Популяризация этнографических знаний о Западной Европе.

Этнографические сведения о странах Европы — и славянских и неславянских — были вообще ко второй половине XIX в. накоплены в большом количестве. Они непрерывно пополнялись через разные путешествия, поездки по европейским странам,— а туда ездили многие русские люди, и теперь уже далеко не одни дворяне-помещики. Литература путешествий по западноевропейским странам была достаточно обширна.

Замечательна попытка обобщить весь этнографический материал по народам зарубежной Европы и популяризировать его для широкого читателя: создать нечто вроде этнографии европейских народов. Попытку эту сделала Елизавета Николаевна Водовозова (1844—1923) — известный общественно-культурный деятель того времени, педагог, ученица и последовательница Ушинского. В 1875—1883 гг. она издала обширный трехтомный труд «Жизнь европейских народов». Каждому народу там посвящен обстоятельный очерк. Очерки написаны живо, популярно, на основе разнообразных источников, главным образом описаний путешествий. Конечно, серьезного анализа материальных условий жизни, классовой структуры того или иного народа там нет: автор не был марксистом. Зато книга проникнута гуманным, демократическим духом, духом сочувствия угнетенным народным массам, уважения к культуре каждого народа. Русскому читателю книга Водовозовой (а она потом издавалась отдельными главами-очерками под общим названием «Как люди на белом свете живут») давала яркое, наглядное представление о быте народов Европы.

Надо сказать, что книга Водовозовой и до сих пор остается лучшим — хотя теперь, конечно, уже устаревшим — описанием быта европейских народов. Это было до самого последнего времени едва ли не единственное на русском языке сводное сочинение по этнографии народов зарубежной Европы.

Д.Н.Анучин

Дмитрий Николаевич Анучин был создателем ценного музея где органически объединялась работа трех наук: антропологические, археологические и этнографические коллекции связаны здесь в единое целое. Этот музей — ныне Государственный музей антропологии МГУ — предмет гордости русской науки. По этой же линии шла исследовательская и преподавательская деятельность Анучина. Он был, между прочим, первым, кто занял кафедру антропологии в Московском университете (1880); но он читал и курс «этнологии» и был автором ряда ценных этнографических работ.

Вот более важные из них: «Материалы для антропологии Восточной Азии. 1. Племя айнов» («Труды антропологического отдела ОЛЕАЭ», 1876, прилож.); «Этнографические очерки Балканского полуострова» («Природа», 1877); «Лук и стрелы, археолого-этнографический очерк» (М., 1887); «Сани, ладья и кони, как принадлежности похоронного обряда. Археолого-этнографический этюд» (М., 1890); «К истории ознакомления с Сибирью до Ермака. Древнерусское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране». Археолого-этнографический этюд» (М., 1890); «Япония и японцы» («Землеведение», 1906, кн. 3-4). Более мелкие этнографические работы Анучина насчитываются многими десятками.

Из названных работ особенно характерны для Д. Н. Анучина два его «археолого-этнографических» очерка: «Лук и стрелы», и «Сани, ладья и кони». В обеих работах очень удачно комбинируется археологический и этнографический материал с данными письменных источников. Пример мастерства анучинской этнографической интерпретации письменных источников — его замечательный анализ древнерусского памятника «О человецех незнаемых в восточной стране» (1890), где Анучин тщательным исследованием сумел под баснословными сказаниями увидеть реальные этнографические факты.

Для научных взглядов Д. Н. Анучина очень показательна его программная статья в № 1 журнала «Этнографическое обозрение» (1889). В ней он предостерегает против увлечения чистым собирательством фактов, бесконечным накоплением сырого материала. Очередной задачей науки, по его мнению, является не это, а систематизация собранного материала, «сведение воедино» разбросанных этнографических данных о разных народах и составление капитальных монографий об отдельных народностях, со всесторонним использованием письменных и вещественных источников и собственных полевых материалов исследователя. При этом Анучин, со своим обычным широким взглядом, указывает на значение этнографического материала не только с чисто научной точки зрения — для общей истории и истории культуры, но и в общеобразовательном, практическом и общественном отношении. Этнография, говорил Анучин, сближает нас с нашим народом, знакомит с его бытом и нуждами.

Эта широкая программа этнографических работ, подкрепленная научным авторитетом Анучина (он был, между прочим, бессменным президентом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии с 1890 г. до самой смерти, редактором основанного им журнала «Землеведение»), осталась не без влияния на многих исследователей — учеников и единомышленников Анучина. Надо прибавить, что имя Д.Н.Анучина было очень авторитетным и среди зарубежных ученых; работы его переводились на разные языки либо реферировались в иностранных журналах и оказывали влияние на труды этнографов.