3. Речевые ошибки, возникающие при употреблении иностранных слов.

Искаженные заимствования типа шопник, фейс, получив­шие в русском языке жаргонное распространение, конечно, неуместны в газетных и журнальных статьях, как и другие жаргонизмы. Правда, журналисты могут их использовать в очерках как характерологическое средство или с целью со­здания иронической окраски речи: На фоне рыночной эконо­мики российские шопники стали множиться, как опята сырой осенью (Из газет).

Иные же иностранные включения по форме соответству­ют источникам, но толкуются превратно. Можно часто на­блюдать, как заимствование широко известных на Западе слов-интернационализмов порой сопровождается искажени­ем их значения. Так, английское тинэйджер, означающее «девушка или молодой человек от 13 до 19 лет» (именно в этих числительных в английском языке есть элемент «тин», послуживший основой для наименования), в русском языке употребляется не только в значении подросток, чаще оно получает иной оттенок: «некто вроде панка или хиппи». На­пример, так его употребляют авторы публикаций в «Москов­ском комсомольце»: Тинэйджер – длинные ноги, длинные во­лосы – пришел трудоустраиваться...

В средствах массовой информации «полюбили» слова популизм, популист, используя их, однако, совсем не так, как это принято на Западе. Там слово популизм понимают как «искусство завоевывать симпатии людей». Основы этого искусства были сформулированы еще в древности, и ничего предосудительного в этой черте лидера нет. Но у нас слово стало негативнооценочным; лидеров обвиняют в популизме; Популист потворствует низменным интересам толпы – ее преклонения, вопреки здравому смыслу и интересам стран (АиФ). Примеров такого толкования слова можно привести множество, вот один из них: ...Как популист Лебедь действовал не только в Чечне, но даже и в Брюсселе. Там, почувствовав настроение натовской аудитории, он мигом забыл все, говорил перед отлетом, и, не в силах сопротивляться нacmроению слушающих, легко согласился на расширение НАТО (из газет).

Нельзя одобрить предпочтение книжных, бесцветных заимствований ярким образным русским синонимам. Haпример: Я хорошо помнил модуляции ее голоса (а почему бы написать переливы или – как звучал ее голос); Я не могу сконцентрироваться (а лучше было бы написать сосредоточиться, подумать) и даже так: В старину все деревенские новости концентрировались у колодца...1

В газетных статьях недопустимо употребление узкоспециальных иноязычных терминов, непонятных широкому читателю. Например: По сообщению Прайм-ТАСС, 21 ноября парламентарии Иркутской области запретили исполнительной власти продавать свою долю в аффилированной компании «Сиданко» – «РУСИА Петролеум». Потенциальным покупателем наблюдатели называли одного из акционеров иркутской компании — корейскую Hanbo Group (в лице аффилированной компании East Asia Gas Corp.).

Употребление заимствованной книжной лексики нередко вносит стилистический разнобой, так как функционально закрепленные слова оказываются неуместными в нейтраль­ном контексте. Например, нельзя писать о ручье: мягкий вкус профильтрованной листьями воды (лучше: процеженной сквозь листья). Недопустимо сочетание слов, принадлежащих раз­личным терминологическим системам, стилям (ренессанс паротурбинных насосов, эскалация радости). Не может быть оправдано использование экзотизмов при описании русской жизни ( ...Был я и стюардом на волжских пароходах), а так­же заимствованных слов, освоенных языком сравнительно недавно, при описании прошлых событий (В углу кают-ком­пании висела икона святого Николая-угодника – шефа Рос­сийского флота).

Грубые лексические ошибки возникают при употребле­нии заимствованных слов без учета их значения. Например: «Продаем парадоксальные итальянские светильники» (рекла­ма в МК). Подобные ошибки объясняются стремлением выразиться «красиво». Ср. еще: «Дружная игра нашей коман­ды не позволила шведским хоккеистам добиться успеха в дебю­те матча (следовало написать: в начале матча).

Употребление заимствованных слов без учета их семан­тики часто приводит к нарушению лексической сочетаемос­ти. Например: Я очень конспективно говорил...; По набереж­ной двинулась кавалькада автомашин; Вяленая вобла давно воспета гурманами рыбных блюд. Разберем ошибки: конспек­тивно можно записывать чье-то выступление, а говорить можно кратко, сжато, лаконично. Кавалькадой называется группа всадников, едущих вместе, машины едут колонной. Гурман – «любитель и знаток тонких блюд» – не мо­жет управлять существительными, которые уточняют его зна­чение (нельзя сказать «гурман конфет»), в контексте лучше было написать: ценителями (знатоками) рыбных блюд.

