13. Единицы языка и речи (материал из Алефиренко стр 58 – 62)

До разграничения языка и речи считалось, что единицы, наблю­даемые в речевых произведениях, собственно и есть единицы языка. В наше время часть языковедов сознательно придерживается этой точки зрения, подчеркивая тем самым единство и неделимость объекта лингвистической науки. Те же ученые, которые придер­живаются дихотомии «язык — речь», подчиняясь логике такого подхода, различают факты языка и факты речи. Такая позиция предполагает различение единиц языка и единиц речи в их взаи­мообусловленности, выражающейся в том, что единицы речи образуются из комбинирования единиц языка, и, как следствие этого, в единицах речи проявляются основные свойства единиц языка. В языке нет ничего такого, чего бы не было в речи, — утверждал Ф. де Соссюр. Еще В. фон Гумбольдт писал, что не еди­ницы речи строятся из предшествующих единиц языка, а едини­цы языка возникают из единиц речи. И такой точке зрения в со­временном языкознании имеется вполне справедливое объясне­ние: единицы речи, как и речь в целом, — это не простой результат функционирования единиц языка; они всегда нечто большее, чем функционирующие единицы языка, поскольку являются ситуативно обусловленными образованиями, источником инноваций, обновления и развития языка.

Именно речевая деятельность делает наше общение целена­правленным, творческим и осмысленным. Иными словами, в речи, кроме порождения «правильных» (языковых) структур, происхо­дит формирование смысла (в процессе построения речевых струк­тур). Ср.: правильное с точки зрения законов языка словосочета­ние квадратное солнце (как единица языка оно построено по грам­матической модели атрибутивного словосочетания: A+N) не является единицей речи, поскольку оно лишено смысловой сочетаемости. Таковыми могут быть только осмысленные слово­сочетания типа круглое солнце, золотое солнце, горячее солнце, па­лящее солнце, южное солнце, ласковое солнце и т.п. Еще более ярко специфика языковых и речевых единиц проявляется на уровне коммуникативных единиц. Вспомним пресловутые грамматичес­ки правильные, но бессмысленные предложения, искусственно созданные соответственно JI.B. Щербой и Н. Хомским: I) Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка; 2) Бесцветные зеленые идеи спят яростно. Поскольку они грамматически правиль­ны, сами создатели называют их предложениями (и в этом смысле они представляют известные модели синтаксических единиц язы­ка), но назвать их единицами речи нельзя, так как единицы речи — и в этом их принципиальное отличие от единиц языка — «всегда целенаправлены и ситуативно привязаны (ВА Звегинцев).

Названные (категориальные) признаки единиц речи не сле­дует, однако, понимать упрощенно: речь — не просто ориентиро­ванный на ситуацию язык. Ситуативность — категориальное (об­щее, абстрактное) свойство речи. Ситуативная привязанность выражается по-разному, способы ее выражения безграничны. Поэтому они не подлежат исчислению, а значит, не поддаются исследованию лингвистическими методами; они подвластны, глав­ным образом, экспериментальной методике, разработанной в психолингвистике. Ситуативность речи (и речевых единиц, разумеется) — основа понимания в про­цессе общения, поскольку включает в себя а) экстралингвистические условия речевого акта, б) коммуникативные пресуппозиции, в) эмотивный фон, г) прагматический контекст. Если пере­вести разговор о языковых и речевых единицах на семиотический метаязык, то можно, развивая идеи В.А. Звегинцева, сказать, что единицы языка располагаются в координатах синтагматики, па­радигматики, эпидигматики и семантики, а единицы речи, кро­ме того, находятся еще и в координатах прагматики.

Итак, проблема специализации и взаимодействия языковых и речевых единиц на уровне синтаксиса требует первоочередного решения. B.C. Юрченко предлагал ее решать в коммуникативно-когнитивном аспекте [Юрченко B.C., 2000: 121—124\. Когнитив­ным основанием в его концепции служило разграничение виртуального (предмет — всеобщий признак) и актуального (тема — рема) суждений, которые непосредственно друг с дру­гом не связаны. Между ними находятся грамматика и лексика. Иными словами, связь между двумя типами суждений опосредованна. Грамматика здесь представлена, прежде всего, синтакси­сом предложения. Состав подлежащего на уровне языка выражает обобщенный предмет, а на уровне речи выступает в качестве темы. Состав глагольного сказуемого на уровне языка выражает всеоб­щий признак, а на уровне речи выступает в качестве ремы выска­зывания. В конечном счете актуальное суждение есть речевая репрезентация виртуального суждения. В процессе этой репрезентации каждый из компонентов речевой деятельности или специализирует­ся на выполнении особой функции, или является ее продуктом.

Язык — результат и процесс моделирования в сознании (на оси реального времени) действительности в предметно-призна­ковой плоскости. Предложение — это построенная на оси реаль­ного времени четырехчленная (один предмет + три признака) грамматическая структура языка. Такого рода грамматическая кон­струкция через имя (амодальный член) и финитный глагол (мо­дальный член) выражает двучленную структуру мысли (S — Р). Категориями наклонения и времени глагола выражаются модаль­ные отношения, а через категорию лица предложение включает­ся в структуру обобщенного речевого акта (говорящий — слушаю­щий — предмет речи).

Части речи — это структурированные на линейной оси пред­ложения категориальные значения (прилагательное — непосред­ственный признак, существительное — предмет, опосредствую­щий признак — личный глагол, опосредованный признак — на­речие), которые служат основой для выражения соответствующих лексических значений. Слово — номинативная единица языка — единство акустического образа и семантики в трех ее ипостасях: грамматического, категориального и лексического значений. Каж­дое из этих значений находит свое воплощение в речи. Граммати­ческое значение в речи может быть представлено служебным мор­фом, категориальное значение материализуется в качестве суб­страта лексической семантики словоформы, которая, в свою очередь, через свое сигнификативное значение выражает поня­тие о предмете, через денотативное значение указывает на при­надлежность предмета к определенной категории (классу одно­родных предметов), а через референтное значение указывает на конкретный предмет мысли. Наконец, высказывание — это ком­муникативная единица речи, включенная в структуру актуально­го речевого акта (говорящий — слушающий — предмет речи). Вы­сказывание завершает речемыслительный круг: виртуальное суж­дение превращается в актуальное (темо-рематическое), а само высказывание передает конкретное сообщение.

Предложение как единица языка — грамматически, семанти­чески и логически «правильная» структура, а как единица речи — это целенаправленное, осмысленное и ситуативно ориентированное образование. Из этого положения вытекает, в частности, важ­ный в методологическом отношении постулат общего языкозна­ния: менталингвистика должна изучать не двуединство «язык — мышление», как это традиционно представлено в учебниках по введению в языкознание, а взаимодействие четырех «участников» речемыследеятельности — языка, речи, мышления и сознания.

И, наконец, несмотря на необходимость различения языка и речи, следует помнить, что целенаправленность, осмысленность и ситуативность единиц речи обеспечиваются, главным образом, «правильностью» языка. Речь и язык едины как цель и средство, что и делает лингвистику целостной наукой, изучающей многокачественную природу естественного языка.