Нация и национальное государство

«В нациях нет ничего вечного. У них есть начало, будет и конец. Возможно их заменит Европейская конфедерация. Но это не относится к тому столетию, в котором живём мы с вами. На сегодняшний день существование наций является благом и даже необходимостью. Их существование – это залог свободы, которую мы утратили бы, если бы мир управлялся только одним законом и одним господином» [5; 239] – таков прогноз французского историка и филолога XIX века Жозефа Эрнеста Ренана. Сегодня мы можем сказать, что прогноз Ренана постепенно сбывается: Европейская конфедерация, под названием Европейский Союз, появилась ещё в прошлом столетии, и с каждым десятилетием всё больше государств становятся её членами; образовались национальные государства и уже успели поставить под знак вопроса своё дальнейшее существование, а значит и существование наций как таковых.

Но, говоря далее о нациях и национальных государствах, следует разобраться в самой сущности этих явлений.

Конструктивистский подход (Б. Андерсон, Э. Геллнер, Э. Хобсбаум) рассматривает феномены нации и национализма как социально-исторические конструкты, на появление которых в значительной степени повлияло зарождение капитализма. Согласно Андерсону, «нация – это воображаемое политическое сообщество» , [1; 28]. Геллнер считает, что национализм не есть пробуждение наций к самосознанию, он изобретает нации там, где их не существует [см.: 1; 28]. Ещё один конструктивист Эрик Дж. Хобсбаум утверждает, что «нация – это самая значимая из долговременных «изобретённых традиций» [5; 256].

Инструменталистский подход (Дж. Бройи, М. Манн) рассматривает национализм как политику, утверждая, что нация – это результат политических мифов, создаваемых и используемых культурными элитами в их стремлении к преимуществам власти. Бройи скептически относится к пониманию национализма как результата развития национального чувства или «национального сознания» у широких слоёв населения. В первую очередь национализм, по мнению Бройи, должен быть определён как политическая доктрина. Он против того, чтобы националистическую политику относить к деятельности интеллигенции (как это делает Андерсон), а национализм к широким слоям населения. «Меня национализм интересует как политика» [5; 204] –такова позиция Бройи.

Но независимо от того, что именно понимают под сущностью национализма конструктивистский и инструменталистский подходы, они имеют общую черту: сторонники этих подходов придерживаются тезиса о современности нации. По словам Э. Смита нация понимается сторонниками этих двух подходов «как сугубо современное понятие и тип социальной организации, для рождения которой необходимы специфически «современные» условия государственной бюрократии, капитализма, светскости и демократии» [5; 257]. Такая «современность» наций наталкивает на исследование сущности национального государства. Здесь следует поставить вопрос о соотношении нации и национального государства.

Конструктивисты утверждают, что на Западе нация и государство возникли одновременно, их не следует разводить во времени. Как утверждает Э. Смит: «Со времён Французской и Американской революций «национальное государство» стало доминирующей, а вскоре и почти единственной легитимной формой политической организации и основным средством коллективной идентичности» [3; 138].

Ещё один конструктивист Крэйг Калхун придерживается в этом вопросе подобной точки зрения, ни в коем случае не отделяя возникновение нации от возникновения государства. Другой вопрос: какие структурные изменения позволили представить нацию в виде единого целого на территории одного государства? Ответ на этот вопрос можно найти в следующем высказывании Калхуна: «Основная задача проекта формирования государства заключалась в «умиротворении» жизни в границах государства, и осуществление государством своей монополии на насилие стало основным принципом политической теории» [2; 140]. Именно насилие, о котором говорит Калхун, и было как раз направлено на создание однородного и покорного национального населения, тем более, что последнее стало возможным ещё и благодаря централизованной власти внутри национального государства. Об этом говорит и Э. Смит: «Национальное государство от других государств отличает появление постоянного управления из столиц над чётко определёнными участками территории» [3; 141].

Таким образом, с наступлением современности нации формировались в ходе государственной централизации и административной экспансии, которые посредством рефлексивного упорядочения государственной системы определили границы большого числа наций.

Но в наше время актуальным является вопрос о будущем национального государства, а значит, и о будущем наций. По мнению же Ю. Хабермаса национальное государство не имеет будущего, и в первую очередь причиной его ослабления в наше время является именно глобализация. Если сторонники неолиберализма, делая прогноз будущего национального государства, говорят об упразднении национальных государств и появлении совершенно децентрированного мирового сообщества, распадающегося на неупорядоченное множество самовоспроизводящихся и самоуправляемых функциональных систем, то Ю. Хабермас говорит о другой трактовке, согласно которой «национальное государство должно быть, скорее, «снято» , нежели упразднено» [4; 229]. Хабермас прогнозирует появление наднациональных режимов внутри формата Европейского Союза, утверждая, что только так можно будет «спасти республиканское наследие, выйдя за пределы национального государства» [5; 379].

Инструменталист Майкл Манн признаёт пагубное влияние капитализма (а значит транснационализма и ЕС, которые носят капиталистический характер) на национальные государства, упраздняя их государственные рамки. Хотя капитализм ограничил общественно-гражданские полномочия национального государства, а также понизил военный суверенитет большинства государств, он по-прежнему зависит от постоянных переговоров между суверенными государствами. Лучше всего современную ситуацию по вопросу будущего национальных государств характеризует следующее высказывание М. Манна: «Нация-государство сегодня не правит бал, но и не выходит из употребления ни в качестве реальности, ни в качестве идеала» [5; 409].

Література:

1. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / пер. с англ. В. Николаева; Вступ. ст. С. Баньковской. – М.: «КАНОН – пресс-ц» , «Кучково поле» , 2001. – 288 с.

2. Калхун К. Национализм / пер. А. Смирнова. – М.: Издательский дом «Территория будущего» , 2006. – 288 с.

3. Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма / Пер. с англ. А. Смирнова, Ю. Филиппова, Э. Загашвили и др. – М.: Праксис, 2004. – 464 с.

4. Хабермас Ю. Есть ли будущее у национального государства? // Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. – СПб.: Наука, 2001. С. 197-276.

5. Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Хрох и др.; Пер. с англ. и нем. Л. Переяславцевой, М. Панина, М. Гнедовского – М.: Праксис, 2002. – 416 с.

Міняйло Олексій

Запорізький національний університет