5.8. Проблема смерти человека.

В истории философии нет проблемы более напряжённой, чем проблема смерти. Каждое сколько-нибудь заметное направление в философии не могло обойти эту проблему хотя бы потому, что равенство людей перед смертью есть единственный реальный вид абсолютного равенства. Смысл жизни более или менее понятен, но в чём по отношении к жизни состоит смысл смерти? Тут нельзя ответить, что смысл смерти состоит в стремлении к целям, которые ведут к смерти. В противном случае становится непонятно, зачем вообще человеку появляться на свет. Видимо, в жизни заложено нечто такое, что по смыслу противоречит смерти, «цели» жизни и смерти взаимно исключают друг друга. Вряд ли, даже любовь производила в любой культуре столь сильное впечатление, какое производила смерть. Это впечатление выразилось во множестве мифов, легенд, сказок, стихов, песен, суждений философов. Смерть – самая жгучая проблема бытия. В ней как в фокусе сходятся многие проблемы философии: жизни, познания, счастья, судьбы и др. Материалистическая философия беспощадна к индивиду: смерть есть завершение существования человека, вместе с телом умирает его душа. В новом теле будет и новая душа, причём новые тело и душа никак не связаны с предыдущими телом и душой. Идеалистическая философия, напротив, утверждает, что смерть человека есть смерть лишь его тела, а не души. Душа бессмертна, ей уготована иная жизнь, возможно даже, что ваша душа поселится в теле иного живого существа. Поэтому идеализм и основанные на нём религии более привлекательны человеку. Религии даже связывают загробную жизнь с жизнью земной и умело пользуются страхами людей.

Явление смерти следует рассматривать в двух планах – объективном и субъективном. В объективном плане смерть – момент в эволюции бытия. Рождаются и исчезают объекты неорганической и органической материи, применительно к живой материи, это также плата за рождение. До рождения данного человека было много других рождений и будет неопределённо много иных рождений. Человек – песчинка в безбрежном океане бытия, до его рождения и смерти никому и ни чему нет никакого дела. Так можно сказать о жизни любого растения или животного. Время от времени учёные вырабатывают всё новые критерии биологической смерти, что само по себе представляет актуальную прикладную проблему, например, при изъятии органов у погибшего в автомобильной аварии человека. Независимо от критериев биологическая смерть есть прекращение существования человека как биологического существа. Однако сама по себе биологическая смерть – проблема не философии, а науки, философский смысл она приобретает лишь в связи с другими видами смерти: социальной и духовной. Жизнь и смерть неразрывны. Ещё древнеиндийский философ Нагарджуна утверждал: чем больше мы живём, тем больше мы умираем. В каждый момент времени изменяются клетки тела, отмирают эритроциты в крови, выпадают волосы. Всё отмершее до определённого предела заменяется новым. Жизнь выглядит непрестанным движением. Эта жизнь не обязательно наша, это жизнь микробов и бактерий.

В объективном плане рассматривается и другой вид смерти - социальная. Социальная смерть означает полное или почти полное отсутствие социальных связей данного индивида с другими индивидами. Такая смерть постигает человека как биологически живого существа. Её причины различны, например, человек добровольно становится отшельником и не поддерживает ни с кем отношений. Существование отшельника проблематично, однако, он им доволен. Социальная смерть постигает людей пожилых и одиноких. Они лишились многих близких людей, а те, кто ещё жив, почему-то не навещают их. Положение усугубляется нахождением стариков в медицинских учреждениях, интернатах и тому подобных заведениях. Одинокие никому не нужные люди нередко умирают незаметно для окружающих. Лишь спустя несколько дней находят их разлагающиеся тела в заброшенных помещениях. Социальная смерть страшна жестоким равнодушием окружающих.