С употреблением заимствованных слов может быть свя­зана и речевая избыточность. В этом случае рядом с заим­ствованным словом используется русское, очень близкое по смыслу, а иногда и дублирующее его значение. Так возни­кают сочетания единый монолит, инициативное начинание, все подробности и детали, ускорить и форсировать и т. п. На­пример: Студенты-вечерники ограничены лимитом времени; Разнообразна в флористическом отношении растительность высокогорных скал и каменных осыпей; Этот внешний антураж, все детали и подробности обстановки вскоре перестанут замечать – такие предложения требуют основательной правки. Первое можно переделать так: Время студентов-вечерников ограничено (у студентов-вечерников мало времени). Стилистическая правка второго предложения сводится к исключению лишних слов в флористическом отношении, так как растительность и флора — синонимы. В третьем предложении следует заменить нелогичное сочетание внешний антураж и исключить иноязычный синоним русскому слову подробности (возможна такая правка: Окружающую обстановку, со всеми ее подробностями вскоре перестаешь замечать).

Не следует употреблять заимствованные слова, если у них есть русские эквиваленты, точно передающие то же значение. Например, реклама расхваливает квалитетную женевскую обувь (а почему не качественную?); юрист пишет о конитинговой деятельности (не лучше ли вместо непонятного слова употребить его синоним – консультативной?), издатель оговаривает с автором эксклюзивное право на публикацию рукописи (яснее и проще – исключительное право); договаривающиеся стороны наконец достигли консенсуса (яснее – согласия, единодушия) по всем вопросам и т. д.

Публицистам следует знать, что непонятные иноязычные слова неуместны в заголовках, ведь именно название статьи призвано привлечь внимание читателя. Сможет ли он разгадать смысл таких, например, заглавий? – «В войне триллеров – временное затишье», «Ошибка киллера», «Дума готовит ворам индульгенцию», «Экспертиза детекторов валют «Деревенская концептуальностъ "Мегаполиса"», «Союзы знали о холокосте». Чтобы уяснить, что в первой заметке речь идет о запломбированных грузовых машинах, пересекающих границу с Финляндией, читателю надо просмотреть три колонки текста. В последней заметке, правда, автор сразу: разъясняет значение загадочного названия: То, что называют английским словом «холокост», должно бы отражать Белоруссии. Там, в местечке Слоним, впервые состоялась, расовая казнь. (Владимир Надеин, «Известия»). Однако нет уве­ренности, что материал с непонятным названием будет про­читан...

В иных случаях чрезмерное употребление иностранных слов придает речи неуместную ироничность, пародийное зву­чание. Например: После отчаянной дискуссии с комендантом общежития жильцы его достигли желаемого консенсуса, от­воевав себе право приглашать панков, битников и хиппи на студенческие тусовки. Такое количество нерусских слов в одном предложении наводит на мысль: не пародирует ли автор макаронический стиль? Однако содержание публикации по­казывает, что корреспондент настроен на серьезный лад. Все заимствованные слова он употребляет без какого бы то ни было намека на иронию: это его стиль, его привычная лекси­ка. Конечно, подобное злоупотребление иностранными слова­ми достойно осуждения.

Вдумчивое отношение к заимствованным словам, исполь­зование их в соответствии с точным значением и стилисти­ческой окраской поможет избежать лексических ошибок в речи.

Критерии редакторской оценки неологизмов основываются на их уместности в определенном тексте. При этом неологизмы разных типов неравноценны. Как правило, стилистически оправданы те из них, которые приняты языком, это названия новых понятий, предметов, явлений. Такие языковые неологизмы – и семантические, и лексические – быстро нейтрализуются, что вполне оправдывает их использование в публицистических произведениях наравне с общеупотребительными словами, лишенными особой экспрессии. Например: Еще находятся доверчивые люди, которые вкладывают свои сбе­режения в новые пирамиды; Рождается новая специальность – планетология; Таким аппаратам можно было бы поручить круголунные экспедиции; Евро растет с необыкновенной быстро­той и уже значительно обогнал доллар (Из газет).

