Тема: комплексные области кратологии (Окончание)

Помимо всех охарактеризованных нами областей кратологического знания, образованных на стыке с уже сложившимися науками, есть все основания остановиться и на общей принципиальной оценке некоторых других, негуманитарных областей формирующегося кратологического знания.

Одни из них уже возникали в научном поиске, другие родились из публицистической практики образного осмысления феномена власти. Такого рода научные экскурсы отнюдь не несут угрозы возвращения вспять, упрощения или отставания в научном осмыслении власти. В самом деле, если мы сегодня говорим о физике власти, или физиологии власти, или анатомии власти и т. д., то это не означает опрокидывания современного знания в эпохи XVII—XIX веков, когда формировались первоначальные социальные представления нового времени. Социальная физика и социальная физиология тех времен закономерно сменились социологией, но они же и позволили постепенно подготовить восхождение общественного знания к новым высотам, в частности, помогли переходу к социологии.

Сегодня же попытка поставить вопрос об анатомии власти, физиологии власти, физике власти, археологии власти и т. д. позволяет, во-первых, полнее осмыслить в период оформления кратологии опыт становления других областей социального знания. Во-вторых, этот подход дает возможность внимательно искать резервы, ресурсы знания для полнокровного оформления кратологии как науки, вышедшей теперь на первый план и требующей энергичной поддержки и всесторонней разработки. В-третьих, сегодня обращение к смежным естественным и техническим областям знания в интересах развития кратологии, как и других областей гуманитарного знания, в конечном счете служит перспективам углубленного развития всей системы научного знания вообще, науки в целом.

Названные и другие области кратологии еще не заняли прочного места в системе науки и не располагают пока обстоятельным материалом для их предметной разработки и развернутой характеристики. Несомненно, однако, что в ходе развития властной теории и практики они могут сыграть свою необходимую позитивную роль.

1. Биомедикосоциальный и антропоцентрический блок знаний о власти (антропология, анатомия и физиология власти, здоровье и власть)

Власть в обществе во всех ее разновидностях и сами проявления власти хотя и связаны своим происхождением прежде всего с социальным организмом, его спецификой, состоящей в регуляции жизни и взаимодействия людей, но к одной этой сугубо социальной природе не сводятся.

Власть порождается и естественной природой человека, его инстинктами, потребностями, чувствами, интересами. Их отпечаток несут на себе в той или иной мере власти всех видов. В свою очередь, уже в самой власти как феномене, рожденном функционированием живых, мыслящих существ, непроизвольно проявляются качества, черты, оттенки, воспроизводящие аналоги качеств человека, высшего создания природы, во всем их спектре — от наиболее ценных до самых отвратительных черт и проявлений. Отсюда и проистекает возможность постановки вопроса об антропологии власти (англ. anthropology of power) как науке о власти над людьми, опирающейся на социоприродные данные, способности и возможности человека, необходимой и важной для жизни человека науке, специально отражающей обилие и специфику его проявлений, достоинства и недостатки этого творения природы и общества.

Антропология власти выступает в качестве кратологической концепции, охватывающей совокупность представлений о существовании человека непосредственно в мире власти, о накладываемых на него властью ограничениях, о его обязанностях и вместе с тем даваемых ему широких правах и привилегиях. В этой области также могут формироваться знания об отношении человека к миру власти как в целом, так и в ее конкретных проявлениях.

Великое создание природы anthropos вызвал к жизни такие явления и области знания, как антропология, антропософия, антропометрия, антропогеография, антропогенез, антропоцентризм, антропоморфизм, антропологизм. По-видимому, он породит и другие феномены, к примеру антропоинформатику или антропоклонирование (не дай Бог).

Антропология власти может рассматриваться как своего рода аналог философской антропологии, основателями которой считают немецкого философа Отто Касмана (1562—1607), а также немецкого философа Макса Шелера (1874—1928). В настоящее время в международной практике речь идет также и о социологической, педагогической, теологической и других разновидностях антропологии.

Но это повод и для серьезных раздумий в практически не тронутой „ока мыслью целине — сфере анализа взаимодействия антропоса и кратоса, человека и его порождения — власти, его союзника и его оппонента и соперника. А в число порождений человеческих сразу просятся и упоминавшиеся уже кратософия, кратоцентризм, кратогенез и т. д. И это значит, что обходившаяся до сих пор вниманием антропократия, или антропология власти, должна, наконец, дождаться теперь своих мыслителей и создателей, архитекторов и строителей.

Политическая антропология — новая для нашего научного сообщества дисциплина. Несомненна ее связь с культурной и философской антропологией, социальной психологией, теорией "человеческого фактора" в управлении и т. п. Тем не менее становление политической антропологии как самостоятельной дисциплины только намечается. А между тем вопрос о специфике "человека политического", его отношениях с "экономическим человеком", с человеком быта и досуга, другими ипостасями общественного человека приобретает важнейшее значение, в том числе в решении проблем разделения власти, разумного разграничения экономики и политики, политики и культуры, политики и идеологии".

Такой новаторский подход, открывающий нетрадиционные пути к осмыслению политического мира и политического знания человека и человечества, позволяет в антропологии власти полнее охватить, глубже осмыслить роль человека на самом переднем крае его деятельности и самопроявления — во власти, и прежде всего в государственной власти.

Анатомия власти (от греч. anatome — рассечение) — система представлений о внутреннем строении власти, ее органов, механизмах и принципах ее формирования и функционирования.

В 1984 году известный американский ученый и общественный деятель Дж. Гэлбрейт опубликовал на Западе книгу "Анатомия власти" ("The Anatomy of power"), обстоятельно анализирующую природу, структуру, роль, источники, орудия, формы, диалектику власти.

В структуре социальной власти Гэлбрейт выделяет три основных орудия ее осуществления и соответственно три формы власти: 1) наказывающая власть, при которой подчинение достигается наказанием (или, чаще, угрозой наказания); 2) вознаграждающая власть, когда подчиненная сторона сознательно избирает подчинение и признает претензии субъекта (индивида или группы) на господство, руководствуясь соображениями выгоды; 3) условная власть, которая характеризуется отсутствием такого осознания и осуществляется благодаря вере подчиненного в естественность (разумность, правильность) подчинения воле другого.

К источникам власти Гэлбрейт относит личность, собственность и организацию. Естественной реакцией на власть, по его мнению, является сопротивление, стремление к созданию контрвласти. Конечно, уже такого рода проблематика обрисовывает серьезные проблемы этой области властного знания и открывает перед ней надежные перспективы на XXI век. Вместе с тем вопросы такого рода обретают обширную сферу для анализа с учетом многообразия властей (помимо государственной) — общественной, экономической, церковной, а также родительской, школьной и т.д.

