гии¹; органическое сочетание в государственно-правовой системе Из­раиля социально-политических и национальных ценностей и инте­ресов с иудейскими, религиозными ценностями и интересами², и др.

§ 5. Основные формы взаимосвязи и взаимодействия иудейского религиозного права с современным израильским правом в процессе разрешения общих проблем

1. Проблемы определения основных путей и форм взаимосвя­зи и взаимодействия иудейского религиозного права с формируемым государством Израиля светским правом имеют не только теорети­ческое, но и сугубо практическое значение. Они в значительной сте­пени затрагивают религиозные и иные интересы как тех иудеев, которые проживают на территории своей исторической Родины, так и тех, которые, оставаясь приверженцами своей религии, живут в других странах. В силу этого вопросам форм и путей взаимосвязи и взаимодействия иудейского религиозного и израильского граждан­ского (в смысле — светского) права в научной юридической лите­ратуре всегда уделялось повышенное внимание³.

2. Являясь неотъемлемой составной частью общей системы из­раильского права, иудейское право, несмотря на многочисленные сложности и противоречия в его взаимоотношениях с израильским гражданским правом, тем не менее решает с ним общие для всего израильского общества и государства проблемы.

Вместе с другими составными частями — подсистемами общей системы израильского права оно разрешает проблемы, связанные с регулятивной деятельностью государства и религиозных институ­тов. С помощью норм, содержащихся в традиционных иудейских законах и заповедях, это право опосредует определенную область общественных отношений. Устоявшейся сферой "приложения" иу­дейского права является семейное право — преимущественно семей-но-брачные отношения, касающиеся заключения браков и осуществ­ления с последующим оформлением разводов.

В неразрывной связи и взаимодействии с израильским светс­ким правом иудейское право разрешает проблемы, связанные с под-

¹ Englard I. Op. cit. P. 202.

² Kretzmer D. Forty Years of Public Law // Israel Law — Forty Years... P. 341—367.

³ Cm.: Shapira A., Dewitt-Arar. (eds.). Op. cit. P. 31—35; Yadin U. Israel // Knapp V. (ed.). National Reports. Paris, 1972. Vol. I. Ch. 1. P. 75—78; Shochetman E. Esraeli Law and Jewish Law — Interaction and Independence: A Commentary // Israel Law — Forty Years. Proceedings of the Conference on Forty Years of Israeli Law held at the Faculty of Law, Yerusalem, November, 1988. Yerusalem, 1990. P. 525—552.

¹ Kretzmer D. Constitutional Law // Shapira A., Dewitt-Arar K. (eds). Op. cit. P. 42—43.

² 6 L.S.I. 50 (1950—1952).

³ Laws of the State of Israel. 5710—1950. Vol. 4. P. 114—118.

⁴ Laws of the State of Israel. 5714-1954. Vol. 8. P. 114.

⁵ Подробнее об этом см.: Конституционное право зарубежных стран / Под общей ред М. В. Баглая, Ю. И. Лейбо, Л. М. Энтина. JVL, 1999. С. 807.

⁶ См.: Gouldman М. The "Right to Return" and the Problem of the fugitive Offender // Yadin U. (ed). Israeli Reports to the Seventh International Congress of Law. Yerusalem, 1966. P. 92—101.

ющихся изменения юрисдикции иудейских религиозных судов по рассмотрению семейно-брачных отношений в пользу гражданских судов, одним из центральных аргументов ортодоксальных религи­озных кругов был тезис, согласно которому ограничение круга воп­росов, рассматриваемых религиозными судами в области семейно­го права, в значительной мере подорвет национальную этническую и социально-политическую общность евреев¹.

Подчеркивая, что проблемы, касающиеся "религиозной юрис­дикции и применения религиозного права, являются в Израиле по­стоянным источником юридических, политических и социальных конфликтов", исследователь израильского права И. Энглард не без оснований замечает по этому поводу, что "недопустимость граждан­ских браков и признание исключительности в решении этих вопро­сов религиозного права превратились в глазах религиозной части населения в важнейший символ еврейской сути израильского госу­дарства"². Данное утверждение, продолжает автор, не подлежит со­мнению, поскольку оно отражает сложившийся в Израиле status quo. Нарушение последнего, точнее — его возможные негативные по­следствия "для единства еврейского народа" выступают в качестве главного аргумента — политического средства защиты существую­щей в этой стране системы. Причем, заключает исследователь, дан­ный аргумент, как показывает практика, в политическом отношении срабатывает весьма эффективно, поскольку "национальное единство евреев — это по своему характеру сугубо рациональная, если не сказать — довольно утилитарная цель, ради достижения которой в значительной степени складывается консенсус среди различных политических партий"³.

