44.Этика,мораль и право .Нравственные ценности личности:

Термин «этика» происходит от древнегреческого слова «ethos» («этос»). Первоначально под этосом понималось привычное место совместного проживания, дом, человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. В последующем оно стало по преимуществу обозначать устойчивую природу какого-либо явления, обычай, нрав, характер; так в одном из фрагментов Гераклита говорится, что этос человека есть его божество. Изменение смысла поучительно: оно выражает связь между кругом общения человека и его характером. Отталкиваясь от слов «этос» в значении характера, Аристотель образовал прилагательное «этический» для того, чтобы обозначить особый класс человеческих качеств, названных им этическими добродетелями. Этические добродетели являются свойствами характера, темперамента человека, их также называют душевными качествами. Они отличаются, c одной стороны, от дианоэтических добродетелей как свойств ума. К примеру, страх – природный аффект, память – свойство ума, а умеренность, мужество, щедрость – свойства характера. Для обозначения совокупности этических добродетелей как особой предметной области значения и для выделения самого этого знания как особой науки Аристотель ввел термин «этика».

Для точного перевода аристотелевского понятия этического с греческого языка на латинский Цицерон сконструировал термин «moralis» (моральный). Он образовал его от слова «mos» (mores – латинского аналога греческого «этос», обозначавшего характер, темперамент, моду, покрой одежды, обычай. Цицерон, в частности, говорил о моральной философии, понимая под ней ту же область знания, которую Аристотель называл этикой. В IV веке н.э. в латинском языке появляется термин «moralitas» (мораль), являющийся прямым аналогом греческого термина «этика».

Оба этих слова, одно греческого, другое латинского происхождения, входят в новоевропейские языки. В ряде языков возникают свои собственные слова, обозначающие ту же самую реальность, которая обобщается в терминах «этика» и «мораль». Это – в русском языке «нравственность». Они на сколько можно судить, повторяют историю возникновения терминов «этика» и «мораль»: от слова «нрав» (sitte) образуется прилагательное «нравственный» (sittlich) и от него уже – новое существительное «нравственность» (Sittlichkeit).

В первоначальном значении «этика», «мораль», «нравственность» - разные слова, но один термин. Со временем ситуация меняется. В процессе развития культуры, в частности, по мере выявления своеобразия этики как области знания за разными словами начинает закрепляться разный смысл: под этикой главным образом подразумевается соответствующая ветвь знания, наука, а под моралью (нравственность) – изучаемый ею предмет. Существуют также различные попытки разведения понятий морали и нравственности. Согласно наиболее распространенной из них, восходящей к Гегелю, под моралью понимается субъективный аспект соответствующих поступков, а под нравственностью – сами поступки в их объективно развернутой полноте: мораль – то, какими видятся поступки индивиду в его субъективных оценках, умыслах, переживаниях вины, а нравственность – то какими на самом деле являются поступки человека в реальном опыте жизни семьи, народа, государства. Можно выделить культурно-языковую традицию, которая понимает под нравственностью высокие основополагающие принципы, а под моралью – приземленные, исторически изменчивые нормы поведения; в этом случае, например, заповеди бога именуются нравственными, наставления школьного учителя – моральными.

В целом попытки закрепить за словами «этика», «мораль», «нравственность» различный содержательный смысл и соответственно придать им различный понятийно-терминологический статус на вышли за рамки академических опытов. В общекультурной лексике все три слова продолжают употребляться как взаимозаменяемые. Например, в живом русском языке то, что именуется этическими нормами, с таким же правом может именоваться моральными нормами или нравственными нормами. В языке, претендующем на научную строгость, существенный смысл придается главным образом разграничению понятий этики и морали (нравственность), но и оно не до конца выдерживает. Иногда этику как область знания называют моральной (нравственной) философией, а для обозначения определенных моральных (нравственных) феноменов используют термин этика (профессиональная этика, этика бизнеса).

Этикой нужно называть науку, область знания, интеллектуальную традиции, а «моралью» или «нравственностью», употребляя эти слова как синонимы, - то, что изучается этикой, ее предмет.

Что такое мораль (нравственность)? Данный вопрос является не только исходным, первым в этике; на протяжении всей истории этой науки, охватывающей около двух с половиной тысяч лет, он оставался основным фокусом ее исследовательских интересов. Различные школы и мыслители дают на него различные ответы. Не существует единого, бесспорного определения морали, что имеет прямое отношение к своеобразию данного феномена. Размышления о морали оказываются различными образами самой морали вовсе не случайно. Мораль – больше, чем совокупность фактов, которая подлежит обобщению. Она выступает одновременно как задача, которая требует для своего решения, помимо всего прочего, также и теоретического размышления. Мораль – не просто то, что есть.