Таким образом, с высоты «птичьего полёта» смерть человека – ничтожный миг в эволюции бытия. Субъективный аспект смерти гораздо сложнее объективного. Сознающий своё возможное небытие человек, вопреки мнению некоторых философов о стремлении человека к смерти, крайне болезненно воспринимает смерть. Как писал Эврипид, «О, не одно и то же смерть и жизнь,- смерть есть ничто, а у живых надежды». Человеку трудно согласиться с философскими рассуждениями о бытии, которое никуда не исчезает, а лишь переходит из одной формы в другую форму. Да, переходит, но без меня и без близких мне людей. Страшна не столько потеря тела, сколько потеря земных чувств и деятельности. Прощайте радости и печали, любовь, познание, работа, общение, взлёты и падения, удовольствия и огорчения. Не будет ничего. Самое сложное в смерти, с чем человек никак не может согласиться есть его конечность. Прерывается его личное бытие. Прерывается так же, как прервалась жизнь его предшественников – родственников и друзей. Смерть унесла не только их, а также их мысли, планы, переживания, заботы, тревоги, радости и печали. Каждое последующее поколение считает себя «умнее» предыдущего, считает себя более развитым и совершенным. Но очень немногие молодые люди (вследствие своей молодости, а не глупости) способны понять сущность смерти. Умирают ведь не люди, а миры… Стоя у гроба близкого человека, мы как никогда в другое время не осознаём невозвратность потери. В эти минуты пелена спадает с глаз, и мы заглядываем в бездну небытия. Человеку очень трудно согласиться со своей конечностью, и он всё же рассчитывает каким-либо образом продлить своё существование. От пирамид египетских фараонов до стакана водки на могиле славянина – всё рассчитано на иную жизнь.

А пока она не наступила, представителя европейской культуры одолевает страх перед смертью. Многообразие обстоятельств страха можно свести к трём группам.

1. Страх порождён неудовлетворённостью человеком своей жизнью. Ошибки и заблуждения отняли много сил и времени и не позволили осуществить задуманное. Как изрекал Иоанн Златоуст, «мы потому боимся смерти, что живём в нерадении и не имеем чистой совести». Время спектакля истекло, а пьеса не сыграна. Обычно в таких случаях люди говорят: вернуть бы те годы, я всё сделал бы верно. Но годы не вернуть, конец близок, и человек с тоской ожидает финала. Искалеченная жизнь терзает и гложет его душу, и потому смерть страшна. Страх перед ней – показатель незавершённости жизни. Человек просит у Бога ещё немного времени, чтобы успеть выполнить намеченные планы.

2.В страхе перед смертью повинны не религии, а идеологи религиозных организаций. Непокорных им людей пугают, стращают страшным судом, адом, геенной огненной и прочими ужасами. Даже религиозный философ Николай Бердяев такое понимание религии считал «садическим». Идеологи внушают людям, что у них есть две дороги: широкая, через удовольствия и разгульную жизнь ведущая в ад и узкая, через смирение и послушание ведущая в рай. Свои предначертания религиозные организации подтверждали практическими действиями: расправами над еретиками, колдунами, ведьмами и др. Большой грех сотворила «святая церковь» перед рядом поколений людей. В настоящее время она изображает из себя покровителей культуры пастырей душ заблудших. Ей бы на колени встать перед нынешнеми и предыдущими поколениями, просить у них прощения, но церковь никогда ни в чём не каялась…Она святая.

3.Повинны в страхе перед смертью некоторые философы. Ещё Ф.Бэкон писал: «Философы всеми своими успокоениями относительно смерти сделали последнюю ещё более страшной. Люди боятся смерти по той же причине, по которой дети боятся темноты, потому что они не знают, в чём тут дело». До Бэкона и после него были философы, обосновывавшие смерть почти как хозяйственную необходимость. Например, Сенека утверждал, что самая грязная смерть предпочтительней самого чистого рабства. М. Монтень писал: «Размышлять о смерти – значит размышлять о свободе». «Чем рискуем мы, умирая? И сколько риска, напротив, представляет собою жизнь!», - вопрошал Ж. Ламетри. Философы не призывали прямо к смерти, но их бравирование в этом вопросе внушало людям ужас. Образом смерти стала известная дама с косой. Ради справедливости следует сказать, что не все философы нагнетали страх. Большая часть из них призывала не бояться смерти так же, как мы не боимся сна или временной потери сознания. Платон писал: «Никто не знает, что такое смерть, и, однако, все её страшатся, считая её величайшим злом, хотя она может быть и величайшим благом». Эпикур не связывал смерть с бытием человека: « Самое ужасное из зол – смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти нет, а когда смерть наступает, нас уже нет». Марк Аврелий взывал к рассудку человека: «Помни, что каждый живёт лишь настоящим, ничтожно малым моментом; всё остальное или уже прожито, или покрыто неизвестностью. Ничтожна жизнь каждого, ничтожен то уголок земли, где он живёт, ничтожна и самая долгая слава посмертная…». Мужество многих философов перед лицом смерти не снимает всё же ответственности других философов за паническое состояние душ множества обывателей.