4. Наряду с названными, общими для всего еврейского сообще­ства и государства, проблемами иудейское религиозное право в тес­ной взаимосвязи и взаимодействии с израильским светским правом решает и многие другие аналогичные им проблемы. Среди них особо выделяется круг вопросов, непосредственно связанных с националь­но-патриотическим воспитанием иудеев, с воспитанием их в духе преданности своему народу и лояльности израильскому государству.

Решению данных вопросов традиционно уделялось огромное внимание в религиозных законах, священных книгах, заповедях и писаниях⁴. Не меньшее внимание в религиозном и светском законо­дательстве Израиля вопросам национально-патриотического воспи­тания евреев уделяется и сейчас⁵. Об этом свидетельствует как сама

¹ Englard I. Law and Religion in Israel // American Journal of Comparative Law. 1987. № 1. P. 202—203.

² Englard I. Op. cit. P. 202.

³ Ibid.

⁴ См.: Толковая Библия. Книга Второзаконие. Главы 7, 14. Стокгольм, 1987. С. 610—611, 623.

³ Falk L. Jewish Family Law // International Encyclopedia of Comparative Law. Vol. IV. L., 1983. P. 43—44.

¹ Kretzmer D. Constitutional Law. P. 39—57.

² 7 L.S.I. 113 (1952—1953).

³ 19 L.S.I. 103 (1964—1965).

⁴ Shetreet Sh. Developments in constitutional Law: Selected Topics // Israel Law — Forty Years. P. 368—430.

⁵ Cm.: Horowitz G. The Spirit of Jewish Law. N.Y., 1953; Fedeschi Y. and Yadin U. (eds.). Studies in Israel Legislative Problems. Yerusalem, 1966; Elon I. The Sources and Nature of Yewish Law and its Application in the State of Israel // Israeli Law Review. 1969. Vol. 4. P. 416—457.

израильского права, но в то же время в структурном плане, с точ­ки зрения особенностей составляющих их норм, сфер приложения и методов осуществления содержащихся в них велений¹, относи­тельно обособленно друг от друга.

В переводе на язык практики это означает, что в процессе ре­шения общих государственных и общественных проблем в иудейс­ком религиозном и израильском светском праве сказывается не только их стратегическая общность, но и предметная, тактическая особенность. Последняя нередко служит причиной несогласованно­сти, а иногда и противоречивости в механизме взаимосвязи и вза­имодействия иудейского права с гражданским правом. Наиболее часто, как отмечается в израильской юридической литературе, это случается тогда, когда иудейское религиозное право, особенно в его ортодоксальном варианте, не только не согласуется с современной реальной действительностью, но и противоречит ей².

Это — своего рода противоречия между тем, что называется, по словам профессора Тель-Авивского университета А. Розен-Цви, книжным правом, то есть правом, содержащимся в религиозных книгах и писаниях, с одной стороны, и правом, которое существу­ет в реальной жизни (Law in Reality), с другой. Причем эти проти­воречия касаются не только второстепенных, но и весьма важных вопросов жизни отдельных лиц и всего общества в целом, таких, в частности, как вопросы ограничения права вступать в брак по раз­личным религиозным причинам, вопросы, связанные с нарушением равноправия женщин с мужчинами, ограничением их права заклю­чать сделки, и др.³ Это противоречия, которые возникают в основ­ном в сфере брачно-семейных отношений.

Однако они возникают и в других сферах жизни общества. На­пример, в армейской среде при решении вопросов о прохождении воинской службы верующими девушками — иудейками (religious girls) и студентами "ультра-ортодоксальных талмудистских школ". Дело в том, что согласно действующему законодательству Израиля в стране установлена всеобщая воинская обязанность, согласно ко­торой все девушки и юноши должны проходить службу в армии, в то время как существующие иудейские правовые каноны не позво­ляют этого делать определенным, в том числе и названным, груп­пам лиц⁴.

