12. Нарратология о повествовательных структурах текста
Одним из разделов современной семиотики считается нарратология, которая изучает текстовые нарративы – повествовательные структуры (истории или рассказы). Одной из первых теорий, в которых нарратив рассматривался как основное понятие, была концепция немецкого романиста и драматурга Густава Фрейтага. На примере античных драм и произведений Шекспира он показал, что в них можно найти общие повествовательные структуры. По мнению Г. Фрейтага, нарративы большинства драматических произведений состоят из одинаковой последовательности событий. Итогом исследований стала нарративная схема этих произведений [см. 62]:
В структуре любой истории Фрейтаг выделил следующие элементы:
Экспозиция – создание необходимой атмосферы, когда автор представляет главных героев, «погружает» зрителей и читателей в контекст.
Инцидент – событие, которое инициирует начало действия и служит началом последующего конфликта.
Нарастающее действие – история развивается и становится всё более захватывающей.
Кульминация – момент максимального напряжения в повествовании, самое важное и впечатляющее событие во всем рассказе.
Убывающее действие – после кульминации все события подсказывают нам, что история близится к развязке.
Разрешение конфликта – герой находит решение главной проблемы.
Развязка – все загадки и недосказанности разрешаются, сюжет истории исчерпан. В некоторых случаях автор оставляет для читателя возможность самому угадать, как история будет развиваться дальше, за рамками произведения.
Теория Г. Фрейтага получила своё развитие в работах философа Ц. Тодорова, который также считал, что любое литературное произведение, а также кино и комиксы строятся на примерно равном нарративном базисе, то есть одинаковой последовательности действий. Несколько изменив схему Фрейтага, Ц. Тодоров предложил следующее соотношение ее элементов:
Начальное равновесие: нормальное, обычное положение дел до начала каких-либо действий; устоявшийся порядок, не нарушаемый вмешательством извне.
Нарушение равновесия (сбой, конфликт): событие, которое нарушает привычное течение событий и вызывает какую-то ситуацию, требующую разрешения.
Обнаружение сбоя, конфликта: герои каким-либо образом узнают о произошедшем либо ощущают на себе последствия проблемной ситуации.
Попытка разрешения конфликта или проблемы: чаще всего (даже если это происходит не сразу) главный герой либо его помощники находят пути решения проблемы.
Новое равновесие: после кульминации и разрешения конфликта система снова приходит в состояние равновесия, причем новое равновесие не повторяет старого, хотя и связано с ним [см. 51].
Такой нарратив Тодоров называет «голливудским», то есть максимально упрощённым и стандартизированным. Тем не менее, именно такая нарративная структура встречается в большинстве произведений современной массовой культуры.
Российский исследователь Владимир Пропп в своей работе «Морфология волшебной сказки» предложил рассматривать тексты сказок, построенные по жестким нарративным схемам, как совокупность составных частей через их отношение друг к другу и к целому [см. 39]. Деление, разработанное Проппом, заключается в описании морфологии (структуры сказки) по функциям действующих лиц. Под такой функцией понимается поступок, обладающий определенной значимостью для всего действия. Число этих функций в сказке ограничено, а их последовательность одинакова, в результате чего все волшебные сказки имеют однотипное строение.
В ходе исследования В. Пропп изучил больше ста сказок, в каждой из которой были выделены повторяющиеся действующие лица и выполняемые ими функции. Итогом работы стала классификация персонажей, в которой представлены восемь основных действующих лиц:
Герой – персонаж, который совершает какие-либо действия, чтобы получить награду, решить проблему и устранить недостаток чего-либо.
Ложный герой – присваивает себе заслуги главного героя и пытается получить вместо него награду (принцессу).
Антагонист (вредитель) – противник главного героя.
Даритель – подготавливает героя к борьбе либо дарит ему какой-то магический объект.
Помощник – помогает герою преодолевать различные трудности.
Принцесса или награда – то, ради кого (чего) главный герой совершает подвиги и преодолевает трудности.
Отец принцессы – тот, кто дает герою задание и одаривает его наградой после победы. Пропп отмечал также, что роли принцессы и ее отца сложно различимы.
Отправитель – персонаж, который обнаруживает проблему («недостаток») и отправляет героя на свершения.
В данном разделении В. Пропп не исключает возможности совмещения персонажей и выполнения одним из них нескольких ролей. При этом у каждого героя существует определенная сфера деятельности или функции. По итогам своего анализа В. Пропп выделяет тридцать одну функцию действующих лиц.
Обобщая выводы, сделанные указанными выше исследователями, можно выделить несколько ключевых элементов, которые присутствуют практически в любой повествовательной схеме современных нарративов:
Тема (что случилось и почему).
