Глава четвертая

Так как вначале мы разобрали, сколько значений сущности определено

нами, а одним из таких значений признавалась суть бытия вещи, то надо

исследовать ее. И прежде всего скажем о ней кое-что, исходя из ее

определения (logiekos),-что суть бытия каждой вещи означает то, что эта вещь

есть сама по себе. Быть человеком - это не то, что быть образованным, ведь

ты образован не в силу того, что ты - ты. Значит, то, что ты сам по себе,

есть суть твоего бытия. Однако не все, что само по себе, есть суть бытия

вещи: ведь не суть бытия вещи то, что она есть сама по себе таким же

образом, как поверхность бела, так как быть поверхностью не то же, что быть

белым. Но и сочетание того и другого - быть белой поверхностью - не есть

суть бытия поверхности. Почему? Потому, что присоединена сама вещь.

Следовательно, только определение, в котором сама вещь не упоминается, но

которое ее обозначает, и есть определение ее сути бытия, так что если быть

белой поверхностью означало бы быть гладкой поверхностью, то быть белым и

быть гладким означало бы одно и то же.

Но так как имеются сочетания и у других родов сущего (ведь какой-то

субстрат имеется для каждого из них, например: для качества, для количества,

для "когда" и "где" и для движения), то нужно рассмотреть, имеется ли

обозначение сути бытия для каждого из таких сочетаний и есть ли у них суть

бытия, например у "бледного человека" <суть бытия "бледного человека">.

Обозначим это сочетание словом "платье". Что такое [в этом случае] быть

платьем? Но это, [скажут], не принадлежит к тому, что обозначается как сущее

само по себе. Однако под тем, что не есть само по себе, разумеют двоякое:

то, что таково в силу присоединения его к другому, и то, что таково не в

силу этого. А именно: в первом случае нечто обозначается как то, что не есть

само по себе, потому, что при его определении присоединяют его к другому,

как, например, если кто, определяя, что такое быть бледным, приводил бы

определение бледного человека, а во втором случае нечто обозначается так

потому, что другое определяемое присоединяется к нему, например: если

"платье" означало бы "бледного человека", а "платье" определяли бы как

"бледное"; конечно, бледный человек есть нечто бледное, но суть его бытия

вовсе не в том, чтобы быть бледным.

Однако бытие платьем - есть ли это вообще некоторая суть бытия? Или же

нет? Ведь суть бытия (to ti en einai) вещи есть именно суть ti еn einai) ее;

а когда одно сказывается о другом [привходящим образом], то [сочетание их]

не есть по существу своему определенное нечто, например: бледный человек не

есть по существу своему определенное нечто, раз быть определенным нечто

свойственно лишь сущностям. Таким образом, суть бытия имеется только для

того, обозначение чего есть определение. А определение имеется не там, где

имя выражает то же, что и обозначение (иначе все обозначения были бы

определениями: ведь тогда имя будет равнозначно любому обозначению, так что

и "Илиада" будет определением), а там, где оно есть обозначение чего-то

первичного; а таково то, о чем говорят не так, как в тех случаях, когда одно

сказывается о другом [привходящим образом]. Поэтому сути бытия нет у того,

что не есть вид рода, а имеется только увидав: ведь виды, надо полагать,

обозначаются не как сущие по причастности [другому], не как состояние

[другого] и не как привходящее. Правда, и для всего остального, если оно

имеет имя, будет обозначение, указывающее, что то-то присуще тому-то, или

вместо простого обозначения будет даваться более точное; но это не

определение и не суть бытия вещи.

А может быть, и об определении говорится по-разному, так же как о сути

вещи? Ведь суть вещи в одном смысле означает сущность и определенное нечто,

в другом - каждый из остальных родов сущего: количество, качество и тому

подобное. В самом деле, так же как бытие присуще всему, но не одинаковым

образом, а одному первично, другим вторично, так и суть прямо присуща

сущности, а всему остальному - лишь в некотором отношении: ведь и о качестве

мы можем спросить, "что оно такое?", так что и качество есть некоторого рода

суть, только не в прямом смысле; а так же, как о не-сущем некоторые только

нарицательно (logikos) говорят, что оно есть - не в прямом смысле, а в том

смысле, что оно есть не-сущее, точно так же обстоит дело и с качеством.

Следует, конечно, обращать внимание и на то, как надо выражать свою

мысль о каждом предмете, однако во всяком случае не больше, чем на то, как в

действительности обстоит с ним дело. Поэтому и теперь, раз способ выражения

ясен, скажем, что и суть бытия, так же как суть, присуща первично и прямо

сущности, а затем всему остальному, и это будет суть бытия не в прямом

смысле, а суть бытия такого-то качества или количества. Ибо последнее должно

обозначать как сущее или по одной только общности имени, или через

прибавление или отнятие (в том же смысле, в каком мы и о неизвестном (to me

opiate ton) говорим как об известием); впрочем, правильно было бы обозначать

это не по общности имени и не в одном и том же смысле, а так, как

"врачебное" употребляется в разных случаях, потому что имеет отношение к

одному и тому же, не имея при этом один и тот же смысл, но и не в силу

общности имени: ведь и о врачуемом теле, о врачебной деятельности и

врачебном приборе говорится не по общности имени и не в одном значении, а

потому, что имеет отношение к одному и тому же. Впрочем, безразлично, каким

из этих двух способов хотят выразить свою мысль, однако очевидно, что

определение и суть бытия вещи в первичном и прямом смысле относятся к

сущностям. Правда, они сходным образом относятся и к остальному, однако не в

первичном смысле. В самом деле, если мы это принимаем, то необходимо, чтобы

определение сути бытия содержало не то же, что дано в любом обозначении, а

лишь то же, что дано в определенном обозначении; а так будет, если это есть

обозначение чего-то единого - единого не в силу непрерывности, как "Илиада",

или связности, а в любом из [основных] значений единого; а единое имеет

столько же значений, сколько и сущее; сущее же означает то определенное

нечто, то некое количество, то некое качество. Поэтому и для "бледного

человека" будет обозначение и определение, но не в том смысле, как для

бледного и для сущности.