Выход на ту или иную проблематику, связанную с положением и проявлениями власти, с позиций анатомических может правомерно восприниматься как образное осмысление анализа (анатомирования) явлений, процессов, событий. Следует и такого рода точку зрения иметь в виду, характеризуя развитую кратологическую проблематику.

Перспективной для осмысления феномена власти представляется и область физиологии.

Физиология (от греч. physi.s — природа и logos — учение) — наука о жизнедеятельности как целостного организма, так и его отдельных частей (функциональных систем, органов, клеток) с помощью физических и химических методов. Но в целом вопросы физиологии — это область, к которой не только в XX веке, но и веками раньше обращался пытливый человеческий ум. И конечно же нельзя игнорировать теоретические попытки, относящиеся к предыдущим столетиям, использовать физиологическое знание для проникновения в суть и для углубленного анализа во многом и по сей день загадочного социального (тем более властного) организма.

Достойны внимания в рассматриваемой сфере знания идеи социальной физиологии, получившие в XIX веке распространение в России (П. Л. Лилиенфельд, А. И. Стронин), Германии и Франции. В этой связи заслуживают упоминания и социальная анатомия, социальная морфология и социальная патология, подводящие к вычленению аналогичных областей знания применительно к властной практике и собственно кратологии. Существует и такая область знаний, как физиология труда — наука, исследующая функционирование человеческого организма во время трудовой деятельности. Она способствует изучению и выработке принципов и норм, способствующих развитию и оздоровлению условий труда. Вот почему можно утверждать, что сегодня в науке о власти целесообразно ставить вопрос о физиологии власти и исследовать ее предмет, круг ее проблем, возможности ее практического применения.

Можно утверждать, что физиология власти (англ. physiology of power, от греч. physis — природа) есть образно и предметно осмысливаемая область знаний о жизнедеятельности власти (властей), о процессах, протекающих в системе власти, ее органах, структурных элементах, своего рода тканях и клетках, о регуляции функций власти и функционировании власти как целого в ее единстве с окружающей социальной средой, о приспособлении власти к ее меняющимся условиям. Интересна на перспективу и тема своеобразия физиологии человека (монарха, вождя и т. д.) во власти.

Система власти (властей различных видов) позволяет по аналогии с физиологией вести речь, во-первых, о властвовании как процессе, как специфическом роде человеческой деятельности (и жизнедеятельности), а во-вторых, о рассмотрении власти как совокупности ее разнообразных частей, функционирующих органов. Эти-то элементы сходства и позволяют в интересах всесторонности познания власти вести речь и о физиологии власти.

Таким образом, как нам представляется, физиология власти — это 1) область кратологического знания на стыке наук о власти и о жизнедеятельности целостного организма, позволяющая выяснять общие закономерности и принципы функционирования власти и ее органов, элементов, специфику их динамики в различных видах власти; 2) область знания, исследующего характер, особенности и процедуры функционирования властного организма в ходе его деятельности и эволюции, а также своеобразие деятельности и физиологического функционирования самих людей и их объединений, включенных во властные структуры.

Разумеется, при анализе такого рода тематики можно выделить много общих, сходных проблем с социологией власти, физикой власти, ; психологией власти, а также с другими областями кратологии.

Своего рода "медицинский" подход к анализу деяний властителей конечно же оправдан в столь сложной теме, как облик властных лиц и характер их деяний. И исторические романы, и театральные трагедии и драмы, и научные изыскания, и в целом искусство, наконец, и мемуарная литература далеко не случайно в той или иной мере касаются этой темы.

Например, всемирно известный врач-терапевт, лектор, популяризатор науки и пианист Антон Ноймайр попубликовал исследование "Диктаторы в зеркале медицины", ярко рисующее связь власти с медико-психологическими характеристиками властителей. А. Ноймайр пишет: "Всемирная история знает немало личностей, подобно кометам появившихся на ее небосклоне, энергия которых была подобна стихийному бедствию, а сила убеждения позволяла поставить огромные массы людей на службу собственным эгоистическим интересам. Однако именно с личностью Наполеона в историю вошел тип одержимости властью, который не имел себе равных в прошлом по степени презрения к людям в действиях и их мотивациях. И далее А. Ноймайр высказывает очень поучительную для поколения XXI века мысль: "Сегодня совершенно невозможно понять, особенно молодым людям, каким образом можно настолько попасть под власть нереальных и просто бредовых идей какого-либо индивидуума, причем настолько, чтобы, поддавшись массовой истерии, стать готовым с радостью отдать собственную жизнь за осуществление идей своего идола.

Чтобы понять суть власти, роль власти, тягу к власти, специфику поведения обладателя власти, разумеется, одними историко-социологическими изысканиями не обойдешься. Нужен также и подлинно современный взгляд — и физиологический, и анатомический, и психофизиологический. Так поступил, например, Д. Ранкур-Лаферриер, исследовавший психику Сталина и привлекший для этого более 300 разнообразных источников. Поневоле возникают и многие другие вопросы, прямо касающиеся судеб общества, именующего себя демократическим: можно ли избирать во властные структуры, на высшие государственные посты, в парламенты лиц, не прошедших медицинское обследование; вместе с тем можно ли предавать огласке те или иные медицинские показатели; как быть с наследственными заболеваниями; как распоряжаться имеющейся генетической информацией в практике династического правления; каким образом такого рода деликатные вопросы должны согласовываться в международной практике, находить отражение в деятельности ООН, ЮНЕСКО и т. д.? Как видим, и теория, и практика власти стоят сейчас перед проблемами, которые могут возникать впервые за десятки веков более или менее осмысленной истории. В этой связи встает и проблема возможного оформления других областей знаний в сфере власти. И еще раз подчеркнем: политологией, социологией и культурологией здесь не обойтись. Нужна именно кратология во всем богатстве ее содержания, ее наук.

Одной из таких областей является генеалогия власти. Генеалогия власти (от греч. genealogia — родословная) — вспомогательная кратологическая дисциплина, изучающая своего рода родословную, историю власти как социальное явление вообще и ее конкретные типы, виды, формы, их происхождение, пути и этапы эволюции.

Объектом для заимствования опыта научного исследования генеалогии власти способна послужить собственно генеалогия как область исторического знания, изучающая родословие властных персон и их семей в различных проявлениях. Перейдем к следующему блоку знаний.

2. Естественно-научный блок знаний о власти (физика власти, география власти и геополитика, археология власти, топография власти)

Как накопленный к нашим дням опыт, так и насущные задачи науки о власти побуждают обратиться к проблематике, изначально рожденной сферой естествознания и современными новаторскими поисками в этой области, а также заимствованиями полезных идей для кратологии. Названные нами физика, география, археология и другие науки позволяют это сделать. Но, разумеется, обретение и приращение научного знания происходит здесь в русле основательной социализации. Об этом говорит хотя бы предварительное упоминание о социальной физике, политической географии и тем более о геополитике.Естественные области знания, выполнив роль исходного побудительного мотива назревшего научного поиска, вооружив исследователя суммой фундаментальных научных идей, как бы отходят в сторону, открывая простор и поприще для общегуманитарного, в частности кратологического, знания.

