Тема 3. Язык и общество: происхождение языка и закономерности развития языков Содержание темы

Проблема соотношения языка и общества принадлежит к одной из важнейших в языкознании, поскольку и онтологическая сущность языка, и его главная функция - коммуникативная непосредственно связаны с коллективами носителей этого языка. К тому же генетически язык мог возникнуть только в человеческом обществе, в котором он функционирует и развивается. С исчезновением соответствующих народов становятся мёртвыми и их языки (ср.: хеттский и др.); они изучаются лишь по письменным памятникам.

Отмечая своеобразие языка как общественного явления, можно сказать, что язык не похож ни на какую другую науку об обществе. Язык по ряду существенных признаков отличается от всех общественных явлений такими чертами, как: а) необходимым условием существования общества на всем протяжении истории человечества является язык. Существование любого социального явления во временном плане ограничено: оно не изначально в человеческом обществе и не вечно. В отличие от неизначальных и/или преходящих явлений общественной жизни, язык изначален и существует до тех пор, пока существует общество; б) необходимое условие материального и духовного бытия во всех сферах социального пространства есть наличие языка. Будучи важнейшим и основным средством общения, язык не отделим от любых проявлений социального бытия человека; в) язык зависим и не зависим от общества. Глобальность языка, его универсальность, его включенность во все формы общественного бытия и общественного сознания порождают его надгрупповой характер. Однако это не означает его внесоциальности; г) язык — это явление духовной культуры человечества, одна из форм общественного сознания (наряду с обыденным сознанием, моралью и правом, религиозным сознанием и искусством, идеологией, политикой, наукой). Это средство общения, семантическая оболочка общественного сознания. Посредством языка осуществляется специфически человеческая форма передачи социального опыта (культурных норм и традиций, естественнонаучного и технологического знания); д) развитие языка независимо от социальной истории общества (см. далее внутренние причины языковых изменений), хотя обусловлено и направлено именно социальной историей. Связь истории языка и истории общества очевидна: существуют особенности языка и языковых ситуаций, соответствующие определенным ступеням этнической и социальной истории. Так, можно говорить о своеобразии языков или языковых ситуаций в первобытных обществах, в средние века, в новое время. Язык сохраняет единство народа в исторической смене поколений и общественных формаций, вопреки социальным барьерам, объединяя народ во времени, в географическом и социальном пространстве; е) роль и положение языка в человеческом обществе является источником его двойственности (устойчивость и подвижность, статика и динамика). Приспосабливаясь к новым потребностям общества, язык видоизменяется. С другой стороны, все изменения должны быть социально мотивированы и не нарушали взаимопонимания.

Происхождение языка и его развитие неразрывно связаны с историей общества. Этот сложный вопрос изучается не только лингвистикой, но и такими науками, как антропологией, этнографией, археологией и др. Данные этих наук испульзуются для определения географии, хронологии и этапов формирования языка человека. История человечества делится на 2 периода - доисторический и исторический. Доисторический период представляет собой период формирования, становления, складывания человеческого общества. Высказвания о происхождении языка можно разделить на 2 группы: 1) теории биологические; 2) теории социальные. К наиболее известным биологическим теориям относятся звукоподражательная (стоики, Лейбниц), междометная (эпикурейцы), эмоциональных выкриков (Руссо). К социальным теориям относятся теория общественного договора (Кондильяк, Руссо, Смит), трудовых выкриков или рабочая теория (Нуаре, Бюхер), теория «семиотического скачка» (Леви-Стросс), трудмагическая теория Н.Я. Марра. В мифологии любого народа есть мифы о происхождении языка. Эти мифы обычно связывают происхождение языка с происхождением людей. Существует л о г о с и ч е с к а я теория - возникшая на ранних этапах цивилизации. В основе зарождения мира лежит духовное начало: бог, логос, слово. Каждый день творение совершалось не руками бога, а его словом - творило мир из первичного хаоса. Евангелист Иоанн в I в. определил так основы логосической теории: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог ... ”. Логосическая теория помимо божественного происхождения объясняет слово и как человеческое явление. Например, в Библии первочеловек Адам дает имена животным, приводимым ему богом, но там же указывается, что язык создан патриархами путем соглашения.

