§ 11), Так что вполне естественно, если римское право при регулировании вопроса

? fructus extantes применяется к поземельным отношениям. Далее, я предполагаю,

что rei vindicatio обыкновенно относится к fundus, как сельско-хозяйственному

целому, а не к pars fundi. Впрочем, за неимением под рукою статистических

данных, настаивать не буду. Наконец, a priori и без статистических данных

можно утверждать, что в массе случаев в имении в виде fructus extantes найдутся

главным образом, почти исключительно те продукты, которые имеют значение для

дальнейшего хозяйства. Право же, особенно обычное право (кристаллизация массового

опыта) применяется к тем явлениям, которые имеют значение в важнейшей для

жизни по весу и количеству массе случаев. Хотя иногда или в известной части

fructus extantes не относятся к категории необходимых предметов для дальнейшего

хозяйства, тем не менее это обстоятельство не вызывало бы при наличности обязанности

выдачи всех fructus extantes того ощущения ненормальности и вредности, какое

бы вызывалось правом владельца лишать имение необходимых для хозяйства продуктов

при противоположном регулировании вопроса. Поэтому психологически правило

римского права ? fructus extantes остается вполне естественным и в том случае,

если признать, что оно не всегда и не в вполне необходимо с моей точки зрения.

Тем не менее в виду того, что fructus extantes, как справедливо указывает

Пернис, в известной категории случаев находятся вне органической связи с передаваемою

по vindicatio вещью и соответственным дальнейшим хозяйством, с точки зрения

сознательной политики права мог бы возникнуть вопрос, не следует ли современному

законодателю сделать соответственные отступления от римского права. Несмотря

на это я в отделе своего сочинения, обсуждающем наш институт с точки зрения

современной законодательной политики (ниже § 24, ср. Fruchtvertheilung стр.

245) защищаю рецепцию римского правила ? fructus extantes в будущие гражданские

уложения и привожу для этого основания. Главное и существенное основание следует

из основной мысли, положенной нами в обсуждение института, но ни того, ни

другого Пернис не принял во внимание, и вся его полемика и в этой части основана

на недоразумении.

Недоразумение лежит в самой постановке вопроса об объяснении нашего института.

Мы выше (ср. Fruchtvertheilung стр. 165) определили подлежавший разрешению

вопрос следующим образом:

"При этом нам следует исходить из того основного положения современного

социального строя, что собственнику капитала принадлежит и доход от этого

капитала и что наш институт представляет исключение из этого общего принципа

современного капиталистического строя. Требуется объяснение и ответ стало

быть отнюдь не на вопрос, почему добросовестный владелец не получает всех

плодов, а, напротив, на обратный вопрос, именно, почему ему предоставляется

lucrum потребленных плодов, почему права собственника ограничиваются только

наличными плодами".

Этот вопрос решается по нашей теории след. образом:

Потому что fructus consumpti вследствие ошибочного хозяйственного плана

владельца вошли в органическую связь с его хозяйством и неожиданное изъятие

их было бы вредно с народнохозяйственной точки зрения.

При таковой нашей постановке вопроса и таковом ответе само собою разумеется,

что fructus extantes (tignum nondum iunctum) должны принадлежать собственнику.

Этот вывод отнюдь не изменяется от того, что я к этому результату прибавляю

дополнительное гражданско-политическое рассуждение ? значении fructus extantes

для собственника. Результат этого рассуждения гласит: в среднем случае fructus

extantes имеют важное значение для дальнейшего хозяйства в имении, а потому

лишение собственника этих хоз. благ в пользу владельца (не требуемое по предыдущим

результатам основною идеей и функцией нашего института и представляющее напрасное

ограничение основного принципа современного экономического строя) обыкновенно

вело бы к особенному экономическому вреду.

Опровергает ли Пернис эту мою теорию? Нет, он спорит против чего-то другого,

против теории не только неправильной самой по себе, но и основанной на ложной

постановке всего вопроса.

Теория эта (противоположная моей по самой постановке вопроса) состоит

в следующем:

В нашем институте является странным и требует объяснения. почему собственник

получает fructus extantes. lus singulare нашего института состоит не в том,

что владелец люкрирует fructus consumpti, a в том, что он лишается fructus

extantes. Как это объяснить? На этот (неправильно поставленный) вопрос предлагается

ответ: потому что fructus extantes в среднем случае необходимы для дальнейшего

хозяйства в имении.

Вот против такой ложной теории и направлена полемика нашего уважаемого

противника. Для победы над этой теорией ему даже излишне было указывать подробно

случаи, когда fructus extantes не бывают необходимы для дальнейшего хозяйства

собственника. Ведь я и не утверждал, что fructus extantes, как таковые, всегда

имеют особое значение для собственника. Следовательно, достаточно было сказать:

автор теории сам признает, что fructus extantes могут на деле иметь различное

значение для собственника. Почему же в таком случае остроумные римские юристы,

знатоки хозяйственной политики, не установили такого правила, которое бы,

сообразно основной идее института, предоставляло собственнику fructus extantes

тогда и в такой мере, когда и в какой мере они необходимы для дальнейшего

хозяйства?

Но в том то и дело, что я такой теории не выставлял. Моя теория остается

и после полемики Перниса в прежней силе. И теперь я утверждаю: возвращение

fructus extantes не только было бы излишним нарушением принципа собственности,

но и особо вредным явлением для сельского хозяйства. Что этот особый вред

проявлялся бы не при всяком случае vindicatio, a только в той категории случаев,

которую я предполагал выше, т.-е. в случаях виндикации сельско-хозяйственных

fundi, и при том лишь тогда и постольку, поскольку fructus extantes оставлены

в имении не по каким-либо исключительным обстоятельствам, а в виду дальнейших

потребностей хозяйства, - с этим я вполне согласен и противного не утверждал

и в "Fruchtvertheilung".