В связи с этим возникает трудно преодолимый с помощью юри­дических средств тупик, выход из которого официальными государ-

¹ Falk L. Jewish Law // Duncan J., Derretн M. (eds). An Introduction to the Legal Systems. L., 1968. P. 47.

² Shochetman E. Israeli Law and Jewish Law. — Interaction and Independence: A Commentary // Israel Law — Forty Years... P. 525—536.

³ Rosen-Zvi A. Family and Inheritance Law // Shapira A., Dewitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 83.

⁴ Englard 1. Op. cit. P. 201.

других им подобных случаях. Освобождение же от субботних огра­ничений военнослужащих, полицейских, пожарных и врачей в це­лом проблем, связанных с "субботними противоречиями" иудейского религиозного и израильского права, не решает.

Противоречия между религиозным и светским правом Израи­ля, кроме названных сфер, имеют место и в других областях обще­ственной жизни, включая даже те, которые обычно относятся к раз­ряду деликатных. Они касаются, например, искусственного оплодот­ворения замужних женщин.

Светское право при этом не только не запрещает, а, наоборот, всячески поощряет искусственное оплодотворение, стремясь к созда­нию всех необходимых условий для укрепления бездетных семей таким путем, в то время как иудейское религиозное право накла­дывает "табу" во всех таких случаях и особенно тогда, когда речь идет о доноре-мужчине, не являющемся мужем решившейся на ис­кусственное оплодотворение женщины. Иудейские религиозные ("раввинские") суды при этом квалифицируют подобного рода "де­яния" как "квази-прелюбодеяния" и, соответственно, предают ана­феме всех согласившихся на проведение искусственного оплодотво­рения женщин'.

Искусственное оплодотворение "от семени другого мужчины" рассматривается, в частности, Раввинским судом г. Иерусалима как поступок, "бесчестный" по отношению "к Богу и мужу" и "оскорби­тельный", грубо нарушающий моральные законы и устои Израиля. Во всех таких случаях, согласно решению этого религиозного суда, у мужа возникает право требовать развода, а у жены — "обязан­ность дать согласие на развод"².

6. Наличие общих целей и задач, решаемых совместными уси­лиями представителей иудейского религиозного сообщества и офи­циальных кругов Израиля с помощью правовых средств³, с одной сто­роны, а также наличие многочисленных противоречий между иу­дейским правом и светским правом, с другой, весьма остро ставят на повестку дня вопросы, связанные с основными путями и формами их взаимосвязи и взаимодействия. Как уже отмечалось, это не только теоретически, но и практически важные вопросы. Ибо от того, на­сколько быстро и эффективно они решаются, напрямую зависит раз­решение проблем внутренней связанности и согласованности иудей­ского права с гражданским правом, а вместе с тем — проблем по­вышения эффективности общей системы израильского права в целом.

¹ Englard I. Op. cit. P. 201.

² Maoz A. The Institutional Organization of the Israeli Legal System // Shapiro. A., Dewitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 32—35.

³ Englard I. Op. cit. P. 201.

⁴ Ibid. P. 199.

⁵ Сегодня. 2000. 21 марта.

мента (Кнессета) Израиля. Исследователи отмечают, что религиоз­ное влияние сказывается не только на традиционном семейном пра­ве, но и на других отраслях права: уголовном, гражданском, адми­нистративном, трудовом и др.¹

Более того, влияние иудейского религиозного права в значи­тельной мере сказалось также на становлении и развитии основного, фундаментального законодательства Израиля, в частности, на под­готовке и принятии Декларации независимости². Хотя в научной литературе последовательно акцентируется внимание на том, что Декларация стала историческим компромиссом "между всеми соци­альными группами, существовавшими в момент разработки и при­нятия данного документа в израильском обществе", начиная от "ши­рокого спектра иудейского религиозного сообщества" и кончая "ли­бералами, лейбористскими сионистами и коммунистами"³, фактичес­ки же, как показала жизнь и последующая судебная практика Из­раиля по рассмотрению исков, связанных с оспариванием содержа­ния отдельных принципов, зафиксированных в Декларации⁴, в дан­ном документе изначально преобладали традиционные иудейские ценности и идеи.