Иметь дело с физикой и географией, алгеброй и геометрией и другими областями науки для формирующейся кратологии в высшей степени интересно и полезно. Дело в том, что здесь, уже начиная с общеметодологической точки зрения, мы имеем дело с науками точными, строгими, не терпящими неясности посылок и путей решения, неопределенности ответов и всегда устремленными в будущее, к инновациям и открытиям.

Начнем с физики как науки о природе, рожденной в древности, восходящей к одноименному труду Аристотеля, состоящему из восьми книг, получившему в греческих рукописях и у древних комментаторов название "Лекции по физике". Физика власти (англ. physics of power, от греч. physika от physis — природа) — совокупность общих представлений (по аналогии с общей физикой) о природе власти, ее строении (элементах, полях, структурах, механизмах), о взаимодействии различных форм власти в динамике их процессов, а также о согласовании усилий и взаимодействии кратологии с другими гуманитарными и иными науками.

Дорогу к физике власти открывает не сегодняшняя кратология, а социальная физика. Физика власти на сегодняшний день еще не может считаться ни состоявшейся наукой, ни крайне актуальной областью кратологии. Ее в большей мере следует отнести к сфере поиска наиболее полного и всестороннего познания самого явления власти и публицистического осмысления сути и своеобразия власти. Но можно с определенностью утверждать, что проблематика физики власти рано или поздно получит должное освещение.

Весьма показательны в этом отношении различного рода социальные конфликты и сформировавшаяся особая область знания — конфликтология (социальная, экономическая, политическая, идейная, историческая, семейная, школьная, региональная, глобальная, юридическая и т. д.). Она рано или поздно неизбежно выходит в сферу власти, в теорию и практику применения возможностей власти, ибо любая власть К в качестве одной из главных своих целей, оправдывающих ее существование, признает разрешение конфликтов. Правда, есть еще власти и властители, которым нравится создавать конфликты, да к тому же такие, что потом они и сами не знают, как из них выпутаться.

В нынешней жизни принцип разделения властей является одной из конституционных основ государства, в том числе в России. Его цель в том, чтобы избежать единовластия, диктатуры одного лица или группы лиц, построить систему "сдержек и противовесов" против возможного возвышения какой-либо одной из ветвей власти над другими и тем гарантировать соблюдение демократических начал в управлении обществом.

Вместе с тем на деле функции трех ветвей власти порой перекрещиваются или даже вступают во взаимные противоречия. Возникают споры о компетенции и конфликты, вплоть до самых серьезных (вспомним конфликт между президентом и парламентом осенью 1993 года). Тут уже не просто физика, а и сверхфизика и метафизика власти. Авторы книги "Основы конфликтологии" ставят очень серьезные вопросы: как рассматриваются и разрешаются конфликты в области самой власти, в условиях разделения властей? Они указывают пять их особенностей:

"1. Конфликты между ветвями власти должны всегда разрешаться легитимными, конституционными средствами. Ведь именно конституция описывает с достаточной полнотой компетенцию каждой из властей и тем самым представляет собой базу для разделения их функций. Нарушение конституции как раз и порождает конфликт между властями.

2. Даже если конфликт между ветвями власти разрешился неконституционным путем (как это и было в 1993 году), все же его завершение приобретает юридическую форму. Принимается новая конституция, назначаются новые парламентские выборы, сменяются президент или правительство — все это закрепляется в официальных решениях, имеющих юридическую силу.

3. Над тремя ветвями власти нет никакого более высокого арбитра, чем сам суверенный народ. Поэтому конфликт в сфере разделения властей может быть рассмотрен и разрешен либо самими этими же властями, либо народом — путем референдума или такого непосредственного волеизъявления, которое характерно для революционных ситуаций.

4. Затянувшийся конфликт между властями создает политический и социальный кризис в обществе и болезненно сказывается на различных сторонах жизни. Поэтому и разрешение такого конфликта предполагает достаточно широкое привлечение различных политических сил к участию в сложившейся ситуации.

5. Конфликты между ветвями власти надо не только своевременно разрешать, но и вовремя предупреждать. Бесконфликтная деятельность властей, несомненно, предпочтительнее, чем споры и разногласия между ними. Но для этого необходимо главное условие: четкое соблюдение каждым из органов власти своей компетенции, предусмотренной конституцией и законами. Нужно своевременно обращать внимание на зарождающиеся конфликтные ситуации между властями и предотвращать их развитие. На высшем государственном уровне это функция президента как гаранта соблюдения конституции, на нижестоящих уровнях такую сдерживающую роль могут и должны играть главы администрации, представительные и судебные органы и другие учреждения"*.

И в конфликтологии власти, и в кратологии применительно к проблематике собственно физики власти большой научный интерес представляют такие проблемы, как понятие конфликта, восприятие конфликта, реакция на конфликт, стадии конфликта, внутренние и внешние силы, влияющие на конфликт, динамика конфликта, эскалация конфликта, механизмы его разрешения, соответствующие методы, каналы, контакты и подобные физические меры физических властей, возможности управления конфликтом, его пространственный размах, геометрия и алгебра его преодоления.

Не случайно П. Н. Милюков еще в 1905 году в книге "Исконные начала" и "требования жизни" в русском государственном строе" обращал внимание на физическое состояние самой власти, на возможность и причины ослабления власти, на разграничение собственно физической власти и нравственной власти правительства**.

Не только физика рождает массу идей, полезных для кратологии, это относится и к другим областям знания, из которых мы кратко скажем лишь о географии, археологии и топографии власти, учитывая, что к этим областям знания уже обращались исследователи разных стран и времен.

На наш взгляд, география власти (англ. geography of power) — это межотраслевая прикладная дисциплина, перспективная, формирующаяся наука в системе кратологии, включающая комплекс знаний о географическом, административно-территориальном, федеральном устройстве государства и региональном распределении государственной власти, ее структур, звеньев, о размещении населения по регионам власти. Именно география послужила формированию геополитики, успешно преодолевшей многочисленные критические выпады и обличения со стороны ученых-марксистов и переживающей в настоящее время свое второе рождение.

Геополитика (англ. geopolitics, от греч. ge — земля и politike— искусство управления государством) — политическая концепция, возникшая в конце XIX — начале XX века и использующая географические факторы (территория, положение, природные, климатические и другие особенности стран, государств, их блоков и т. д.) для обоснования тех или иных планов и расчетов: экономических, политических (нередко экспансионистских). В настоящее время геополитика переживает пору повышенного интереса к ней и больших возможностей, открываемых перед нею (естественно, без идей территориальных притязаний). В соответствии с регламентом нынешней Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, в числе ее комитетов имеется комитет по вопросам геополитики.