Правда, и жизнь может быть такой, что человек преодолевает страх смерти и желает её. Социолог и философ Эмиль Дюркгейм исследовал явление самоубийства и выделил в книге «Самоубийство», ставшей мировой классикой, несколько видов. Альтруистическое самоубийство присуще высокоинтегрированным обществам. В прошлом, например, была дуэль, в прошлом и настоящем и настоящем альтруистическим самоубийством была смерть ради жизни других людей. В годы Великой Отечественной войны Александр Матросов и Николай Гастелло пожертвовали своими жизнями ради жизней своих соотечественников. Такого же рода подвиги совершали японские лётчики-камикадзе или в настоящее время арабские террористы.

Эгоистическое самоубийство вызвано, напротив, низкой степенью сплочённости общества, преобладанием индивидуализма над коллективизмом. Оно происходит на фоне глубокого отчуждения личности от социальных институтов¸ прежде всего права, государства, церкви. Все опоры общества становятся чужими, как будто будущий самоубийца оказался в ином мире. Э.Дюркгейм зафиксировал более частые самоубийства среди протестантов, чем среди католиков. Слово «эгоистическое» в данном контексте прилагается не только к самоубийце, но и к окружающим его людям. Они тоже эгоисты. Из совокупности эгоистов погибает самый слабый, остальные же радуются, что избежали такой участи.

Аномическое (от слова «аномия» - безнормность, беззаконие) самоубийство совершается в периоды социальной нестабильности, когда человек не может приспособиться к неблагоприятным изменениям в жизни общества. После хаоса революции и гражданской войны в России тысячи русских, оказавшихся на чужбине, не выдерживают испытаний судьбы. Так же сводят счёты с жизнью отчаявшиеся офицеры после распада СССР, которые стали вдруг никому не нужны, или рабочие, служащие, долго время не получающие заработную плату и не знающие, чем кормить детей. Не видящий света в конце тоннеля папа убивает своих детей, жену, потом себя. Молодым людям жить бы да жить, детей растить, а вместо этого они всей семьёй уходят из жизни.

Фаталистическое (но не фатальное!) самоубийство вызвано неблагоприятной для индивида микросредой. Как писал Эврипид, «всё равно, что умереть, что вовсе не родиться, - и слаще смерть, чем бедственная жизнь». Человек со слабой волей теряет веру во всё и во всех. Он не видит выхода из сложившейся ситуации. Такова несчастная любовь, неизлечимая болезнь, грозящая скорой смертью, потеря уважения окружающих и др. Вина за его смерть лежит на ближайшем окружении, которое было обязано помочь отчаявшемуся человеку.

