Вопросы для контроля

1. Что лежит в основе классификации переводческих трансформаций?

2. Охарактеризуйте основные виды трансформаций.

3. Какие языковые уровни затрагивают переводческие трансформации?

4. Почему нельзя избежать глубинных трансформаций при переводе?

Задания для контролируемой самостоятельной работы

5. Какие существуют лексико-семантические замены на глубинном уровне?

6. В чем суть синонимических замен и межъязыковой синонимии?

7. Сравните глубинные лексико-грамматические трансформации, связанные с расширением и сужением с потерей или с приобретением дифференциальных схем.

8. Что такое актуализация и какова роль данного речемыслительного процесса в переводе?

9. В чем выражаются синтаксические несоответствия?

Литература

1. Жилин И.М. Использование синонимии и вариантности языковых единиц при переводе // Тетради переводчика. Вып. 11. – М.: Междунар. отношения, 1974. – С. 40 – 53.

2. Зинде М.М., Фридрих С.А. Качество перевода и стилистика текста // Тетради переводчика. М., 1989. – Вып. 23. – С. 23 – 31.

3. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода. М.: Наука, 1999.

4. Комиссаров В.Н. Перевод и интерпретация //Тетради переводчика. Вып. 19. – М., 1982. – С. 3 –19.

5. Крушельницкая К.Г., Попов М.Н. Советы переводчику. М.: Астрель – АСТ, 2004.

6. Крюков А.Н. Межъязыковая коммуникация и проблема понимания // Перевод и коммуникация. – М., 1997. – С. 73 – 83.

7. Латышев Л.К. Технология перевода. М.: ACADEMIA, 2005.

8. Латышев Л.К. Перевод. М.: ACADEMIA, 2005.

9. Левицкая Т.Р., Фитерман А.М. Почему нужны грамматические трансформации при переводе? // Тетради переводчика. Вып. 8. – М.: Междунар. отношения, 1971. – С. 12 – 23.

10. Левицкая Т.Р., Фитерман А.М. Чем вызываются лексические трансформации при переводе? // Тетради переводчика. Вып. 12. – М.: Междунар. отношения, 1975. – С. 50 – 69.

11. Левицкая Т.Р., Фитерман А.М. Актуализация и перевод // Тетради переводчика. Вып. 14. – М.: Междунар. отношения, 1977. – С. 22 – 36.

12. Миньяр-Белоручев Р.К. Теория и методы перевода. М.: Наука, 1991.

13. Мосьяков А.Е. Разложение фразеологизмов и перевод // Тетради переводчика. Вып. 13. – М.: Междунар. отношения, 1976. – С. 70 – 75.

14. Рабчинская И.А. и др. Синтаксическая парадигма предложения: проблемы формирования компетенции переводчика //Беларусь – Бельгия: диалог культур. – Мн., 1998. – С. 133 – 138.

15. Райхштейн А. О переводе устойчивых фраз // Тетради переводчика. Вып. 5. – М.: Междунар. отношения, 1968. – С. 29 – 43.

16. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Междунар. отношения, 1974.

17. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М.: Высшая школа, 1983.

18. Швейцер А.Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты. М.: Наука, 1988.

Лекция 5 виды содержания, языковая норма и узус

5.1. Языковой знак, понятия «денотата», « сигнификата», « коннотации»

Когда мы говорим о содержании текста, то это не означает, что оно находится непосредственно в тексте — в сочетании букв и зву­ков.

Содержание текста — это мысли, чувства, наглядные образы, вызываемые текстом в нашем мозгу. Иначе говоря, содержание тек­ста находится вне самого текста — в голове отправителя (того, кто создает и передает текст) и в голове адресата (того, кому текст пред­назначен и кто его воспринимает).

Строительным материалом, из которого создаются тексты, яв­ляются языковые знаки. Наиболее типичный языковой знак — сло­во.

Содержание текста, словно мозаика, складывается из разнооб­разных значений языковых знаков. Поэтому понять, что есть со­держание текста, можно только, получив представление о том, что есть языковой знак и каковы его значения.

Под языковым знаком в современной лингвистике принято по­нимать звуковой или графический комплекс, соответствующий слову (устойчивому словосочетанию). Непосредственно в знаке мы не обнаружим его значения (подобно тому, как непосредственно в тексте — его содержания).

*К языковым знакам относят также свободные (нефразеологические) слово­сочетания и предложения (высказывания). Однако, на наш взгляд, это не бесспор­но (см.: Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — С. 167).

Современная лингвистика определяет значение знака как его отношение к чему-то, лежащему вне него. Иными словами, языковые знаки имеют для нас значение, способ­ны нести содержание лишь постольку, поскольку они уже заранее - еще до того, как употреблены или восприняты нами в тексте, - соотнесены через наше сознание с чем-то вне самого знака. Таких отношений несколько:

1) Знак соотнесен с денотатом — тем предметом, явле­нием реальной действительности, обозначением которого являет­ся знак. Отношение знак — денотат позволяет говорящему отсы­лать слушающего к определенному предмету, а слушающему нахо­дить предмет (явление) по его знаку.

