16. Непостижимость референции

референция не является основным предметом его работы, и его примеры — не совсем то, что нам нужно. Дополнительные примеры можно найти в вышеупомянутых работах Джона Уоллеса и Хартри Филда. Вот простая иллюстрация: допустим, что каждый предмет имеет одну и только одну тень'. И тогда мы можем предположить, что ф выражается словами «тень того-то». По первой теории мы считаем, что имя «Уилт» относится к Уилту, а предикат «высок» относится к высоким объектам; по второй теории мы предполагаем, что имя «Уилт» относится к тени Уилта, а «высок» относится к теням высоких объектов. Первая теория утверждает, что предложение «Уилт высок» верно, если и только если Уилт высок; вторая теория утверждает, что «Уилт высок» верно, если и только если тень Уилта является тенью высокого объекта. Истинностные условия отчетливо эквивалентны. Если мы не делаем упор на изложении фактов, мы можем сказать, что один и тот же факт способствует истинности предложения в обоих случаях.

Я предполагаю, что существуют изменения реквизитов (permutations of the requisite kind), не требующие вымысла. Другое предположение, явно необходимое, если мы должны сделать вывод о непостижимости референции, состоит в том, что если некоторая теория истины (или перевода, или интерпретации) верна в свете всех релевантных данных (актуальных или потенциальных), то любая теория, порожденная из первой посредством изменения, будет также удовлетворительной в свете всех релевантных свидетельств. Конечно же, многие философы отвергают это предположение, но поскольку это вопрос, по которому я согласен с Куайном, я не буду выдвигать аргументы в его пользу. Основной пункт, по которому я согласен с Куайном, можно сформулировать так: все свидетельства за или против теории истины (интерпретации, перевода) мы получаем в форме фактов о том, что события или ситуации в мире заставляют или заставили бы носителей языка согласиться или не согласиться с каждым предложением из репертуара другого носителя языка. Возможно, по некоторым деталям у нас имеются разногласия.

ЯЗЫК И РЕАЛЬНОСТЬ

Так, Куайн описывает события или ситуации в терминах моделей стимуляции (patterns of stimulation), тогда как я предпочитаю описания в терминах, более похожих на термины изучаемых предложений; Куайн больше, чем я, придает важность градации предложений в терминах наблюдаемости; а там, где ему импонируют согласие и несогласие, поскольку они напоминают бихевиористский тест, меня бихевиоризм-приводит в отчаяние, и я принимаю откровенно интенсиональное отношение к предложениям, например, подтверждение истинности. Насколько я понимаю, ни одно из этих различий не имеет значения для аргументов о непостижимости референции. Имеет значение лишь то, что то, что вызывает ответ или некоторая установка носителя языка, представляет собой объективную ситуацию или объективное событие, и то, что ответ или установка направлены на предложение или на высказывание предложения. Пока мы будем этого придерживаться, не может быть релевантных свидетельств, позволяющих совершать выбор между теориями и их изменениями.

Поддерживает ли непроницаемость референции, понимаемая и отстаиваемая так, как в этом тексте, идею релятивизации референции? Разумеется, она наводит на мысль о ней. Ибо мы не можем оставить вывод, который позволит нам согласиться и с тем, что «Уилт» относится к Уилту, и с тем, что «Уилт» относится к тени Уилта. Без противоречия мы можем принять оба вывода лишь в том случае, если оба могут быть истинными, но ясно, что это не так.

Данную проблему можно решить и без релятивизации. Все, что нам необходимо, — это прояснить, что слово «относится» употребляется двумя способами. Подстрочные индексы исправят положение. «Уилт» относится к Уилту, а «Уилт» относится к тени Уилта; это конъюнкция, которая может быть верной, и наличествует она при тех обстоятельствах, что мы обрисовали. Итак, никакой релятивизации, хотя использование одного и того же слова с разными подстрочными индексами намекает на некую общую черту, которую могла бы прояснить релятивизация. Еще одна причина для жела-

320