Наконец, несколько слов, касающихся постановки вопроса о власти в других областях знания. Топография власти (от греч. topos — место, местность) —. возможная совокупность знаний о власти, характеризующих размещение, расположение властей различного рода, их взаимосвязи. В этой сфере открыты возможности для разработки научного направления, которое в перспективе может стать продуктивным. Пока можно отметить лишь упоминание идеи о "топографии современной власти" авторами монографии "Философия власти" (1993)**.

Таким образом, еще один рассмотренный нами блок знаний о власти позволяет полнее, масштабнее и в растущем объеме охватить совокупность кратологических знаний. Обычно физические знания идут в комплексе с математическими и именуются физико-математическими. Нам же представляется, что в настоящее время, в условиях информатизации общества, возможным и устремленным в будущее может быть осмысление информационно-математического комплекса знаний о власти.

3. Информационно-математический блок знаний о власти (арифметика, алгебра и геометрия власти, информатика власти)

Важной и перспективной характеристикой и тенденцией любой власти, как и любой области науки о власти, является стремление к определенности, точности, четкости. Разумеется, речь здесь идет о властных лицах, заинтересованных в конечном успехе осуществления властных функций. Что же касается реальной практики властвования, то в ней нередко используются любые способы и методы, в том числе хитрости, уловки, обман. Но это уже относится к путям прихода к власти, удержания власти и т. д. В данном блоке знаний мы хотим отметить те области науки, которые могут и должны способствовать укреплению власти и ее реализации. Это блок математического знания, а теперь в растущей степени — математически-информационного. Здесь на первом плане стоит сама математика (от арифметики до высшей математики). Здесь же и информатика, получившая за последние полвека огромное развитие как наука.

Арифметика власти (англ. arithmetic of power, от греч. arithmos — число) — образное осмысление, а также поддающееся теоретическому описанию изложение начал, основ власти, которые должны быть xopoшо знакомы каждому гражданину и позволять ему понимать, подсчитывать свои выгоды, трудности и неудачи, плюсы и минусы, обусловленные реальной властной практикой. Без преувеличения можно сказать, что в случае серьезного выделения наук о власти, системы ее областей, несомненно, речь пойдет и об арифметике власти как изначальной комплексной области кратологии, подобно тому как правомерно и обращение к азбуке власти.

Арифметика, математическое осмысление и классификация знаний о власти, об обществе в целом — процедура, восходящая к истокам древнего мира, мыслителям прошлых веков.

Сегодня можно как угодно воспринимать В. И. Ленина, судить о нем, критиковать и его мысли, и его дела, но остается фактом, что у него есть немало оценок, суждений и характеристик, вошедших в арсенал (особенно кратологический, политический) человеческой мысли.

Увлеченный, подчас излишне увлеченный, собственно политикой, он сказал немало интересного о том, что относится к самой власти. "Политика больше похожа на алгебру, чем на арифметику, и еще больше похожа на высшую математику, чем на низшую"*. Это из знаменитого в свое время ленинского труда "Детская болезнь "левизны" в коммунизме". Чуть раньше на страницах этого же труда он писал: "...политика есть наука и искусство, которое с неба не сваливается, даром не дается..."Хотя в центре высказываний здесь звучит политика, но к власти это относится даже в еще большей мере.

Власть больше похожа на алгебру, чем на арифметику. Но трудность пока еще в том, что теория власти с позиций ее социального смысла и роли толком еще не осмыслена и не разработана. Поэтому пока можно сказать так: алгебра власти (algebra of power) — это формирующаяся область знания, образное выражение, характеризующее .сложности познания и функционирования механизмов власти, и прежде всего государственной власти, трудности освоения политическими лидерами своих обязанностей, обретения опыта властвования и умения ориентироваться в коридорах власти.

В перспективе алгебра власти может и должна оформиться в качестве одной из комплексных областей знаний о власти наряду с анатомией власти, географией власти, философией власти, физикой власти и другими областями знаний о власти. Алгебра власти вполне может быть представлена в виде определенной суммы знаний высокого порядка сложности в области теории и практики власти. В ней правомерно применение и использование математического аппарата и математического моделирования.

Больше того, можно пользоваться и этими, и другими понятиями в теории власти. Таков, например, алгоритм власти — заимствованное в высшей математике понятие, позволяющее применительно к сложной сфере власти и государственной службы характеризовать набор правил, опирающихся на знания, опыт и интуицию властвующего субъекта и дающих ему возможность практически без дополнительных усилий решать ту или иную государственную (политическую) задачу из некоторого класса однотипных задач.

Поскольку с вычислительными процедурами связаны такие науки, как геометрия и тригонометрия, мы упоминаем и о них в этом блоке знаний.

Геометрия власти (англ. geometry of power, от греч. geometria—землемерие) — межотраслевая прикладная дисциплина, формирующаяся наука о пространственном распространении и распределении власти, ее объемах, а также способах их изучения и измерения.

На базе математического знания, его методологии и процедур наиболее серьезные перспективы для власти открывает информатика, представляющая собой крупнейший социокультурный феномен современности.

Входя в XXI век, государства, наука, граждане стремятся понять, уяснить, установить, какие ориентиры, какие маяки должны быть для них главными, из чего исходить, чтобы устроить благополучную, обеспеченную, безопасную, стабильную жизнь человека и общества. В числе этих маяков на переломе столетий, эпох и тысячелетий можно назвать по меньшей мере семь важнейших ключевых факторов, слагаемых, проблем, являющихся определяющими и для России, и для человечества. Это — Экономика, Власть, Информатика, Образование, Наука, Культура, Право. Вокруг этих вопросов идут и будут идти обсуждения и споры, вокруг них будут сосредоточены усилия, направленные на то, чтобы получить иной мир, более полно отвечающий интересам и надеждам людей всех возрастов, наций, сословий, людей богатых и тех, кто хочет уйти от бедности и нищеты, изменить жизнь к лучшему.

Сегодня главным помощником, условием успехов власти становится информация, информатика, информатизация. Именно развитие информации, новаторское осмысление информатики, осуществление информатизации различных сторон жизни людей, создание воистину нового информационного общества создают совершенно новые, особые условия и перспективы жизни общества, развития его экономики, власти, образования, науки, культуры и в целом движения к будущему. Причем надо обратить внимание на то, что, как уже отмечалось в печати, информация и информатика играют всевозрастающую социальную роль*. Именно эта мысль и лежит в основе настоящей главы.

Информация (от лат. informatio — разъяснение, изложение) — одно из фундаментальных понятий современной науки и политики; первоначально — сведения, передаваемые людьми устно, письменно или иным способом; с середины XX века — обмен сведениями между людьми, человеком и автоматом, автоматом и автоматом, обмен сигналами в животном и растительном мире, передача признаков от клетки к клетке и т. д. Сбор, получение, анализ, хранение, выдача, использование информации — важнейшее условие функционирования общества, государства и власти.