Правящие круги многих государств обычно преуменьшают количество самоубийств и стараются не делать акцент на этом явлении. Так, например, в бывшем СССР добровольно расставались с жизнью около 60000 человек в год. Можно сослаться на большее количество смертей в дорожно-транспортных происшествиях, в массовых процессах это «нормальное» явление. Однако, причины внешне одинаковых явлений совершенно различны: в первом случае виновно общество, во втором – государство. В дезинтегрированном обществе люди довольно равнодушны к фактам самоубийства. Кроме родственников и друзей ничьи души не затрагивает это печальное явление. Древнеримский философ Сенека осуждал самоубийство, но сам вскрыл себе вены, когда узнал о намерении императора Нерона казнить его. Самоубийц грешно осуждать, им можно только посочувствовать. Английский философ XVIII века Давид Юм писал: «Человек, кончающий счёты с жизнью, не причиняет никакого ущерба обществу, он только перестаёт делать добро; а если это и проступок, то относящийся к числу наиболее извинительных…». Не вина, а беда самоубийц в том, что оказались они слабы перед лицом тяжких обстоятельств жизни. Не всем дана достаточно сильная воля или способность приспособления к любым неблагоприятным обстоятельствам. Известный врач-психиатр Чезаре Ломброзо, например, отмечал, что среди самоубийц женщин в 4-5 раз меньше, чем мужчин.

Не подлежат осуждению и люди, прибегающие к методу эвтаназии. Эвтаназия по существу тоже самоубийство, только поручаемое другим людям. Добровольный отказ от бесценного дара жизни явно не свидетельствует о высоком уровне культуры общества. Генетики подсчитали, что вероятность рождения человека – один шанс на сто триллионов случаев. Могли бы родиться миллиарды других людей, но повезло жить нам. Поэтому вынужденный уход из жизни - крайне печальное явление. Однако никто не просит об умерщвлении в расцвете сил, обычно это происходит при тяжёлой неизлечимой болезни, доставляющей человеку много страданий. Когда больной просит прекратить его мучения, можно только сожалеть, что близкие люди не способны помочь ему жить. Заслуживает сожаления и лицемерие церкви, не разрешающей хоронить самоубийц на кладбищах рядом с другими покойниками или отводящей им отдельное место. Таково её подлинное «человеколюбие».

Но нет сожаления в связи с принудительной смертью человека, совершившего умышленное убийство. В течение тысячелетий вплоть до ХХ века смертная казнь преступников была обычным делом. Да и в настоящее время 68 государств мира применяют смертную казнь к лицам, представляющих собой опасность для общества. В связи с такой казнью не возникало никаких особых философских проблем. Лишь в ХХ веке возникла этическая проблема: имеет ли моральное право один человек по решению суда убить другого человека? Против этого права выступала, будто бы, библейская заповедь «Не убий!», ссылки на правоведа Чезаре Беккариа, а вслед ними и на мнение части населения. Данные настроения совпали с интересом государства и его политическими расчётами. Государство не прочь пожертвовать жизнями части своих подданных, лишь бы угодить Европе. Заблуждающаяся относительно смертной казни преступников часть населения полагает, что сторонники этой меры наказания руководствуются чувством мести к убийце. Вероятно, такое чувство существует, поскольку любая деятельность человека сопровождается эмоциями.

Но вот мнение этолога с мировым именем Конрада Лоренца. Он доказывает, что у людей, как у других живых существ возможна генетическая деградация, приводящая к существенным изменениям в поведении. Нормальная галка или нормальный человек остро реагируют на асоциальное поведение некоторых членов своей общности и активно пресекают его. Это, по мнению учёного, врождённый способ поведения, на основе которого сформировалось представление о естественном праве. В результате генетических отклонений нормальные врождённые реакции социального поведения могут выпадать у галок, не защищающих своих товарищей, и у человека, равнодушно взирающего на преступление. Генетическая деградация проявляется у людей, не ценящих человеческую жизнь, здоровье, собственность. Воспитание бессильно изменить таких людей. «Убеждение, что все люди рождаются равными и что все нравственные пороки преступников надо относить на счёт их воспитателей, которые перед ними грешны, - писал К.Лоренц, - это убеждение превратилось в религию, приводящую к уничтожению естественного правового чувства. Сам преступник, преисполненный жалости к себе, считает себя жертвой общества, а наше сострадание к асоциальным элементам мешает нам защищать их от нормальных людей».

