Драматургия и театр 30 – 40-х гг. Хх века (русский театр)

Театр призван отражать жизнь. Не случайно, создавая новый театр, Станиславский и Немирович-Данченко уделили самое серьезное внимание современному репертуару. И счастье театра, что современниками его были такие замечательные драматурги, как Чехов, Ибсен, Горький, Л. Андреев, Метерлинк…

Живая практика сцены, театральный процесс, немыслимый без использования всего опыта мировой драматургии, без постановок бессмертных шедевров драматической литературы вех времен и народов, – вот что поддерживает и обновляет жизнь драмы, вот от чего отталкиваясь, зарождаются и эволюционируют новые жанровые формы, определяющие лицо современного театра.

В предвоенные годы в нашей стране широчайшей популярностью пользовался Шекспир. Ставился он повсеместно. Англичан, приезжавших к нам, это восхищало и удивляло. Даже знаменитый режиссер Гордон Крэг, почти всю жизнь посвятивший изучению и воплощению Шекспира, специально приезжал в 1935 г. в Россию смотреть шекспировские спектакли. И справедливо было отмечено, что наша страна (тогда – Советский Союз) стала новой родиной для Шекспира.

Однако, из всех трагедий и комедий самой привлекательной для режиссеров и актеров 30 – 40-х годов оказалась трагедия «Отелло». Только в Москве были осуществлены три постановки: в Малом театре с Остужевым, в Реалистическом театре с Абрикосовым и в Театре им. Моссовета у Завадского с Мордвиновым. В Тбилиси в Театре им. Руставели Отелло играл Акакий Хорава, во Владикавказе – Владимир Тхапсаев, в Улан-Удэ – Гомбо Цыдынжапов, в Ашхабаде – Аман Кульмамедов, в Душанбе – Мухамеджан Касымов, а Ташкенте – Абрар Хидоятов. И это только лучшие, нашумевшие спектакли…

В то же время почти вовсе не ставились ни «Гамлет», ни «Макбет», только в одном театре шел «Король Лир». (Но пройдет время, и после войны вспыхнет интерес к «Гамлету» и остынет к «Отелло»). Здесь очень важным оказывается вопрос о взаимоотношениях классики с современностью. И это не простой вопрос.

Театр имеет дело не просто с историей, факты и события которой можно толковать так или иначе, но изменить их нельзя: что было, то было. Художники вглядываются в эти шедевры пристально и влюбленно и видят в них то, что все мы видим, но кроме этого еще – каждый свое. Это «свое» зависит от многих обстоятельств. От времени, из которого направлен взгляд. От особенностей таланта того, кто вглядывается.

Остужев и Хорава играли Отелло почти одновременно. Но Отелло – Остужев, поэтичный и чуткий, певучий и нежный, ранимый и гонимый, был вовсе не похож на Отелло – Хораву, монументального и властного, вулканически гневного, гордого и непреклонного. Хорава играл мужественного полководца, значительного государственного деятеля, человека доблестного и важного. Его речь звучала чеканно, твердо, повелительно. Даже в любовных сценах с Дездемоной чувство собственного достоинства не изменяло ему. Он любил величаво, царственно. Он был красив торжественной, суровой красотой. В гневе был страшен. Обмануть доверие этого Отелло означало – погибнуть.

Остужев же был сама нежность и чистота, его влюбленность казалась молитвенной, воинские доблести выглядели рядом с любовью мелкими и несущественными. Он жил одной любовью. Гнев Отелло – Остужева был его мукой и его болью. Обмануть доверие этого Отелло означало – убить его.

Оба артиста повиновались пушкинской формуле: «Отелло от природы не ревнив – напротив: он доверчив». Оба играли вдохновенно и сильно, но настолько же различно! Воздействие своего времени испытали оба таланта при всем их кричащем несходстве. Время проникает в самую сердцевину художественных творений даже тогда, когда художники стремятся от времени изолироваться.