В интересах общества и власти выделяют отдельные классы информации: научная, техническая, технологическая, социальная, политическая, экономическая, психологическая, нормативная, экологическая, космическая, гуманистическая, военная, оборонная, разведывательная и др. Целесообразно, на наш взгляд, специально выделять кратологическую информацию.

Сегодня одной из важнейших сторон деятельности государственной власти в России является решение проблем информатизации страны. В соответствующем федеральном законе указывается, что информатизация представляет собой организационный, социально-экономическийи научно-технический процесс создания оптимальных условий для удовлетворения информационных потребностей и реализации прав граждан, органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений на основе формирования и использования информационных ресурсов. Правомерно считать, что именно здесь проверяется и оценивается уровень зрелости общества, развитости страны, степень готовности государственной власти к наилучшему исполнению своего предназначения, своей роли.

Вступая в XXI век, народ — властитель в демократическом обществе — и может, и должен обладать всеобъемлющей информацией, уверенно ориентироваться в информатике как системе знаний и совокупности технических средств и систем, активно участвовать в процессах информатизации своей жизни. Сегодня лидирует тот, кто владеет полной и своевременной информацией. Целенаправленная информация важна для создания имиджа властей, политики и политиков, она способна организовывать и направлять поведение больших групп людей. Возрастание роли такой информации привело к появлению политического маркетинга (рынка).

В последние годы в России проблемы информации, информатики, информатизации выделяются на государственном уровне во многих документах властей — законах, указах, постановлениях, ориентирующих деятельность министерств и ведомств. Эти документы предусматривают создание и функционирование многочисленных информационных (информационно-аналитических) центров, управлений, иных подразделений во властно-административных, научных, образовательных структурах. В настоящее время информатика вышла на широкие социальные просторы, ее роль постоянно растет и будет расти.

Информатика (information sciences) — отрасль науки, изучающая структуру и свойства научной информации, вопросы ее сбора, хранения, поиска, обработки и использования. Она многое дает обществу и власти, но и многого от них требует. Во главе процесса внедрения и развития информатики должны стоять главные действующие субъекты общества и государства, олицетворяющие реальную (в том числе информационную) власть.

Для власти настала пора информационного реализма, деловитости, системного научного подхода. Именно реализм побуждает признать, что сегодня в России школьники знают об информатике больше, чем взрослые. Место информатики теперь не только в рядах технических*, но и среди гуманитарных наук. Наряду с общей информатикой нужны история информатики, теоретическая и практическая информатика, социальная информатика, экономическая, прикладная, сравнительная, экспериментальная, вспомогательная, военная информатика, социология и философия информатики, психология информатики и даже этика

Информатика для власти — это предмет неустанных забот и хлопот. Необходим поворот внимания к ней общественных наук, системы образования и простых граждан.

Крайне важное значение приобретает информационная безопасность — защита информации, программ и информационных сетей от несанкционированного доступа к ним, осуществляемого с целью раскрытия, изменения, использования или разрушения тех или иных данных. Такая безопасность необходима в системе государственной власти, особенно в ее высших сферах и силовых структурах. Достигается она посредством применения программных, аппаратных и криптографических методов и средств защиты, а также путем использования комплекса соответствующих организационных действий и мер.

Информатика как важнейшая сфера деятельности требует основательного правового оформления. Можно вспомнить, в частности, что еще в 1991 году в стране вышла в свет книга Ю. М. Батурина "Проблемы компьютерного права". К настоящему времени издано много правовых документов в области информатизации. На повестке дня — оформление самостоятельной области права — информационного права. Такие шаги делаются и на Западе, и в России. У нас появились свои первые научные и учебные издания по информационному праву**, действуют кафедры, лаборатории в целом ряде вузов. Это проблема, которая сейчас рассматривается и изучается в высшей школе самых различных государств.

Информация, информатизация, информатика, информационное право для общества, для государственной власти — это область безоговорочно приоритетная, открывающая перед властью, перед всеми гражданами впечатляющие перспективы решения важнейших проблем, сохранения России в ряду уважаемых стран мирового сообщества. Только чрезвычайно важно не допустить информационной диктатуры, ибо растущий уровень информатики делает все более реализуемой задачу отслеживания каждого крупного шага каждого человека на планете, и станет посильным управление всей планетой из мощного по информационным ресурсам центра.

Завершая информационно-математический блок знаний о власти, мы переходим теперь к заключительному блоку темы. Мы выходим на технико-технологический блок знаний, который фактически связан со всей наукой о власти в широком смысле слова. Дело в том, что он питается от всех других комплексов знаний и во многом важен для них и полезен, так как сам насыщает их мыслями, идеями, предложениями, прямо относящимися к технике и процедурам правления. Как же с учетом технико-технологических соображений строить власть, что учитывать, с чем считаться, из чего исходить, чем руководствоваться, чего достигать?

4. Технико-технологический блок знаний о власти (техника и процедуры власти, технологии власти) Нам предстоит остановиться на вопросах теории и практики собственно технико-технологических процедур реализации власти, стратегии и тактики осуществления власти. Они еще ждут своих обстоятельных, развернутых, систематизированных разработок и исследований, особенно в интересах XXI века, в целях упрочения, стабилизации, прогресса демократической власти во имя благополучия и устойчивости общества. Это, однако, не значит, что проблематика техники и технологии власти, стратегии и тактики властвования - явление исключительно новое, современное. Отнюдь нет. Это проблемы, о которых сказано немало и в трудах, и в речах, и в беседах в прошлом, да и масштабно продемонстрировано самими делами.

Проблематика такого рода получает в последнее время все большую разработку. Это также и современная проблематика, которая в растущей мере опирается на материалы социологических исследований и данных. Она заимствует их методику и процедуры и заинтересована в разработке социологии власти, прикладной кратологии и прикладной социологии.

От техники, технологии, процедур в системе власти всегда зависело и будет зависеть очень многое, а в конечном счете - успехи, триумфы властей или же их провал, бесславный финал с уходом властвующих лиц и их окружения с авансцены.

Определяющими субъектами здесь служат сами обладающие властью персоны и их свита, окружение, а также системы, структуры власти с их механизмами и технологиями. В этом случае властная система предстает перед нами как 1) форма организации власти во всеоружии ее техники и технологии; 2) определенный порядок расположения и функционирования органов власти, их взаимосвязи и действий; 3) совокупность органов власти, однородных по своим управленческим качествам и образующих единое целое. От того, как действует и эволюционирует эта система, ее звенья, механизмы, силы и структуры, зависят судьбы и обществ, и государств, и конкретных граждан.

