«Радикальное сомнение» и «Двойная связь и конверсия» (3 и 4 части)

Для того чтобы сконструировать научный объект, прежде всего, нужно отказаться от здравого смысла.

Следующая цитата вырвана из контекста, но она отражает всю идею в принципе: «Чтобы не стать объектом проблем, которые вы исследуете как свой объект, вы должны проследить историю возникновения этих проблем, их постепенного становления, т.е. коллективной работы, зачастую совершаемой, несмотря на борьбу и конкуренцию, которая оказывается необходимой для того, чтобы сделать те или иные вопросы узнанными и признанными (faireconnaitreetreconnoitre) в качестве легитимных проблем, которые открыто признаны, обнародованы, известны общественности и властям».

Также Бурдье говорил об исключительной роли политического поля и особенно — бюрократического поля. «Благодаря весьма своеобразной логике административных полномочий, … бюрократическое поле во многом способствует появлению и освящению «универсальных» социальных проблем» (далее он писал об опросах общественного мнения).

Но недостаточно порвать только с обыденным здравым смыслом или с академическим здравым смыслом в их обычной форме. Мы должны также порвать с инструментами прорыва, которые отрицают сам опыт, по отношению к которому они были сконструированы. Это следует сделать, чтобы построить более совершенные модели, которые содержат как первоначальную наивность, так и объективную истину, которую эта наивность скрывает и на которой придурки — те, кто думают, что они значительнее других, — останавливаются, попадая в другую форму наивности. (Не могу удержаться и не сказать здесь, что глубокое переживание чувства значительности срывающего таинственные покровы демистификатора, исполнение роли избавившегося от чар и избавляющего от чар — решающий момент множества социологических занятий... И жертва, которую требуют за это строгие методы, становится все большей и большей).

«Включенная объективация» (5 часть)

Объективация отношения социолога к его или ее объекту — необходимое условие того, чтобы покончить со склонностью инвестировать в свой объект, которая, несомненно, лежит в основании «заинтересованности» в объекте. Следовало бы, в некотором смысле, отказаться от использования науки для вмешательства в объект, чтобы быть в состоянии осуществлять объективацию, которая является не просто частичным и упрощенным мнением, могущим возникнуть у другого(гих) игрока(ов) в процессе игры, но которая, скорее, оказывается всеохватывающим представлением об игре, которая может быть понята в качестве таковой на определенном расстоянии от нее. Только социология социологии — и социолога — может помочь нам в определенном достижении социальных целей, которых можно добиваться с помощью научных целей, к которым мы непосредственно стремимся. Включенная объективация, — есть основания думать, высшая форма социологического искусства, — осуществима только в том смысле, что она основывается настолько полно, насколько это возможно, на объективации интереса к объективации, проявляющейся как в факте участия, так и вынесения за скобки этого интереса и представлений, которые им поддерживаются.