Из других крупных постановок пьес Шекспира можно назвать «Ромео и Джульетту» в Театре Революции (1934 г.), а из комедий – «Двенадцатая ночь» во МХАТе 2-ом (1933 г.), «Много шума из ничего» в Театре им. Вахтангова (1936 г.), «Укрощение строптивой» в Театре Революции (1937 г.), «Как вам это понравится» в Театре им. Ермоловой (1940 г).

Но театр нуждался в современной пьесе. Афиши первых лет советского театра пестрели неожиданными названиями, причудливыми именами авторов. 20-е годы выплеснулись в вихрь блистательной театральной жизни, отложившейся в истории театра длинным перечнем гениальных режиссерских находок и потрясающих актерских удач. Казалось бы, чего не хватало зрителям и практикам театра тех давних удивительных лет? «Мистерия-буфф» (первая редакция – 1918, вторая – 1921), «Клоп» (1929), «Баня» (1930) Маяковского в постановках Мейерхольда доказывали важную мысль: театр должен прямо и активно служить сегодняшнему дню. Но время шло, менялась жизнь, менялся театр. А потому необходим был поиск новых пьес, пьес, написанных об этой жизни, о событиях, едва минувших и еще не устоявшихся в сознании граждан молодого Советского государства. Ведь как бы талантливы и глубоки ни были постановки классики, как ни блистали бы остротой и злободневностью наскоро сочиненные агитки, жажда полноценной современной пьесы одолевала крупнейших режиссеров того времени. О такой драме мечтали Станиславский, Немирович-Данченко, Мейерхольд, Таиров, Вахтангов да и многие другие – словом, весь цвет нашей театральной культуры того времени. Это стремление не было данью конъюнктуре. Ведь театр выполняет свое назначение, свой гражданский и художнический долг только в том случае, когда подлинным, а не формальным ядром репертуара становится современная пьеса. Поэтому формирование репертуара, а тем более репертуара современного, всегда было для театра одной из наиболее сложных и ответственных задач. Лучшие пьесы и спектакли, рожденные как непосредственный отклик на реальные события, не только навсегда вошли в летопись советского театра, но превратились в яркие страницы истории нашей страны.

К середине 30-х годов ясно обозначились главные тенденции в развивающейся советской драматургии. Ведущее место сразу же заняла историко-революционная драма, подчас тесно смыкающаяся с документальной. Появились пьесы, где действовал образ В.И. Ленина.

Первые пятилетки дали жизнь так называемой «производственной теме» в драматургии.

Очень интересно заявила о себе советская сатирическая комедия, связанная с именами Маяковского, Эрдмана, Ромашова. Уже тогда Файко писал остросюжетные мелодрамы «из западной жизни», две из которых поставил Мейерхольд, заложив основание традиции политического спектакля, ставшего особенно популярным в 80-е годы. Наряду с такими крупномасштабными по тематике произведениями продолжала привлекать и театр и зрителей социально-бытовая психологическая пьеса. Тогда же делала первые шаги советская драматургия для детей. В это же время бурно развивался театр наших бывших национальных окраин; национальная драма наберет силу несколько позже и станет неотъемлемой частью репертуара многих театров (Я. Райнис, Д. Урнявичюте, Ю. Грушас, Ю. Смуул, И. Друцэ, Мустай Карим, Н. Думбадзе, Лордкипанидзе и многие другие).

Тема труда в драматургии 30-40-х годов.

Неизвестно, кто придумал термин «производственная пьеса». Но совершенно очевидно, что возник он в 30-х годах ХХ века и породил этот термин молодой советский театр. Тогда одна за другой стали появляться «производственные» пьесы. Они писались и ставились не для галочки. Яростно и увлеченно воссоздавали эти спектакли масштабную картину социалистического строительства, поражавшую воображение их авторов, для которых главным было запечатлеть трудовой пафос первых пятилеток. Ведь что происходило в стране? В труднейших условиях послевоенной разрухи создавалась высокоразвитая индустрия. И это стало предметом художественного исследования театра и драмы 30-х годов.