Властные структуры характеризуются определенным строением, внутренним устройством того или иного типа власти, ее органов и механизмов во всей вертикали сверху донизу. Органы и подразделения в общественном организме, относящиеся к системе власти, наделены властными правами, имеют ряд обязанностей властного характера и проявляют постоянную заботу о совершенствовании техники осуществления властных функций.

В этих системах и структурах крепнет властность, возникают властное сознание, соответствующие идеалы и интересы, властные отношения, определяются полномочия, рождаются решения и стратегия власти приводится в действие. Здесь необходима своего рода машина власти, механизмы власти, пульты, рычаги и кнопки управления, которым недостаточно собственно гуманитарных знаний и характеристик, а требуется также и их техническое, информационно-технологическое оснащение и информационно-электронное подкрепление.

Существующие механизмы власти реализуются во властных действиях — конкретных проявлениях активной деятельности властей и властителей, их делах и поступках, отражающих и воплощающих их миропонимание, интересы, способности, настроения и убеждения, их рассчитанные или вынужденные ходы, которые должны представлять власть в выгодном для нее свете и обеспечивать ее дальнейшее существование.

Фактически показом этих элементов власти мы даем возможность образно представить машину власти, воспринять власть как действующий аппарат, систему огромного, мощного и нередко жестокого механизма наряду с совокупностью различного рода подсистем, двигателей, рычагов, валов, приводных ремней и т. д. В самом деле, не зря же используют термины "государственная", "политическая", "военная", "судебная машина", "машина голосования" и т. п. Конечно, в осмыслении власти можно обойтись и без такого рода символов, как машины. Однако в жизни все это делается для того, чтобы полнее осмыслить и осознать феномен власти, его потенции, резервы, ресурсы и дела.

Разумеется, с позиций технико-технологического подхода интересно не просто констатировать существование "машины", но и фиксировать так называемые механизмы власти—системы, внутреннее устройство, слагаемые структуры власти, приводящие ее в действие и поддерживающие ее функционирование. Можно различать механизмы а) создания; б) действия, взаимодействия, осуществления, существования, функционирования; в)передачи власти.

Имеет достаточные основания и указание на пружины власти, в переносном смысле — движущие силы, приводящие власть в действие. Их спектр, иерархия, потенции весьма широки и разнообразны (от воли властителей до действий социальных сил.

Вот каким образом мы подходим к пониманию правомочности разговора о технике власти и властвования, о технологии власти и многозначности этих явлений, этих терминов и понятий.

Технология власти может быть охарактеризована как совокупность тех или иных приемов деятельности власти (властей), рассчитанная на достижение необходимого результата. Разнообразные технологии властвования (управления) включают приемы достижения как немедленного, локального, краткосрочного эффекта (здесь порой говорят и о тактике властей), так и результата решающего, крупномасштабного, фундаментального, длительного, стратегического, рассчитанного на долговременную перспективу и ведущего к ней.

На переломных этапах, как в современной России, порой не до стратегических расчетов: и граждане, и власти часто живут одним днем, но ведь нельзя же все время жить в одних "переходах" — ни одно поколение такой жизни не хочет и в конечном счете не выдержит.

Техницизм в осмыслении власти и процессов властвования, естественно, подводит к рождению технократических идей.

Технократия (англ. technocracy, от греч. techne — искусство, мастерство и kratos — власть) — власть, согласно ряду концепций и представлений, сосредоточенная в руках профессионалов — специалистов в области техники и технических наук, менеджмента и т. д. в целях наилучшего использования результатов и возможностей технико-технологической революции и реалий.

Несомненно, в сфере власти, порой даже больше, чем в любой другой, должен быть высоко ценим профессионализм как совокупность знаний, навыков поведения и действий, свидетельствующих о профессиональной подготовке, выучке, пригодности кого-либо. Это — важнейшее условие работы в государственном аппарате, во властных структурах особенно ведущих, руководящих деятелей.

Техника и технология властной деятельности воплощаются в первую очередь в функциях и методах лиц, наделенных властью. Как уже отмечалось, функции власти — это круг деятельности лиц, стоящих у власти, и ее направления; основные обязанности, предназначение, роли власти — организация, управление, контроль, обеспечение устойчивой двусторонней информации, проектирование, прогнозирование, воспитание и др. Они должны гармонично согласовываться с методами власти, т. е. теми приемами, которые с помощью современных информационно-технических средств широко используются в процессе властвования лиц, сил, организаций.

Техника и технология властвования — вещь необычайно острая, поучительная и все еще очень опасная для подвластных, соперников, конкурентов, претендентов и даже для самих власть имущих.

Остановимся еще на некоторых вопросах, относящихся к характеристике эволюционирующих технологий и процедур власти.

Процедура — установленный порядок ведения, рассмотрения какого-либо вопроса, дела. В цивилизованных странах большое значение имеют властные процедуры. Многие из них, в том числе дипломатические, регулируются соответствующими установлениями, нормами, традициями, протоколами. В интересующей нас властной практике протоколы суть процессуальные документы, в которых в письменном виде фиксируются ход и результаты различного рода властных обсуждений, процедур, а также процессуальных действий, осуществляемых в сфере судебной власти следователем — лицом, производящим дознание.

По мере своего развития властная практика обогащается разнообразными исследовательскими процессами и приемами. В их числе моделирование, модернизация, модификация власти, использование, как и в социологии, мониторинга, мотивационного анализа, анкетирования и т. д.

Так, например, моделирование представляет собой исследование каких-либо процессов (в том числе политических действий властей), явлений, систем или объектов путем построения и изучения их моделей, с тем чтобы определить или уточнить их характеристики, рационализировать способы их построения и управления ими. Это один из основных путей познания власти, в том числе ее сферы, субъектов, объема и носителей, их решений, действий и последствий (ближних, отдаленных).

Руководители государств и систем всегда считают своей целью модернизацию власти, т. е. обновление, совершенствование власти, ее структур и механизмов, превращение их в более современные, отвечающие новым требованиям, технико-технологическим и информационным возможностям.

Нередко речь идет и о модификации власти, т. е. видоизменениях данной власти, выработке ее вариантов, моделей, различающихся между собой существенными особенностями в форме, функциях, структуре, но сохраняющих в главном данный тип или вид власти и рекомендуемых к практическому использованию. Интересам современной власти служит и мониторинг политических событий — одна из перспективных систем их отслеживания, выявления, раннего предупреждения и упреждения нежелательных событий. Мониторинг применяется властями в системе интеллектуальной поддержки и принятия политических решений как автоматизированный мыслительный поиск или в ходе реализации политических решений в обстановке встречаемого ими сопротивления.

Среди конкретных исследовательских приемов назовем мотивационный анализ — психологически ориентированный вид исследования (нередко используемого властями или в интересах властей), при проведении которого применяются различные методики косвенного опроса с целью выявить скрытые мотивы человеческих побуждений и поведения.