Социальная теория происхождения языка (теория Энгельса) опирается на достижения наук прошлого и данных современных наук. Принципиальное значение в этой теории имеют 5 положений: длительность процесса возникновения языка (1), значение производственной деятельности (2), роль сознания (3), значение эволюции биологической основы речевой и мыслительной деятельности (4), признание факта эволюции языка от примитивного до богатого орудия общения (5). Развитие органов чувств (зрения, слуха) и речевого аппарата сопровождалось совершенствованием нервной системы, головного мозга. За последние 100 лет ученые установили, что каждое из двух полушарий, на которые разделен большой мозг, контролирует физическое функционирование половины тела. В 1874 г. нем. невропат. Карл Вернике выявил область в левом полушарии, связанную с пониманием устной или письменной речи.

Все философы и представители разных наук отводили особую роль в возникновении и становлении человеческой речи языку жестов и мимики. В. Вунд, сторонник междометной теории, различал три вида жестов – указательные, изобразительные и символические. Жестикуляция является историческим и социальным явлением. С течением времени жестикуляция, сопровождающая речь, начинает играть различную роль у разных народов и становится вспомогательным средст- вом, так как жесты менее удобны, чем звуки. Один и тот же смысл у разных народов может выражаться разными жестами. Пантомима оказала еще большее воздействие на возникновение членораздельной речи. Древние драматические действия, игровые ситуации выделили пляски, песни и язык. Звуки становятся символами как всей ситуации, так и отдельных ее элементов. Таким образом, считали исследователи, и возникает язык.

На первых этапах речь состояла из диффузных звукопредложений, слитых с интонацией и жестом. Основной единицей языка был звуковой комплекс, характеризуемый следующими чертами:

а) Односложностью. Звуков было немного, причем в основном согласные.

б) Ограниченностью набора звуковых комплексов, что объясняет семантическую диффузность слова (напр. слово «ночь» в языке аранта).

в) Редупликацией (повтором) корней при образования форм слова, объясняемой семантической диффузностью. Дифференциация форм слова была вызвана появлением частей речи с их категориями, что вело к созданию грамматического строя языка.

Можно говорить о возникновени языковой системы при наличии следующих трех компонентов: 1) звуковой строй; 2) грамматический строй с правилами функционирования элементов языка; 3) словарный состав.

У каждого носителя языка складывалась некоторая внутренняя систе­ма, которая позволяла ему строить и воспринимать тексты на данном языке. Такую систему естественно считать языковой системой в психолингвистическом смысле, причем ее самостоя­тельное существование безусловно. Следовательно, существуют языковые системы отдель­ных носителей языка, а выделение и изолирование в виде от­дельной системы общего в них, обусловленного социально, дает абстрактный объект, объект теории – языковую систему в узколингвистическом смысле. Усваивающий язык ребенок сталкивается с текстами, которые производят окружающие, а его задача состоит в том, чтобы выявить закономерности строения этих текстов, т.е. языковую систему. Эти закономерности (т.е. система языка) представляют собой набор элементов и правил. Этот набор не хаотическое скопление элементов благодаря наличию правил, которые можно определить как совокупность возможных в данном языке (но не любых) отно­шений между элементами языка. Правила как бы накладывают ограничения на возможные от­ношения элементов.

Систему языка упрощенно можно срав­нить с набором детских кубиков, на боковые поверхности каж­дого из которых нанесены части изображения животных. Каждая сторона кубика несет какую-то часть общего изображения. Чтобы по­лучить общее изображение, надо соединить эти части, составив кубики. Произвольно составлять кубики нельзя. Их можно скла­дывать только по правилу. Иначе не получится изображения, т. е. системы, несущей информацию, или получится искаженное изображение. Тем самым одновременно с элементами (частями изображения) нам даны правила. Эти правила есть ограниче­ния, наложенные на комбинацию элементов. Именно в силу этих ограничений кубики в разобранном виде по-прежнему сохраня­ют системные отношения и составляют некоторую систему в «разобранном» виде. Система языка — это своего рода склад, где хранятся правила и элементы (или еди­ницы) языка.