Конфликт ранней «производственной» драмы, сохраняя публицистичность, характерную для агитационного театра 20-х гг., вобрал в себя живые и важные приметы времени, приобрел почти документальную окраску. Драматурги создавали их, вернувшись с больших строек, «списывая» своих героев с реальных прототипов. Один из основоположников «производственной» драмы Николай Погодин пришел в драматургию после многих лет журналистской работы, а его знаменитая трилогия, состоящая из пьес «Темп», «Поэма о топоре», «Мой друг», выросла из репортажей с больших строек, опубликованных в газете «правда».

Однако, ранние «производственные» пьесы не были просто механическим переложением документальных материалов для тогдашнего театра. В эстетике «производственной» драмы усматривалась романтическая приподнятость действия, которая контрастировала с грубоватой простотой изображения трудовых свершений, драматические эпизоды сменялись комедийными и сатирическими, а публицистичность оттенялась узнаваемыми приметами времени. Драматурги стремились к поэтизации суровых и героических будней, в которых особенно ярко проявлялись черты человеческой духовности.

Обычно в этих пьесах было много действующих лиц, но из массы авторы непременно выделяли одного или нескольких основных героев. Они – руководители, изобретатели, передовики – становились не только носителями комплекса деловых идей, обоснованных и утверждаемых в развитии действия, но и духовными лидерами, увлекающими за собой других, заражая людей своей нравственной силой и творческой дерзостью. Таким был Георгий Гай из пьесы Погодина «Мой друг» – «командир пятилетки», один из самых ярких и сильных художественных образов «производственной» драмы 30-х годов.

Даже названия пьес – «Поэма о топоре», «Время, вперед!» В. Катаева, более поздняя драма, созданная в Арбузовской студии, «Город на заре» – напоминают о своеобразии эстетики «производственной» пьесы тех лет. В ней словно соединилось несоединимое: грубая проза с поэзией, грязная работа с удивительным полетом мечты в неведомое, но прекрасное будущее, ради которого герои вершили свои каждодневные трудовые подвиги, вовсе не считая их чем-то особенным.

Эти пьесы отличались новизной и значительностью острых жизненных проблем и донесли до нас ощущение атмосферы тех лет, показали характеры людей во всей сложности и многообразии их проявлений.

Эта драматургия быстро утвердилась на театральной сцене и завоевала популярность у зрителей. Спектакли «Мой друг», «После бала» и «Поэма о топоре», поставленные А.Д. Поповым в Театре Революции, вошли в историю нашего театрального искусства. Словом, «производственная» драма стала заметным явлением в художественной жизни 30-х годов.

Однако к концу 30-х – началу 40-х гг. уже разлился большой поток пьес о промышленности и строительстве, в которых глубокий художественный анализ современности подменялся поверхностным «театральным репортажем». Время менялось, а пьесы все кроились по старому рецепту, уже отставая от жизни.

Поиски новых тем и выразительных средств привели к тому, что в пьесах о трудовых буднях все отчетливее стали проявляться элементы психологической драмы. Это прослеживается в более поздних пьесах Н. Погодина и В. Киршона. Здесь уже целостное плавное развитие сюжета, сокращено количество действующих лиц, усилилось внимание драматургов к психологической разработке характеров и ситуаций.

На рубеже 30 – 40-х годов А. Крон написал пьесу «Глубокая разведка». Она стала важной вехой в истории «производственной» драмы. В раскаленной зноем степи геологоразведчики ищут и находят нефть. Вот чистый «профессиональный» сюжет «Глубокой разведки». Но он обрастает большим количеством психологических напластований; через всю пьесу проходит своеобразная параллель между разведкой нефти и «душевной» разведкой: выверяется и проверяется, кто есть кто. Эта пьеса имела большую сценическую историю и была достаточно популярна у зрителей.

