Алексей Николаевич Титов 1-й

1769-1827

Из древнего дворянского рода Московской губернии, сын полковника. В службе с 1781 г. в Преображенском полку, откуда из сержантов переведён в 1784 г. вахмистром в Конную гвардию. В январе 1797 г. переведён в Кавалергардские эскадроны. Находясь в Москве на коронации, произведён в ротмистры. При расформировании Кавалергардских эскадронов уволен от службы надворным советником; в 1799 г. назначен кригскомиссаром; в 1802 г. произведён из военных советников в генерал-майоры.

Значительные средства, полученные в приданое за женою, давали возможность жить открыто, а личные качества Алексея Титова привлекали в дом к нему образованное петербургское общество. Музыка была главным призванием его. Профессор С.-Петербургской академии Секетти свидетельствует о нём как о выдающемся композиторе старого времени. Много опер его исполнялось на сцене русского театра. Вот названия некоторых из них: "Ям", "Девишник", "Посиделки", "Легковерные", "Татьяна прекрасная", "Кирилловцы", "Наталья, боярская дочь", "Минутное заблуждение".

Сам Алексей Николаевич играл превосходно на скрипке. В доме его часто устраивались музыкальные вечера, посещавшиеся многими из артистов того времени, в том числе знаменитыми: скрипачом Лафоном, виолончелистом Ромбергом и композитором Штейбельтом. У Титова было особое изречение, если исполнялось произведение композитора умершего: "Вот автора уже нет в живых, а сочинение его играют! Это театр".

По семейным преданиям, А. Н. Титов был "редкой доброты, мастер жить и угощать; образованный, умный; в обществе был всегда весел и чрезвычайно любезен, имел дар красноречия и даже писал проповеди".

Николай Яковлевич Мандрыка

1777-1853

Происходил из казаков. Дед его Никита Алексеевич, полковой есаул, носил фамилию Уж и служил лесничим в Беловежской пуще, при короле польском Владиславе IV. Ему удалось спасти жизнь королю на охоте, убив медведя, бросившегося на Владислава. Затем Никита Алексеевич принимал у себя в доме короля и угощал его мандрыками (особенное польское печенье), которые очень понравились королю. За спасение жизни Владислав наградил Никиту Алексеевича графским достоинством и поместьем в Черниговской губернии – местечком Кобыщи. Спасаясь от иезуитов, требовавших принятия унии, Никита Алексеевич переехал в Кобыщи. Здесь он и его старший сын Яков употребляли пожалованный Владиславом герб, но графское достоинство должны были откинуть и подписывались просто Мандрыка...

Николай Мандрыка, кончив курс в Peterschulе (Немецкая гимназия в Санкт-Петербурге), почему прекрасно знал немецкий язык, 2 июля 1793 г. поступил на службу сержантом в Преображенский полк. 11 декабря 1796 г. пожалован кавалергардским унтер-офицером в Кавалергардские эскадроны, по расформировании которых переведён в Лейб-Гусарский полк. В 1806 г. произведён полковником.

В 1812 г. Мандрыка командовал Лейб-Гусарским полком и участвовал во многих делах. В Бородинском бою пожалован орденом св. Анны 2-й ст.

13 февраля 1814 г. Мандрыка был по высочайшему повелению откомандирован к Гродненскому гусарскому полку, с которым участвовал в деле при д. Ла-Брюссель, где, командуя на левом фланге 3-м эскадроном, "отбил множество обозов, взял до 100 человек в плен, рассеял неприятельскую кавалерию, принудил её оставить орудие, которое досталось в наши руки", за что пожалован орденом св. Георгия 4-й ст. Затем находился в сражении при Арси, под Фершампенуазом и под Парижем...

Николай Мандрыка был красив собою, прекрасно сложен и очень высокого роста. С первых годов службы он был известен как отличный ездок; к нему особенно благоволил цесаревич Константин Павлович, который много помогал ему материально. В 1814 г. в Париже цесаревич спросил Мандрыку: "Как живётся тебе здесь? Дорого тебе стоит. Верно, трудом перебиваешься?" Мандрыка ответил, что "трудненько", и великий князь предложил ему солидную сумму из своих денег, сказав: "Надо гвардейскому русскому офицеру показать себя французам, и я надеюсь, что ты не ударишь лицом в грязь. Если не хватит денег, доложи мне – я поддержу тебя".