Так, если один человек гово­рит другому: «Переставь цветы со стола на подоконник», то тот пере­ставит именно цветы, а не пепельницу, не чайник или что-то еще другое.

2) Знак соотнесен с отражением денотата в нашем мозгу. В лингвистике это отражение именуется сигнификатом.

Когда нас спрашивают: «Какие цветы вы больше любите?», — в нашем сознании возникают образы цветов, даже если в этот момент мы их не видим.

Сигнификат не является простым зеркальным отражением де­нотата. Он включает в себя помимо всего прочего разного рода «по­бочные» представления и чувства (ассоциации), традиционно свя­занные с денотатом. Такого рода «сопутствующие элементы значе­ния», именуемые коннотациями, позволяют употреблять языковой знак в «непрямых» значениях. Например, дети — цветы жизни; ка­кой чудесный цветочек (о девушке).

* Термин «денотат» происходит от лат. denotatum (обозначаемое), а термин «кон­нотация» — от лат. connotatio (соозначаемое). Соответственно под коннотацией понимают то, что дополняет денотативное значение.

К коннотациям относятся так­же входящая в значение знака экспрессивно-стилистическая окрас­ка (сравните: лик — лицо — рожа, Antlitz — Gesicht — Fresse) и норма­тивно-стилистическая окраска.

Отражение денотата, конечно, индивидуально, т. е. специфич­но для каждого индивида. Так, понятие «цветок» имеет не совсем одно и то же содержание для ботаника-цветовода и обычного че­ловека, для женщин и мужчин (последние обычно гораздо более равнодушны к цветам). Однако образ цветка в сознании всех этих людей обязательно имеет и нечто существенно общее, усреднен­ное, коллективное, позволяющее понимать друг друга, когда речь идет о цветах.

Понятие сигнификата мы распространяем только на коллективное, усредненное отражение денотата (сугубо личные эле­менты отражения мы к сигнификату не относим).

3) Языковой знак соотнесен с конкретными людьми, кото­рые отправляют и получают знаки и при этом по-своему (порой совершенно непредсказуемо) интерпретируют (употребляют или трактуют) их.

Вот как нестандартно использует слово цветы Сер­гей Есенин, называя людей «ходячими цветами земли»:

А люди разве не цветы?

О, милая, почувствуй ты,

Здесь не пустынные слова.

Как стебель тулово качая,

А разве эта голова

Тебе не роза золотая?

4) Так же нестандартно, а порой даже и неожиданно интерпрети­руют языковые знаки и их получатели. Например, писатель В. Ги­ляровский знал официанта по фамилии Селедкин, который на просьбу посетителей принести селедку воспринимал как скрытое издевательство.

5) И наконец, языковой знак соотнесен с другими знаками языко­вого кода. Без этого не может быть ни знака, ни кода. Самый при­митивный код должен содержать как минимум два знака.

Так, по­пулярный в революционные времена сигнал — цветочный горшок в окне, означающий, что опасности нет и можно приходить на явку, подразумевает еще и второй, противоположный по значению знак, а именно отсутствие в окне цветочного горшка. Вне этого проти­вопоставления ни тот ни другой значения не имеют.

В невероятно сложном коде, каковым является любой есте­ственный язык, языковые знаки находятся в разнообразнейших отношениях сходства, различия, родства (производности одного от другого).

Эти обычно «неприметные» отношения знака с другими знака­ми языкового кода также становятся важным элементом содержа­ния текста, его смысла, если они соответствующим образом обыг­раны автором, как, например, в нижеследующем диалоге из рас­сказа М. Горького «Хозяин»:

На подоконнике у нее стоял бальзамин в цвету. Однажды она хвастливо спросила: — Хорош светок?

- Ничего. Только надо говорить цветок. Она отрицательно качнула головою.

- Нет, это не подходит: цветок — на ситце, а светок, светик — это от Бога, от солнышка.

Одно — цвет, другое свет... Я знаю, как говорить...

В этом разговоре обыграно фонетическое сходство слов цвет и свет, а также то обстоятельство, что слово цветок является произ­водным от слова цвет.

Все названные разнородные отношения языкового знака являются обязательными элементами зна­ковой структуры.

Знак невозможен без денотата — некоторого фрагмента реальности. Даже самые фантастические понятия «Баба-яга», «русалка» и т. п. имеют в своей основе реальность. Так, русал­ка состоит из двух реальных составляющих: наполовину женщина, наполовину рыба.

Невозможен языковой знак и без сигнификата. Ведь именно через сигнификат — отражение фрагмента реальнос­ти в мозгу — знак соотнесен с денотатом.

Совершенно очевидна невозможность существования знаков и без интерпретаторов — тех, кто их отправляет и получает.