Явление восьмое

Мамаев. А, ты здесь! (Таинственно.) Крутицкий там написал что-то, так нужно

ему обделать, выгладить слог. Он думает, что очень умен, а ведь болван совершенный, написал, наверняка глупость, но ты, когда увидишься с ним, польсти ему.

   Глумов. Вот, дядюшка, чему вы меня учите.

   Мамаев. Льстить нехорошо, а польстить немного позволительно. Он может пригодиться. Да, вот еще одно тонкое обстоятельство. В какие отношения ты поставил себя к тетке?

   Глумов. Я человек благовоспитанный, учтивости меня учить не надо.

   Мамаев. Ну вот и глупо, ну вот и глупо. Она еще довольно молода, собой красива, нужна ей твоя учтивость! Врага, что ли, ты нажить себе хочешь?

   Глумов. Я, дядюшка, не понимаю.

   Мамаев. Не понимаешь, так слушай, учись! Слава богу, тебе есть у кого поучиться. Женщины не прощают тому, кто не замечает их красоты.

   Глумов. Да, да, да! Скажите! Из ума вон!

Мамаев. То-то же, братец! Хоть ты и седьмая вода на киселе, а все-таки родственник; имеешь больше свободы, чем просто знакомый; можешь иногда, как будто по забывчивости, лишний раз ручку поцеловать, ну, там глазами что-нибудь. Я думаю, умеешь?

   Глумов. Не умею.

   Мамаев. Экий ты, братец! Ну, вот так. (Заводит глаза кверху.)

   Глумов. Полноте, что вы! Как это можно!

   Мамаев. Ну, да ты перед зеркалом хорошенько поучись. Ну, иногда вздохни с томным видом. Все это немножко щекочет их самолюбие! Да и для меня-то покойнее. Пойми, пойми!

   Глумов. Опять не понимаю.

   Мамаев. Она женщина темперамента сангвинического, голова у ней горячая, очень легко может увлечься каким-нибудь франтом, черт его знает что за механик попадется, может быть, совсем каторжный. А тут, понимаешь ты, не угодно ли вам, мол, свой, испытанный человек. И волки сыты, и овцы целы... Ха, ха, ха! Понял?

   Глумов. Ума, ума у вас, дядюшка!

   Мамаев. Надеюсь.

   Глумов. А вот еще обстоятельство! Чтоб со стороны не подумали чего дурного, ведь люди злы, вы меня познакомьте с Турусиной. Там уж я открыто буду ухаживать за племянницей, даже, пожалуй, для вас, если вам угодно, посватаюсь. Вот уж тогда действительно будут

и волки сыты, и овцы целы.

   Мамаев. Вот, вот, вот! Дело, дело!

   Глумов. Клеопатре Львовне мы, разумеется, не скажем про Турусину ни слова. Не то что ревность, а, знаете, есть такое женское чувство.

   Мамаев. Кому ты говоришь! Знаю, знаю. Ни-ни-ни! и заикаться не надо.

   Глумов. Когда же мы к Турусиной?

   Мамаев. Завтра вечером. Ну, теперь ты знаешь, что делать тебе?

   Глумов. Что делать? Удивляться уму вашему!

Явление десятое

Мамаева (садится на кресло). Целуйте ручку, ваше дело улажено.

   Глумов. Я вас не просил.

   Мамаева. Нужды нет, я сама догадалась.

   Глумов (целует руку). Благодарю вас. (Берет шляпу.)

   Мамаева. Куда же вы?

   Глумов. Домой. Я слишком счастлив.

   Мамаева. Вы счастливы? Не верю.

   Глумов. Счастлив, насколько можно. Я получу место..

   Мамаева. Не верю, не верю. Вы хотите в таких молодых годах показать себя материалистом, хотите уверить меня, что думаете только о службе, о деньгах.

   Глумов. Клеопатра Львовна...

   Мамаева. Хотите уверить, что у вас никогда не бьется сердце, что вы не мечтаете, не плачете, что вы не любите никого. Говорите, кто эта жестокая?

   Глумов. Но ведь это пытка. Клеопатра Львовна.

   Мамаева. Говорите, негодный, говорите сейчас! Я знаю, я вижу по вашим глазам, что вы любите. Бедный! Вы очень, очень страдаете?

   Глумов. Вы не имеете права прибегать к таким средствам. Вы знаете, что я не посмею ничего скрыть от вас.

   Мамаева. Кого вы любите?

   Глумов. Сжальтесь!

   Мамаева. Стоит ли она вас?

   Глумов. Боже мой, что вы со мною делаете!

   Мамаева. Умеет ли она оценить вашу страсть, ваше прекрасное сердце?

   Глумов. Хоть убейте меня, я не смею!

   Мамаева (шепотом). Смелее, мой друг, смелее!

   Глумов. Кого люблю я?

   Мамаева. Да.

   Глумов (падая на колено). Вас!

   Мамаева (тихо вскрикивая). Ах!

   Глумов. Вы сами виноваты! Если б вы не были так очаровательны, так снисходительны ко мне, я... Но вы, ангел доброты, вы, красавица, из меня, благоразумного человека, вы сделали бешеного сумасброда! Да, я сумасшедший! Простите меня! (Склоняет голову)

   Мамаева (целуя его в голову). Я вас прощаю.