Объективная потребность в философии всеединства

Как видим, в рамки западно-европейского классического рационализма не укладывалось понимание ряда фрагментов российской действительности. Прежде всего, это касалось таких гуманитарных сфер, как искусство, мораль, семейные, политические, межличностные отношения и др. Рационализм, прежде всего у Гегеля, исходил из уже возникшей системы духовных отношений, не рассматривались ее предпосылки и зрелые образования. Аналитический подход к последним коренным образом менял представление о культуре как духовном образовании и самом способе культурного творчества – сознании. Сознание «обернулось» и обнаружило свои иные – внеразумные – грани. Обнаружилось, что сознание имеет пост- и экссознательные детерминанты. В конечном счете, сознание предстало формой (методом) создания не только натуралистических, но и гуманитарных образов.

На место «плоскостного» представления о сознании как о «простеньком механизмике» по конструированию условий опыта и простейшего арифметического обобщения его результатов приходит качественно более богатое гармоническое практикоориентированное представление о сознании как о проективном (идеальном) воспроизводстве многообразной действительности с целью ее конструктивного изменения. Истина стала равноправным «соседом» добра, красоты, веры, установок (психологии), воспитания (педагогики), массовой воли (политики) и др., которые обнаружили себя как мировоззренческие детерминанты философии. Это толкование сознания отражало особенности социального и политико-психологического положения российской духовной культуры, обусловленные оппозицией мировоззренческому рационализму Запада и иррационализму Востока. Такая двойная ориентация на указанные мировоззренческие установки заставляла русских философов искать пути решения актуальных вопросов методом согласования и сочетания логических (сознательных) и внелогических (пред-, экссознательных) оснований. В такой ситуации остро встает вопрос об объединении различных тенденций, о создании особых требований к гармонически объединенному состоянию общества и условий поддержания такого «высокого единства».

Н

«Целостность» – основа философии Соловьева

аиболее полно данная тенденция воплотилась в российской философской традиции, прежде всего в творчестве Владимира Сергеевича Соловьева (1853- 1900). Перед ним возник комплекс вопросов относительно того, как гармонизировать, т.е. сделать «целостной» историческую картину мира, рассеченную цивилизацией на различные механические оппозиционные друг другу фрагменты: 1) умственного; 2) чувственного; 3) духовного; 4) душевного планов. Именно эта философская установка лежит в основе философских исканий Соловьева, как и всей отечественной философской мысли. Она равнозначно ориентирована на строгую научность, эстетическую привлекательность, морально-религиозную искренность. Необходимо ответить на вопрос, как множество указанных социокультурных оснований сочетается в целостном миропонимании.

Раскрывая объективную противоположность российского мировоззрения западническому, Соловьев показывал, что создать целостную философию можно, если преодолеть ограниченность эмпиризма, как рационального, так и иррационального типа, абсолютизирующего одну из двух основных способностей сознания (чувственную или мысленную). Для достижения истины, по Соловьеву, следует выйти за узкие пределы такого мышления и увидеть, что основой логики является иная форма сознания – этика, которая позволяет стратегически сориентироваться человеку в жизни и согласовать частные и ближайшие цели с общей, конечной целью человеческого существования. Гуманитарная человеческая деятельность основывается на принципе добра. И качество добродетельности – основное условие созидательной творческой деятельности человека. В противном случае она становится разрушительной, возвращающей общество к его примитивно-историческим истокам, где жизнь, отношение человека к человеку, основаны на зле. Оправдание добра, по Соловьеву, жизненно необходимо для возвращения истории в лоно человечности, гуманитарности. Со времен античности проблематика добродетельности стоит во главе угла философских поисков истины. Истина не может превратиться в формальную самоцель, ибо она тогда выродится в технический набор фактов и умозаключений. И этим она превратится в ремесло по «деланию» денег любой ценой. Антигуманность и античеловечность морально-нравственного скептицизма ведут закономерно к гибели самих основ человеческой цивилизации.

Целостность

и художественное

творчество

человека

Однако этика не самодостаточна. Она нуждается в стимулирующем воздействии человеческого воображения – эстетики как способности человека творить красоту, которая раскрывает методологию сотворения целостной философии. Отстаивая права подлинного искусства и подлинного художественного творчества, Соловьев показывает, что всякие эрзацы художественного творчества связаны с рабским копированием: 1) либо утомляющей глаз пестроты явлений внешней действительности; 2) либо аморфных состояний собственной души. В результате получается бытописательство или псевдохудожественная заумь, чуждые подлинному эстетическому творчеству, независимо от развитости техники исполнения или общего художественного вкуса обывателя.

«Теперешние художники, – подчеркивал Соловьев в речах о Достоевском, – не могут и не хотят служить красоте, производить совершенные формы, они ищут содержание. Но, чуждые прежнему религиозному содержанию искусства, они обращаются всецело к текущей действительности и ставят себя к ней в отношение рабское вдвойне: они, во-первых, стараются рабски списывать явления этой действительности, а во-вторых, стремятся столь же рабски служить злобе дня, удовлетворять общественному настроению данной минуты, проповедовать ходячую мораль, думая через то сделать искусство полезным. Конечно, ни та, ни другая из этих целей не достигается. В безуспешной погоне за мнимо реальными подробностями только теряется настоящая реальность целого, а стремление соединить с искусством внешнюю поучительность и полезность к ущербу его внутренней красоты превращает искусство в самую бесполезную и ненужную вещь в мире...».

Художественные идеи и образы являются творцу не по частям, в мозаичности наблюдений или рефлексии, а в своей внутренней целостности. Работа же художника заключается в их развитии и воплощении в материальных подробностях. В противном случае при признании того, что мир – сам по себе – разорван, следует одновременно признать, что в нем, самом по себе, нет единого основания. Осознавая это, в одной из своих главных работ "Философские начала цельного знания" Соловьев констатирует данный факт, приводя поэтические строки А.К.Толстого:

И порознь их отыскивая жадно, Мы ловим отблеск вечной красоты. Нам вестью лес о ней шумит листвой отрадной, О ней поток гремит струею хладной, И говорят, качаяся, цветы.

И любим мы любовью раздробленной, И тихий шепот вербы над ручьем, И милой девы взор на нас склоненный, И звездный блеск, и все красы вселенной, И ничего мы вместе не сольем.