Хотя язык в целом сохраняет свою систему и структуру, состоящих из вполне определенных обязательных частей или компонентов, - фонетики, лексики, грамматики, правил функционирования элементов, характер зависимости между ними и конкретное соотношение этих частей не остается неизменным на протяжении истории языка. Ошибочно считать, что языковые изменения (language change) в функционировании и развитии языка являются результатом какого-либо одного фактора, или только внутренними причинами (интралингвистическими), или только внешними (экстралингвистическими). Развитие языка зависит как от тех, так и от других факторов (см. также вариативность на с. 75) .

В процессе функционирования в языке создается динамическая устойчивость и относительная самостоятельность его развития, обусловливающая внутренние причины языковых изменений. Среди них следует упомянуть: 1) тенденцию к облегчению произношения; 2) тенденция к выражению разных значений разными формами; 3) тенденция к выражению одинаковых или близких значений одной формой; 4) тенденция к созданию четких границ между морфемами; 5) тенденция к экономии языковых средств; 6) тенденция к изменению фонетического облика слов при утрате ими лексического значения; 7) тенденция к созданию языков простой морфологической структуры и некоторые другие.

Внешние факторы, влияющие на развитие языка и на характер его функционирования, являются факторами социальными. Ни один язык мира не развивается в изоляции. Языки в большей или меньшей степени контактируют друг с другом и в языковых контактах один из языков может усвоить некоторые артикуляционные особенности другого языка, если последний оказывает на него влияние. Влияние внешней среды может вызвать заметные сдвиги и в грамматическом строе языков, например, сокращение (или увеличение) количества падежей, изменение семантики падежей, заимствование из других языков словообразовательных суффиксов (например, узбекский суфф. –roq в сев. таджикских говорах), изменение в системе глагольных времен и др. Самой проницаемой сферой для иноязычного влияния является лексика.

При рассмотрении экстралингвистических факторов, влияющих на развитие языка, выделяют два основных социальных процесса – дифференциацию и интеграцию. Ранние формы современного человека сложились в благоприятных климатических районах Земли – в Средиземноморье. В то же время Евразия была незаселена и первобытные люди стали расселяться там в различных регионах. Таким образом, сложились обособленные людские сообщества, которые отличались друг от друга хозяйственным укладом и языком. В результате перемещения населения возникли разные языки и диалекты. Язык относится к наиболее мощному средству, объединяющему людей в нации и народности, и одновременно внутри этих языковых коллективов он чутко отражает в себе деление людей на социальные и территориальные группы. Таким образом, воздействие языка на общество сказывается в том, что он в один и тот же момент выполняет две противоположные, но связанные между собой функции - интегрирует и дифференцирует людей. При дифференциации происходит территориальное и социальное распределение носителей языка, в результате которого возникают родственные языки и диалекты. Интеграция (конвергенция), напротив, такой исторический процесс, в ходе которого происходит объединение языков и диалектов. При дифференциации число языков увеличивается, а при интеграции – сокращается. Оба этих социальных языковых процесса объясняются экономическими, политическими, военными, культурными и научными причинами. Например, преобладание дифференциации при первобытнообщинном строе объясняется низким уровнем производительных сил, малочисленностью племен и низкой плотностью населения, географическими условиями и климатом. Поиск пищи и защиты (лес, гора, река) вызывал миграцию племен и локализацию их. Племя делилось обычно на две половины – фратрии, а фратрии – на роды, т.е. большие семьи по материнской или по отцовской линии. Кроме этого, разобщение коренилось в самом племени. Деление племени на экзогамные (<греч. «вне, снаружи») группы предполагает некоторое отличие языка каждой группы, по крайней мере, в области лексики (например, табу). К тому же ведет и деление членов рода и племени на мужскую и женскую половины и разделение труда между ними (у юкагиров ть, дь принадлежат языку мужчин, ц, дз – женщинам). Затем появились и различия в языке разных возрастных групп (чь, джь – произносят старики). Таким образом, внутри племени всегда должно было существовать известное различие групповых языков.

