Глава 2. Проблемы социолингвистики

Соотношение языка и диалекта

"вновь образованных" народов СССР. Яркий пример — ха­касы. Вот какую характеристику получал хакасский язык в середине 1930-х годов:

"ХАКАССКИЙ ЯЗЫК, термин, принятый после советизации и в связи с развитием национальной культуры Минусинского района для создающегося государственного языка тех национальностей' которые прежде суммарно назывались минусинскими татарами или абаканскими турками <...> Хакасский язык как их [языков "местных народностей": ак-кас, сарыг-кас, кара-кас и др.] синте­тическое оформление встречается главным образом в письменной форме <...> и включает в себя ряд черт фонетики и морфологии свойственных отдельным из этих языков" [БСЭ. 1-е изд. Т 59^-396].

Название новому народу и языку было дано по суще­ствовавшему много столетий назад племенному объедине­нию в районе Саян. Хакасы стали ощущать себя единым эт­носом, но единый языковой стандарт не привился, как и в большинстве сходных случаев.

Хорошо известны усилия по объединению сербов и хорватов в единый народ с единым языком; лингвистиче­ские предпосылки для такого объединения вполне разумны. Консолидация действительно шла, статистика Югославии в I960—1980-х годах показывала постоянный рост "югосла­вов" по национальности (тех, кому этническая принадлеж­ность казалась несущественной). Но обострение межэтни­ческих конфликтов привело к мгновенному росту этниче­ской идентичности среди говорящих на сербско-хорватском языке, причем не только на Балканах. Например, в Австра­лии среди сербских, хорватских и боснийских иммигрантов по переписи 1986 г. более половины называли свой язык югославским или сербско-хорватским, в 1991 г., с началом конфликта в Югославии, таких оказалось только 18%, а к 1996 г. "определились" уже все: 65% называли свой язык хорватским и 35% — сербским.

2.1.3. Гетерогенные языковые традиции

В западном мире принято, чтобы письменная культур" ная традиция придерживалась одного языка. Переключение и смешение кодов допускается лишь в речи персонажей хУ" дожественных текстов или с юмористическими целями. &

России наиболее известным мастером таких текстов был И Мятлев. Вот, например, отрывок из его "Сенсаций и за­мечаний госпожи Курдюковой за границею, дан л'этранже":

Же не ди па, ла каша Манная, авек де пенки, Ла морошка, лез опенки, Поросенок су ле хрен, Ле кисель э ле студень Очень вкусны; но не в этом Ле патриотизм! Заметим, Что он должен быть в душе! В кушанье с'ет ен пеше\

Патриот иной у нас Закричит: "Дю квас, дю квас, Дю рассольчик огуречный!" Пьет и морщится, сердечный: Кисло, солоно, мове, Me се рюс, э ву саве: Надобно любить родное, Дескать, даже и такое, Что не стоит ни гроша!

(Использованы следующие французские единицы: du — партитив­ный артикль: du квас '[хочу] квасу'; mauvais, Mais c'est russe, et vous savez 'гадко, Но это русское, и вы знаете'; Je ne dis pas 'я не говорю'; la, des, les, le - артикли; avec 'с'; sous 'под'; c'est un peche 'это грех'.)

В многоязычной Индии положение было и во многом остается иным. "В классических пьесах Калидасы, Бхасы и других языки распределяются по социальному принципу: цари и знатные господа говорят на санскрите, знатные да­мы - на шаурасени, простолюдины — на магадхи, женщи­ны поют на махараштри" [Елизаренкова 1990: 391]; шаура­сени, магадхи и махараштри — среднеиндийские языки на­чала нашей эры с различной территориальной привязкой (северо-западная, восточная и центральная Индия). В дра­видийских литературах Южной Индии широко практикует­ся смешение кодов. Существует особая форма тамильского языка manippiravaalam, в которой тамильские предложения или их части замещаются текстом на языке заимствования.

° средневековой литературе в качестве последнего высту­пал санскрит <...> В наше время (в особенности в устной речи, а также и в художественной литературе) место санск-Рита занимает английский, и порой бывает трудно опреде-

^ить, каким же языком пользуется говорящий — тамиль­ским или английским" [Андронов 1983: 39]. зап ^{Же П}Р°^{ИЗОШЛО и в} складывавшейся независимо от п_Ле^адных традиций гавайской литературе. Вот первый ку-ет гавайской песни Ku'u pua i Paoa-ka-lani ("Мой цветок ^в Паоа-калан")

88

89

""ЗГ