Стэнфордский тюремный эксперимент

Филип Д. Зимбардо

Адаптированная статья Philip G. Zimbardo. Transforming Experimental Research into Advocacy for Social Change/ Eds. Deutsch M. and Horn-stein H., Applying Social Psychology: Implications for Research, Practice, and Training. — Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum, 1975. P. 33-66

Примечание редактора. Одним из наиболее впечатляющих примеров того, какую власть могут иметь над людьми ситуация и социальные роли, является эксперимент по имитации тюрьмы, проведенный Филипом Зимбардо и его коллегами. В этой работе исследователи полностью воссоздали обстановку тюрьмы — как материальную, так и психологическую — и наблюдали за поведе­нием людей, которые находились там почти неделю. Хотя участ­ники эксперимента сначала воспринимали происходящее с ними как ролевую игру «понарошку», они вскоре погрузились в мощ­ную реальность этой социальной среды. В приведенной ниже ста­тье Зимбардо описывает свой эксперимент и рассказывает заку­лисные подробности этой захватывающей и спорной работы.

Тишина воскресного утра в Пало-Альто, Калифорния, была наруше­на воем сирены патрульной машины — полиция прочесывала город, про­изводя массовые неожиданные аресты студентов колледжа. Каждому подозреваемому предъявляли обвинение в уголовном преступлении, со­общали о его конституционных правах, заставляли поднять руки и встать лицом к стене, обыскивали и заталкивали на заднее сиденье по­лицейской машины, чтобы доставить в полицейский участок для оформ­ления протокола. В некоторых случаях любопытные соседи, которые бы­ли свидетелями ареста, выражали сочувствие и соболезнования семьям этих злополучных молодых людей...

После снятия отпечатков пальцев и оформления идентификационных документов для «досье» подозреваемого (файл централизованной инфор­мационной картотеки) его помещали в одиночную камеру, где он ломал голову над тем, из-за чего он мог попасть в такую переделку. Через не­которое время его с завязанными глазами перевозили в «Стэнфордскую окружную тюрьму». Здесь происходило его превращение в заключенно­го: его раздевали догола, обыскивали, проводили санобработку и выда­вали ему тюремную форменную одежду, постель и туалетные принад­лежности. Отдавая приказы, конвоиры кричали на заключенного и под­талкивали его, если он подчинялся недостаточно быстро. Вечером

297

смотритель тюрьмы приветствовал своих новых подопечных, произнеся импровизированную речь:

Как вам, наверное, уже известно, я начальник этой тюрьмы. Каждый из вас доказал, что по той или иной причине не может нормально функционировать во внешнем мире, который находится за этими стенами, — вам не хватает чувства ответственности, которое необходимо хорошему гражданину нашей великой страны. Мы, персонал этой исправительной тюрьмы, поможем вам узнать, в чем заключаются ваши гражданские обязанности. Сейчас я расскажу вам наши пра­вила. Очень скоро эти правила будут вывешены в каждой камере. Мы хотим, чтобы вы их выучили и могли рассказывать наизусть по пунктам. Если вы буде­те выполнять все эти правила, вести себя честно, раскаетесь в своих преступле­ниях и измените свое отношение к жизни, то мы с вами отлично поладим.

За этим последовало чтение шестнадцати основных правил поведе­ния заключенных (которые были написаны смотрителем тюрьмы и ее персоналом, состоявшим из 11 надзирателей):

Правило 1. Заключенные не должны разговаривать и шуметь во время отды­ха, после отбоя, во время еды и находясь за пределами тюремного двора. Прави­ло 2. Заключенные должны принимать пищу в установленное режимом время и только в это время. Правило 3. Заключенные не должны двигать, ломать, пор­тить или как-либо повреждать стены, потолки, окна, двери или другое тюремное имущество... Правило 7. Заключенные должны обращаться друг к другу только по идентификационным номерам. Правило 8. Заключенные должны обращать­ся к охранникам «господин надзиратель»... Правило 16. За невыполнение любо­го из перечисленных выше правил заключенный может быть наказан.

