51 Г. Г. Шпет

ся неясным, как может психология изучать лук и стре­

лы таитянина, ожерелья таитянки, шаманский бубен

якута или halala! зулуса, когда все это — не психичес­

кие процессы... Вундт достиг только того, что неясное

значение «коллективного» у Лацаруса и Штейнталя

сделал еще более темным. Мы видели, что общное кол­

лективного народного духа у Лацаруса и Штейнталя

означало также общее членам народа и что поэтому

именно этническая психология имеет право на свое

наименование. Этот оттенок понятия коллективного,

остается и у Вундта, но он станет нам яснее, если мы

воспроизведем еще его понятие «духовного коммуни-

тета». VII

В

ундт различает два направления, по кото­

рым переживания единичного сознания вы­

ходят за пределы собственной причинности:

естественную среду и духовную

1

. Отношение индивида

к последней есть его отношение к «духовному комму-

нитету». Материалистическая и интеллектуалистичес-

кая психология, по убеждению Вундта, разрешить

проблемы этого отношения не могут. В другом положе­

нии находится психология волюнтаристическая. Точно

так же и гипотеза субстанции тут бессильна, а только

гипотеза актуальности разрешает проблему {Logik. —

III. — <S.> 292—293). На почве этих предпосылок легко

определить, что представления, чувства, аффекты,

волевые побуждения возникают без необходимого су­

ществования духовного коммунитета однородных ин­

дивидов, а потому относятся к единичному сознанию

(Ibid. — <S.> 294). Напротив, язык, мифологические

представления, волевые развития, осуществляющиеся

в форме нравов, предполагают в качестве субстрата

1

Logik. - III. - <S.> 291; ср. ibid. - <S.> 23.

53 Г. Г. ШПЕТ

духовный коммунитет, потому что при их возникнове­

нии индивид действует только как частичная сила,

которая вызывает явление в связи и во взаимодейст­

вии с другими подобными частичными силами. Но так

как произведения народной души сводятся к душев­

ным энергиям множества стоящих во взаимодействии

единичных душ, то общие принципы для объяснения

этих произведений и этих элементов — те же, что и в

единичном сознании. Разница только в том, что они не

могут быть объяснены из одного сознания, «а покоятся

на духовном взаимодействии многих, которые относят­

ся к названным процессам подобно тому, как элемен­

ты представления и воли относятся к сложным пред­

ставлениям и волевым действиям индивида» (Ibid. —

<S.> 295). Носитель такого «духовного коммунитетат» с

«тем же правом, что и психический индивид, может

быть назван духовным организмом». Всякое фундамен­

тальное жизнепроявление такого совокупного орга­

низма, в свою очередь, есть органическая связь состав­

ных частей его. «Таким образом, жизненная область

языка, искусства, мифа, нравов образует духовные ор­

ганизации, которые содержатся в более обширном ор­

ганическом единстве народного коммунитета» (Ibid. —

<S.> 296). Последний носит в себе способность развить

самостоятельное волевое единство, сообщающее ему ха­

рактер совокупной личности, подчиняющей себе отдель­

ных лиц, его составляющих.

Я не могу, разумеется, входить в рассмотрение

вундтовской волюнтаристической мифологии, а если ее

оставить в стороне, то — что же он внес нового на

место осужденной им у гербартианцев аналогии между

механизмом представлений в индивиде и взаимодейст­

вием индивидов? — Опять-таки общность воли на мсс-

54 ВВЕДЕНИЕ В ЭТНИЧЕСКУЮ ПСИХОЛОГИЮ

то общности представлений в коллективном духе. Но

как же себе представлять эту общность, и притом так,

чтобы здесь не было гипостазирования воли, а только

эмпирические данные?..

Есть два признака, которые позволяют различить в

совокупной жизни индивидуальных и обидных духов­

ных движений определенные факты как факты родовой

(genereller) и как факты индивидуальной природы:

1) вмешательство отдельных лиц, индивидов (Einzelner),

2) область произвольных действий с сознательными мо­

тивами. И то и другое лежит вне процессов этнопсихо­

логических. «Для последних, напротив, сохраняет пре­

валирующее значение область импульсивных волевых

действий (die triebartigen Willenshandlungen)» (V<ölkerpsychologie.y — I. — <S.> 12). Замечательно, что, исходя

из этого разделения, Вундт проводит различие между

«первобытным» (Naturvolk) и «культурным народом»,

тогда как для непредвзятого человека ясно, что пос­

леднее разделение может быть получено только путем

обобщения чисто эмпирического материала, а предпо­

сылки волюнтаристической метафизики так же мало

могут решить вопрос, как и предпосылки любой иной

метафизики. Но даже не на это сейчас я хотел бы

обратить внимание, равно и не на то, что определение

области этнической психологии как области импуль­

сивных волевых действий нисколько не соответствует

содержанию этой науки

1

, — хотя бы даже мы приняли

1

Из этого разделения волевых актов тем не менее исходит

Фиркандт в своей в других отношениях очень интересной

книге: Vierkandt А. Naturvölker und Kulturvölker. — Lpz., 1896.

Шпани, напротив, совершенно справедливо указывает, что

это разделение как критерий социально-психологического

неприемлемо, так как Вундт должен был бы, согласно своим

55 Г. Г. ШПЕТ

исключение из ее содержания «науки» и «высших

форм» коллективной жизни и ограничились только

языком, мифом и нравами. Не в этом сейчас дело, тем

более, что здесь Вундт уже получил ответ (в особен­

ности со стороны Дельбрюка, что касается языка).

Нас интересует только вопрос о характере «общнос­

ти», на которую направляется, как на свой предмет,

этническая психология. Неужели только в импульсив­

ных актах и есть «общное» у единиц, составляющих

«народную душу» или «духовный коммунитет»? Поче­

му же этническая психология была названа у Вундта

«продолжением и расширением» индивидуальной пси­

хологии? Не правильнее ли тогда было бы называть

соответствующую науку не этнической психологией, а

зоологической психологией?.. Но допустим, что дело

так и обстоит, как учит нас волюнтарист Вундт, снис­

ходительно простивший интеллектуалистический не­

достаток Лацаруса—Штейнталя. Как мы приходим к

этому общему? Как и у основателей этнической пси­

хологии, ответ на этот вопрос в сущности предрешен

признанием, что этническая психология есть объясни­

тельная наука. Только теперь Вундт указывает и то

«начало», из которого должно исходить в ее объснени-

ях. Едва ли при таких условиях нужно было так много

рассуждений со стороны Вундта, чтобы убедить чита­

теля, что все эти объяснения сводятся к самым элемен­

тарным индивидуально-психологическим обобщениям.

Предмет этнической психологии растаял в разъяснени­

ях Вундта.

определениям, отнести к области этнической психологии,

между прочим, также хозяйство и семью. См.: Spann О. Wirt­

schaft und Gesellschaft. — S. 114. Впрочем, сам Шпанн уделяет

этнической психологии весьма скромное место (ср. его книгу

Kurzgefates System der Gesellschaftslehre. — В., 1914).