Обычное заблуждение противников смертной казни состоит в том, что они считают зверей в человечьем облике людьми. Да, внешне они похожи на людей, но не более чем внешне. При применении смертной казни не следует думать, будто, наступит время, когда будут уничтожены все преступники. Человек, единожды, вкусивший блага жизни за счёт жизни других людей, не откажется от самых гнусных преступлений. Он вкусил наркотик, и как наркоман будет искать всё новых и новых средств своих порочных желаний. В каждом поколении будут появляться люди (мизерный процент лиц), которые изберут такой способ существования. Это издержки природы или воспитания, то есть, неизбежный процент брака природы или общества. Бешеную собаку уничтожают, а можно ли уничтожить бешеного человека? Если речь идёт об отношениях между биологическими особями, то, вопрос лишён смысла. Сторона, которая защищается от агрессии, иногда не прочь сама скушать агрессора, тут исход дела решает лишь сила и ловкость, а сам эпизод относится к миру животных. В мире животных прав тот, кто сильнее. В мире людей смертная казнь оправдывается необходимостью сохранения их общности. Это самое ценное, что у них имеется. Поэтому когда речь идёт об общности то людей, они возможно даже движимые чувством сострадания, всё же отдадут предпочтение общности людей. Дальше им отступать некуда. Казнь убийцы – гарантия против свершения им новых убийств, а не обязательно акт мести. В более далёком плане смертная казнь оправдана необходимостью развития общества. Очевидно, здоровое общество не допустит появление или существование экзотической «профессии» киллера. Человек, живущий на доход от убийства других людей на жизнь или торгующий их органами, сам себя лишил права на жизнь.

Иначе должны расставаться с жизнью люди, признающие право на жизнь других людей. У них, духовно развитых, возникает новая, ранее неизвестная проблема:

«Идут года. Ещё одно

Теперь известно мне страдание:

Отнюдь не каждому дано

Достойно встретить увядание». (И.Губерман)

Существует мало известная культура умирания. Платоновский Сократ писал: «Те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути, только одним – умиранием и смертью». Вряд ли такое суждение является бесспорным, всё-таки люди рождаются жить, а не думать каждый день о смерти. Завет «Memento more» (помни о смерти) относится к стратегии, а не тактике жизни. В плане «стратегии», действительно, необходима культура умирания. Коль скоро смерть неизбежна, не отвратят её никакие молитвы, ни истерические телодвижения. К смерти следует быть морально готовыми. По этому поводу русский философ П.А.Флоренский писал: «Человек умирает только раз в жизни и поэтому умирает неудачно. Человек не умеет умирать, а смерть его происходит ощупью, а в потёмках. Но смерть, как и всякая деятельность, требует навыка. Надо умирать внешне благополучно, надо знать, как умирать. Надо приобрести навыки умирания, надо выучиться смерти. А для этого необходимо умирать ещё при жизни…»

Стоик М.Т.Цицерон предлагает: «Ведь какое-то чувство умирания может быть у человека. Всё это мы должны обдумать ещё в молодости, чтобы могли презирать смерть; без такого размышления быть спокоен душой не может никто; ведь умереть нам, как известно, придётся – быть может, даже сегодня». Такую же мысль выразил поэт: «Я не знаю, когда я умру,

Но везде я прощаюсь навечно -

То с блеснувшей у поезда речкой,

То с тропою, мелькнувшей в бору

То с улыбкой прохожего встречной

С каждым мигом моей быстротечной

Жизни на бесконечном ветру». (Л.И.Болеславский)

Наряду со смертью биологической и социальной существует смерть духовная. В духовном плане человек жив до тех пор, пока о нём помнит хотя бы один из живущих людей. Как говорил Цицерон, «жизнь мёртвых продолжается в памяти живых». Когда данный человек биологически жив, но о нём все позабыли, духовная смерть является одновременно и социальной. Но обычно о духовной смерти говорят в тех случаях, когда данный индивид биологически исчерпал себя и стал забытым. Выдающихся людей помнят века и тысячелетия. Сложнее дело обстоит с людьми обычными, их помнят два-три поколения людей, а иных и того менее. Память об ушедших из жизни – яркий показатель духовной культуры общества. Класс дворян дал наглядный пример другим классам общества - вести свою родословную, знать генеалогическое древо рода. Бедняки же не удосуживались вести хронологию даже прямого родства. В результате представитель любого поколения помнит родителей, дедушек и бабушек, иногда прадедушек и прабабушек. Далее обычно нить родословной обрывается, за пределами трёх-четырёх поколений - тьма беспамятства.

