Как и почему появляется первое слово!

Что же такое «слово» и чем оно отличается от лю­бых, даже самых похожих лепетных вокализаций? Прежде всего, слово  это знак, т.е. заместитель, представитель другого предмета или явления. Значит, за каждым словом должно обязательно стоять то, что оно обозначает, т.е. его значение, и поэтому, чтобы появилось слово, необходим предмет, кото­рый ребенку надо обозначить или назвать этим сло­вом. И если такого предмета нет, если мать и ребе­нок до конца первого года вполне удовлетворены друг другом и ограничиваются выражением взаимной любви, первое слово может задержаться, как бы много ни разговаривала мать, и как бы ни был хорош слух у ребенка. Понятно, что абсолютно беспредметной ситуации общения быть не может. Младенца с первых минут жизни окружает множество предметов: пеле­нок, бутылочек, ложечек, игрушек и пр. Ребенок на­ходится в постоянном предметном окружении. Но как ни странно, маленький ребенок этого не замечает, не видит, несмотря на вполне нормальное зрение. Как не воспринимает постоянно звучащее радио, так и не видит незначимые и совершенно бесполезные для него предметы. А что бы он увидел предмет, за­хотел взять его в руки и рассмотреть, необходимо вмешательство взрослого. Но уже несколько другое.

Психологи провели такой эксперимент. Детям первого года жизни на занятиях показывали две самые обычные и не слишком привлекательные для них пластмассовые игрушки  белую машинку и серого слоника. Но показывали по-разному. Белую машинку активно демонстрировал взрослый. Он держал ее в руках, показывал, как она может ездить, какие у нее колесики, какие дверки, в общем, всячески пытался привлечь внимание малыша к этой игрушке, бурно выражая свое восхищение ею. А серый слоник в течение 15 занятий одиноко стоял на столике перед ребенком. Взрослый сидел рядом и наблюдал, что будет делать ребенок. Потом сразу же после занятий и с перерывом через две недели тем же детям показывали и машинку и слоника вместе с другими, более привлекательными и яркими игрушками и наблюдали, какую игрушку они выберут. Оказалось, что самой любимой и желанной для детей стала белая машинка, которая была в руках взрослого. Даже самые маленькие дети безошибочно узнавали ее, тянулись ручками, хотели рассмотреть поближе. А как же серый слоник? Он оставался незамеченным. Дети не обращали на него никакого внимания. Даже когда он один стоял перед ребенком на занятиях, дети предпочитали смотреть на взрослого, а не на не­подвижную игрушку.

Получается, что наличия предметов недостаточно, чтобы ребенок обратил на них внимание и захотел их назвать. Для этого опять же необходимо общение со взрослым. Однако это общение должно коренным образом отличаться от того чисто эмоционального, ситуативно-личностного, о котором мы говорили выше.

Для эмоционального общения взрослому нужен только ребенок, а ребенку  взрослый. И все. Суть его состоит в выражении любви, нежности, восторга перед маленьким существом. И для такого общения вполне достаточно улыбки, взгляда, ласкового прикос­новения и потока нежных слов, в котором главное  не значение, а интонация, ритм, выражение. Так возникает потребность в общении  ребенку нужен взрослый, нужны адресованные ему воздействия. Но потребности в слове еще нет. Потому что и так все понятно. Потому что между ребенком и взрослым еще нет никакого предмета. Именно этим эмоцио­нальное общение отличается от следующего этапа общения.

На новом этапе развития общение теряет свою непосредственность, потому что оно приобретает другое содержание отличное от выражения только хорошего отношения. Самый обычный предмет: соска, ложка, платочек и, конечно же, игрушка  становится содер­жанием общения. Всевозможные детские погремушки как раз и созданы для того, чтобы привлекать к себе внимание младенцев, вызывать у них познавательный интерес. Но как мы видели, все это невозможно без взрослого. Для того чтобы игрушка стала любимой и ребенок потянулся к ней, нужно, чтобы ее сначала показал взрослый. Впрочем, после 8-9 месяцев осо­бой необходимости в демонстрации предметов уже нет. Дети сами активно начинают хватать предметы, трясти их, махать, бросать, сосать и пр.

Заинтересованное отношение взрослого передает­ся ребенку, и теперь уже в центре внимания малыша предмет, а не человек. Взрослый является организа­тором, участником этого общения. И нужен он ребенку не сам по себе, как было при эмоциональном обще­нии, а как источник новых предметов, предметных действий, образец для подражания. Так возникает ситуативно-деловое общение ребенка со взрослым, в основе которого лежит потребность в сотрудни­честве. Здесь уже недостаточно просто гладить, ласкать ребенка и говорить, какой он хорошенький. С ним нужно вместе что-то делать_, что-то показывать ему: греметь погремушкой, рвать бумажки, катать шарики и пр.

