2. Эпоха Елизаветы Петровны

Самые первые кредитные учреждения появились в России на рубеже 1720?1730-х годов. Первоначально это были не банки в современном понимании, а просто особая дополнительная функция казенных учреждений. Первый такой «банк» возник в 1729 г. в Петербурге, когда Монетной конторе было предоставлено право выкупать по просьбам должников заложенные ими золотые и серебряные изделия. Соответствующий указ достаточно краток и не определяет процедуру такого рода выкупов, целью которых было предоставить Монетной конторе золото и серебро для чеканки денег. Подробнее условия кредитных операций Монетной конторы были определены в указе 1733 г. «О правилах займа денег из Монетной конторы». В нем говорилось, что «многие российские наши подданные, имея в деньгах нужду, принуждены занимать у чужестранных и у прочих» под 12-20%, «чего во всем свете не водится, и случается, что оные проценты вычитают у них из тех данных денег наперед». Указ разрешал Монетной конторе из своих «капитальных денег» выдавать займы под залог изделий из золота и серебра, но не «алмазных вещей» или «деревень и дворов» «со излишеством» ценою данных денег четвертою долею», из 8% сроком не более чем на год с последующей возможностью продлить ссуду еще на два года. Залоги «неисправных должников» переплавлялись, и из этого металла чеканилась монета. Разница между размером ссуды и ценой залога должна была возвращаться заемщику из расчета по 18 копеек за золотник серебра. Таким образом, увеличивались необходимые Монетной конторе запасы драгоценных металлов (прежде всего серебра), но столь узкая направленность операций существенно ограничивала их объемы. Из-за этого ссудные операции Монетной конторы постепенно сошли на нет, не получив достаточного развития.

В 1732 г. был составлен «Проект о банке казенном», предусматривающий учреждение особого банка, который предоставлял бы кредит, как землевладельцам, так и купцам. Предполагалось, что капитал банка должен состоять из предоставляемой в его распоряжение казной монеты на сумму 1 млн. руб. и из банкнот на такую же сумму, выпускаемых банком. Таким образом, неизвестный автор проекта предлагал учреждение эмиссионного банка по западноевропейскому образцу. Он должен был выдавать ссуды под 6% годовых, на срок до одного года под залог движимого и недвижимого имущества. Однако, по-видимому, проект учреждения государственного эмиссионного банка (поступивший в Комиссию о коммерции за год до установления правил выдачи ссуд из Монетной конторы) показался слишком смелым и опасным, и было принято решение не рисковать и воспользоваться уже существующим учреждением, придав ему некоторые дополнительные функции.

История казенных банков в России началась в середине 1750-х годов. Она связана с именем одного из наиболее значительных деятелей елизаветинского царствования - Петра Ивановича Шувалова (1711-1762). «Удачливый» по своим предприятиям производитель, как отзывался о нем его недоброжелатель и всегдашний оппонент обер-прокурор Сената Я.П. Шаховской, П.И. Шувалов был известен как предприниматель, владелец Гороблагодатских железоделательных заводов, переданных ему в январе 1755 г. Сенатом без конкурса, морских промыслов на Белом и Каспийском морях, табачных и винных откупов, неутомимый создатель различного рода проектов увеличения казенных доходов. Он начал свою службу при дворе цесаревны Елизаветы Петровны и возвышением своим был обязан в первую очередь своему двоюродному брату И.И. Шувалову - после 1749 г. наиболее влиятельному из фаворитов императрицы. В 1744 г. П.И. Шувалов становится сенатором, в 1746 г. ему пожалован графский титул, в 1751 г. он производится в генерал-аншефы, а в 1756 г. - в генерал-фельдцейхмейстеры. Экономические и финансовые проекты П.И. Шувалова связаны с винной и соляной монополиями. По его предложению на всей территории империи была введена одинаковая цена на соль (в результате эта цена значительно увеличилась). Шувалов учредил генеральное межевание, отменил внутренние таможни, реформировал чеканку медной монеты. В 1754 г. по его инициативе была создана Комиссия для разработки нового Уложения взамен Соборного Уложения 1649 года.