Рассказчик (исходная точка зрения автора, которая определяет ход рассказа).
Герои (участники событий).
События (то, что происходит с героями).
Время (определенная протяженность событий, их временные границы).
Место («декорации», в которых происходят события).
Причинно-следственные связи событий (то, что соединяет все элементы нарратива друг с другом).
Между тем, в современной культуре все больше возрастает роль визуальных текстов, которые также строятся на основе некоторых базовых повествовательных структур. Однако визуальный (изобразительный) нарратив обладает достаточно значительными ограничениями по сравнению с вербальным: на языке изображений гораздо сложнее выразить временные и причинно-следственные связи. При помощи слов автор произведения может в любой момент вернуться в прошлое либо перейти к будущему, а также комбинировать последовательности событий по своему усмотрению. В визуальном нарративе понимание сюжета напрямую связано с последовательностью изображений (в комиках) или кадров (в кино и телепередачах, видеорекламе).
Визуальный ряд крайне редко предоставляет четко выраженную «историю» со строгой структурой и в основном ограничивается представлением ключевых событий и эпизодов. В визуальном нарративе роль словесных конструкций могут играть визуальные средства, такие, например, как 1) использование освещения для выделения главных и второстепенных героев. Кроме того, свет, перспектива и геометрические формы могут использоваться для указания последовательности или направления действий; 2) изображение героев, выполняющих какие-либо экспрессивные действия (например, улыбка, рукопожатие и т.д.); 3) представление дополнительных, контекстно обусловленных символов, которые сообщают о какой-либо истории за рамками сюжета.
Между тем, если в отношении некоторых визуальных нарративов можно достаточно уверенно говорить о наличии повествовательной структуры (сюжета, сценария, истории), то как это сделать применительно к отдельной фотографии (а не фотоальбому)? Ориентиром в таком случае может выступать предложенная В. Шмидом «модель вертикального разреза повествовательной структуры», которая в рамках нарратологического анализа художественных текстов «предполагает четыре уровня коммуникации: 1) внетекстовой, где происходит опосредованная другими уровнями коммуникация между реальным автором и реальным читателем («эмпирически историческими лицами»); 2) внутритекстовый уровень абстрактной коммуникативной ситуации, где реализуется коммуникация теоретических конструктов абстрактного или имплицитного автора и абстрактного читателя; 3) внутритекстовый уровень фиктивной коммуникативной ситуации, где коммуницируют «фиктивные» автор и читатель, т. е. эксплицитные повествовательные инстанции, выступающие в виде персонажей; и 4) уровень «мира в тексте», на котором возникают многочисленные коммуникативные ситуации между акторами» [62, с. 103].
По такому образцу выстраивается общая структура художественной коммуникации с точки зрения нарратологического подхода, в рамках которого предполагается, что каждая пара отправителя и получателя одного повествовательного уровня вступают друг с другом в коммуникативную связь не прямо, а косвенно – через опосредующую роль повествовательных инстанций, находящихся на другом, «нижележащем» уровне, иерархически подчиненном первому. Так, например, конкретный автор и конкретный читатель какого-либо произведения общаются друг с другом не напрямую на внетекстовом уровне, а через само произведение при помощи повествовательных инстанций, существующих и коммуницирующих друг с другом внутри текста, иными словами, на внутритекстовых уровнях [см. 45]. При этом в некоторых моделях (например, у Ж. Женетта и М. Баля) позиции автора и читателя могут интерпретироваться как определенные «точки зрения» на уровне их «фокализации», когда происходит вербализация зрительной перспективы, и, соответственно, фокализатора – отправителя этой воплощенной в слова зрительной информации и ее получателя – имплицитного зрителя [см. 71].
В данном случае каждая инстанция реализует переход из одного плана в другой: актор, используя действие как материал, делает из него историю; фокализатор, отбирая действия и выбирая угол зрения, под которым он их представляет, создает из них рассказ; повествователь претворяет рассказ в слова и составляет из них повествовательный текст. Теоретически каждая инстанция адресуется к получателю, расположенному на том же уровне: актор адресуется к другому актору, фокализатор к «зрителю» – косвенному объекту фокализации, и повествователь адресуется к гипотетическому читателю.
Таким образом, можно представить нарративный анализ вербальных и визуальных текстов на трех уровнях:
Повествовательный задает общие характеристики нарратива (форма/жанр, история/эпизод, событие/ситуация, рассказчик/участники, а также время и место, причины и следствия).
Структурный выстраивает взаимоотношения повествовательных инстанций на разных уровнях – автора, рассказчика и персонажа (одного или нескольких действующих лиц).
Функциональный осуществляет выявление функций (роли) каждой из представленных инстанций.