Новая Деревня

Ежегодно, начиная с 1802 г., полк переходил летом в Новую Деревню (Собакину Деревню), где в течение около шести недель кормили лошадей травой. Травяного довольствия не полагалось по штатам Кавалергардского полка; полк круглый год получал на строевых лошадей сухой ("горький") фураж, и кормление травою производилось с гигиенической целью. Для травокошения полку отводились сенокосы на мызе Лахта (графини Мусиной-Пушкиной-Брюс), мызе Лисий Нос (Долинского) и в Новой Деревне (Яковлевой). Четыре эскадрона располагались в Новой и Старой Деревнях, а один – в Коломягах, в мощёных дворах.

Полк выступал в Новую Деревню в начале или середине июня, а в Петербург возвращался в конце сентября. Без сомнения, такое продолжительное пребывание солдат не в казармах оказывало благоприятное влияние на здоровье их. Близость Каменного острова, где по летам жил Александр Павлович, обязывала полк быть всегда начеку, а потому все офицеры должны были жить в Новой Деревне и окрестных дачах и могли отъехать в Петербург не иначе как по билету от полкового командира. Больные офицеры с переходом полка в Новую Деревню должны были переехать туда же. Для нижних чинов полк с 1808 г. устроил в расположении каждого эскадрона купальни, куда нижние чины водились командами при унтер-офицере. Лошадей расковывали до 1808 г. на время травяного довольствия всех сразу, а с этого года по очереди (по 15 лошадей в эскадроне).

С началом травяного довольствия конные учения прекращались, пешие производились редко и строевые занятия ограничивались выправкой и пешим по-конному. Перед выступлением на траву отдавался приказ о внутреннем порядке полка во время нахождения в Новой Деревне; приказы эти в общем были повторениями приказа 1803 г.; так, до 1809 г. предписывалось, "чтобы во всякое время, когда ни приехал начальник или государь император... буде приказано будет эскадрону пешему или конному собраться, то, конечно, не более одного часа, чтоб был готов".

Соблюдение во всей точности формы требовалось и во время нахождения в Новой Деревне, и нарушение её составляло нередкий проступок со стороны офицеров.

В 1803 г. сначала разрешено было ездить в город в рейтузах, но вскоре затем последовал приказ, воспрещавший офицерам носить рейтузы всюду, кроме Новой Деревни. Приказ этот сохранял силу до 1809 г. Другое весьма частое нарушение формы заключалось в неношении пудры.

"Ваше превосходительство, – писал Уваров 13 июля 1802 г. полковому командиру, – сего дня поутру Его Императорское Величество приказывать изволил, что на сих днях, быв в Новой Деревне, где Кавалергардский полк расположен, видел много офицеров и нижних чинов, а между оными встретил поруч. Валуева с вымытой головою, что весьма ему не понравилось; а как уже довольно часто с г. Валуевым случается быть неисправным в его звании, а в сем случае, сверх оного, даже и той осторожности не имеет, чтоб не попадаться в глаза, перед кем не следует, иначе как в надлежащем порядке, что уже и совсем мундиру неприлично; почему и извольте, ваше превосходительство, сие отдать в приказе, дабы и прочие гг. офицеры оного остерегались, а его, Валуева, извольте наказать квартирным арестом с отправлением должности и присмотреть за оным, дабы он с квартиры не отлучался, а иначе будет подвержен важнее сего штрафу".