В России в конце XX века широкое распространение получило анкетирование различных видов, а также интервью, в том числе интервью эксклюзивные, даваемые только одному представителю прессы, телевидения, радио или репортеру одной страны, что нередко позволяет раздувать шумиху вокруг этого факта. Преобладание такого рода интервью во властных сферах — косвенный показатель того, что подлинная демократизация жизни общества еще не достигнута.

В наше время можно говорить об очень многих проблемах, в том числе технико-технологических, во властных сферах. Нас интересует сейчас не их исчерпывающий перечень, а сложность их выявления, изучения, преодоления. Нередко их рождает сама природа власти — явления, как правило, авторитарного в своей основе, связанного с волюнтаризмом, со всем своеобразием "кухни власти", с закулисными соображениями и происками. Явления беззакония, волокиты, превращения власти в кормушку, как и безграничность власти, ее бездушие, а также проявления беспомощности власти и властей требуют возрастающего внимания в демократическом информационном обществе. Все это настоятельно побуждает поднимать вопросы о бедах, болезнях, недугах властей, их антитехнологиях, об "антивласти", о методах борьбы за власть очередных претендентов.

Антитехнология власти, как нам представляется, есть совокупность и последовательность действий (иногда система действий) тех или иных органов власти, позволяющая, с одной стороны, быстрее и с меньшими усилиями достичь первичных результатов на пути к намеченной цели, но одновременно усложняющая или вообще блокирующая выход на последующие этапы и реализацию самой цели. Если мы хотим считаться с властью и противодействием тем или иным властям, следует обращать серьезное внимание на вопросы такого рода. Надо смотреть на жизнь с учетом всей многоплановости и многогранности власти, всех ее огромных технических возможностей, но и всех ее не менее серьезных и нередких социальных и технических препятствий.

Кстати говоря, крушение Советской власти, так же как и крах в прошлом и настоящем других властей, побуждает ставить и исследовать вопрос: не являются ли они примером и подтверждением провала антитехнологий власти, даже если эти власти существуют десятилетия.

И наконец, заключительный вопрос всей властной проблематики и технологии, фактически являющийся главным для власти любого рода. Это вопрос о ее безопасности.

Безопасность — это положение, при котором кому-либо, чему-либо не угрожает опасность (любого вида). Проблема обеспечения надлежащей безопасности — важнейшая и труднейшая для всех властей и органов власти начиная с древних времен.

Принято выделять три уровня безопасности: безопасность личности, безопасность общества, безопасность государства. Вместе с тем различают непрерывно возрастающее число видов безопасности: внешнюю, международную, внутреннюю, национальную, государственную, информационную, личную, военную, общественную, региональную, хозяйственную, экономическую, продовольственную, радиационную, противопожарную, экологическую и т. п.

В государственной властной практике разных стран создаются министерства, комитеты, советы национальной (государственной) безопасности, соответствующие органы, структуры и службы. Эта область деятельности, несомненно, заслуживает самостоятельной науки.

Таков в основном тот круг вопросов, который надо иметь в виду при оценке технико-технологической проблематики власти и в целом проблематики негуманитарной.

Несомненно, что теперь, когда выявлены, поставлены и в принципиальном плане систематизированы и охарактеризованы разнообразные области наук о власти, можно безоговорочно убедиться в том, с каким гигантским, многоликим явлением — властью и наукой о власти имеют дело человек и общество. Без жизни и без общества не может быть власти, но и без власти не может быть общества и общественной жизни, а значит, и человека как существа общественного.

ИСКУССТВО ВЛАСТИ И ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЙ

Характеристикой комплексных областей кратологии мы заканчиваем разносторонний теоретический анализ власти — крупнейшего, многогранного, определяющего, но и сложного, противоречивого социального феномена, являющегося миру, человеку во всех своих многочисленных формах, видах, аспектах, ипостасях, со всеми своими контрастами, тайнами, драмами, загадками и последствиями.

Сколь разнообразна, привлекательна, непредсказуема и нередко беспощадна, а порой и бессильна реальная власть, столь же разнолики описывающие, анализирующие и исследующие ее учения, области науки. Дело за человеком, который должен глубже изучать, понимать власть и ее теории и умело их использовать на благо общества.

Искусство власти есть высокая степень мастерства властителей и властных органов в процессе их деятельности, основанной на знании кратологии. Такое искусство воплощения выработанных наукой знаний в жизнь включает многообразие форм, приемов, способов властной деятельности, способность в рамках закона к маневрированию, соглашениям, компромиссам, а также к уступкам, расчету, проявлению хитрости и т. д.

Можно с полным правом и основанием вести речь о поэзии и прозе власти, властной деятельности и научных изысканий в этой сфере. Умелое и разумное властвование с опорой на науку, интуицию, расчет, прогнозы способно приносить глубокое нравственное и даже эстетическое удовлетворение, вдохновение, радость не только властителям, но и подвластным, побуждать и тех и других к новым совместным общественным делам и свершениям.

Но повседневная властная деятельность, как бы она ни была существенна, ценна и результативна, сколь бы полно ни принимала она во внимание положения науки, как бы много сил ни отнимала у правителей, руководителей, может оставаться и просто будничным занятием, прозой жизни. Нередко именно эта проза сложна, тягостна и обременяет человека, стоящего у власти.

Поэтому в заключительной части книги приходится вести речь не только о радостях и поэзии власти, но и о ее бремени, ее тяготах и ярме, которые ощущают даже диктаторы; впрочем, их избавляет от тяжести этого бремени осознание и понимание своей возможности неограниченно распоряжаться жизнями множества людей, которых можно или вознести, или безнаказанно растоптать.

Бремя, ярмо власти — удел всех, кто стремится к власти или хочет здраво судить о ней, особенно тех, кто наделен властью, обладает ею.

Это бремя ложится, во-первых, на миллионы подвластных и, во-вторых, на всех лиц, участвующих во власти, связанных с нею, причастных к ней, ответственных за нее и за себя во власти (в случае строгого спроса с них).

Власть — тяжкая доля, лишь со стороны кажущаяся сладкой и желанной. Но человеческому обществу для нормальной организации совместной цивилизованной жизни людей власть необходима. С ней надо уметь обращаться, ее надо знать, понимать и совершенствовать. А самой власти и властителям надлежит быть цивилизованными, компетентными, демократичными, гуманными, справедливыми.

Известный немецкий мыслитель и лингвист, основатель Берлинского университета В. Гумбольдт (1767—1835) однажды заявил: "Наилучшая власть есть та, которая делает себя излишней"*. Это интересная и, казалось бы, абсолютно верная мысль. В самом деле, в идеале власть так должна упорядочить общественную жизнь, так умело дирижировать ею и так поставить себя, чтобы людям действительно она могла бы показаться излишней, ненужной, такой, без которой можно было бы легко обойтись. И вот здесь в действие вступает хитрейшая штука — диалектика. Обойтись без власти? Почувствовать ее излишней? А вы такую власть видели? А вы этого хотите? Не боитесь неизбежной анархии, неотвратимого хаоса? Эти и подобные вопросы обнаруживают, что здесь мудрая мысль Гумбольдта, оставаясь по-прежнему крайне интересной, теперь уже может быть названа абсолютно неверной.

