12.Философская система Аристотеля. Социально-политическое учение Стагирита.

Последним крупным философом Античности был Аристотель (384322 гг. до н.э.). Около 20 лет он провел в академии, руководимой Платоном. После этого несколько лет он был воспитателем легендарного Александра Македонского. С 336 года возглавил созданную им в Афинах философскую школу (Ликей), где преподавал практически до конца жизни.

Аристотель обладал уникальными знаниями в самых разных областях. Будучи человеком энциклопедической образованности, он систематизировал античное философское знание по разделам и дал им названия. Считается, что он разработал учения практически о всех отраслях человеческой интеллектуальной деятельности: учение о бытии, логику, психологию, этику и др.

Стержнем философского мировоззрения Аристотеля является учение о сущем. Он называл это учение «первая философия», т.е. наука, изучающая самые главные, основные проблемы бытия, «сущее вообще». Учение о первых началах и причинах изложено Аристотелем в сочинении, получившем название «Метафизика» (метафизика – то, что после физики, наука о том, что недоступно опыту, а достигается только умозаключениями).

Аристотель, переосмыслив платоновский образ «пещеры», пришел к мысли о том, что не созерцание запредельного мира идей, а наблюдение и исследование нашего, земного мира ведет к высшей истине. Это различие теоретических установок Платона и Аристотеля составило главную основу их расхождения. Известны слова Аристотеля, которые в историко-философской традиции звучат так: «Платон мне – друг, но истина дороже». Развивая в своей «Метафизике» критику учения Платона об идеях, он выдвигает в качестве альтернативы этому учению собственное учение об отношении чувственных вещей к понятиям.

Основная причина трудностей, которые испытывает теория идей Платона, состоит, по мнению Аристотеля, в абсолютном обособлении общего от единичного и в противопоставлении их друг другу. Повод к этому дал Сократ своими определениями, но он во всяком случае общее не отделял от единичного. И это правильно, считает Аристотель. Ведь, с одной стороны, без общего нельзя получить знания, а с другой – отделение общего от единичного приводит к затруднениям относительно идей.

Аристотель соглашался с Платоном в одном: каждая вещь является результатом соединения идеи и материи. Идея в этом случае представляет собой смысл вещи (по Аристотелю – «суть бытия» вещи), материя – средство воплощения идеи.

Свое собственное учение о причинах и началах Аристотель начинает с закона исключенного противоречия, суть которого заключается в том, что невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле. Возражая Гераклиту, Аристотель утверждает, что вещь не может быть тем же самым и не тем же самым, существовать и не существовать одновременно и в том же самом смысле, и что таким образом нельзя ни о чем высказываться. Принятие Аристотелем принципа исключенного противоречия формальной логики в качестве универсального начала бытия вело к тому, что его метафизика превращается в учение о неизменной сущности мира, отличной от самого изменчивого мира. И, тем не менее, поскольку Аристотель не упускает из виду движение и развитие существующих вещей, это приводит его к ряду противоречий, выражающих запутанность и непоследовательность его мысли.

Определенная непоследовательность обнаруживается в решении Аристотелем проблемы соотношения общего и единичного. С одной стороны, реально существуют отдельные вещи. Общее, с этой точки зрения, должно оказаться «единым во многом», а не вне многого. Но, с другой стороны, Аристотель, как и Платон, убежден в том, что познается только общее. Будучи предметом знания, общее само по себе выступает для него как нечто первичное и достоверное по отношению к единичному.

Для Аристотеля нет проблемы в том, существует ли прекрасное само по себе, как это мы наблюдаем у Платона. По Аристотелю, прекрасное само по себе не существует, также и вещь не существует как таковая. Путаница же Аристотеля начинается тогда, когда ему приходится выбирать между единичной вещью и ее ближайшим видом, между данным, например, столом и столом вообще. Два критерия сущности у Аристотеля несовместимы, он ищет компромисса между ними, который состоит в том, что он принимает за сущность не единичную вещь, ибо она неопределима, а то, что уже определимо и что ближе всего к единичному, почти с ним сливается. Это и будет искомой сущностью, названной им «сутью вещи», или «сутью бытия вещи». «Суть бытия» вещи – ее форма, или ее «первая сущность».