Первой экономической формацией была первобытно-общинная (родо-племенной строй). Для языкового состояния этой поры характерны множественность и дробность языков и диалектов, образующих языковой континуум в рамках языковой семьи при отсутствии четких границ между языками. Именно такой языковой ландшафт – диффузный и дробный – застал в 70-80-х гг. IX в. Н.Н. Миклухо-Маклай в Новой Гвинее. В это время начался процесс возникновения родственных языков. Два языка называются родственными, когда они оба являются результатом 2-х различных эволюций одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше (А. Мейе). Этот язык называется праязыком, языком-основой, а совокупность родственных между собой языков называется языковой семьей.

Возникновение и распространение индоевропейской семьи языков началось в глубокой древности и продолжается сейчас – распространяются такие языки, как английский, русский, испанский и некоторые другие. До 4-3 тысячелетий до н.э. образовались 3 зоны индоевропейских языков – южная с этрусским языком древней Италии, хеттским языком Малой Азии и др., центральная с обособившимися италийской (романской) и германской ветвями с одной стороны и с греческой и индоиранской ветвями с другой стороны, и северная с выделившейся славянской ветвью. Германская, романская и славянская ветви образуют группы близкородственных языков. Праславянский язык, существовавший со 2-й половины 1-го тысячалетия до н.э. до 6- 7 вв. н.э. и состоял из близкородственных диалектов, распространенных между р. Западный Буг и средним течением Днепра. В результате расселения славян на огромной территории привело к образованию 3-х групп славянских языков, а расселение славян на Балканах привело к образованию южнославянских языков и балканского языкового союза. Полное единство языка поддерживается только в тех территориальных пределах, в каких существует общность экономической жизни этноса (единица этнографической классификации человека) или народа. При отсутствии такой общности нет и единства языка. Первобытнообщинное общество государств не знало.

Рабовладельческий строй пришел на смену первобытнообщинному строю и настало время формирования древнейших государств. Общественные функции языка этого периода определяются непосредственно именно тем, что появляется государство. Для государств этого периода характерна тенденция к созданию государственного языка. Поскольку древнейшие государства, как правило, были основаны на насильственном сплочении ряда разноязычных племен под эгидой 1-го племени или одного тесного союза племен, постольку языковая система при этом оказывалась двухслойной: один слой образовывался языком господствующей части населения, что территориально совпадает с центральной областью государства, другой, низший, - языком остальных частей населения, периферийных. В наиболее классическом виде отмеченная выше многослойность языка проявилась в Древнем Риме. В складывающемся общеиталийском государстве выделилась центральная область Лациум (Latium), населенная латинянами. В силу экспансии этого народа их язык, латинский, с 4 в. до н.э. стал распространяться на другие части Италии и за ее пределы.

Феодальное общество представляет собой пик диалектных различий, диалектной дробности и обособленности. Так отражается в языке феодальная раздробленность. Интенсивная миграция племен первобытной поры прекратилась, образовались государства и появилась тенденция к созданию единого языка. По мере развития общества укрепляется не противоречащая тенденции к единому языку тенденция к двуязычию или билингвизму. Феодальное общество характеризуется иерархией. Верхушка общества – феодалы – противостоят крестьянам и горожанам. Особый язык верхушки, отличный от языка народа – одно из выражений общей тенденции. Но в этой борьбе победа останется на стороне народных языков.

На развалинах рабовладельческих империй (тогда были известны только древнеегипетская и древнеэллинская народности) и раннефеодальных государств возникают многие народности, их языки и диалекты. Люди объединяются не по родственным связям, а по проживанию на одной территории. В период феодализма в Европе образуются древнерусская, французская, польская и др. народности.