Того же числа шеф Уваров отдал в приказе: "Дошло до сведения моего: 1) что некоторые гг. офицеры Кавалергардского полка прогуливаются по садам не только что не по форме одетые, но даже совсем не в мундирах, а в партикулярных куртках и шароварах, также в картузах и в круглых шляпах, и притом в такое время, что не только публика, но даже и сам Его Императорское Величество был; 2) нижние чины, как унтер-офицеры, так и рядовые, по ночам иногда находятся в пьянстве. В рассуждении чего рекомендую в. пр-ву отдать об оном наистрожайший приказ, дабы гг. эск. к-ры взяли свои меры удержать подчинённых от таковых непозволительных поступков, а ежели же за тем ещё что-либо последует: кого найдёте из гг. офицеров в неисполнении приказаний, то, тотчас арестовав, при рапорте ко мне извольте доставить... А что ж касается до нижних чинов, то также, ежели того роду от дежурных гг. офицеров упущение в должности и несмотрение за нижними чинами случится, а как ясно видно, что гг. офицеры штрафу дежурить не в очередь никакой цены не делают, то так же какой должности упущения найдёте – арестовав, рапортом ко мне представьте. А как все такое случающееся относится к гг. эск. к-рам, то и непременно долженствует им брать все возможные меры к прекращению беспорядков и, конечно, не иначе как весьма строго взыскивать с частных гг. офицеров и штрафовать оных за непорядки нижних чинов. Так же запретить отлучаться и на лодках ездить нижним чинам без спросу, а отпускать только тех, на поведение которых полагаться можно. А унтер-офицеров частных, не из дворян, за таковые непорядки наказывать жестоко палками, а дворяне неминуемо за несмотрение будут разжалованы в рядовые. И потому, отдав все оные приказы, рекомендую оные все в таких случаях чинить исполнения".

Начиная с 1808 г, отдавался при переходе на траву следующий приказ: "Так как чрез деревню весьма часто царская фамилия и публика проезжают, то и предписывается, чтоб никто из гг. офицеров непристойных одеяний не носил, а нижние чины соблюдали бы должную вежливость, зачем иметь особенное смотрение гг. дежурным при полку".

Весну и осень многие члены императорской фамилии проводили обыкновенно на Елагином острове, куда переезжали в половине мая. Поэтому и кавалергарды стали переходить в Новую Деревню ранее прежнего. Здесь полк оставался до последних чисел июня, когда действующие эскадроны уходили в Петергоф, а в Новую Деревню переходил из города запасный эскадрон. Из Петергофа полк переходил в Красное Село, а по окончании больших манёвров снова возвращался в Новую Деревню и 5 сентября на Елагином острове справлял свой полковой праздник. В казармы полк возвращался, смотря по погоде, в середине или конце сентября.

Во время пребывания императорской фамилии на Елагином острове у дворца ежедневно по вечерам (с 4-5 часов) играли кавалергардские музыканты и трубачи. Офицерам предписывалось, "когда они будут у зори или на гулянье, быть одетым не иначе как в вицмундирах и шляпах, но отнюдь не в сюртуках", а великий князь Михаил Павлович воспрещал "гг. офицерам курить на островах".

В Новой Деревне не было места для полковых конных учений, и полку приходилось для этого ходить на Царицын луг или на семёновский плац. В 1834г. генералу Гринвальду словесно было высочайше разрешено производить учения на эспланаде крепости (Эспланада – здесь: открытое пространство в крепости между цитаделью и городскими строениями), но там можно было учиться только подивизионно. Полковые командиры часто и тщательно осматривали расположение эскадронов, причём Гринвальд требовал, чтобы эскадронные командиры "заботились о помещении нижних чинов... ибо необходимо каждому солдату должно иметь свой угол, где около постели хранить всё своё имущество".

В 1838 г. он же писал: "В некоторых эскадронах замечено мною, что нижние чины носят длинные волосы, а притом старые шинели не вычинены, неловко надеты, и что вообще нижние чины неопрятны около себя и в устройстве собственных вещей; а как опрятность солдата есть первое условие не только потому, что сие требуется по званию его, но ещё необходимо для образования, то я предлагаю гг. эскадронным командирам строго соблюсти, дабы нижние чины нигде и ни в каком случае не позволяли бы себе того неряшества и неприличной оплошности в одевании, хотя когда бы и дома был, что не только замечается мною, но даже и высшим начальством, тогда как напредь сего кавалергарды отличались щёгольством от прочих полков; волосы же с получения сего остричь короче... В № 4 эскадроне я заметил, что не все кавалергарды отпускают бакенбарды, почему повторяю приказ мой: никому бакенбардов и усов не брить и ещё отпускать оные как можно ниже..."