Итак, согласно теории Аристотеля, бытием обладают не идеи, а отдельные единичные вещи. Сущность должна быть в самом предмете, а не вне его, т.е. сущность и предмет составляют для Аристотеля диалектическое единство. «Сама отдельная вещь и суть ее бытия есть одно и то же», – говорил Аристотель. Более того, идея вещи, будучи чем-то единичным, как единична и сама вещь, в то же время становится и обобщением всех частей вещи, является некой общностью. Иначе говоря, если идея стола существует в самом столе, то она включает в себя все элементы стола, все части стола. По мнению Аристотеля, совершенно нельзя отрывать единичное от общего, а общее  от единичного. Общее и единичное существуют в диалектической нераздельности, названной Аристотелем цельностью или целостностью вещи. Если отрезать одну ножку стола, то стол перестает быть цельностью, теряется суть его бытия, его смысл, его предназначение. Таким образом, познание любой вещи заключается в познании ее «эйдоса», а значит, в познании целостности вещи.

Размышляя о возникновении той или иной вещи, Аристотель выделяет четыре принципа, являющиеся, с одной стороны, причинами ее возникновения, а с другой, – ее составными структурными частями.

Первый принцип – форма. Форма – это сущность и суть бытия всякой вещи. Форма у Аристотеля – это нечто, что пребывает в самих вещах и характеризует их. Нет никакой вещи без формы. Когда форма не воплощена в материальную оболочку, то это первая сущность вещи, форма как таковая.

Второй принцип – материя, имеющая два уровня. В первом случае, материя не является веществом, конкретным физическим материалом. Материя – это потенциальная предпосылка, возможность осуществления вещи, что является условием бесконечно разнообразного бытия вещи, например, стол может быть и деревянным, и металлическим и т.д. Во втором случае, материя – реальное вещество, обладающее физическими характеристиками, то, из чего, собственно, изготовлена данная вещь.

Всякая вещь представляет собой единство формы и материи. Нет вещи без материи, как нет вещи без формы. Форма без материи – это тоже лишь предпосылка, возникновения вещи. Следовательно, всякая вещь – это овеществленная форма. Форма реализуется только в соединении с материей. Когда суть бытия вещи обретает материальное воплощение, возникает «вторая сущность» вещи, которая включает в себя: 1) форму, как суть бытия; 2) материю, как возможность; 3) саму вещь как результат единства формы и материи.

Противоположность материи и формы, по Аристотелю, небезусловна. Медь есть материя по отношению к шару, который из нее отливается, но та же медь  форма по отношению к физическим элементам, соединение которых, по Аристотелю, составляет медь. Следовательно, сущностью можно считать, по Аристотелю, в одном смысле материю, в другом смысле – форму и в третьем – единство материи и формы.

Третий принцип – движущая причина (или движение). Движение, по Аристотелю, – это процесс овеществления формы, процесс осуществления возможного в действительности. Иначе говоря, форма может существовать и двигаться сама по себе (например, в мысли), и материя может существовать сама по себе. В этом случае и форма, и материя являются только возможностями возникновения вещи. Сама реальная вещь появляется тогда, когда форма и материя соединяются. Причина такого соединения и есть движение, или движущая причина.

Четвертый принцип – целесообразность, цель, то, ради чего существует вещь и благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и движения). Движение соединяет материю и форму для чего-то, ради какой-то цели. Итогом всякого движения должен быть реальный результат – цель, а это и есть сама реальная вещь. Таким образом, каждая вещь есть овеществленная форма с причинно-целевым назначением. Если принять более позднюю номенклатуру, то вышеуказанные принципы есть формальная, материальная, действующая и целевая (конечная) причины. Учение о них образует ядро первой философии Аристотеля.

Аристотель исходит в своем анализе причин из структуры акта человеческой деятельности. Любой предмет, считает, он, имеет именно эти причины. Например, горшок имеет некоторую форму, т.е. внешний облик, вид, делающий его телом определенных очертаний, а вместе с тем – внутреннюю форму, понятие, которое делает его именно горшком, и без которого гончар не смог бы горшок сделать. Далее, горшок сделан из глины, некоторого субстрата, который сам по себе еще не составляет горшка, но без которого горшок все же невозможен. Нужен, далее, гончар, который на основе понятия (формы) привел бы глину в движение, сделал этот горшок, обжег бы его и т.д. Наконец, необходима цель, ради которой гончар прилагает такие усилия, – сделав горшок, продать его и тем самым заработать на жизнь. Признавая эту структуру универсальной, Аристотель по аналогии трактует все мировое целое и каждое из явлений в нем.