Эта особенность культуры была отмечена многими мыслителями. Автор Книги Экклезиаста отмечал: «Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после». Уверенный в себе А.С.Пушкин писал: «Нет, весь я не умру,

Душа в заветной лире

Мой прах переживёт

И тленья избежит,

И славен буду я

Доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит».

М.Ю.Лермонтов, видимо, не рассчитывал даже на пиитов (поэтов). Он писал: «Боюсь не смерти я. О нет! Боюсь исчезнуть совершенно».

В каждом населённом пункте есть место, в котором красноречивее любых слов виден уровень духовной культуры. Это кладбище. От покойников нет никакой «пользы», поэтому по состоянию кладбищ можно судить о состоянии душ потомков. Они ухаживают за могилами один раз в году, когда происходят поминки. Иные могилы совсем не ухожены, они оставлены потомками, либо нет уже в живых и потомков. Путешествие по кладбищу лучше любого учебника истории. Вот могила известного академика, а вот могила городского мафиози. Они расположены на одинаковом расстоянии от церкви, обе ухожены; первая из уважения к заслугам академика, вторая – на деньги подельников мафиози по преступному ремеслу. Далее мусорные свалки на могилах, провалы склепов, имена безвестных ныне людей, пронзительные надписи на плитах. У городского правительства обычно находятся деньги на заграничные поездки, роскошные авто, содержание многотысячного аппарата чиновников, но не находятся деньги на удовлетворительное содержание кладбищ. Более того, некоторые кладбища сносятся по идеологическим соображениям, а не из-за срока давности. Отсутствие или слабость духовной связи поколений – свидетельство ничтожества людей. Как писал русский философ Н.Ф.Фёдоров, «запустение кладбищ есть естественное следствие упадка родства». Людям, снимающим узоры со всего западного, не мешало бы посмотреть на состояние кладбищ в странах Запада.

Реакцией на неизбежность смерти стали мечты о бессмертии. Идея бессмертия прошла через многие мифы, сказки, легенды, она проникла в научную фантастику, а потом и в саму науку. Размышления о бессмертии стимулируются страхом перед смертью, религиями, достижениями науки. В настоящее время мечты о бессмертии порождаются также совсем не фантастической угрозой истребления человечества в результате атомной войны, экологической катастрофы или падения гигантского астероида на планету.

Религии предлагают свой вариант бессмертия – в потусторонней жизни. Надо лишь заслужить земной жизнью путёвку в рай, в котором праведнику уготовано вечное блаженство, а грешнику вечные муки. Французский философ XVI века Мишель Монтень призывает: «Поразительно, что даже люди, наиболее убеждённые в бессмертии души, которое им кажется столь справедливым и ясным, оказывались всё же не в силах доказать его своими человеческими доводами….Признаем чистосердечно, что бессмертие нам обещают только бог и религия; ни природа, ни наш разум не говорят нам об этом». Несмотря на устрашающую перспективу ада, не все склонны верить в положительную альтернативу:

«Когда бы верил я, что некогда душа,

От тленья убежав, уносит мысли вечны,

И память, и любовь в пучины бесконечны, -

Клянусь! Давно бы я оставил этот мир:

Я сокрушил бы жизнь, уродливый кумир,

И улетел в страну свободы, наслаждений,

В страну, где смерти нет, где нет предрассуждений.

