Анна фрейд

Особенно критически настроена в отношении взглядов Мелани Кляйн и ее подхода к лечению была Анна Фрейд. Их немногие попытки диалога и дискуссии скорее вызывали бурные эмоции у обеих, чем способ­ствовали какому—либо сближению.

Взгляды Анны Фрейд на развитие объектных от­ношений сформировались на основе ее наблюдений за младенцами и маленькими детьми Хэмпстедского детс­кого дома, надолго разлученными с родителями (1942). Она считает, что младенцы в первые несколько месяцев жизни всецело зависят от своих физических нужд, так что основная функция матери в этот период — удовлетворение этих нужд. Она указывает, однако, что ма­лыши, разлученные со своими матерями, уже на этой ранней стадии развития обнаруживают признаки рас­стройства, отчасти объяснимые нарушением порядка жизни и отчасти — утратой специфической близости с матерью (стр.180).

Во втором полугодии жизни отношения с матерью выходят за рамки, определяемые физическими потребно­стями. Много позже Анна Фрейд охарактеризовала этот этап как стадию постоянства объекта, когда мать уже является стабильным либидным объектом, и либидное отношение ребенка к ней не зависит от степени его удов­летворения (1965).

Она полагала, что на втором году жизни привя­занность между матерью и ребенком достигает полноты развития, приобретая силу и многообразие зрелой чело­веческой любви, и все инстинктивные желания ребенка сосредотачиваются на матери (1942, стр.181-1.82). Она отметила также, что затем эти «счастливые отношения» ослабевают и омрачаются чувствами амбивалентности и,

позже, соперничества; с появлением этих противоречи­вых переживаний ребенок «приобщается к сложным пе­реплетениям чувств, характеризующим эмоциональную жизнь человека» (стр.182).

На следующей стадии, между тремя и пятью года­ми, неизбежные разочарования эдипова периода и пере­живание утраты любви родителей, усиленно стремящих­ся «цивилизовать» ребенка, делают его раздражительным и гневливым. Эпизодические яростные, желания смерти родителей, словно подтверждаясь разлукой, вызывают огромное чувство вины и сильнейшее страдание. В Хэмпстедском военном детском доме Анна Фрейд видела, как это страдание примешивается к радости ребенка от встречи с родителями, когда такая встреча бывает воз­можна. Она поняла, что интенсивность страдания, свя­занного с разлукой, может серьезно повлиять на буду­щую адаптацию, и назвала возможные последствия раз­луки для каждой фазы развития.

Во многих из своих наблюдений Анна Фрейд была проницательна и оказалась поразительно близка к совре­менным исследованиям развития. Но, к сожалению, эти наблюдения привлекли в свое время мало внимания и были «похоронены» в первом «Ежегодном сообщении Военного детского дома». А впоследствии она мало что сделала для их разработки и подтверждения; формулируя впоследствии теорию развития объектных отношений (1965), она не опиралась на свои ранние наблюдения, так что их богатство и тонкость пропали впустую.

Джон боулби

Джон Боулби начал свою работу в Военном детс­ком доме Анны Фрейд, в то же время испытав большое влияние идей Кляйн и еще большее — этологических исследований. Его акцент на привязанности младенца оказал плодотворное действие на исследования младен­ческого развития. (Критику см. в Handy, 1978; Brody,

1981). Теория Боулби стала особенно популярна среди возрастных психологов, изучавших поведение, обуслов­ленное привязанностями (см. Ainsworth, 1962, 1964; Ainsworth et al., 1978), которые в недавние годы исполь­зовали его идеи при исследованиях навыков младенцев и интеллектуального развития (см. Papousek и Papousek, 1984). Он внес значительный вклад в теорию отношений матери и младенца (1958, 1960а, 1960Ь, 1969, 1973, 1980).

Боулби критиковал психоаналитическую теорию за то, что, в ней, как он полагал, на первый план выво­дится базовая потребность младенца в пище, а привя­занность к матери рассматривается лишь как вторичная потребность. По его мнению, для младенца самое глав­ное — ненарушенная привязанность к матери. Он счи­тал, что предрасположенность к привязанности — био­логически обусловленная врожденная инстинктивная си­стема реакций, — столь же важный мотиватор поведе­ния младенца, как и потребность в оральном удовлетво­рении, если не важнее. Фундаментальное утверждение Боулби состоит в том, что человеческий детеныш входит в жизнь, обладая пятью высокоорганизованными пове­денческими системами: он способен сосать, плакать, улы­баться, цепляться, а также следовать или ориентировать­ся. Некоторые из этих систем действуют с рождения, другие созревают позже. Они активизируют систему ма­теринского поведения у матери или того, кто заменяет ее, благодаря которой младенец получает обратную связь. Эта обратная связь инициирует у него определенное по­ведение, определяющее привязанность. Если инстинкти-ные реакции младенца пробуждены, а материнская фи­гура недоступна, результатом являются тревога разлуки, протестующее поведение, печаль и страдание.

По большей части аналитики были согласны с ре­зультатами наблюдений Боулби о способности младенцев к привязанности, однако его возражения против теории двой­ственных инстинктов, его концептуализация связи с мате­рью и утверждение, что младенец переживает горе и стра­дание так же, как взрослый, вызвали значителную критику. Шур (Schur, 1960; см. также A.Freud, 1960) утверждал, что первичные биологически обусловленные системы ин­стинктивных реакций следует отличать от либидных ин­стинктов в психоаналитической концепции, поскольку пос­ледние относятся к сфере психологических переживаний и психических репрезентаций (хотя Фрейд не всегда был последователен в этой трактовке — см. Strachey S.E., стр. 111—113). Спитц (Spitz, 1960) добавляет, что хотя врожден­ные паттерны реагирования могут служить катализатором первых психологических процессов и лежать в основе ли­бидных инстинктов и объектных отношений, одних лишь этих биологических и механических паттернов недостаточ­но. Врожденные реакции постепенно приобретают психо­логическое значение в ходе развития, которое включает раз­витие Эго и взаимодействие с окружающей средой. Спитц также оспаривал идеи Боулби о младенческих переживани­ях горя, поскольку переживания горя и утраты требуют определенной стегани перцептивной и эмоциональной зре­лости, а также дифференциации себя и объекта, необходи­мых для удержания объектного отношения.

Дискуссия продолжается и по сей день. Боулби до­работал свои взгляды в русле теории информации. Он рас­сматривает привязанность как опосредуемую структуриро­ванными поведенческими системами, активизируемыми определенными сигналами внутреннего или внешнего про­исхождения. Он утверждает, что привязанность невозмож­но объяснить накоплением психической энергии, впослед­ствии претерпевающей разрядку (1981). Он считает свою гипотезу альтернативой концепции либидо и не видит воз­можности ее интеграции в психоаналитическую теорию в ее современном виде. Это означает, что для Боулби психо­анализ застыл в модели разрядки инстинктов.