С таким же правом журналисты употребляют устаревшие слова, некогда воспринимавшиеся как неологизмы: Заговор ГКЧП провалился, победила демократия; Мы были обмануты в ходе всеобщей ваучеризации (Из газет). Такое словоупотребле­ние не вызывает сомнений при литературном редактировании.

Сохраняющие оттенок свежести новые слова также мо­гут быть использованы в публицистических текстах, если созданы по продуктивным моделям и не нарушают фонети­ческих норм языка. Так, не вызывают критических замеча­ний, например, предложения: Лунологи выбрали для астро­навтов отличную площадку; Марсоход наконец создан и уже получил применение в космонавтике. Выделенные нами нео­логизмы оправданы в контексте.

Однако литературного редактора настораживает слово­творчество некоторых журналистов, создающих такие неоло­гизмы, которые не могут не смущать читателей. Например, нарушены требования благозвучия при создании сложносок­ращенных слов непомерной длины: текстоамидискожа, ас-боизобутиленпластик. Проконсультировавшись с автором, редактор постарается их заменить. Иные неологизмы небла­гозвучны и поэтому не отвечают эстетическим требованиям: реагаж (отреагировать), халтураж, жонгляж, репрессанс (то же, что и репрессии). В них нет необходимости, так как они дублируют известные слова.

Звуковая форма неологизма неприемлема, если она вы­зывает нежелательные ассоциации из-за сходства в звучании нового слова с уже известным. Например, использование журналистами таких неологизмов, как забелдос («защитник Белого дома»), ебелдос («Ельцин и Белый дом»), промельк­нувших на страницах газет после провала путча ГКЧП, оце­ниваются читателем как хулиганство и вседозволенность.

Создание неблагозвучных, каламбурных неологизмов возможно лишь в ироническом контексте. Например, в фельетонах: Товарищи, во многих из нас еще сильны элемент детсадизма. Употребление подобных неологизмов без социального стилистического задания придает речи неуместный комизм: Товарищи спортсмены, жеребьевка продолжается. Кто отжеребился, пройдите к своим машинам. Такой же комический оттенок придали речи неологизмы и в предложениях: …важной задачей является более значительное облесение пейзажа (ср. облысение), Несмотря на то, что склад был особачен, материальные ценности похищены.

40) В работе над фразеологическими средствами русского языка редактор учитывает их своеобразие, которое получило отражение в классификации устойчивых выражений. Выделение основных трех типов фразеологизмов основано на личной степени их идиоматичности – немотивированность компонентов в составе сочетаний, составляющих русскую фразеологию. Напомним эту классификацию.

I. Фразеологические сращения – устойчивые сочетания, обобщенно-целостное значение которых не выводится из значения составляющих их компонентов, т. е. не мотивированно ими с точки зрения современного состояния лексики: попасть в просак, бить баклуши, ничтоже сумняшеся, собаку съесть, с бухты-барахты и т. п. Мы не знаем, что такое «просак» (так в старину называли станок для плетения сетей), не понимаем слова «баклуши» (деревянные заготовки для ложек, изготовление баклуш не требовало квалифициро­ванного труда), не задумываемся над значением устаревших грамматических форм: ничтоже – нисколько, сумняшеся – сомневаясь. Однако целостное значение этих фразеологиз­мов понятно всякому русскому человеку.

Фразеологические сращения могут включать в свой со­став устаревшие слова и грамматические формы: шутка ска­зать (не шутку!), сыр бор разгорелся (не сырой!), что также способствует семантической неразложимости оборотов.

II. Фразеологические единства – устойчивые сочетания, обобщенно-целостные значения которых отчасти связано с семантикой составляющих их компонентов, упот­ребленных в образном значении: зайти в тупик, бить клю­чом, плыть по течению, держать камень за пазухой, брать в свои руки, прикусить язык. Такие фразеологизмы могут иметь «внешние омонимы», т. е. совпадающие с ними по составу словосочетания, употребленные в прямом (не метафорич­ном) значении: Нам предстояло плыть по течению реки пять дней; Меня так подбросило на ухабе, что я прикусил язык.