Народности, возникшие на развалинах рабовладельческих империй и раннефеодальных государств, превращаются в нации – исторически сложившиеся устойчивые общности людей. Нации возникают только при капитализме. В Европе XVI – XVII вв. и в России XVII – XVIII вв. Именно в это время в капиталистических государствах Западной Европы сглаживается и исчезает этническая и хозяйственно-культурная пестрота. Формирование нации приводит к образованию единого национального языка из языка народности.

Образование национальных языков проходило тремя путями: 1) путем развития уже готового материала (французский язык), 2) путем концентрации диалектов (русский литературный), 3) путем смешения диалектов и языков (английский язык). Естественно, что удельный вес каждого пути в разные исторические эпохи различен, и нет такого языка, где было бы отмечено лишь совершенствование, или только концентрация, или только смешение (скрещивание). Например, при образовании английской народности и американской нации отмечается этническое скрещивание.

В зависимости от формы существования национального языка и от объема его коммуникативных функций различают 3 типа национального языка: 1) национальный язык, выступающий лишь в письменной форме при наличии резко различающихся территориальных диалектов, функционирующих в устном общении (например, китайский письменный, понятный на всей территории расселения ханьцев, которые говорят на нескольких взаимно непонятных диалектах); 2) национальный язык, выступающий лишь в устной форме, тогда как письменные формы языков различаются (например, письменный язык норвежцев, которые в письменном общении используют 2 языка – один на норвежской, другой – на датской основе); 3) национальный язык, выступающий в двух формах – устной и письменной (например, русский, турецкий, японский и др. языки).

Каково отличие национального языка от языка народности? Национальный язык – более позднее образование, имеет более богатый словарный состав, более совершенный грамматический строй и установленные единые нормы для всех носителей языка. Соотношение национального языка и социума, который он обслуживает, может быть разным: 1) характерным социумом национального языка является одно государство (напр., итальянский в Италии); 2) один национальный язык в разных вариантах обслуживает разные государства (английский); 3) в одном социуме бытуют разные варианты национального языка (например, в Швейцарии существует 6 вариантов ретороманского языка); 4) в одном социуме существуют разные национальные языки (например, в Испании – баскский, каталанский, галисийский, испанский).

Территориальная дифференциация ведет к широкой вариативности или варьированию в реализации языковых возможностей одного языка. Языковая вариативность рассматривается лингвистами как объективное имманентное свойство языковой системы, затрагивающее все выделяемые в языке подсистемы и единицы в плане формы и содержания, в синхронии и диахронии. Непременной основой вариативности является некоторый инвариант, сохраняющий тождество самому себе в серии видоизменений объекта (предмета, явления или отношения). Явления языковых изменений пронизывают всю систему языка и ее реализацию в речи. В любом языке постоянно происходят видоизменения частностей при сохранении главного (общего, инвариантного). Одну и ту же вещь говорящие на русском языке называют по-разному: крынка, кувшин, жбан, глечик, горлач, махотка. Согласно теории "языкового дрейфа", предложенной Сепиром, язык движется во времени и пространстве по своему собственному течению…

Основные понятия теории вариативности отражены в терминах "вариативность", "вариантность", "варьирование", "вариант", "инвариант", "константность", "норма" (см. работы Л.В.Щербы, Г.П.Торсуева, О.С.Ахмановой, В. М. Солнцева, В. Г. Гака, В. Н. Ярцевой, М. Я. Блоха, О. И. Бродович, Д. А. Шахбаговой, Э. Сепира, У. Лабова, У.Вольфрама и др.). Первые два термина обычно употребляют синонимично. Выделяют их широкое и узкое толкование. Вариативность в широком смысле обозначает всякую изменчивость, модификацию. В узком смысле вариативность определяется как "характеристика способа существования и функционирования единиц языка в синхронии" (Солнцев). В некоторых работах рассматриваются два вида варьирования: варьирование языковой системы и варьирование единиц языка.