Придется утверждать иное: "Наилучшая власть пока еще все-таки та, которая делает себя необходимой", и добавлять: "и полезной". И если не всем, то хотя бы большинству.

Таков удел великого порождения и творения человеческого — власти: находиться постоянно в интервале от излишней до крайне необходимой и извечно пребывать между этими Сциллой и Харибдой.

Одним нужна, другим не нужна.

Одним хороша, другим плоха.

В одно время без нее не обойтись. В другое время лучше бы ее не было вообще.

В одну пору сама себя делает излишней. В другую — неопровержимо доказывает свою крайнюю необходимость и пользу.

И все это не только к государственной, но и практически ко всем другим властям относится. Именно так было, так есть и похоже, что так будет всегда. Люди стремились и будут стремиться к власти, к обладанию властью, боролись и будут бороться за власть, за приход к власти, за использование власти в своих личных и общих интересах.

Правда, не надо закрывать глаза и на то, что это — взгляд с позиций современного общества. И еще далеко не ясно, каким будет общество постцивилизационное, постинформационное, постдемократическое, с космическими контактами, при 10 или при 2—3 млрд. жителей на Земле.

Реальная власть, и прежде всего власть в ее высшем проявлении — государственная, конечно, не сводится к ее прозаическому или даже поэтическому пониманию как необходимого проявления организации, силы мощи, влияния, авторитета или к осмыслению ее динамики, эволюции ее многообразных проявлений.

Все более сложное, хотя и трудное, но весьма содержательное понимание власти в ее различных видах и формах — это понимание ее как системы обширной специфической деятельности в конкретной сфере, имеющей немало сходного с другими областями деятельности человека и вместе с тем в корне отличающейся от всех иных областей и деяний человека.

В подходе к властной деятельности как к системе есть ряд ключевых принципиальных моментов. Это и осмысление власти как своего рода неиссякаемого потока идей, соображений, акций, мер, действий, динамики и активности ее действующих фигур, начиная с первых лиц (правителей, властителей, вождей, лидеров и т. д.) и их деяний. Это и оценка того или иного вида власти, ее аппарата, ее механизма, ее средств и приемов, ее стратегии и тактики, искусства, технологий и антитехнологий, ее поведения, культуры, а нередко и бескультурья, произвола и пренебрежения к подданным или подвластным и т. д. Наконец, это отработанная с веками система актов, документов, информационного обеспечения власти.

Кратология как система наук, комплекс знаний о власти имеет своей целью строгий учет, анализ и аттестацию слагаемых властной деятельности, своего рода распределение между областями и отраслями наук о власти интересующих их проблем властной деятельности, подлежащих исследованию и углубленной разработке, и, главное, обоснование возможностей их практического применения и прогнозирования последствий такого применения во имя эффективного использования власти в человеческом обществе.

Властная (управленческая) деятельность человека (правящих лиц, властных органов и учреждений) и вообще проявления влияния и авторитета человека в кругу других людей издавна прямо или косвенно были предметом особого внимания и мыслителей, и правителей.

За время от древнего мира, от Кратила (ученика Гераклита и учителя Платона), от Платона и Аристотеля, Цезаря и Нерона и до наших дней накопился огромный массив информации, знаний о власти и образовался нескончаемый список властителей, ученых и учений, составляющих предмет и объект исследований властной деятельности. Вместе с тем деятельность вообще и властная деятельность в особенности могут рассматриваться как явление и понятие, и по сей день нуждающиеся в дальнейшей углубленной разработке и конкретизации.

О многогранной деятельности людей как явлении писали очень многие. Здесь и трудовая деятельность, и научная, творческая, парламентская, дипломатическая, хозяйственная, финансовая, техническая, культурная, юридическая, педагогическая, воспитательная, воинская, партийная, общественно-политическая, профсоюзная, экологическая, а теперь и предпринимательская, коммерческая, торговая, банковская, биржевая, рыночная, таможенная и т. д. Здесь и переплетение разных видов деятельности.

И все же и раньше, и сейчас собственно властной деятельности и в России, и за рубежом, ее всесторонней характеристики аналитики касались и касаются меньше. Речь идет по преимуществу о конкретных деятелях разных рангов, а также об организациях и партиях, чаще всего в давно прошедшем времени. За этим стоят определенные причины и расчеты. Скажем, в СССР было принято "в большую политику не лезть", не высовываться, с властями не связываться, остерегаться нежелательных последствий. Уроки 20-х, 30-х и иных лет прочно сидят в памяти.

Но следует считаться и с тем, что и сегодня, как и в прошлом, в России вопросы аппарата власти, администрации, организации, механизмов власти, ее технологий и антитехнологий привлекают внимание как властителей, так и мыслителей. Активное участие в деятельности органов власти придает соответствующий статус и лицам, и структурным подразделениям и приводит их в состояние непрерывного полезного функционирования. Их призвание — реализация указаний вышестоящих органов власти, реализация научных идей теории власти.

Есть очень существенное различие между теорией и практикой власти, между учением о властвовании и самим властвованием. Кратология и собственно власть в своем главном различии предстают перед нами прежде всего в том, что теория опосредованно сказывается на судьбах людских, а власть сказывается прямо и непосредственно на человеческих судьбах и самих жизнях. Нередко люди, прожившие немало лет на свете, легче могут привести примеры из собственной жизни, сославшись на ту или иную властную пору, чем на конкретные даты. В таких случаях обычно говорят: "Это было при Сталине", или "при Хрущеве", или "при Брежневе" и т. п. На первом плане в человеческих жизнях оказываются тем самым деяния властей и их последствия.

Власть на деле — вещь сложная, хитрая, тонкая, острая, она может быть и заботливой, и беспощадной. Россия показала это лучше, чем большинство других государств. Поэтому власти никогда не стремились быть объектом внимания такого любознательного субъекта, как наука.

Но вряд ли правильно ставить это в укор только одним властям и властителям. Во все времена эту сферу оберегал от какого-либо специального изучения и широкий круг соответствующих чиновников.

Сегодня кратология предстает перед нами как обширная, очень важная, во многом разработанная, аргументированная, но в значительной мере еще нуждающаяся в дальнейшей творческой разработке система знаний, целостный комплекс наук о власти.

Трактуемая таким образом кратология — наука о власти несомненно заслуживает гораздо большего внимания и исследователей, и самих властей, и населения как в России, так и за рубежом. Она открывает большие перспективы для формирования у людей научных знаний о власти, заслуживает использования во властной практике, введения в учебный процесс в вузах и в различных системах подготовки кадров.

27