2. Истина и значение

Эта проблема касается не только данного конкретного случая, она затрагивает вообще все прилагательные.

В соответствии с принятым нами подходом проведение философского анализа слов и выражений без предварительной или хотя бы одновременной попытки получения в явном виде логической грамматики является стратегической ошибкой. Действительно, каким образом можем мы удостовериться в правильности нашего анализа слов типа right «правильный», ought «следует», сап «мочь» и obliged «вынужден» или словосочетаний, которые мы используем, говоря о действиях, событиях или причинах, если мы не знаем, какие именно (логические, семантические) части речи мы рассматриваем. Примерно то же самое можно сказать о «логике» этих и других слов, а также о предложениях, содержащих подобные слова. Не оказываются ли труд и искусство, вложенные в разработку деонтических, модальных, императивных и эротетических логик в значительной мере бесполезными до тех пор, пока мы не располагаем удовлетворительным семантическим анализом предложений, которые являются предметом рассмотрения этих логик. Философы и логики порой рассуждают так, как если бы они были свободны выбирать между, скажем, предложениями, задающими условия истинности, и другими условными предложениями или свободны вводить сентенциональные операторы, задающие неистинностные условия типа Пусть, Предположим. Однако на самом деле выбор того или иного варианта играет решающую роль. Выходя за пределы идиом, сводимых к условиям истинности, мы попадаем в область языка (или начинаем создавать язык), для которого у нас нет четких семантических средств, то есть отсутствуют способы описания того места, которое занимают подобные высказывания в рамках языка в целом.

Вернемся к нашей основной теме. Как уже указывалось, теория рассматриваемого типа не предлагает никаких новых решений в области семантики отдельных слов. Даже если метаязык отличается от объектного языка, применение теории не приводит к улучшению, уточнению или анализу от-

65

ИСТИНА И ЗНАЧЕНИЕ

дельных слов (за исключением тех случаев, когда из-за особенностей словаря прямой перевод на метаязык оказывается невозможным). Подобно синонимии отдельных выражений, не интерпретируется и синонимия или анализируе-мость целых предложений. Даже такие предложения, как «А vixen is a female fox», «Лисица — самка лисы», не подвергаются анализу, если у нас нет особых причин для его проведения. Условия истинности не отграничивают аналитические предложения от всех прочих, за исключением таких предложений, истинность которых основывается исключительно на константах, что позволяет теории выявлять определенные структурные особенности: в таких случаях теория позволяет делать утверждения не только об истинности таких предложений, но и о сохранении истинности при всех обладающих значением перифразах логически несущественных частей этих предложений. Понятие логической истинности трактуется при таком подходе более узко, чем обычно принято, что отражается и на соотносимых с ним понятиях логической эквивалентности и логического следования. Трудно представить себе, что могло бы воспрепятствовать вложению логики в объектный язык в такой степени; при построении и проверке теории мы должны в тех пределах, в каких это возможно, использовать свою интуицию для определения логической истинности, эквивалентности и следования.

Сейчас я хочу обратиться еще к одной важной проблеме — к тому факту, что одно и то же предложение может в определенное время в определенных устах быть истинным, а в другое время в других устах — ложным. И логики, и критики формальных методов, как представляется, в значительной мере (хотя и не полностью) солидарны в том отношении, что формальная семантика и логика не способны справиться с теми трудностями, которые связаны с употреблением личных и указательных местоимений. Реакция логиков обычно заключается в ниспровержении естественного языка и попытках показать, каким образом можно обходиться без местоимений; реакция их критиков состоит в ниспровержении логи-

66