Если подвести некоторый итог этой теме в драматургии, то можно сказать следующее. Пьесы эти овеяны романтикой, герой идеален. Конфликт происходил чаще всего между передовым инженером или рабочим и консерватором. А руководитель более высокого уровня (депутат, секретарь парткома и т.п.) – высший и справедливый судья, который всегда «правильно» разрешал конфликт.

Но не только тема труда интересовала театр этой поры. Нарастал интерес к герою, его делам, его борьбе, его духовному миру.

Так властно входила в свои права психологическая драма.

Одно из крупных имен здесь – А.Н. Арбузов (1908 – 1980). Его первые пьесы – «Класс» (1930), «Шестеро любимых», «Дальняя дорога» (1935). В них обнаруживается пристальное внимание автора к формированию духовного облика молодого человека, тонкий лиризм, склонность к интимным камерным формам драмы, к длительной, охватывающей несколько лет, протяженности действия. Лучшей пьесой этого периода по праву считается «Таня», поставленная в 1939 г. в Театре Революции с Бабановой в главной роли. А среди последних его пьес наибольший интерес представили «Жестокие игры» и «Старомодная комедия».

А.Н. Афиногенов (1904-1941) свои первые пьесы, отличавшиеся схематичностью сюжета и образов, писал для театра Пролеткульта. Но к 30-м годам он обращается к психологическому реализму. Первая его пьеса этого периода «Чудак», поставленная в 1929 г. в МХАТе 2-м явилась значительным событием. Затем появляются пьесы «Страх» (МХАТ и Ленинградский академический театр драмы, 1931 г.). Пьеса «Далекое» (1935 г., Театр им. Вахтангова) – это попытка создания современной философской драмы. «Салют, Испания!» (1936, Театр МОСПС) – пьеса, воскресавшая жанр народно-героической, романтической пьесы; она была откликом на проходящую в Испании гражданскую войну против фашизма. «Мать своих детей» (1939) и особенно «Машенька» (1940, поставленная в 1941 г в Театре им. Моссовета с Марецкой в главной роли) получили наибольшую известность и популярность. Здесь серьезные мировоззренческие проблемы рассматриваются в форме интимной, камерной психологической драмы.

В.М. Гусев (1909–1944) – поэт и драматург, в конце 20-х гг. писал тексты для театрализованных представлений «Синей блузы» (одного из агитационных коллективов). Лучшей его пьесой считается героическая комедия в стихах «Слава» (1935). Эта пьеса обошла почти все театры страны, ставилась за рубежом. В 1941 г. создал лирическую комедию «Весна в Москве» (Театр Революции) – о дружбе, о жизни, о труде, о молодости. Пьеса «Сын Рыбакова» начата в 1939 г. не была окончена; доработана В.В. Винниковым после смерти автора.

А.Е. Корнейчук (1905-19 ) – украинский писатель, драматург. Первые его пьесы – для киевского ТРАМа. Большинство пьес посвящено историко-революционной теме. Одной из лучших пьес по праву считается «Платон Кречет» (1934); эта пьеса обошла сцены многих театров нашей страны в довоенные годы и оказалась востребованной в 60-70-е гг. (Театр на Малой Бронной, Постановка А. Эфроса).

Не угас интерес в этот период и к историко-революционной теме.

Она представлена в творчестве многих драматургов 30-40-х годов. Первой пьесой стала «Виринея» Лидии Сейфуллиной, в которой говорилось о том, как простая крестьянка Виринея и окопный солдат Павел Суслов вырастали в общественных деятелей новой советской деревни. Пьеса выросла из романа, что было характерно для этого периода. Поставлена она была А.Д. Поповым в Театре им. Вахтангова (1925г.). Эта постановка заставила пересмотреть приемы актерской игры и режиссуры. То, что было пригодным для «Турандот», оказывалось совершенно неприемлемым для «Виринеи». И дело не в том, что актеров надо было из бальных платьев переодевать в овчинные полушубки и валенки, нужно было другое «физическое самочувствие» и другие «мизансцены тела», требовалась другая палитра красок, новые для актера качества темперамента. В 1927 г. на сцене того же Театра им. Вахтангова появляется спектакль «Разлом» Б. Лавренева в постановке А.Д. Попова, спектакль, позволивший найти и новые постановочные приемы.