23 февраля 1754 г. граф П.И. Шувалов предложил Сенату обсудить возможность создания банка для купцов, торгующих при Санкт-Петербургском порте. Его доводы были убедительны: при высоком вексельном курсе и дефиците денег столичные купцы испытывали затруднения. Это приводило к упадку торговли и следовательно к уменьшению сбора налогов. Между тем, по словам графа, «на монетных дворах капитал состоит в немалой сумме без всякого плода; того ради для одного купечества банк до полмиллиона и на первый случай хотя до 200 000 рублев определить и отдавать торгующим в Петербурге купцам из процентов не менее месяца и не более полугода». Сенату оставалось лишь законодательно закрепить эту идею.

Согласно императорскому указу от 13 мая 1754 г. был учрежден Государственный Заемный банк. Фактически под этим названием были созданы два кредитных учреждения: банк для дворянства и банк для купечества («для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции и купечества»). Последний должен был открыть операции уже 15 июля (за ним закрепилось название Купеческого банка или «банковой конторы для купечества»; он назывался также Коммерческим банком). Он стал первым российским государственным банком для кредитования купечества и одновременно одним из первых банков в стране.

Банк должен был обеспечивать крупных российских купцов, связанных с внешней торговлей, дешевым кредитом. Он разместился на Васильевском острове в районе зданий Двенадцати коллегий и Гостиного двора с биржей, в средоточии деловой активности.

Антиростовщическая направленность банковского проекта Шувалова была вполне в русле традиционной патерналистской политики правительства. В данном случае казна, не надеясь на немедленные барыши (о том, что казенные банки станут со временем одним из основных кредиторов государства, в 1750-е годы, разумеется, еще никто не догадывался), обладала значительным изначальным преимуществом. Предоставляя помещикам и купцам более дешевый, чем у ростовщиков, кредит, власть укрепляла свое влияние как в экономической, так и в социальной сфере.

Разумеется, учреждение казенных банков требовало первоначальных затрат, которые были достаточно тяжелы для дефицитного бюджета Российской империи. Предстояло найти источник для образования капитала банков. Таким источником, как случалось впоследствии неоднократно, оказалась винная монополия. По инициативе П.И. Шувалова с 1750 г. были установлены единые по империи цены на вино. Доходы от них первоначально предназначались для усиления армии. Однако рост поступлений превзошел ожидания автора проекта реформы, и к 1754 г. правительство было в состоянии взять из «винных денег» весьма значительную сумму для образования капитала Дворянского банка.

Указ от 13 мая 1754 г. об учреждении Государственного Заемного банка ознаменовал появление в России учреждений ипотечного долгосрочного и коммерческого краткосрочного кредита. Указ объявлял о прекращении займов из Монетной конторы и «взыскании переданных из нее в ссуду денег в казну», почти дословно повторяя при этом некоторые положения указа 1733 г., в первую очередь в отношении того, что касалось ростовщичества. Конечной целью нового банка являлось «уменьшение во всем государстве процентных денег», то есть снижение ссудного процента и его унификация, «дабы» во всем государстве одинакой и равной процент состоять мог».

Если банк для дворянства был подчинен Сенату, то банк для торгующих в Петербургском порту купцов должен был подчиняться Коммерц-коллегии. Таким образом, объединение обоих банков под названием «Заемный» не имело никакого практического значения. Банк для купечества производил краткосрочные (до 6 месяцев) ссуды под залог товаров, цена которых на четверть должна была превышать размер испрашиваемой в банке ссуды. Чтобы один и тот же заемщик не мог кредитоваться одновременно и в московской, и в петербургской конторах банка, этим конторам особым указом предписывалось обмениваться сведениями о своих заемщиках.

Вскоре как Купеческий, так и Дворянский банки стали использовать для предоставления ссуд не только капитал, но и проценты, сами оставаясь, таким образом, без средств. Последовал запрет на такое использование процентов: деньги, поступающие от их уплаты, должны были использоваться только для выплаты жалованья служащим в банках - характерный штрих, показывающий, что, учреждая банки, казна не всегда заботилась об увеличении своих доходов.