В отличие от фразеологических сращений, утративших в языке свое образное значение, фразеологические единства всегда воспринимаются как метафоры или другие тропы. Так, среди них можно выделить устойчивые сравнения (как бан­ный лист, как на иголках, как корова языком слизала, как ко­рове седло), метафорические эпитеты (путеводная звезда, зап­ретный плод, вольный казак, заклятый враг), гиперболы (золо­тые горы, море удовольствия, насколько хватит глаз), литоты (с маковое зернышко, хвататься за соломинку). Есть фразеоло­гические единства, которые представляют собой перифразы: за тридевять земель – далеко, звезд с неба не хватает – не­далекий, косая сажень в плечах – могучий, сильный.

Некоторые фразеологические единства обязаны своей экспрессивностью шутке, положенной в их основу: дырка от бублика, от жилетки рукава, сам не свой, без году неделя. Выразительность иных строится на игре антонимов: ни жив ни мертв, ни дать ни взять, более или менее, на столкновении синонимов: из огня да в полымя, ум за разум зашел, вокруг да около.

III. Фразеологические сочетания – устойчивые обороты, значение которых мотивировано семантикой составляющих их компонентов, один из которых не употребляется за пределами фразеологизма: потупить взор (голову), но не руку, не ногу; щекотливый вопрос (положение), но «щекотливое предложение» (решение). Возможности сочетаемости слов, имеющих фразеологически связанное значение, очень узки, нередко единичны. Мы говорим бархатный сезон, но не скажем «бархатный месяц», «бархатная осень», повальная эпидемия, но не «повальная заболеваемость», «повальный насморк»; поголовные аресты, но не «поголовная реабилитация» и т. д. Фразеологические сочетания иногда варьируются: насупить брови – нахмурить брови; затронуть чувство гордости – задеть чувство гордости; одержать победу – одержать верх, потерпеть крах – потерпеть фиаско (поражение).

При более широком взгляде на фразеологию в фразеологизмы включают и поговорки, и пословицы, и крылатые выражения (белая ворона, семеро одного не ждут, человек в футляре).

Не углубляясь в сложности типологии фразеологизмов подчеркнем, что все они экспрессивны благодаря образности и некоторым особенностям их звуковой организации; фразеологизмы, выразительность которых обязана тавтологии, выполняющей усилительную функцию (яснее шутки шутить, есть поедом, горе горькое и др.). Усилению экспрессивности служит и повторение слов в составе фразеологизма (палец о палец не ударить, час от часу не легче, с минуты на минуту, шутки шутить, лицом к лицу).

Использование однокоренных слов и повторение их влияет на фонику фразеологизма, порождая и звуковые повторы, которые особенно усиливают выразительность звучащей речи. Очень многие фразеологизмы отличаются особой упорядоченностью их звуковой формы: ритмичностью, перекличкой звуков, рифмой (ни кола ни двора; Федот, да не тот; гол как сокол; тише воды ниже травы; ни бе ни ме ни кукареку; тары-бары-растабары; шерочка с машерочкой, так и сяк, держи язык за зубами, ни шатко ни валко).

Народная мудрость, запечатленная во фразеологии, от­ражает национальное своеобразие языка. Ведь большинство фразеологизмов непереводимо. Мы говорим из огня да в по­лымя, а немцы – из-под дождя да под ливень; русский чело­век скажет: «Что с возу упало, то пропало», англичанин же заметит: «Бесполезно проливать слезы над пролитым молоком». Чтобы передать, что разговор двух собеседников происходил без свидетелей, русский скажет «с глазу на глаз», немец – между четырех глаз, англичанин – лицо к лицу, француз – голова с головой.

2. Особенности строения и употребления фразеологизмов.

Фразеологизмы принципиально отличаются от свобод­ных словосочетаний, это важно учитывать и автору и редак­тору при стилистической правке текста. Назовем важнейшие отличительные черты фразеологизмов:

1. Важнейшей особенностью устойчивых оборотов речи является их воспроизводимость: они не создаются гово­рящими, а используются такими, какими закрепились в языке.

2. Фразеологизмы отличает сложность состава: они образуются соединением нескольких компонентов, причем каждый несет на себе ударение (потому нельзя в строгом значении термина относить к фразеологизмам сочетание служебного и знаменательного слов – до смерти, с кондачка и т. п.).