Большинство из девяти заключенных, которые все «совершили свое первое преступление», сидели на койках в своих голых камерах, оглу­шенные и потрясенные неожиданными событиями, которые так внезап­но изменили их жизнь.

Действительно, происходило нечто из ряда вон выходящее. Для поли­цейских это были привычные аресты, которые они произвели с обычной для них деловитостью. При перевозке подозреваемых из полицейского участка в исправительное учреждение, то есть в Стэнфордскую окруж­ную тюрьму, было допущено только одно отклонение от установленного порядка: заключенным завязали глаза, чтобы они не знали, где они те­перь будут жить. Ситуация включала в себя еще нескольких необычных штрихов: заключенные были одеты в странную униформу, состоявшую из рабочего халата (или балахона) и колпака, сделанного из чулка, а на лодыжке у каждого из них была цепь. Конвоиры тоже не были похожи на «настоящих» охранников: по своему внешнему виду они не отличались от большинства длинноволосых, напоминающих хиппи, заключенных,

298

только на них была военная форма защитного цвета. Что же это была за тюрьма?..

Это была на самом деле особая тюрьма, первая и поэтому единствен­ная в своем роде. Описанные выше молодые люди были 'Мнимыми заклю­ченными и надзирателями, участвовавшими в социально-психологиче­ском эксперименте по исследованию групповой динамики в имитирован­ной тюрьме. Это исследование было задумано и «поставлено» Крэйгом Хэйни, Куртом Бэнксом, Дэвидом Джаффи и мной...

Первоначально мы ставили перед собой следующие вопросы: как люди будут адаптироваться к непривычной и чуждой им ситуации, в ко­торой так называемые «заключенные» теряют свою свободу, граждан­ские права и право на тайну частной жизни, в то время как так называе­мые «надзиратели» получают власть и социальный статус? Что являет­ся причиной жестокости и насилия, якобы царящих в американских тюрьмах, — свойства характера обитателей тюрем, в которых, как при­нято считать, «социопатических» преступников охраняют «садисты-над­зиратели», или особенности самой социально-психологической среды, в которую попадают заключенные? (Здесь мы противопоставили друг дру­гу диспозиционные и ситуационные детерминанты поведения, чтобы выяснить, какие из них будут преобладать, то есть каким из них можно приписать большую часть отклонений.)

При каких условиях имитация с помощью ролевой игры может быть настолько приближена к реальности, чтобы стать чем-то большим, чем просто игра (в данном случае игра в «полицейских и преступников»), — то есть превратиться одновременно в новый источник самопознания для ее участников и в источник социально релевантных знаний для ее иссле­дователей?

На основе проведенных нами наблюдений мы смогли дать полные или, по крайней мере, частичные ответы на эти вопросы и, кроме того, обнаружили новые проблемы, о которых мы не знали до тех пор, пока непосредственно с ними не столкнулись. Но что важнее всего, в резуль­тате исследования тюремной жизни некоторые наши основные ценности, установки и когнитивная ориентация претерпели серьезные изменения. Несмотря на то что во время эксперимента мы этого еще не осознавали, мы были одновременно и «испытуемыми», находившимися под влиянием своих ролей тюремного персонала, и экспериментаторами, управлявши­ми событиями этого эксперимента. Исполняя роль «начальника» Стэн-фордской окружной тюрьмы, я с каждым днем все больше отдалялся от реальности, в которой я должен был занимать беспристрастную разумную позицию «экспериментатора», поскольку вынужден был удовлетворять

299

неотложные потребности и срочно принимать решения, которых тре­бовала тюремная жизнь.

На исследователей воздействовали те же силы, благодаря которым с группой обычных, здоровых и разумных индивидов произошла метамор­фоза, превратившая их в жалких заключенных и в надзирателей, развра­щенных патологическим влиянием власти, доминировавшей в этой тю­ремной среде. Эти силы были настолько мощными, что я был вынужден прекратить эксперимент раньше запланированного срока, закрыв тюрь­му всего через шесть суток после начала ее работы.