Вскоре правительство стало предоставлять отсрочки заемщикам банка сверх первоначального максимума погашения задолженности - трех лет. Начало политике отсрочек положил указ от 30 января 1756 г., позволивший «отлучившемуся за моря» прапорщику Семеновского полка А.В. Салтыкову (за которого проценты в банк вносил голландский купец Андрей Пальм) отсрочить уплату банковского долга на один год. В декабре 1757 г. эта льгота была распространена вообще на всех заемщиков банка. Уже конфискованные за неуплату дворянские имения было велено возвратить их владельцам. Указ от 8 июля 1759 г. продлил сроки погашения ссуд банку вообще на неопределенное время. Однако уже в 1761 г. Сенатом было «усмотрено», что «некоторые люди» не только в сроки, но и по прошествии во многое время капитала и процентов не платят и вновь отсрочек не чинят». Для таких заемщиков устанавливался последний срок погашения - 2 месяца после опубликования указа под страхом конфискации имений. Тогда же было указано, чтобы заемщики «более осми лет деньги в однех руках иметь не могли», из чего следует, что многие клиенты Дворянского банка не вернули ему деньги, занятые еще при его учреждении.

Продление сроков ссуд в банке для купечества, являвшемся учреждением краткосрочного кредита и выдававшем ссуды на «классический» для таких учреждений срок - до 6 месяцев, началось еще раньше, чем в Дворянском банке. Уже в августе 1754 г. президент Коммерц-коллегии Я.М. Евреинов докладывал, что «торгующие при здешнем порте российские купцы на такое краткое время, денег из банка не берут и высочайшею Ее Императорского Величества щедрою милостию поныне не пользуются». Впрочем, Семилетняя война и связанные с нею затруднения в морской торговле вынудили правительство отсрочить взыскание долгов с тех заемщиков Купеческого банка, которые все-таки воспользовались «милостью». Отсрочки платежей из Дворянского и Купеческого банков были прекращены лишь последовавшим за два дня до провозглашения Екатерины II императрицей указом от 26 июня 1762 г., объявлявшим, что «учрежденные для дворянства и купечества» банки имели служить для вспоможения всему обществу, но, известно, что следствие весьма мало соответствовало намерению».

Купеческий банк выдавал ссуды под низкий процент - 6% годовых - купцам под залог товаров из расчета 80% его стоимости. Деньги выдавались по освидетельствовании товара Коммерц-коллегией. На сумму займа купцом выписывался вексель на гербовой бумаге, хранившийся в банке. В данном случае он служил лишь механизмом обеспечения кредита, но не вексельным кредитом на основе поручительства. Вексель благодаря действовавшему Вексельному уставу 1729 г. в данном случае обеспечивал залоговую ссудную сделку. В залог принималось также золото, серебро, свидетельства (или аттестаты) магистратов. Ссуды должны были выдаваться на срок от 1 до 6 месяцев.

Учреждение Купеческого банка состоялось под покровительством П.И. Шувалова и, очевидно, при поддержке президента Коммерц-коллегии Я.М. Евреинова. Создание этого кредитного учреждения носит на себе явный отпечаток увлечения меркантилизмом. На практике это означало поощрение экспорта при повышенных таможенных тарифах на импорт. Не случайно почти одновременно с учреждением коммерческого банка в России были отменены внутренние таможни и внутренние таможенные пошлины (в 1754 г.), что, устраняя одну из главных причин ценовых различий в разных областях страны, безусловно, способствовало консолидации внутреннего рынка. Действительно, при заключении каждой сделки внутри России в пользу казны следовало вносить таможенную пошлину. Сборы, которые платили купцы, были многочисленны и разнообразны: отвальные и привальные, «весчие», с водопоя, с клеймения хомутов, с найма извозчиков. Компенсировать потерю доходов было решено увеличением сборов от внешней торговли с 5 до 13% от суммы сделок.

Идеи меркантилизма разделял Я.М. Евреинов, которому П.И. Шувалов доверил создание коммерческого банка и управление им. Яков Матвеевич Евреинов (1700?1772), сын московского купца-еврея, в 15-летнем возрасте был отправлен Петром I в Европу для обучения иностранным языкам и коммерции. Жил он и в Голландии, где были очень популярны идеи меркантилизма. В 1742 г. бывший генеральный консул России в Испании Я.М. Евреинов был назначен советником Мануфактур-коллегии, в 1745 г. он стал вице-президентом, а в 1753 г.  - президентом Коммерц-коллегии. В этой должности он возглавил Купеческий банк.

Я.М. Евреинов добавил к своему жалованью президента Коммерц-коллегии годовое содержание директора банка - 441 рубль 90 копеек.