3. Большинство фразеологизмов имеют целостное значение, которое можно передать одним словом (кот на­плакал – мало, пятое колесо в телеге – лишний). Правда, некоторые фразеологизмы можно приравнять лишь к цело­му описательному выражению (садиться на мель – попадать в крайне затруднительное положение, нажимать на все педа­ли – прилагать все усилия для достижения цели).

4. Фразеологизмы характеризует постоянство со­става: они не допускают замены компонентов (раскинуть умом, но не «разбросить умом» или «раскинут головой»). Впрочем, у некоторых есть варианты: от всего сердца и от всей души. Постоянство состава фразеологизмов позволяет говорить о предсказуемости их компонентов (заклятый только враг, закадычный – друг).

5. Большинству фразеологизмов свойственна непроницаемость структуры (не скажешь кот немножко наплакал, низко потупить голову). Лишь немногие фразеологизмы допускают включение в их состав уточняющих слов (разжигать страсти – роковые страсти; намылить голову – хорошенько намылить голову). В некоторых фразах возможен пропуск компонентов как исключение (пройти сквозь огонь, воду и медные трубы, выпить горькую чашу до дна).

6.Фразеологизмы отличает устойчивость грамматического строения: составляющие их компоненты всегда выступают в одинаковых грамматических формах. Никому не придет в голову сказать «бить баклушу», «вытачивать лясу». Мы говорим «на босу ногу», «за длинным рублем», но не «на босую ногу» не за «длинными рублями».

7.Большинство фразеологизмов имеет стабильный порядок слов (ни свет ни заря; битый небитого везет; все течет, все изменяется...). Инверсия возможна лишь в редких случаях (камня на камне не оставить — не оставить камня на

камне...). Перестановка компонентов обычно допускается во фразеологизмах, состоящих из глагола и зависящих от них форм.

Все эти особенности фразеологизмов необходимо учитывать, чтобы не допустить ошибок при их употреблении в речи.

3. Стилистическое использование фразеологизмов журналистами

Журналисты и — шире: мастера художественного слова — обращаются к фразеологическим богатствам родного языка как к неисчерпаемому источнику речевой экспрессии. Использование фразеологизмов, как правило, обусловлено стремлением автора усилить экспрессивную окраску речи.

Например: К открытию вчерашнего заседания в зале не ока­залось ни спикера Думы, ни одного из вице-спикеров. Бразды правления взяли в руки члены Совета Думы. Анатолий Лукья­нов, тряхнул стариной и, председательствуя на заседании пар­ламента, предоставил слово Виктору Ильюхину без необходи­мого обсуждения повестки дня.

Присущая фразеологизмам образность оживляет пове­ствование, нередко придавая ему шутливую, ироническую окраску. Сошлемся на такую заметку:

Редактор должен различать фразеологическое новатор­ство и непроизвольное изменение состава фразеологизмов, искажение их значения из-за непонимания устойчивого выра­жения, неуместные каламбуры, возникающие при употреб­лении свободных словосочетаний, омонимичных фразеоло­гизмам. Например, критик в статье о новом спектакле пи­шет: Может быть, найдутся и такие зрители, которые со мной не согласятся... Ну что ж, да будет им земля пухом. Употребив фразеологизм без учета семантики, он «похоро­нил» своих оппонентов. Оратор возмущается беспорядками на строительной площадке: Трижды ассигновали деньги на ондулин для крыши спортивного комплекса, а пришло время, и крыть нечем! (последние слова воспринимаются не в их прямом значении, а как фразеологизм, означающий «нечего сказать в ответ», «нечего возразить»).

Неуместная контаминация фразеологизмов придает речи комизм; делает высказывание абсурдным: Он был тертый воробей, и разоблачить его было нелегко; Вот и остался я за бортом разбитого корыта... (в последнем примере возникает и реализация метафоры).

Особенно часто редактору приходится сталкиваться с ошибками при употреблении фразеологизмов в спортивных репортажах. Обращение к фразеологизмам бывает стилистически не оправдано, порой оно свидетельствует не о мастерстве, а о беспомощности автора, о незнании им языка. Далее не правы те, кто считает, что достаточно вставить в реплику поговорку, пословицу или любой другой фразеологизм, и повествование станет художественным, эмоциональным, живым. Фразеологизм по своей эмоционально-экспрессивной окраске может и не подходить к стилю авторской речи. Так, стилистически неуместным оказывается книжный, несколько устаревший фразеологизм в таком предложении: В некоторых периодах программы шла борьба между опытом и молодостью, все-таки было больше таких номеров, где бразды правления оказались в руках молодых спортсменов.

