4.3. Языковые уровни

Рассмотренная выше классификация переводческих трансформаций позволяет провести границу между трансформациями с точки зрения уровней языка, т.е. позволяет показать - языковые единицы какого из уровней претерпевают изменения.

*Языковые уровни — это подсистемы общей системы языка, каж­дая из которых характеризуется совокупностью относительно од­нородных единиц и категорий языка, а также правил, регулирую­щих их использование. Выделяются следующие уровни языка: фонетический; грамматический: морфо­логический и/или синтаксический; лексический: лексический, семантический и др.

Фонетическое преобразование исходного высказывания не мо­жет считаться трансформацией, поскольку оно — обязательный, константный элемент процесса перевода. О трансформациях пра­вомерно говорить только в тех случаях, когда трансязыковое пере­фразирование затрагивает еще и другие уровни языка: морфологи­ческий, синтаксический, лексический, семантический — или же еще более глубо­кие структуры порождения речи.

Использование уровневых трансформаций ве­дет к асимметрии исходного и переводного высказывания на том или ином уровне языка, в зависимости от того, какая трансформация имела место. Например:

• Pierre berichtete, er sei es gewesen, der den Ankauf des Schiffes vermittelt habe. (Feuchtwanger L. Die Füchse im Weinberg)- Пьер сообщил, что он был посредником при покупке судна. (Фейхтван­гер Л. Лисы в винограднике)

• Lenormant... sehnte sich manchmal nach Kraft und Einfachheit. (Ebenda) - Ленормана... часто тянуло к сильному и простому. (Там же)

В первом случае денотативное значение глагола vermitteln пере­водчик передал существительному посредник, т. е. с некоторой до­лей условности можно сказать, что глагол был преобразован в су­ществительное.

Во втором случае мы имеем трансформацию: существительные Kraft und Einfachheit были преобразованы в прилагательные, хотя и субстантивирован­ные - сильное и простое. Это морфологическая трансформация. Ее особенность в том, что она в минимальной сте­пени отражается на передаваемом содержании — не влечет за со­бой существенных содержательных потерь.

Достаточно нейтральны в этом отношении и синтаксические трансформации. В приведенном выше примере мы можем наблюдать также и асимметрию на синтаксическом уровне: подлежащее Lenormant в процессе перевода перевоплотилось в дополнение Ленормана, а личное пред­ложение — в безличное. Репертуар «превращений» членов предложений в процессе пе­ревода весьма широк:

• Hoheitsvoll sah der Wirt den Glasermeister an. (Frank L. Die Räuberbande.) - Хозяин окинул его величественным взглядом. (Франк Л. Шайка разбой­ников)

В процессе перевода значение наречия перешло к опреде­лению.

Синтаксическая трансформация может заключаться в замене од­ного типа синтаксической конструкции другим:

• Als das Fahrzeug getestet wurde, war der Chefkonstrukteur auf dem Ver­suchsgelände anwesend. - На полигоне, где испытывалась машина, присутствовал главный кон­структор.

В приведенном примере придаточное временное предложение трансформировалось в придаточное определительное.

Суть лексических трансформаций заключается в том, что в про­цессе перевода некоторые лексемы (слова, устойчивые словосоче­тания) исходного высказывания заменяются не системными (сло­варными) лексическими эквивалентами языка перевода, а некоторыми контек­стуальными эквивалентами, т. е. эквивалентами только на данный конкретный случай, которые при наложении друг на друга лекси­ческих систем исходного языка и языка перевода не пересекаются. В частности, это нахо­дит свое отражение в том, что контекстуальные эквиваленты не яв­ляются эквивалентами в рамках двуязычного словаря:

• Er setzte sich hin, nahm die Feder, rückte aber das Gesicht tief auf den Tisch. (Zweig St.) - Он сел, взял перо и низко нагнул голову над столом. (Цвейг Ст.)

Немецкое существительное das Gesicht не является системным (словарным) эквивалентом русского существительного голова, а немецкий глагол rücken — русского глагола нагнуть.

Лексические трансформации в большей степени, чем морфологические или синтаксические, могут затрагивать процесс передачи исходного содержания. Однако отнюдь не они являются самыми глубокими, самыми радикальными трансязыковыми преобразованиями. Подобно синтаксическим и морфологическим трансформациям, они затрагивают лишь поверхностный слой речемыслительного процесса — подбор средств языкового выражения в соответствии с уже имеющейся схемой построения мысли. Соответственно в рам­ках названных трансформаций переводчик меняет лишь принци­пы этого подбора, не затрагивая более глубинное явление — саму схему мысли.