С самого начала деятельности нового кредитного учреждения Я.М. Евреинов столкнулся со специфическими проблемами торговли Петербурга. Основу купечества Северной столицы составляли западноевропейские купцы, часто имевшие российское подданство. В 1787 г. из 76 купцов, торговавших при Санкт-Петербургском порте, только трое были русскими. По данным того же года, на долю русских купцов приходилось всего 0,5% петербургского экспорта и 1,2% импорта. Европейским купцам был доступен вексельный кредит у себя на родине, а российский государственный банк для купечества вызывал недоверие, так как в стране не было традиции европейского банковского дела.

Поэтому с момента издания указа от 13 мая 1754 г. до августа того же года никто из купцов в банк не явился. Тогда президент Коммерц-коллегии вызвал нескольких купцов и расспросил их о причине нежелания брать ссуды под льготный процент. Те отвечали, что товарный залог вызывает у заграничных партнеров недоверие к русским торговым людям и что шестимесячный срок ссуды нереален для торгового оборота в России. Купцы просили давать деньги не под товар, а под векселя и на более длительный срок. Я.М. Евреинов представил эти предложения Сенату, указом которого от 23 августа 1754 г. срок ссуды был увеличен до 1 года. По указу от 7 марта 1762 г. допускалась и дальнейшая пролонгация, если товар или денежные суммы задерживались в пути, а также если должник не мог выплатить суммы в срок.

Возможно, проблема была также в том, что Купеческий банк, как уточняют документы, выдавал ссуды «казенными медными деньгами», а не серебряной монетой. Это могло затруднять торговые сделки с иностранными купцами, принимавшими в платежи серебро (медная монета обращалась внутри Российской империи).

В конце 1754 г. от Купеческого банка последовало заявление, что вместо определенного ему капитала в размере 500 тыс. руб. с Монетного двора было отпущено только 200 тыс. руб., из которых 193 тыс. руб. было роздано в ссуды. Многие купцы не погашали кредиты в срок, и многочисленные отсрочки привели к тому, что банк с трудом возвращал свои капиталы. Я.М. Евреинов даже приказал взять под караул 13 купцов как злостных неплательщиков. Положение заемщиков стало трагическим после пожара в петербургском порту 29 июня 1761 г., когда были уничтожены амбары с пенькой и льном. В огне погибли товары 94 купцов, предназначенные для продажи за границу. В том числе у 14 купцов, понесших значительные убытки, долг Коммерческому банку оценивался в 86 тыс. рублей. Среди крупных должников числились петербургские купцы Л. Горбылев (42 тыс. руб.), И. Дьяконов (13 тыс. руб.), серпуховской купец Т. Остапов (12 тыс. руб.), а также директора банка И. Щукин (43,2 тыс. руб.) и С. Роговиков (40 тыс. руб.). В числе заемщиков банка числилась также Темерниковская компания по торговле с Турцией, занявшая около 14 тыс. рублей.

При Петре III выход из сложившейся ситуации видели в закрытии банка, о чем 26 июня 1762 г. последовал соответствующий указ.

Впрочем, банковские проекты Шувалова не ограничивались планами кредитования поместного дворянства и купцов-экспортеров. В его планах не были забыты внутренняя торговля, вексельное обращение и тот род войск русской армии, которым командовал сам Шувалов, - артиллерия.

Проект учреждения банка, обслуживающего интересы внутренней торговли, был связан с желанием казны получить как можно большие прибыли от эксплуатации монетной регалии - введения в обращение «дешевых» медных денег. Недаром этот банк назывался Медным.

Еще со времен правления Петра I правительство с крайней осторожностью относилось к проектам выпуска в большом количестве медных денег, особенно тогда, когда они не выполняли своей «естественной» вспомогательной функции - быть дополнением к серебру, а заменяли последнее. Однако начало в 1756 г. Семилетней войны и вступление в нее России вынудило правительство вновь прибегнуть к усиленной эксплуатации монетной регалии. В 1757 г. П.И. Шувалов выступил с проектом чеканки медной монеты на 16 руб. с пуда при стоимости меди 8?10 руб. за пуд¹⁹.

