Глава 3. Нелингвистические основания социолингвистики...

таким-то"). Каждый индивид, сознательно или бессозна­тельно, при соотнесении себя с определенными общностя­ми выделяет наиболее важные для него актуальные иденти­фикации, причем актуализированность может сильно ме­няться. В рамках общности одного типа индивид делит мир на "наших" и "ненаших"; во многих случаях только "наши" признаются "настоящими". Неслучайно многие этнонимы этимологизируются как 'настоящий человек', а российские хиппи зовут себя пипл.

О первостепенной важности языка в идентификации индивида с различными социальными группами хорошо сказал Э. Сепир: «Чрезвычайная важность мельчайших язы­ ковых различий для символизации таких психологически реальных групп, противопоставленных политически и со­ циологически официальным группам, инстинктивно чувст­ вуется большинством людей. "Он говорит как мы" равно­ значно утверждению "Он один из наших"» [Сепир 1993: 232]. I

3.1.3. Социальное неравенство

Несмотря на очевидную значимость проблемы соци­ального неравенства, ее общепризнанного теоретического осмысления пока не существует.

У нас в стране она долго решалась в рамках марксист­ского подхода, с его центральным понятием класса. Об­щепризнанным было ленинское определение классов: "...Большие группы⁷ людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного произ­водства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественно­го богатства, которой они располагают. Классы — это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства" (Ленин, ПСС. Т. 39: 15). В марксистской концепции главным фактором в определе­нии классовой принадлежности является отношение к сред-

⁷ Большие группы здесь следует понимать не в рассмотренном выше термино­логическом, а в обиходном смысле.

190

3.1. Носитель языка в социальной структуре

с твам производства; основными классами современного им общества классики марксизма считали буржуазию и проле­тариат. После социалистической революции предполагалось стирание классовых различий и стойкое последовательное движение к социальной однородности общества.

Классы в марксистском понимании этого термина в известном смысле действительно исчезли, но то явление, ради объяснения которого было выдвинуто само понятие класса, — социальное неравенство — продолжает существо­вать. Показательно, что классик социологии М. Вебер, от­талкиваясь не от общефилософских построений, а от анали­за реального состояния неравенства в современном ему за­падноевропейском обществе, еще в начале XX в. выявил су­ществование среднего класса. Так же, как Маркс (и предше­ственники Маркса), важнейшим показателем классовой принадлежности Вебер считал имущественное неравенство. Но наряду с этим он придавал большое значение неравен­ству социальных статусов; при этом в группы с высоким статусом могут входить не самые богатые люди, а облада­тель богатства может иметь в глазах общества низкий пре­стиж (как, вероятно, в современном российском обществе обстоит дело с преступными авторитетами). Третий тип не­равенства, отражающийся, по Веберу, на классовой струк­туре, — это неравенство во властных полномочиях. Реаль­ные возможности для проведения определенной политики индивидом или социальной группой связаны с уровнем их богатства и престижа, но далеко не всегда ими определяют­ся. Сейчас широко распространены представления о номен­клатуре как о правящем классе позднего советского обще­ства: главным фактором классообразования служили не собственность и не престиж, а именно доступ к власти.

Многие социологи XX в. не пользуются термином "классовое расслоение", а более осторожно говорят о соци­альной стратификации. Число выделяемых социальных страт различно, различаются и основания их выделения, но они всегда противопоставлены по уровню доступа к об­щественным благам, властным возможностям и престижу. Некоторые по традиции называют такие страты классами, но вполне очевидно, что с антагонистическими классами марксизма они имеют мало общего.

У. Л. Уорнер в 1930—1940-х годах, изучая социальную стратификацию в небольших американских городах, в каче-

191