависимости от способа получения ответов на эти вопросы вычленяются два основных стиля, два типа культуры: чувствен­ная, или сенситивная, и умозрительная, или рассудочная.

«Каждый тип культуры имеет свою собственную ментальность; собственную систему знаний, философию и мировоззре­ние; свою религию и стандарты «святости»; собственные пред­ставления о том, что правильно и неправильно; форму искусства и литературы; собственные мораль, законы, нормы поведения; доминирующие формы социальных отношений; собственную экономическую и политическую организацию; и, наконец, свой собственный тип человеческой личности с особым менталите­том и поведением».

Два противоположных культурных типа – «умозритель­ный» и «чувственный». Это идеальные типы, которых не най­ти в чистом виде ни в одну эпоху. Промежуточная форма меж­ду первым и вторым обозначается как «идеалистическая», или «интегральная».

Умозрительная культура характеризуется следующими признаками: 1) реальность по своей природе духовна, немате­риальна, скрыта за чувственными проявлениями (например, Бог, нирвана, дао, Брахма); она вечна и неизменна; 2) потреб­ности и цели людей в основном духовны (спасение души, слу­жение Господу, исполнение священного долга, моральные обя­занности); 3) для удовлетворения этих целей предпринимаются усилия по освобождению личности от чувственных соблаз­нов, повседневных земных забот. Отсюда вытекают, по мень­шей мере, два вывода: истина постигается лишь посредством внутреннего опыта (откровения, медитации, экстаза, боже­ственного вдохновения), и потому она абсолютна и вечна; идея добра коренится в нематериальном, внутреннем, духовном, в сверхчувственных ценностях (вечная жизнь, Град Господень, слияние с Брахмой).

Посылки второго типа («чувственной культуры») прямо противоположны: 1) реальность по своей природе матери­альна, доступна чувствам, она перемещается и постоянно изменяется: «Становление, процесс, изменение, поток, эво­люция, прогресс, трансформация»; 2) потребности и цели людей чисто плотские, или чувственные (голод и жажда, секс, убежище, комфорт); 3) для удовлетворения этих целей необходимо использовать внешнее окружение. Отсюда так­же вытекают два вывода: истина может быть найдена лишь в чувственном опыте, и потому она имеет временный и отно­сительный характер. Добро коренится в чувственных, эмпирических, материальных ценностях (удовольствие, наслаж­дение, счастье, полезность) и потому моральные принципы гибки, относительны и зависят от обстоятельств.

Промежуточная, «идеалистическая культура» представ­ляет собой сбалансированное сочетание умозрительных и чувственных элементов. Она признает, что реальность и ма­териальна, и сверхъестественна, потребности и цели людей и телесны, и духовны; удовлетворение целей требует как улуч­шения самого себя, так и трансформации окружения. Коро­че, «признавая идеальный мир высшим, она не объявляет чувственный мир простой иллюзией или негативной ценно­стью; напротив, поскольку чувства находятся в гармонии с идеальным, они обладают позитивной ценностью».

На основе этой типологии разрабатывается соответствующая перио­дизация исторического процесса. Её принципом выступает флуктуация доминирующих типов культурного менталите­та и культурных систем: повторяющаяся последовательность умозрительной, идеалистической и чувственной культур.

По мнению Сорокина, интегралистская философия истории должна исходить из тезиса о том, что в пределах, заданных относительно кон­стантными физическими условиями (климат, географическое положение), наиважнейшим фактором социокультурных из­менений (собственно динамики) становится распад той или иной доминантной культурной сверхсистемы. Именно в этом смысле тождественны социология и философия истории, ибо они сосредотачивают свое внимание на проблематике генезиса, эволюции, распада и кризиса доминантных систем, в результате чего проясняют­ся вопросы «как?», «почему?» и «когда?», происходят те или иные социокультурные изменения.

В каждый исторический момент господствует одна из су­персистем, хотя на периферии ее ценностного ядра можно обнаружить как осколки предыдущей, так и ростки новой суперсистемы. Каждая суперсистема относительна, ее цен­ности лишь частично объясняют бытие, а имманентное че­ловеческой природе развитие познания ведет к динамике су­персистем, к их флуктуации, в основе чего лежит принцип лимита. Кульминация развития одной из них означает дости­жение предела ее познавательных возможностей, и дальней­шее существование суперсистемы лишь увеличивает относи­тельность ее истин и ценностей. Одновременно расширяется поиск новых ценностей, так что в целом развитие общества представляет собой непрерывную флуктуацию от сенситивных к умозрительным суперсистемам с относительно корот­кими периодами баланса между ними в виде идеальных цен­ностных суперсистем. Кризис современного общества с его сенситивным типом культуры, по Сорокину, – это один из этапов флуктуации, который будет преодолен с наступлени­ем господства умозрительной суперсистемы.

Современное состояние западной культуры Сорокин диаг­ностировал как кризисное, которое, однако, вовсе не виде­лось ему в духе шпенглеровского субъективизма – конца ее исторического существования, смертельной агонии всей за­падной цивилизации. Нынешняя «чувственная» культура, считал он, обречена на закат, поскольку именно она повинна в деградации человека, в превращении ценностей в простые релятивные конвенции.

В последние годы своей жизни Сорокин сумел осуществить своего рода «духовное возвращение» к русской философской культуре серебряного века (которая в начальные – позитивистско–бихевиористские периоды творчества казалась мыслителю совершенно чуждой). Как справедливо отмечает современный исследователь наследия Сорокина В.В. Сапов, «…заключительный аккорд мировоззренческой эволюции Сорокина – «интегрализм» (или философия интегрализма) корнями своими тоже уходит в российскую почву. Это не что иное, как попытка (и, на наш взгляд, успешная) реализовать идею «философии всеединства» В.С. Соловьева. У Соловьева под «всеединством» понимался органический синтез философии, искусства и религии; у Сорокина … интегральная философия вбирает в себя положительные стороны всех частных истин (научных, философских, эстетических, религиозных и т.д.), что позволяет говорить об Истине с большой буквы».

Добавим, что фактическим подтверждением обращения «позднего» Сорокина к христианской идее всеединства стало создание в Гарвардском университете центра по изучению творческого альтруизма, в рамках деятельности которого исследовались самые разнообразные социологические вопросы духовной жизни, особенно альтруистической любви. Обращение русского мыслителя к социальным аспектам этого духовного первоначала (см. например его блестящую статью «Мистическая энергия любви») с логической необходимостью следовало из самой сути христианской социологии, для которой именно любовь является высшей силой и определенностью как человеческого, так и Божественного бытия, ибо: «Бог есть любовь» (1Ин.:4, 8;16,), или: «Любовь есть совокупность совершенства» (Кол.:3, 14).

Социология любви и творчества стала достойным завершением долгого пути «философа интегрализма» – П.А. Сорокина, мыслителя, богатейшее наследие которого ещё ждёт своего духовного возвращения на Родину.