Она скорее есть то, что должно быть. Поэтому адекватное отношение этики и морали не ограничивается ее отражением и объяснением. Этика также обязана предложить свою собственную модель нравственности: философов-моралистов в данном отношении можно уподобить архитекторам, профессиональное призвание которых состоит в том, чтобы проектировать новые задачи.

Эти определения в значительной степени соответствуют общераспространенным взглядам на мораль. Мораль предстает в двух взаимосоотнесенных, но тем не менее различных отличиях: а) как характеристика личности, совокупность моральных качеств, добродетелей, например, правдивость, честность, доброта; б) как характеристика отношений между людьми, совокупность моральных норм (требований, заповедей, правил), например, «не лги», «не кради», «не убей».

Сущность права, содержание его норм станет для нас еще яснее, когда мы рассмотрим отношение его к родственной области — морали (нравственности). Осмысление права в его взаимосвязи с моралью — одна из самых давних традиций истории общественной мысли.

Современное представление о ценностном взаимодействии морали и права естественным образом опирается на анализ исторической логики развития их взаимоотношений. В анализе традиции осмысления права в тесной связи с категориями морали нас интересует, прежде всего, тот факт, что изменение ценностных приоритетов от эпохи к эпохе оборачивалось конкретными изменениями в теоретической правовой мысли и в практической нормативной жизни.

Для пояснения сказанного обратимся к историческому материалу. Известно, что учения античного времени не ставили под сомнение этическую значимость права. Космологические умозрения древних греков и римлян отражали господствующий в то время цельный, нерасчлененный способ познания мира. Правомерность и нравственность поведения человека оценивались одной общей мерой «дике» — правом-справедливостью.

Ценность права отождествлялась с его огромным нравственным значением, проявляющимся в необходимости «хороших» законов, «справедливых» правителей, «правильных» форм правления. Пифагорейцы, например, считали законопослушание высокой добродетелью, а Сократ характеризовал его как непререкаемый долг гражданина.

Платон ставил «умеренное пользование свободой» (то есть право) в качественную зависимость от того, «есть ли в душе добродетели», а Аристотель подчеркивал, что «человек, живущий вне закона и права, — наихудший из всех». Таким образом, свойственное античности нормативное различие права и морали еще не означало их автономности и дифференцированности в качестве различных ценностных систем.

Средние века стали новым этапом во взаимоотношениях морали и права. Мораль и право в этот период уже не являлись синонимами, различаясь как внутренняя область и «сверхиндивидуальная сила».

Идея Бога как первопричина мироздания и законодателя нравственности несет в себе глубокий смысл. Она прямо говорит о том, что законы нравственности предназначены человеку свыше и он не вправе изменять их по своей прихоти, подгоняя законы под сиюминутные нужды и интересы. Нравственные законы нисходят от Бога к человеку и поселяются в его сердце, обретая вид этических саморегуляторов — совести, стыда, способности испытывать чувства раскаяния, вины и т. д.

Предназначение этических саморегуляторов заключается в том, чтобы показывать человеку меру дисгармонии между требованиями непреложного нравственного закона (Бога) и его реальным поведением.

В данную эпоху происходило становление системы права, автономной от моральных установлений, и дальнейшее теоретическое размежевание права и закона. Закон при этом не терял своего абсолютного и тотального нравственного значения, а взаимоотношение права и нравственности вытекало из соответствия того и другого религиозным ценностям средневекового общества.

Можно сказать, что критерий ценности закона в Средние века был един и для этических, и для правовых установлений. Он в самом общем виде заключался в степени соответствия любых земных законов высшему, Божественному разуму.

Иное положение вещей было характерно для Нового времени. Именно в этот период произошел кардинальный поворот как в определении смысла права и его самостоятельного ценностного содержания, так и в подходах к морали, которые сразу же нашли свое отражение и в правопонимании, и в правоприменении.

Теоретическое осмысление ценностной самостоятельности морали и права как основания для их взаимодополнения стало предметом исследования в классических концепциях просветительной традиции, представленной такими именами, как Гоббс, Юм, Монтескье, Беккариа, Вольтер, Руссо и др. И хотя тема права в этих концепциях по-прежнему оставалась темой моральной философии, право уже осмысливалось не просто как конкретизация и детализация моральных обязанностей, а как феномен, приобретающий свой высший смысл и значение в совокупности с этическими категориями. Иными словами, идеал и легитимность права виделись в его обусловленности моралью.