В 1926 г. В МХАТе появился спектакль «Дни Турбиных», переделанный М.А. Булгаковым в пьесу его же романа «Белая гвардия». Критика ругала эту «идеологически не выдержанную, местами политически неверную пьесу». Оппонентами спектакля были также Мейерхольд, Таиров, Маяковский. Но публика валом валила на спектакль.

В 1925 г. в Театре им. МГСПС появился спектакль «Шторм» В.Н. Билль-Белоцерковского, поставленный Е.О. Любимовым-Ланским. Автор – очевидец и участник Октябрьской революции и гражданской войны. Пьеса «Шторм» знаменовала собой возникновение драмы нового типа – остро тенденциозной, народно-героической, вобравшей в себя все лучшее, что создал агитационный театр периода гражданской войны. Постановка явилась крупным событием в истории советского театра. Характерная особенность пьесы – сочетание скупого, почти протокольного стиля письма с предельной напряженностью конфликта и сочным грубоватым юмором. Главных действующих лиц – три, остальные эпизодические (их 71); пьеса многоэпизодна. Все это – серьезные трудности для постановки. Но они успешно были решены, и спектакль был дорог тем, что в будничных делах уездного города воссоздавал боевую, труднейшую атмосферу гражданской войны – и в этом новаторство автора и театра.

«Любовь Яровая» К.А. Тренева, написанная в 1926 г., была поставлена в Малом театре, а 1936 г. в новой редакции – во МХАТе. В пьесе идея революции выражена через семейные отношения, через личную драму героини пьесы.

«Бронепоезд 14 – 69» Вс. Иванова тоже написана по мотивам его же повести в 1927 г. В этой пьесе отметилось стремление автора к эпическим формам драмы, яркой колоритности и сочности характеров. Здесь удалось «показать революцию через душу человека» (Станиславский). Этот спектакль стал этапным в истории МХАТа и советского театра, позволил найти интересное постановочное решение.

И конечно, яркой страницей в истории театра этого периода был спектакль Камерного театра «Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского, поставленного в 1933 г., о чем сказано выше (см. ст. «Камерный театр. А.Я. Таиров»).

Можно было бы назвать еще и другие пьесы, Но упомянем только два имени. Об одном драматурге уже говорилось выше – это А. Корнейчук, чьи пьесы «Гибель эскадры» (1933) и «Правда» (1937) отражали типические черты этого революционного периода и где были воплощены характеры героев. Второе имя – это М.А. Светлов – поэт и драматург. Первая его пьеса – «Глубокая провинция» (1935) посвящена переменам в жизни советской деревни. «Сказка» (1939) – пьеса для детского театра. «Двадцать лет спустя» (1941) воспевает романтику гражданской войны. Автор уделял мало внимания интриге и внешнему действию, он создавал поэтическую атмосферу действия. Идейным смыслом и центром пьесы он делал песню, призванную мажорно выразить те высокие романтические идеалы, которыми одушевлена внешне обыденная жизнь. Это – своеобразный поэтический театр Михаила Светлова. Иногда пьесы требовали ведущих, которые управляли действием.

В заключении отметим, что немаловажную роль в этот период играла и комедия. И если только перечислить драматургов, писавших комедии, то сам список фамилий, хоть и небольшой, но откроет нам знаменитейшие фамилии: М.А. Булгаков «Зойкина квартира», В. Катаев «Квадратура круга», Шкваркин «Чужой ребенок», И. Ильф и Е. Петров «Сильное чувство». Н. Эрдман «Самоубийца». Эти комедии несли в себе и сатирическое зерно, и потому не были обласканы критикой. Но все они вошли в историю нашего театра 30 – 40-х годов.