Речь идет, в частности, о содержании одного из принципов, зафиксированных в Декларации, который гласит, что государство под названием Израиль является "еврейским государством" (Jewish State). Данный принцип, по мнению некоторых исследователей, "уравновешивается" и "нейтрализуется" другим, демократическим принципом, провозглашающим израильское государство как "демо­кратическое государство"⁵.

Однако поскольку изначально ни в законодательных актах, ни в решениях Верховного суда Израиля никаких разъяснений и "са­моопределений" "еврейского государства" не давалось, то оно, по­рождая длительные споры среди различных слоев населения Изра­иля, в одних случаях понималось как государство "еврейского боль­шинства", которое составляет примерно две трети всего населения Израиля и которое только и является "элементом, делающим Изра­иль государством евреев"⁶. В других случаях оно трактовалось в "мессианском духе", то есть в традиционном иудейском духе — в

¹ Hecht A. Legal Restrictions on the Freedom of Occupation // Yadin U. (ed.). Israeli Reports to the Seventh International Congress of Law. Yerusalem, 1966. P. 90—91.

² Garisson R. Forty Years of Israeli Law: Constitutional Law // Israel Law Reliew. 1990. Vol. 24. P. 431—450.

³ Shetreet Sh. Op. cit. P. 414.

⁴ Gardor V. Chairman of Central Elections Committee for the Six Knesset, 19 (3). P.D. 365 (1965); Neiman V. Chairman of Central Elections Committee for the 11 Knesset, 39 (2). P.D. 225, 275—276, 304—324 (1985).

⁵ Kretzmer D. Constitutional Law // Shapira A., Deivitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 47—48.

^G Ibid. P. 40.

¹ Lifshitz B. Israeli Law and Jewish Law — Interaction and Independence // Israel Law — Forty Years... P. 507.

² Ibid.

³ Englard I. Law and Religion in Israel. P. 186.

⁴ Ibid.

или же национальную значимость"¹. Для него последняя является своего рода критерием, "мерой идентификации с иудейским правом", основой для выявления "интереса на длительную перспективу"².

Следует заметить, что не все исследователи иудейского права в полной мере разделяют данное, по их мнению, слишком категорич­ное суждение. Его относят к разряду "довольно спорных и удиви­тельных"². Однако оно существует и имеет под собой, также как и весь процесс воздействия иудейского религиозного права на светс­кое право и на общую систему израильского права в целом, весьма прочную моральную, религиозную и социально-политическую осно­ву. Это доказано самой жизнью и многократно подтверждено про­водившимися по этому поводу и предмету исследованиями.

На вопрос — подвергается ли современное израильское право воздействию со стороны иудейского права и должно ли оно "вбирать в себя ■— в свою систему принципов, концепций и норм богатые тра­диции иудейского права" среди израильских юристов, политических деятелей, разделяющих разные взгляды и доктрины идеологов практически нет радикально отличающихся друг от друга ответов⁴. Все они положительны. Разница при этом заключается лишь в раз­ной аргументации своих позиций представителями различных по­литических и социальных сил и различных взглядах на данный процесс.

Так, например, "светские сторонники традиционного иудейского права" связывают прямое воздействие иудейского религиозного пра­ва на современное израильское право с "национальным ренессан­сом". Право при этом рассматривается как "важнейшая составная часть национальной культуры, как проявление особого человечес­кого гения, гениальное творение и артикуляция народного духа (Volksgeist)"⁵.

Разделяя идеи исторической школы права, сторонники данного подхода исходят из того, что наступление еврейского национального ренессанса с необходимостью предполагает, с одной стороны, воз­рождение древнееврейского языка (hebrew), а, с другой — нераз­рывно связанного с ним "традиционного иудейского права"⁶. При этом в качестве идеальной модели взаимоотношения традиционного иудейского права с современным израильским правом рассматри­вается такая модель, при которой последним воспринимаются от первого лишь те "принципы и правила", которые соответствуют требованиям современного общества.

¹ Englard I. The Place of Religious Law in the Israel Legal System. Part II // Mishpatin. 1970. Vol. 2. P. 513—514.

² Ibid.

³ Lifshitz B. Op. cit. P. 509.

⁴ Englard I. Law and Religion in Israel. P. 203—204.

⁵ Ibid. P. 204.

⁶ Ibid.