Философия естественного права Нового времени различала нормативный и аксиологический подходы к праву, считая первый проявлением инструментальных функций права, а второй — выражением абсолютной ценности права «по понятию». И в той мере, в какой право мыслилось в контексте своего безусловного ценностного содержания, оно могло сопоставляться с моралью в статусе разных, но взаимодополняющих ценностно-нормативных систем.

У Канта мораль и право выступают как взаимно предполагающие и взаимно запрашивающие друг друга: моральность индивида с самого начала имеет смысл правоспособности (полной внутренней предуготовленности к ответственному отправлению гражданских свобод), право же (в той мере, в какой оно является «истинным», или «строгим правом») означает, прежде всего, признание публичной властью нравственной самодостаточности подданных и отказ от патерналистской опеки над ними.

Вопрос о соотношении морали и права в рассматриваемой плоскости стал предметом обсуждения и в русской философско-религиозной и юридической литературе.

Все многочисленные теории взаимоотношения права и нравственности (морали) могут быть сведены к нескольким типам.

Первый тип не проводит никакой разницы между правом и нравственностью (славянофилы). Второй тип считает, в противоположность первому, что право и мораль не имеют между собой ничего общего (Б. Чичерин). Третий тип рассматривает право как часть нравственности (В. Соловьев).

А чтобы решить вопрос, какая же это часть нравственности, выдвигается теория этического минимума, имеющая в качестве своих сторонников многих крупных представителей философии. По мнению видного приверженца религиозной философии В. Соловьева, право является инструментом «всеобщей организации нравственности», выступает в качестве «принудительного требования реализации определенного минимального добра», «минимума нравственности».

С точки зрения Б. Чичерина, подчинение права нравственности (как части целому) было бы равносильно признанию необходимости введения морали принудительными мерами, уничтожению как нравственности, так и права.

Проблематика дискуссий о взаимоотношении права и морали, которые были особенно популярны в России в XIX веке, не потеряла актуальности и по сей день.

В анализе современного права, все более связывающего бытие с автономной личностью, на первый план выступает мораль, которая через «эгоцентризм» переводит философско-правовой анализ в плоскость жизненного процесса, весьма значимого для права на современной стадии его развития. В морали решающее значение имеет уровень элементарных моральных (нравственных) требований, императивов, аксиом, заповедей, прямо выражающих значение нормы или внутренне имеющих к ним отношение.

Наиболее полно общность ценностных оснований морали и права воплощается в этико-правовых конструкциях прав человека. Она же проявляется в фактическом совпадении некоторых правовых и моральных норм, которые таким совместным «дублирующим» регулированием подчеркивают особую значимость защищаемых ценностей. К ним относятся прежде всего ценности жизни, свободы, собственности. В этих случаях право и мораль взаимодействуют друг с другом как взаимодополняющие ценности.

Таким образом, по вопросу взаимодействия морали и права можно сформулировать следующие положения. Во-первых, с точки зрения общей сложившейся системы ценностей в современном обществе право должно отвечать абсолютным, формальным, всечеловеческим ценностям.

Во-вторых, мораль и право — это две универсально значимые ценностно-нормативные системы общества, занимающие относительно самостоятельные ниши в жизни общества.

Такая характеристика связи морали и права базируется на представлении о том, что право является продуктом естественного развития социума, оно не привносится извне и не навязывается обществу властью.

Возникновение и развитие права подчинено тем же общим закономерностям, что и развитие общественной морали. Мораль положительно оценивает право, если его содержание соответствует нравственным ценностям и порицает нарушения правопорядка, особенно прав и свобод граждан.

Нормирование социальной жизни, присущее морали и праву, имеет общие ценностные основания, которые подчеркивают безусловную значимость человеческой личности, нормальных условий ее бытия.

Эти ценностные основания конкретизируются в каждой из систем по-разному. Право строит свои принципы на ценностях формального равенства, справедливости, заключающейся в эквивалентности предоставлений и получений, деяний и свободы как первого условия осуществления правовых отношений. Моральные ценности сложнее определить однозначно, этому сопротивляется сама природа морали, для которой характерно признание и «присвоение» индивидуальным моральным сознанием всеобщих абсолютных законов.

В-третьих, мораль замкнута на сознании, духовной жизни людей и не имеет обязательного внешнего выражения. Право выступает в качестве институционального регулятора. Как писаное право оно входит в жизнь общества в виде определенной реальности, устойчивой догмы, не зависящей от чьей-либо прихоти. Культура, исполненная высоких нравственных требований и публично об этих требованиях заявляющая, обеспечивает более действенный контроль за нарушением норм и законов, чем культура, которая воспринимает контроль только как причинение боли и страданий людям.