Стилистически не мотивировано и увлечение журналиста фразеологизмами в таком, например, сообщении: Первый блин комом получился у чемпиона Европы, который не смог найти общего языка с «банановым мустангом» и не взял начальную высоту. Соединение фразеологизмов с шутливой перифразой, которую автор закавычил, приводит к излишней перегрузке текста образными средствами, к тому же они да­ются в сочетании со специальной и книжной лексикой, а эта стилистическая пестрота языковых средств также создает неуместный комизм.

О низкой речевой культуре пишущего свидетельствует искажение привычной языковой формы фразеологизма без специального стилистического задания. Пишут пренебре­гая установившимися языковыми нормами: Не за горой тот день, когда начнутся новые соревнования (в этом выражении существительное закрепилось в форме множественного чис­ла: не за горами); Этим богатырям, пусть даже и семи пядей. во лбах и косых саженей в плечах, такая задача оказалась непосильной (а здесь подчеркнутые слова следовало употре­бить в единственном числе); Туристы расположились отды­хать и первым делом заморили червячков (сколько же их было, этих «червячков»?); Чтобы добиться успеха, надо трудиться не покладая руки (руки или руки?). В первом случае не оправ­дана форма множественного числа винительного падежа, во втором — единственного числа родительного падежа, так как нужна только форма родительного падежа множественного числа - не покладая рук. Нельзя в составе фразеологизмов искажать формы глаголов, потому что это может придать высказыванию нежелательный смысловой оттенок. Напри­мер, не странно ли такое утверждение: Более двадцати лет переступает порог заводского спортивного клуба Илья Трофи­мович. Фразеологизм «переступить порог» употребляется лишь в значении «совершить какой-либо важный поступок», и исключает многократное повторение действия. Потому-то так важно употребление глагола в форме совершенного вида, замена же ее на противоположную приводит к абсурду.

Иногда авторы не умеют правильно ввести фразеологиз­мы в предложение. Ведь устойчивое сочетание должно «вписываться» в контекст, правильно соединяться с другими сло­вами. Но порой встречаются случаи нарушения сочетаемос­ти фразеологизма со словами, с которыми он связан. Например: Это замечание до глубины души удивило юношу (юноша мог быть «до глубины души» тронут, потрясен, но не удивлен); До открытия чемпионата — рукой подать (подчеркнутое выражение уместно лишь при определении пространственных, а не временных границ; здесь можно было написать: остались считанные дни); Вначале гордиев узел этой пары был кауфман, но наконец он покорился («гордиев узел» нельзя покорить, его разрубают. Да и подходит ли этот фразеологизм для выражения авторской мысли?)

Иногда пытаются усилить экспрессию фразеологизма, добавляя в них слова. Однако не всякое расширение фразеологизма стилистически оправдано. Вряд ли его стоит приветствовать в таком, например, случае: Будем надеяться, что Волков скажет свое большое слово и в тренерской работе. He украшает авторский стиль данный «прием» в высказывании: В этот раз наши игроки были на высоте стоящих перед ними задач. Неуместный комизм речи придает расширение состава фразеологизма в такой фразе: Она брось бежать со всех своих длинных ног. А в другом случае результатом подобной же ошибки автора явилась абсурдность утверждения: Выбирая музыку к программе, фигурист идет в одну ногу со своим временем.

Не меньший ущерб стилю может нанести и неоправданное усечение состава фразеологизмов, немотивированная мена в них слов. В заметке о баскетболистах читаем: …должен болеть за успех команды, на все эти безобразия смотрят с закрытыми глазами. Здесь спутаны, видимо, два фразеологизма: смотреть сквозь пальцы и закрывать глаза (на что-либо). С автором этого материала «полемизирует» другой пишущий: Никто не закрывает глаза при виде недостатка в снабжении спортсменов инвентарем (снова нелогичность, потому что искажен цитированный уже фразеологизм).

