16. Непостижимость референции

В-третьих, даже при неизменности логической формы и истины приемлемые теории могут различаться в отношении референций, определяемых ими для одних и тех же слов и фраз. И здесь мы можем ввести дальнейшее разделение на случаи, когда это вводит различие в общей онтологии, и случаи, когда общая онтология остается неизменной. Меня интересует почти исключительно второй пункт третьего вида неопределенности.

Я полагаю, что все эти виды неопределенности возможны, но во всех них, кроме последнего, того, который я буду разбирать, на мой взгляд, диапазон неопределенности, пожалуй, уже, чем считает Куайн. Первый тип неопределенности я бы сократил с помощью более широкого применения «принципа доверия», чем считает необходимым Куайн. Второй тип неопределенности автоматически попадает под больший контроль у того, кто, подобно мне, настаивает на том, что основой для приемлемого руководства по переводу должна служить теория истины в духе Тарского. А изменения в общей онтологии, по-моему, можно сделать понятными лишь в ограниченной степени; существует «обратный принцип доверия», оценивающий качество теории прямо пропорционально ее собственным ресурсам, которые она вкладывает в язык, теорией коего она является. Здесь я не буду обосновывать эти взгляды, но и не хочу ставить себя в зависимость от них.

Однако же о референции трудно говорить, не поместив ее в контекст какой-либо теории истины. Ибо концепция референции, основанная на понятии выполнимости, — та, что задает объем каждого из предикатов и единичных терминов языка, а это требует рекурсивного определения, работающего с кванторами и, возможно, функциями. Во всяком случае, если язык обладает ресурсами, которые мы с уверенностью приписываем естественному языку, то мы хотим ввести такое понятие, как «выполнимость», которое по смыслу шире, чем референция, и на основе которого можно определять истинность и референцию (по меньшей мере, для предикатов). В нижеследующем я буду считать, что отноше-

317

ЯЗЫК И РЕАЛЬНОСТЬ

ние референции имеет место между именами и тем, что, как можно сказать, они именуют; между единичными терминами и тем, что, как можно сказать, они означают; и между п-местными предикатами и наборами из га элементов, относительно которых можно сказать, что все эти предикаты верны; все эти виды референции связываются воедино с помощью такого понятия, как «выполнимость», которое за-, дает определение истинности для закрытых предложений. Все эти фразы типа «как можно сказать», разумеется, учитывают непостижимость референции.

Простейший и наименее сомнительный способ демонстрации того, что референция непостижима, зависит от идеи изменения вселенной (permutation of the universe), некоторого отображения (mapping) каждого объекта в другом «один к одному». Обозначим такое изменение через ф. Если мы имеем выполнимостную схему референции для языка, говорящего об этой вселенной, то мы можем получить другую схему референции с помощью этого изменения: всякий раз, когда по первой схеме некоторое имя относится к объекту х, по второй схеме оно относится к ф(х)г, всякий раз, когда по первой схеме предикат относится к каждой вещи х (воспроизводит каждую вещь х) как Fx, по второй схеме он относится к каждой вещи х как х = ф(у) и F(y). Предположив, что референция в каждом случае зависит от подходящей характеристики такого отношения, как выполнимость, нетрудно понять, что условия истинности, задаваемые второй схемой некоторому предложению, в каждом случае будут эквивалентными условиям истинности, задаваемыми этому предложению первой схемой1. И действительно, как отмечает Уоллес, мы можем даже сделать так, чтобы наши теории истины и референции дали одинаковые условия истинности для всех предложений, если добавим к некоторой теории предположения, заставляющие нас считать, что ф есть изменение вселенной.

Наиболее ранние из известных мне примеров изменения вселенной, иллюстрирующие ускользающую природу референции, содержатся в обзоре Ричарда Джеффри2. Однако же

3i8