§ 1. Место иероглифики в современном японском языке и дискуссия о японской письменности

В современном японском письме иероглифика выполняет важнейшую роль. Применение самого слова «иероглиф» по отношению к неалфавитным знакам, заимствованным из Китая, является в известной мере исторической случайностью. Слово, которым называют эти знаки в японском языке – «кандзи» (漢字), то есть «китайские (букв. ханьске) знаки», не имеет значения «священные знаки» или «идеограмма» и т.п. Система современного японского письма по традиции носит название «кандзи-кана-мадзири-бун» (漢字かなまじり文), то есть «письмо иероглифами (букв. китайскими знаками) с примесью азбуки». Эта система, если ее толковать широко, как применение в одной строке двух разновидностей письменных знаков – иероглифов и знаков слоговой азбуки «кана» (仮名), начала складываться с начала VII века и приняла более или менее завершенный вид к VIII веку. Разновидности японской азбуки «катакана» и «хирагана» были созданы путем графического сокращения и преобразования китайских иероглифов в знаки алфавита. Не толко первые этапы становления японской письменности, но и все ее дальнейшее развитие характеризовалось постоянной борьбой двух принципов письма – иероглифического и фонетического. В известном смысле борьба эта продолжается и по сей день.

В ходе сложного исторического развития место и роль иероглифики в японском письме менялись – сокращалось общее число употребляемых иероглифов, упрощалась и изменялась графика, постепенно складывались некоторые, пусть и не совсем строго оперделенные, правила их употребления в строке вместе со знаками азбуки. Хотя иероглифы и по сей день выполняют важную роль в системе японского письма, термин, которым обозначается эта система, стал в некоторой степени условным, поскольку в нем оказалось закрепленным первоначальное представление о том, что собственно знаками письма являются иероглифы, а знаки азбуки «кана» лишь выполняют вспомогательную роль. В современных газетных текстах на каждую тысячу иероглифов приходится примерно поровну иероглифов и знаков азбуки. Такой процент содержания иероглифов в тексте считается относительно высоким и объясняется он стремление плотнее заполнить пространство, т.к. иероглифами в большинстве случаев записываются многословжные слова и компоненты слов (см. § 3). Кроме того японские тексты содержат большое число японских имен и фамилий, географических названий, названий учреждений и т.п., то есть лексику, на которую меры по регулированию иероглифики почти не распространяются.

Статистические исследования литературных текстов за полстолетия с 1900 по 1954 гг. привели даже некоторых авторов к смелому выводу, что иероглифика может быть полностью вытеснена азбукой к 2190 году. Однако регулирование системы письма, будучи частью языковой политики, является ареной борьбц различных тенденций. Факты последних двух десятилетий говорят не только о стабилизации определенного круга употребительных иероглифов, но и некоторого, хотя и небольшого, увеличения их числа. Что касается абсолютного числа иероглифов, употребляемых во всей совокупности японских текстов в послевоенный период после проведенных реформ, то максимальное число, полученное в результате ряда обледований в 50-е годы, составило 3329 знаков. Наиболее настойчивые защитники иероглифики, так называемые «традиционалисты», выступают за установление лимита в 3000 знаков. С другой стороны, некоторые сторонники решительного ограничения употребления иероглифики, так называемые «реформисты», полагают, что в практических целях было бы достаточно и одной тысячи знаков. При этом они ссылаются на тот факт, что первая тысяча иероглифов, покрывает 90% случаев употребления иероглифов в текстах, а первые две тысячи – 99%. Кроме абсолютного числа иероглифов столь же острой дискуссионной проблемой является регламентация их чтений (значений).

Обсуждение проблем, связанных с реформами в области письменности, получило название «дискуссии по реформе национальной письменности и национального языка» или сокращенно «дискуссии о языке».

Одним из главных результатов длительной борьбы между разными подходами к иероглифике в японском письме были реформы, начатые с 1946 года, когда был утвержден «Перечень иероглифов, подлежащих употреблению», включавший 1850 иероглифов (тоё-кандзи-хё 当用漢字表). Надо сказать, что само название этого перечня отражало противоречия между различными точками зрения и являлось компромиссом между ними. Так, с одной стороны, прямо говорилось об ограничении числа употребляемых иероглифов, а, с другой стороны, перечень был обязательным только для органов просыещения и официальных изданий. Для школы «тоё-кандзи-хё» был скорее минимумом, необходимым для получения образования, для прессы и других изданий, не попадающих под регламентацию, – лимитом, которым, по возможности, следовало ограничиваться. Перечень «тоё-кандзи» также регламентировал (впоследствии уточнавшиеся) чтения иероглифов и графику. Принятие этого перечня, а также ряд других мер в области языковой политики (в частности касавшихся лексики и правописания) были положительно оценены прогрессивной общественностью страны и благотворно сказались на школьном образовании, повысили в целом коммуникативную эффективность японской системы письма, хотя и не положили конца спорам о целесообразности включения или исключения отдельных знаков. Консультативный орган при Министерстве просвещения Японии «Совет по изучению родного языка» – «Кокуго-сингикай» (国語審議会), формируемый из лингвистов и представителей общественности, до 1961 года в основном занимался вопросами внедрения в практику принятых регламентаций и совершенствованием перечня «тоё-кандзи» и относящихся к нему дополнительных документов.

Реформа языка и письма 1946 г. и введение «тоё-кандзи-хё» имели в виду не только и не столько тех, кто уже овладел языком, а более широкий круг носителей языка, и, в перспективе, будущие поколения.

Однако дискуссия вспыхнула с новой силой в 1954 году в связи с опубликованием новых «Правил выноса знаков азбуки за пределы иероглифов» («окуригана»), то есть правил написания азбукой тех частей (окончаний) слов, которые не записаны иероглифом. Критики указывали на большое число исключений и непоследовательность новых правил. Эта критика была во многом справедливой. «Советом по изучению родного языка (Кокуго-сингикай)» был подготовлен, а в 1981 г.принят правительством Японии новый перечень «дзёё-кандзи-хё» (常用漢字表) – «Перечень повседневно употребляемых иероглифов». Новый перечень содержит дополнительно 95 иероглифов, не входивших ранее в «тоё-кандзи-хё», устанавливает «онные» и «кунные» чтения этих иероглифов (см. § 3), однако принципиальное различие между прежним перченем и «дзёё-кандзи-хё» заключается в другом. Если «тоё-кандзи-хё» носил недвусмысленно ограничительный и регламентирующий характер, то «дзёё-кандзи-хё» был объявлен его авторами лишь неким «ориентиром». В пояснительном тексте к перечню прямо говорится о том, что он не носит ограничительного характера¹⁰. В случае необходимости. говорится в преамбуле, могут быть употреблены и другие, не включенные в перечень, иероглифы, сопровождаемые знаками «фуригана» (небольшие знаки азбуки, помещаемые справа от иероглифа при вертикальном письме или над ним – при горизонтальном для облегчения его прочтения). Допускается также употребление так называемых «атэдзи», т.е. ненормативное употребление иероглифов для написания слова в целом, независимо от обычных чтений каждого знака, например – 風邪 kaze в значении «простуда; грипп»¹¹. Общее число «онных» и «кунных» чтений в «дзёё-кандзи-хё» составило 4817. Внесены отдельные поправки в графику. Нерешенными, однако, остались такие вопросы, как иероглифика для имен и фамилий¹², распределение иероглифов по годам обучения в школе и др.