Культурологический критерий

Аргументы «за».

• Каждый из нас знает, что обращение информации в социальной жизни чрезвычайно возросло. Ее стало намного больше, чем было когда-либо раньше. Современные информационные технологии и системы в системах массовой коммуникации (СМК) создали весьма насыщенную медийную среду обитания, основанную на процессах обмена и получения информации. Поэтому современная культура на порядки более информационна, чем любая другая предшествующая. Все это позволило также говорить о наступлении эры «информационного общества».

Аргументы «против».

• Парадокс заключается в том, что этот информационный взрыв в культурологическом плане привел к «размытию» смысла, его рассеиванию. Люди стали более информированными и их очень трудно чем-то удивить. Так, Жан Бодрийяр — поклонник постмодернизма писал: «Информации — становится все больше, а смысла все меньше» (1983) . В эру постмодернизма мы оказались в среде симулякров (от лат. simulo, «делать вид, притворяться» или «копия, не имеющая оригинала») — идеализированных знаковых продуктов культуры, которые утратили свою связь с реальными объектами. Эти знаковые продукты создают нам противоречивую культурную среду обитания. Они быстро меняются, мы не можем отличить «плохие знаки» от «хороших», часто они вообще не имеют смысла. В культурном плане мы при помощи информационного взрыва создали общество «копии копий». Поэтому так популярны сегодня пародии, китчи, аналогии, шоу и пр. Причем именно креативные специалисты, обладающие повышенным самосознанием и рефлексией, создают эту «культуру копий», легко извращают, переинтерпретируют и преломляют их первоначальный смысл.

• Нельзя забывать, что все разновидности обществ, которые сейчас живут на Земле, руководствуются моральными принципами, которые не имеют ничего общего с информацией. И возникли они в «доинформационную» эпоху. Вспомните о моральных и этических принципах, на которых строится любое общество: «поступай так, как хочешь, чтобы поступили с тобой», «все люди созданы равными», «живи сам и дай жить другим», «это моя страна, права она или нет», и прочие. А какие принципы дал нам информационный бум? Время — деньги? Кто обладает информацией, тот обладает миром?

1.1.4.

Критерий, связанный со сферой занятости

Аргументы «за».

• Последний критерий связан со структурой занятости населения и моделями наблюдаемых изменений. Предполагается, что мы вступаем в информационное общество, в котором большинство занятых работает в информационной сфере. Снижение занятости в сфере производства и увеличение в сфере услуг рассматривается как замещение физического труда трудом «беловоротничковым». Так, в Западной Европе, Японии и Северной Америке более 70% рабочей силы занято в сфере услуг, «беловоротничковая» работа сейчас превалирует.

• Акцент на изменениях в сфере занятости подчеркивает, как информация изменяется в головах людей сама, а не под воздействием какой-нибудь технологии, то есть речь о том, как информация продвигается и производится в сфере занятости и реализуется в людях через обучение и опыт. Полагают, что движущей силой современной экономики являются люди, чья главная способность состоит в использовании информации. Это системные аналитики, эксперты, дизайнеры, ниш-файндеры и пр. Однако общий смысл остается постоянным: сегодня главными двигателями экономики стали те, чей труд требует создания и использования информации. Поэтому кажется вполне логичным, что шахтер в угольной шахте принадлежит к индустриальному обществу, а экскурсовод — к информационному.

Аргументы «против».

• Сегодня мы можем определенно признать, что общество уже бессмысленно делить на рабочих, колхозников и интеллигенцию. Более того, даже такие высокостатусные группы людей, которые именуют себя собственниками и предпринимателями и которые стараются жить на условиях солидарности и сотрудничества с вышеперечисленными группами, не являются доминирующими в обществе. Движущей силой общества стали профессионалы — элитные группы людей, основой деятельности которой являются сервис (обслуживание определенной предметной области действительности), сертификация (наличие статусных документов, портфеля уже реализованных проектов, подтверждающих знания, компетенцию и квалификацию) и эффективность (способности и возможности по достижению бизнес-целей). Но становление профессиональной элиты в период роста информации не дает нам основания для определения всего общества как информационного, так как даже собранные все вместе со всех предметных областей и сфер деятельности в одну статистическую таблицу эти работники окажутся в меньшинстве по отношению к другим группам общества.

• Пример из бизнес-кейса. Перенесенный из Москвы и созданный в Туле современный Центр обработки вызовов (Call-center) дал 1500 новых информационных работников, которые, допустим, перешли из сфер «неинформационного труда». Однако вряд ли их «средняя» зарплата в 12—16 тыс. рублей в месяц позволит им существенно поменять свой образ жизни и приобщиться к миру специалистов высоких информационных технологий. Тут сказывается ежегодная двухзначная инфляция, существующая в России на продукты питания и тот факт, что статус людей остался неизменным! Операционисты call-центра находятся на разных ступенях доступа по отношению к информационным услугам и продуктам, потребляемых в обществе, в отличие, например, от директора call-центра, который, исходя из своих доходов по статусу главного менеджера и власти, которая ему придана государством, может позволить себе и ежегодную смену персональных технических средств (ноутбук, КПК), и доступ к высокостоимостным знаниям по организации подобных проектов. Причем все управленческие решения, принятые в ходе «переезда» call-центра из Москвы в Тулу, остаются неизменными еще со времен доинформационной эпохи — делать большее за меньшее — вот смысл перевода бизнеса! Поэтому эти новые 1500 информационных работников в Туле могут лишить работы гораздо большее количество людей, таких же, как они информационных работников в других городах и даже странах.

• Может показаться, что если бы труд работников call-центра позволил какому-то количеству людей занять положение в обществе, которое занимает директор call-центра, то мы получим, хотя бы «ростки» граждан информационного общества. Но гармоничное функционирование общества не предполагает увеличения людей даже со статусом директора. Не могут в обществе все быть руководителями. И труд информационных работников call-центра ограничен в обществе их эффективностью. То же самое можно сказать и о программистах и компьютерщиках, составляющих основу будущего информационного общества, бурный рост которых привел к этой идее. Наряду с положительными свойствами их деятельности, общество столкнулось и с негативными, которые характеризуются разнообразными проявлениями компьютерной преступности. Все это показывает, что цели и мотивация людей, несмотря на их «компьютерную грамотность», остались неизменными, то есть теми, какими были в доинформационную эпоху. Более того, сегодня мы можем сказать о не менее бурном росте числа социальных работников, доля информационного труда которых минимальна и которые в целом осуществляют более благородный, но менее оплачиваемый труд в обществе, чем труд компьютерщика. В любом случае необходимо анализировать информационный труд работника и качественно определять характер его работы, который позволит ему занять определенную нишу в иерархии общества, и ответственность, за которую общество согласно платить ему. Важно определить тот вклад, который делает определенная группа информационных работников в общество, и на основании этого вклада можно судить, является ли данная группа «лицами принимающими решения», или простыми тружениками информационного труда, зарплата которых ограничена 8—16 тыс. рублей в месяц минус инфляция.

1.2.