В-четвертых, содержание морали самым непосредственным образом связано с долгом, обязанностями ответственных людей за свои поступки. Право сосредоточено на субъективных правах отдельных лиц, нацелено главным образом на то, чтобы определить юридические возможности субъектов, обусловленную правом свободу их поведения.

Если сопоставить формулу «основного закона права» («равенство в свободе по всеобщему закону» или «разреши другим то, что ты разрешаешь себе») с тремя формулами категорического императива («стандартной», персонизации и автономии), то соотношение морали и права предстанет в виде диалектической формулы единства, противоположности и взаимодополнительности.

Так, мораль и право безоговорочно едины по формуле «никогда не относись к другому только как к средству, но еще и как цели в себе». Одна и та же установка делает индивида моральным, а государство — правовым. Мораль и право соотносительно противоположны, поскольку «стандартная формула категорического императива» и «основной закон права» представляют собой и запретительную, и разрешительную версию одного и того же нормативного формализма («барельефное и горельефное изображение принципа личной автономии»). Мораль и право находятся в отношении необходимой дополнительности в том аспекте, что формула автономии личности неявным образом признается и в «основном законе права».

Основой жизнедеятельности каждого человека являются его убеждения, культура и мировоззрение, которые можно именовать как некое единство личных ценностей, сформированных на практике индивидуального жизненного опыта, приобретённых навыков и знаний, прививаемых посредством воспитания, образования и совершённого выбора. Развитие гражданского общества постоянно нуждается в утверждении соответствующих норм и правил, основанных на гуманизме и сознании личности. Всё это влечёт потребность в повышении нравственных качеств каждого из нас, что говорит, в том числе, и о необходимости охраны и безостановочного совершенствования всей совокупности личностных ценностей. Каждое явление, в том числе и нравственное совершенство, имеет своё начало и последовательные шаги развития. Каждый из нас рождается и вступает в этот мир, проходя многие события и условия, формирующие наше мышление, душу, мировоззрение и образ жизни. Важно разобраться в этих условиях и найти наиболее благоприятные и перспективные возможности для воспитания наиболее гуманистических качеств человеческого характера, соответствующих человеческой природе, возносящей нас в мир духовного совершенства.

В связи со всем сказанным, проникновение в нравственные устои можно начать с утверждения того, что главенствующим принципом и истоком формирования нравственной личности становится свобода, выраженная в возможности действовать и мыслить в согласии с совестью. Так как если мы попираем человеческую советь, то лишаем себя не только свободы, но прежде всего важнейшего качества своей личности, связующего нас с высшими духовными истоками Бытия. Без совести мы слепнем и становимся рабами обстоятельств и животной природы страха, желаний и похоти, теряя человеческий образ, дарованный нам при рождении.

Также можно утверждать, что физической основой душевного и духовного благополучия человека является здоровье, неотъемлемо связанное с уважением, верой, неприкосновенностью личной жизни, безопасностью, правом на труд и социальной востребованностью. Это совершенно необходимая часть личностных ценностей, так как, лишаясь здоровья, мы часто теряем и возможность осуществлять духовное совершенствование, ставя во главу угла свои страдания и немощь, отвлекаясь от главной цели жизни. Тем более понятие здоровья многогранно, поэтому оно охватывает не только состояние нашего телесного естества, но также души и даже духа.

Рассматривая благополучие своей души, мы не можем пройти мимо вопросов её воспитания. Поэтому в свою очередь, важно заметить, что гуманизм, доброта, добрая воля, бескорыстие, энтузиазм, этичность, эстетика, знания и творчество становятся школой нравственной культуры человека, воспитывающей честь и достоинство личности. Это слова о человеческом мировоззрении – важнейшей ценности нашей личности. Духовные устои и способность воспринимать мир полноценно и всестороннее формируют не только наш образ мышления, но и те принципы и образ жизни, который служит утверждению в нашем сердце и окружающем мире нравственных устоев Бытия.

В итоге любовь к ближним, жизненный опыт, семейные отношения и гражданская активность наделяют каждого человека отчизной – основой самоопределения каждой личности. Как растение питается соками земли, лучами солнца и влагой пространства, принявших семя и взрастивших его корень и побеги, так личность становится индивидуальностью и творцом только из совокупности любви, проявленной к ней. Той любви, которая согрела нас, поддержала и вознесла, поселившись в человеческом сердце, питая ощущением счастья на протяжении всей жизни, помогая преодолевать испытания и находить истинные решения, даруя благодатный путь духовной самореализации.