Если взять такого малыша на руки, чтобы просто приласкать, это его не устроит. Он начнет хватать ручками одежду, бусы, очки, волосы, словом, все до­ступные и не слишком доступные для манипуляции предметы. Но без интереса и внимания взрослого, без демонстрации новых способов действия предметы быстро теряют свою привлекательность, становятся скучными и привычными. Кроме того, без взрослого малыш никогда не научится правильно действовать с предметами  держать ложку, собирать пирамиду, возить машинку и т.п. Поэтому, чтобы предметные действия ребенка обогащались, необходимо не только и не столько достаточное число разнообразных предметов, но совместные со взрослым предметные действия.

Вот в таком предметном «сотрудничестве» ребенка и взрослого рождается первое слово ребенка.

Рождение первого слова специально исследовалось психологами. М.Г. Елагина провела исследование, в котором пыталась добиться от ребенка активного называния слова не по просьбе «Скажи ляля» или «Ответь, что это?», а по собственной инициативе. Эксперимент был организован следующим образом. Играя с ребенком 1,5 лет в игрушки, взрослый создавал некое затруднение: отодвигал игрушку так, чтобы малыш не мог сам дотянуться до нее, что, естественно, вызывало у него активное стремление достать желанный предмет. Ему предоставлялась возможность самому осуществить несколько самостоятельных действий. Если при этом он не называл игрушку, то взрослый произносил название предмета. Это повторялось до тех пор, пока ребенок не назы­вал нужный ему предмет или отказывался от общения.

Назвав игрушку, ребенок получал ее для игры. Наблюдая поведение детей в этой ситуации, М.Г. Елагина выделила три этапа в овладении активным сло­вом. На первом этапе все внимание ребенка и активность устремлены на предмет. Малыш изо всех сил тянется к предмету, кричит «дай-дай, да-да-да», всячески выражает свое желание овладеть игрушкой, нетерпение, протест против действий взрослого. Но сам взрослый и произносимое им слово никакого интереса не вызывают.

На втором этапе ребенок переключается на взрос­лого. Он смотрит на него требовательно, указывает пальчиком на предмет и адресует непонятливому взрослому поток лепетного говорения: «да-да-да, на-ка-на-ля». Но слово еще не выделяется как название этого предмета. Малыш сердится, выражает недо­вольство и пытается «выпросить» предмет своим лопотанием.

На третьем этапе возникает отношение ребенка к слову. Это проявляется, прежде всего, в том, что дети начинают смотреть на губы взрослого и слу­шать то слово, которое он произносит. Лепетное говорение прекращается, и ребенок пытается произ­нести новое слово. Причем это собственное произно­шение приносит ребенку столько радости, что дети начинают повторять его снова и снова, и через не­которое время уже предпочитают словесную игру долгожданной игрушке.

Только пройдя через эти три этапа, дети 1-1,5 лет начинают активно произносить слово. Если ребенок остановится на первом этапе и стремится только овла­деть игрушкой, потрогать ее, покрутить в руках, на­зывания предмета не происходит. Дело в том, что само предметное действие и даже взаимодействие не ведет к появлению слова. Ребенок может долго и с ин­тересом заниматься с кубиками, не зная, что они на­зываются «кубики», и никакой особой нужды в этом назывании не возникает. Если такую нужду не создаст взрослый. Цель сказать что-то ставит перед ребенком взрослый. Именно потребность в общении с ним за­ставляет малыша принять эту цель и сказать нужное слово.

Но если общение со взрослым ограничивается эмо­циональным взаимодействием, если это общение имеет непосредственный характер, оно может проис­ходить и без речи. Можно просто улыбаться взрос­лому, принимать его доброжелательное внимание, и здесь достаточно младенческих вокализаций, которые так понятны близким. Кстати, достаточно часто задерж­ка речи у детей связана именно с тем, что родители удовлетворяют абсолютно все потребности детей, угадывая их желания по первому взгляду и звуку. Можно вспомнить известный анекдот про мальчика, который до 5 лет не произнес ни одного слова, и родители считали его немым, но однажды за завтраком он сказал, что «каша недостаточно сладкая». Когда удивленные родители спросили его, почему же он раньше ничего не говорил, он ответил: «Раньше все было в порядке».

Действительно, для того чтобы ребенок сам, по своей собственной инициативе начал говорить, у него должна возникнуть потребность в этом. Эта потребность складывается из двух составных частей: потребности в общении со взрослым и потребности в каком-нибудь предмете. Ни одно, ни другое само по себе к слову еще не приведет. И только общение со взрослым по поводу предмета или предметные действия, включенные в общение, создают необходимость назвать этот предмет, самому произнести свое первое слово.