При употреблении фразеологизмов случаются ошибки, которые свидетельствуют о небрежности автора: Этой инициативе надо дать широкую улицу; иные уличают авторов в плохом знании классических источников: Мы долго ждали, когда наши фигуристки пробьют окно в Европу (у Пушкина: В Европу прорубить окно). К тому же вряд ли эти крылатые слова подходят по значению для информации о спортивных соревнованиях. Но опаснее всего те ошибки, которые дают повод превратно толковать авторскую мысль. «Спортсмен понимал, что товарищи ока­зали ему наивысшую меру доверия», — говорит комментатор, не подозревая, что в его реплике намек на высшую меру нака­зания. Употребив фразеологизм в непривычном для него зна­чении, другой горе-рассказчик «хоронит» своих героев: Все были уверены, что, проводив товарищей в этот последний путь, скоро узнают о новой победе покорителей горных вершин. По­добная же ошибка, связанная с искажением значения фразе­ологизма, вкралась и в такое повествование: Нужно было про­щаться. Участники похода собрались у костра, чтобы спеть свою лебединую песню.

Рассматривая ошибки, связанные с неправильным упот­реблением фразеологизмов, следует коснуться и тех случаев, когда в речи возникают невольные каламбуры из-за того, что пишущий использует слова в их прямом значении, а чита­тель воспринимает их сочетание как образное выражение фразеологического характера. При этом высказыванию при­дается совершенно неожиданное значение. Часто подводит авторов так называемая внешняя омонимия фразеологизмов и свободных сочетаний слов. Из-за нее высказывание может утратить ясность, например: Нашей группе в турпоходе дос­талась географическая карта с белыми пятнами. Подчеркну­тые слова, очевидно, указывают на то, что карта была с бра­ком (на ней оказались непропечатанные места), но их можно истолковать и как фразеологизм: белые пятна на карте — неоткрытые земли.

Таким образом, фразеология, являясь источником об­разности и выразительности речи, может создавать и значи­тельные трудности при невнимательном отношении к слову.

42) Звучащая речь является основной формой существова­ния языка1. Даже когда мы, читая, не произносим текста вслух, каждое слово воспринимается в его звуковой оболочке. Особенно ярко мы представляем звучание поэтической речи. Поэтому форма звукового выражения мысли имеет значение не только для устной речи, но и для письменной.

Наиболее общее стилистическое требование, предъявля­емое к фонетической стороне речи, требование б л а г о з в у ч и я, то есть наиболее совершенного сочетания звуков, Удобного для произношения и приятного для слуха. Критерии благозвучия того или иного языка всегда отражают его фонетические особенности.

Требование благозвучия фраз — одно из важных требований культуры речи как науки в наиболее целесообразном языковом выражении мысли. Неудачная фонетическая организация речи, затрудненная артикуляция, непривычное звучание слов отвлекают внимание слушателя, читателя. Поэтому учение о благозвучии важно не только для поэтов, для авторов прозаических текстов, а также для редакторов выполняющих стилистическую правку рукописей (особенно если материал предполагается озвучить).

Чем более совершенна фоника того или иного произведения, тем более естественным и внутренне необходимым кажется звуковое выражение мысли. Напротив, стилистические недочеты фоники затрудняют артикуляцию при чтении текста, порой вызывает неуместные ассоциации и содержание.

К фонетическим средствам языка, представляющим интерес для автора и редактора, относятся прежде всего характеристики речи — гласные и согласные, их качества и частотность в тексте.

Оценка качества звуков языка зависит от сложившихся традиций их восприятия. Современная наука не отрицает, что звуки речи, произносимые отдельно, вне слов, способны вызывать у нас незвуковые представления. Однако значение звуков речи осознаются носителями языка интуитивно и поэтому носит довольно общий, расплывчатый характер, утверждают специалисты, фонетическая значимость создается вокруг признаковой оболочки слов - некий расплывчатый круг ассоциаций. Этот «неопределенный аспект знания нами почти не осознается»1, и лишь в некоторых словах (например, хрыч, репей, мямля, балалайка, арфа, лилия) мы чувствуем «давление» звучания на их смысловую сторону.

Фоника изучает сочетаемость звуков при соединении слов в словосочетания и предложения. Стилистика – строй такой звуковой организации речи, при которой не нарушилась бы характерная для данного языка сочетаемость гласных и согласных. Изменение привычной для русского человека по­следовательности звуков в речи воспринимается как отклоне­ние от нормы. Например, стечение согласных вдр, вскр, взгр, встр затрудняет их произношение (конкурс взрослых), как и скопление гласных — зияние (аудиоанестезия). Некото­рые созвучия кажутся нам весьма неблагозвучными (ср. не­русские фамилии: Вржец, Црка, Влк, Стржельчик, Мкртчян).