Одновременно перед правительством стояла задача привлечения в казну серебряной монеты. Серебро, по мысли Шувалова, казна должна была получить от самих подданных. 6 ноября 1757 г. вышел указ, предписывавший 2 млн. руб. медных денег развозить по провинциальным городам и передавать там в магистраты для раздачи в ссуды под 8-месячные векселя с уплатой по 0,5% с каждого занятого рубля для устройства таким образом «чрез вексельное производство верного казенного кредита». 21 июня 1758 г. вышел новый указ, явившийся продолжением предыдущего и новым шагом в воплощении плана П.И. Шувалова. Теперь провинциальные купцы, направляясь торговать в столицы (Петербург и Москву), могли брать векселя и по ним получать деньги в открываемых согласно этому указу «банковских конторах вексельного производства». Выдавая под 6% годовых ссуды «новыми» медными деньгами, конторы должны были частично принимать в уплату долга серебряную монету. Кроме того, банковские конторы принимали вклады и выплачивали по ним проценты. Таким образом, передавая легковесную медную монету своим заемщикам, банк должен был явиться поставщиком в казну серебра.

П.И. Шувалов распорядился чеканить медные деньги также из поступавших в переплавку старых пушек. Полученные таким образом деньги должны были составить капитал особого банка, учреждаемого при Артиллерийском и Инженерном корпусах, состоявших в ведении Шувалова как генерал-фельдцейхмейстера. Указ об этом вышел 10 марта 1760 года. Особая «рентабельность» такого банка состояла в том, что себестоимость меди из пущенных в переплавку негодных пушек была значительно ниже рыночной.

Однако на этом эксперименты Шувалова с медными деньгами не закончились. В октябре 1760 г. он предлагает довести объем выпущенных по 16 рублей с пуда медных денег до 16 млн. руб., а потом переклеймить их с удвоением номинала. Из полученной прибыли (6 млн. руб.) Шувалов предлагал образовать капитал нового, более мощного медного банка, который, выдавая ссуды медью, привлекал бы в казну серебро. Уже были отчеканены пробные экземпляры таких монет, однако план не получил одобрения в Сенате. Потребовалось несколько его видоизменить, чтобы сенаторы одобрили шуваловский проект - доходы от чеканки Шувалов теперь предполагал отправлять в уже существующие Медный и Дворянский банки; процент, под который должны были производиться ссуды из полученного таким образом капитала, был понижен с 6 до 4.

Однако и после внесения этих изменений проект не получил высочайшего утверждения. Против плана выступил Я.П. Шаховской, указывавший на то, что вся прибыль от подобного рода махинаций потом уйдет на изъятие из обращения легковесной монеты. Для выхода из финансового кризиса как альтернативу шуваловским проектам он предлагал выпустить в обращение «с пристойными» предосторожностями, особые «банковские цыдули» - прообраз будущих ассигнаций. П.И. Шувалов, фактически превративший медные деньги в бумажные, был решительным противником идей Джона Ло, считая, что «бумажки за деньги не привычному к тому народу не токмо дики покажутся, но и совсем кредит повредится, ибо при употреблении банковских билетов в торгах всяких помешательства и обманы происходить могут». Таким образом, в наследство Петру III остались не только фактически обанкротившиеся Дворянский и Купеческий банки, но и весьма опасные проекты вывода казначейства из кризиса, в котором оно оказалось во время войны с Пруссией.

Однако опыт П.И. Шувалова, при всех внешних признаках неудачи, не прошел даром. В стране была создана практически всеобъемлющая система казенных кредитных учреждений, охватывавшая кредитование помещичьего землевладения, внешней торговли (через основной коммерческий порт империи) и торговли внутренней. К тому же «шуваловские» банки, ориентированные на «дешевую» медь, практически подготовили введение в 1769 г. ассигнаций. Плачевные результаты начинаний П.И. Шувалова по устройству банков отчасти были обусловлены тем, что они в какой-то мере опередили свое время. Потребовалось несколько десятилетий, чтобы эти учреждения, видоизменяясь, прижились на российской почве. Однако шуваловские банки менее чем какое-либо из петровских учреждений можно было назвать подражанием Европе, которая не знала казенных кредитных учреждений, образуемых в таких масштабах и с таким размахом. Максимум, на что решались европейские правительства в отношении банков, - это предоставление им различного рода льгот и привилегий. Сами же банки рождались из естественной потребности торгового сословия в кредите, а государства - в легком способе покрытия бюджетного дефицита. В России же шуваловские проекты стали прежде всего плодом патерналистской политики правительства, в первую очередь в отношении дворянства.