О причине выхода в отставку в 1815 г. Николай Мандрыка рассказывал следующее. Когда командующим Лейб-Гусарским полком быд назначен В. В. Левашов, имевший менее числа лет службы, чем Мандрыка, последний подал в отставку, которой ему не дали. Мандрыка надел штатское платье и пошёл гулять по Фонтанке, где имел обыкновение гулять император Александр. Встретившись с государем, Мандрыка остановился и, сняв шляпу, поклонился. Государь сказал: "Полковник Мандрыка?" – "Точно так, В.И.Вел-во". – "По какому праву в этом платье?" "По вольности дворянства, В.И.Вел-во", – ответил Мандрыка. Государь прошёл дальше. На следующий день Мандрыка был отставлен от службы без мундира. Тогда он надел мундир и явился к князю Волконскому, прося доложить государю, что он, как георгиевский кавалер, по закону должен быть отставлен с мундиром. Волконский заметил: "Вы, полковник, сами себе дали отставку, надев самовольно гражданское платье. Я не могу докладывать государю; поезжайте сами". При представлении государь его спросил: "Полковник Мандрыка, по какому случаю явились?" Мандрыка ответил: "Осмеливаюсь доложить, что я получил отставку, но без мундира, а по закону я, как георгиевский кавалер, должен получить мундир в отставке". "А, хорошо, благодарю, что напомнили мне", – ответил государь, и Мандрыка получил мундир.

В 1819 г. император Александр был в Чернигове, где при представлении дворян представлялся и Николай Мандрыка. Государь поздоровался с ним и спросил: "Что вы здесь делаете? Вероятно, скучаете? Поступайте вновь на службу; вы больше пользы принесете там, чем здесь". Мандрыка подал прошение и был вновь принят на службу, и ему поручена была покупка ремонтных лошадей для гвардейской кавалерии.

В те времена гвардейские офицеры особенно щеголяли упряжными лошадьми. Мандрыка, выезжавший четвёркой цугом, часто менял лошадей, выезжая неделю на лошадях одной масти, неделю на лошадях другой. Все удивлялись и недоумевали, но ларчик открывался просто: Мандрыка белых лошадей перекрашивал в рыжие или вороные. Как знатока лошадей, его просил великий князь Николай Павлович выбрать для него четвёрку "без отметин вороных лошадей". Мандрыка выполнил просьбу с успехом, и великий князь остался доволен. Через месяц, встретив Мандрыку, он сказал ему: "А ведь лошади почему-то стали белоножки, и у одной губа белая. Правда ли, что ты подкрасил их?" – "Точно так, жаль было таких красавцев не предоставить вам, и я решился подкрасить, но человек, исполнявший это, забыл сообщить в придворную вашу конюшню, чтоб возобновляли окраску и самый секрет состава краски". Великий князь ответил: "Ну, ничего! Лошади прекрасны. Я, словно жених, пощеголял на них пред иностранцами – спасибо тебе!"

В 1826 г. Мандрыка был произведён в генерал-майоры и назначен командиром поселённых эскадронов 2-й уланской дивизии; в 1828 г. отчислен от этой должности с назначением состоять при военном поселении. В 1830 г. назначен окружным генералом Казанского округа внутренней стражи. В 1845 г. произведён в генерал-лейтенанты.

Ещё в 1826 г. в г. Чугуеве офицеры резервных эскадронов 2-й кирасирской дивизии поднесли Н. Я. Мандрыке серебряную вазу. Ваза весила около пуда и была настолько велика, что Мандрыка, по семейным преданиям, крестил в ней сына Николая. Когда вазу увидал Аракчеев, то сказал Мандрыке: "Да, генерал, можно вас поздравить с таким подарком; это лучше всяких орденов; всему потомству вашему останется о вас память..."