Что же первично среди причин? Аристотель считает, что по сути дела все причины могут быть сведены к двум, ибо и действующая, и целевая причины могут быть подведены под понятие «формы». Тогда остаются материя и форма. Материя не может быть первичной причиной: она пассивна, бесформенна, а следовательно, может представлять лишь материал для оформления. Сама вещь как объединение формы и материи тоже не может быть признана  первичной: она сложна. Остается принять, что первичная форма – она и есть сущность и суть бытия в собственном смысле. А значит, стремясь преодолеть теорию идей Платона, Аристотель приходит лишь к иной разновидности того же идеализма: первична форма как понятие, «смысл» вещи. Причем формы у Аристотеля столь же неизменны, вечны и всеобщи, как и идеи у Платона.

В самом деле, рассуждает Аристотель, возникающее возникает под действием чего-нибудь, образуется из чего-нибудь и становится чем-нибудь. Например, медный шар – из меди. Но делать медный шар – не значит делать саму форму «круглого»; она всегда «налицо». Поэтому очевидно, что и форма не возникает, и в отношении к ней процесс возникновения не имеет места, равно как не возникает и суть бытия. Не возникает и материя – она вечна, переходя из одного состояния в другое под воздействием формы и движущего (действующего) начала, т.е. формы. Однако в таком случае возникает вопрос: а как существует «материя вообще», безотносительно к формам, и как существует «форма вообще», безотносительно к материи, в которой она воплощена?

Несмотря на то, что, согласно Аристотелю, в материальных вещах материя и форма неотделимы друг от друга, и отделение материи от формы есть напрасный труд, в то же время Аристотель в ряде положений отрывает форму от материи, и дело здесь не только в том, что он отводит форме активную роль в развитии материальных вещей, но и в свойственном ему стремлении толковать форму как логически предшествующую материи (о чем было сказано ранее). В конечном итоге это приводит Аристотеля к идеалистическому выводу о существовании высшей формы, лишенной материального субстрата и «чистой» в своей идеальности, которую уже нельзя рассматривать как материю или как возможность более высокой формы. То есть, Аристотель признает существование некой вечной неподвижной и обособленной от чувственно-воспринимаемых вещей неизменной сущности. Эту сущность и причину всех вещей Аристотель назвал Умом, который обладает несколькими качествами. Во-первых, он составляет сущность всего, это «эйдос эйдосов», «высшая мудрость». Во-вторых, Ум включает в себя собственную чисто умственную материю как возможность овеществления своей сущности. В-третьих, Ум является перводвигателем (или неподвижным двигателем потому, что всякое движение конечно и логически требует конца) всех вещей в мире и самого мира в целом. В-четвертых, Ум имеет «целевую причину» – он движет всем «как предмет любви», а приведенное им в движение «движет все остальное». Это активная сила, ибо она подталкивает мир к развертыванию материи в цепочку различных форм.

Как видим, Ум Аристотеля, обладает теми же принципами, что и любая вещь. Но разница в том, что эти принципы в Уме заложены первоначально, а затем уже, посредством его «желания» и силой его «мысли» весь мир создается на основе данных принципов. Ум мыслит сам себя. Иногда Аристотель называет его Богом. И только благодаря его энергии сотворяется реальный мир.

Вышесказанное дает основания классифицировать теорию Аристотеля как объективный идеализм. Отождествление Аристотелем первой философии с теологией не имеет ничего общего с традиционной теологией с ее антропоморфными богами. Бог Аристотеля – это философский Бог, безличное и универсальное мировое начало. Но отсюда и противоречия в понимании божества. Аристотель упрекал Платона на том основании, что тот считал неподвижные идеи источником движения. Аристотель выходит из затруднения, объявив, что бог движет мир, будучи его целью: безусловно совершенное бытие, благо есть в то же время последняя цель, к которой стремится все сущее.