На эстетику звучащей речи оказывает влияние частота употребления звуков, одинаковых или близких по артикуля­ции. Фоника страдает от увеличения частотности того или иного звука (Часто часть посещают члены семей солдат; В предисловии к «К критике политической экономии» говорит­ся...). Скопление в предложении одинаковых или подобных согласных затрудняет произношение и снижает благозвучие речи, к тому же повторение созвучий в словах делает их по­хожими, вопреки смыслу, что отрицательно сказывается на логической стороне речи (Публика принимает это зачастую за чистую монету; Гол голландцев в ворота канадских футбо­листов...; Положи, куда положено положить; нога была на­гая). Особенно нежелательно повторение «некрасивых» зву­ков — шипящих, свистящих (снижение поражения насажде­ний пожарами; восшествие шестого имама). Неблагозвучие речи становится стилистическим недочетом в любом стиле. Когда-то А. П. Чехов писал по поводу заглавия статьи «Очерки санитарной статистики»: «Оно немножко длинно и немножко неблагозвучно, так как содержит много с и много т», — предлагая автору назвать это сочинение «как-нибудь попроще».

Повторение гласных бывает менее заметно, однако на­низывание в тексте слов с такими сравнительно редкими зву­ками, как у, ы, также воспринимается как отступление от фоностилистической нормы (Убийства и ужасы в угрюмой усадьбе — универсальная формула упомянутой художествен­ной литературы).

С неблагозвучными сочетаниями звуков нельзя смеши­вать случаи повторения одинаковых гласных и согласных с Целью усиления звуковой выразительности художественной

речи. Такие звуковые повторы обусловлены иными принципами фонетической организации текста и не должны анализироваться с позиций благозвучия.

При оценке фоники учитывается и чередование ударений и безударных слогов, поэтому хорошо, если многосложные слова чередуются с короткими. В этом случае ударные слоги располагаются не подряд и не слишком далеко друг от друга. Для русского языка средняя длина слова — три слога, конечно, не значит, что следует отбирать только трехсложные слова, но чувство меры должно подсказывать автору такое сочетание слов, при котором сохраняются свойственное языку чередование ударных и безударных слогов и ее удобная расстановка межсловесных пауз. Если же ударения нанизываются в нескольких словах подряд, то произнесение подобной фразы напоминает барабанный бой (Сад был пуст, стар, гол, он был забыт). Стечение в речи коротких слов, лает фразу «рубленой», нарушая благозвучие.

Если же ударные слоги слишком удалены друг от друга, что происходит в том случае, когда слова непомерно длинны, то речь становится монотонной, вялой (Свидетельствования поименованных авансодержателей запротоколированы). В официально-деловом стиле закрепилось много длинных слов, которые никогда не употребит поэт. Писатели обычно одобряют такие «некрасивые» слова. Интересно вспомнить чеховскую оценку одного из новых длинных слов: в письме В. И. Немировичу-Данченко: «...Художественный театр — хорошее название, так бы и следовало оставить. А Художественно-общедоступный — это нехорошо звучит, как-то полено»1.

Но писатели-классики даже не могли вообразить, «некрасивые» слова наводнят русский язык с распространением аббревиатур. Во многих из них происходит скопление гласных или невероятное стечение согласных: ОАО, О ( МОАУ, ЕОУС, МПТШП, ВЗТПП, МППГ, ГВТМ). Уместно вспомнить слова Анны Ахматовой (из письма к чешской знакомой): «Была Россия, все ее любили, стала «СССР» — как я могу любить это нагромождение согласных?» В наше время некоторые создатели новых сокращенных слов стали учитывать требования благозвучия. Не случайно политические деятели 90-х гг. прибегают к изобретению остро­умных аббревиатур: ЯБЛОКО, возглавляемое Явлинским Г. А., составляют начальные буквы фамилий лидеров этого демократического движения: Явлинский, Болдырев, Лукин. Свой Центр экономических и политических исследований Явлинский назвал — ЭПИЦентр.