Где мысль одна плывёт в небесной чистоте…

Но тщетно предаюсь обманчивой мечте;

Мой ум упорствует, надежду презирает…

Ничтожество меня за гробом ожидает…» (А.С.Пушкин)

Другой вариант бессмертия предлагают различные мистические учения. Понимая недоверие воспитанных в духе рационализма людей к религиозным мифам, эти учения маскируются под науку. Их представители утверждают, что в смерти нет ничего плохого. В потустороннем мире человек живёт вечно, а в остальном « у них всё так, как у нас», даже те же пороки. Один из авторов приводит в пример известного академика, который побывал в состоянии клинической смерти в мире ином. В одном из посвящённых ему фильмах академик говорил: «Я был там, я всё видел. Мне был дан выбор… Передо мною были две дороги. Одна вела прямо, и там был виден яркий цветной мир, много зелени, света… Это была дорога к Смерти. Вторая шла направо. Там виднелся заплёванный, замызганный мир в серых тонах, и там двигались какие-то люди… Это была дорога в Жизнь… Я выбрал Жизнь… И теперь я не боюсь умирать». Странное дело, почему учёный предпочёл грязную дорогу вечному блаженству и ожил?

В качестве одного из вариантов бессмертия можно рассматривать идею реинкарнации души из тела в тело. Эта идея не столько доказательна, сколько привлекательна. Согласно древнеиндийской традиции человек многократно является на эту землю в новых телесных облачениях и с новым предопределением. Приводятся столь многочисленные данные, подтверждающие явление реинкарнации, что становится непонятным отсутствие нового вида туризма - массового ухода людей в мир иной с последующим возвращением и повышением в социальном статусе.

Древний материалистический вариант бессмертия состоял в сохранении тела умершего с целью его воскрешения в иной жизни. В разных культурах было распространено мумифицирование трупов. Археологи находят мумии в самых разных регионах мира. Покойники снабжались вещами, необходимыми им, по мнению родственников, в иной жизни. Древние представления об иной жизни часто связывались с вещами. Количество и качество вещей определялось социальным статусом покойного. До наших дней дошёл обычай восточных славян оставлять на могилах умерших пищу и спиртные напитки. В более близкие к нам столетия мумифицирование сменилось бальзамированием тел. В ХХ веке наука предложила замораживание тел с целью их воскрешения в будущем потомками. Заморожено-воскресший человек как бы пропустит несколько столетий истории и продолжит жизнь в другом, лучшем, по его мнению, мире. Данные об энтузиастах, решившихся на такого рода бессмертие, пока весьма скудны.

Более реалистичный материалистический вариант бессмертия состоял в передаче своих генов потомкам. Люди стремились иметь как можно больше детей и внуков (желательно мальчиков, поскольку счёт родства в большинстве культур шёл по мужской линии), в которых бы текла их «кровь». Из этого источника произошло представление о том, что настоящее родство есть родство «по крови». Учёные-генетики теперь, действительно, могут определить наличие или отсутствие кровного родства потомков с их далёкими предками. Если возраст одного поколения принять за 25 лет, за 2000 лет сменилось 80 поколений, и 80-й предок ныне живущих людей был современником древнего Рима, а 130-й – современником египетского фараона Рамзеса II. Современная наука считает, что информация наследственности передаётся по мужской линии. Однако американские учёные считают, что, возможно, у всего человечества имеется одна праматерь, что её гены имеются у всех людей. Поэтому генетическая эстафета представляется одним из немногих реальных вариантов бессмертия человека.

Реалистичен также вариант духовного бессмертия. Он связан с творчеством в области науки, философии, литературы, искусства, политики и других областях человеческой деятельности. Вопреки указанной выше особенности духовной культуры, многих выдающихся деятелей люди всё же помнят. В памяти поколений остались имена Гомера, Моисея, Гесиода, Солона, Конфуция, Будды, Сократа, Платона, Аристотеля, Эпикура, Архимеда, Христа, Мухаммеда и других. Правда, помнят не только гениев, а и злодеев: Герострата, Нерона, Калигулу, Иуду и более близких к нам по времени отрицательных персонажей, в том числе и тех, которым совсем недавно поклонялись. Им тоже уготовано «бессмертие».

Р.6. Аксиология – философское учение о ценностях.