Итак, в мире, согласно Аристотелю, есть два начала – материя и форма. Материя может существовать только в какой-либо форме. Даже если она бесформенна, то это тоже есть форма. Поскольку форма присутствует везде и зачастую она предшествует материи (в виде воображаемой формы), то Аристотель приходит к выводу о том, что форма может существовать без материи. Например, скульптор создает статую сначала в воображении, а затем воплощает ее в материале. Мы храним память об ушедших от нас людях, о местах, которые мы когда-то посетили, и наши воспоминания всегда связаны с формой. Но ведь они нематериальны, всплывают в памяти независимо от материи. Значит, делает вывод Аристотель, форма может быть без содержания. Она живет своей жизнью и как бы приходит в сознание людей, принуждая их к действию. И поскольку форма не может разрушаться, что доказывают приведенные примеры, то именно она является тем, что существует всегда, т.е. является бытием.

Если форма предшествует материи, то и стихийным первоначалам должна предшествовать форма, которая есть не что иное, как некая мысль. Аристотель, подобно другим греческим философам, полагает, что мир способен двигаться, изменяться только тогда, когда он одушевлен. Поэтому он и вводит в космос форму, которую часто называет мировой ум. Его роль – управлять, задавать движение всему миру, что подробно было рассмотрено выше.

Поскольку форм, которые принимает материя, великое множество, то и бытие не одно, а множественно. И дело здесь не только в количестве объектов, которые имеют разные формы, но и в том, что даже один и тот же предмет обладает множеством бытий. Например, человек. Он проживает жизнь день за днем и переживает разные состояния. Все эти состояния и являются разными формами, т.е. разным, множественным бытием. Положение о множественности бытия полностью противоречило учениям стихийных материалистов о единстве бытия. Кроме того, высоко оценив идеи Демокрита и положительно отзываясь о предположениях стихийных материалистов о природных началах мира, Аристотель отмечает, что все эти теории не могут ответить на главный вопрос: а что все-таки предшествует первоначалам?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, Аристотель вводит в философию понятие «первоматерия», т.е. первая материя, которая является началом мира. Это понятие отличается и от платоновского понимания материи, и от натурфилософского. Первоматерия есть нечто уже не содержащее формы, это чистая возможность, исходный материал, который лежит в основе всех последующих формообразований. Этот исходный материал, эту первоматерию Аристотель характеризует как сочетание четырех невозникающих и непогибающих физических элементов: огня, воздуха, воды и земли. Четыре стихии, перемешиваясь, составляют физическое начало физического мира. Из него появляются все последующие формы живой и неживой материи.

Помимо понятия «первая материя» Аристотель предлагает и понятие «последняя материя». Под последней материей он понимает вполне конкретные вещи. Например, стол – это последняя материя.Столу предшествует древесина, древесине предшествует дерево, дереву – семя, семя также имеет предшествующие формы материи и, в конечном счете, мы должны будем упереться в начальную материю. Каждая единичная вещь рассматривается Аристотелем и со стороны формы, и со стороны материи. Будучи формой для низшей вещи, она является материей для высшей.

Признание Аристотелем необходимости материи и формы для возникновения любой вещи позволяет говорить о дуалистическом подходе к проблеме бытия. Живые существа Аристотель также рассматривает с точки зрения соотношения материи и формы. Если форма вообще оказывается движущим началом, то душа, естественно, оказывается формой, а тело – «материей» органического существа. Как первая (метафизика), так и вторая (физика или учение о природе) философия Аристотеля имеет своим мировоззренческим основанием убеждение в господстве формы над содержанием (материей), души над телом, ума над чувствами.

Заключение. Из рассмотрения философских взглядов Платона и Аристотеля видно, что они, расходясь в определении того, что представляет собой окружающая нас действительность (у Платона вещи чувственно воспринимаемого мира рассматриваются лишь как искаженное отражение истинно сущего; у Аристотеля чувственно воспринимаемая вещь рассматривается как реально существующее единство формы и материи), оба стоят на позициях объективного идеализма, так как придают особую, ведущую роль не материи, а идеальным субстанциям – идеям или форме. Важную роль они приписывают мировому разуму – богу (Платон), высшей форме (Аристотель), что дает еще одно основание для характеристики этих теорий как объективно-идеалистических. Проблема бытия переносится в сферу разума. И бытие мира – это, по сути дела, есть бытие человека. Акценты были смещены, и философия вошла в новое русло своего развития. На долгие века идеализм стал господствующим мировоззрением, определив способ и методы решения многих вопросов.