Среди факторов лингвистической вариативности чаще всего называют следующие: 1) социолингвистическая вариативность (влияние социальных изменений и социальной мобильности на развитие языка); 2) текстуальная вариативность (взаимодействие жанра и темы текста, его лингвистической экспрессии, включающей ситуацию дискурса и способ передачи информации); 3) региональная вариативность (различия и сходства региональных разновидностей языка, включая явления языкового контакта); 4) индивидуальная вариативность.

Вариативность проявляется на всех уровнях речевой коммуникации — от владения средствами разных языков (и, следовательно, варьирования, попеременного использова­ния единиц каждого из языков в зависимости от условий общения) до осознания говорящим допустимости разных фонетических или акцентных вариантов, принадлежащих одному языку (в современном русском литературном языке это варианты типа було[шн]ая / було\чн\ая). Между этими полюсами располагаются многообраз­ные виды языкового варьирования: например, лексические синонимы, которые можно рассматривать как варианты вы­ражения одного и того же смысла (увеличиваться — усили­ваться — возрастать; бросать — кидать и т.п.); однокоренные слова (замораживание — заморозкаи т.п.); синони­мические синтаксические конструкции (Выполняя задание, будьте осторожны. ~ Когда выполняете задание, будьте ос­торожны. — При выполнении задания будьте осторожны) и многое другое.

С социолингвистической точки зрения явление вариа­тивности заслуживает внимания постольку, поскольку раз­ные языковые варианты могут использоваться в зависимо­сти а) от социальных различий между носителями языка и б) от различий в условиях речевого общения. Так, проведенное московскими лингвистами социо­лингвистическое исследование фонетических вариантов, допускаемых нормой современного русского литературного языка, установило определенную зависимость между таки­ми характеристиками носителей языка, как возраст, место рождения, профессия, уровень образования и др., и теми предпочтениями, которые они оказывают вариантам. Ока­залось, что, например, мягкое произношение звукосочета­ний зж, жж как [ж'] в словах езжу, брызжет, жужжать, вожжи, дрожжи представлено главным образом в речи стар­шего поколения, а молодежи больше свойственно произно­шение твердого долгого ж: [ж].

У. Лабов обнаружил похожие зависимости в современ­ном американском варианте английского языка. Так, он ус­тановил, что начальный согласный в таких словах, как thin 'тонкий', thick 'толстый' реализуется по-разному в речи представителей высших социальных слоев американ­ского общества (он назвал этот вариант престижным) и в речи других социальных групп. Афроамериканцы — носители American English значительно чаще, чем другие группы говорящих, опускают согласный <r> в позиции перед согласным, т. е. при произношении слов типа first 'первый'. Следует сказать, что для изучающих английский язык особенно остро встает проблема "английского спеллинга". В силу ряда исторических причин английское правописание обладает большой вариативностью. В одном из отчетов американского бюро исследований по совершенствованию орфографии утверждается, что очень немногие слова содержат фонемно-графемные соответствия: более трети слов американского английского имеют более одного варианта принятого произношения; большинство звуков имеет несколько способов написания, более половины слов имеют в написании непроизносимые ("немые") буквы; около шестой части содержат двойные буквы, из которых произносится только одна; большинство букв служат для написания нескольких звуков, особенно это касается гласных; особую трудность представляет написание безударных слогов. Основную проблему английского спеллинга составляет вариативность написания слов и вариативность передачи звуков на письме. Языковая вариативность, вызванная контактом английского языка со множеством языков мира, заслуживает пристального внимания ученых главным образом потому, что социальный эффект этого явления весьма важен. В США, например, английский язык, используемый иммигрантами в обществе, маркирован значительным воздействием их родного языка. Акцент в английской речи иммигрантов имеет сильный отрицательный социально-коммуникативный резонанс. Повышенные требования к владению нормативной английской речью при приеме на работу породили создание множества институтов в США, занятых исправлением нежелательного акцента в речи людей, выходцев из других стран, вынужденных овладевать "официальным английским" (Official English) для обеспечения успешной карьеры в американском обществе. Многие зарубежные ученые заняты изучением "синдрома иноязычного акцента" в связи с потребностью разработки современных технологий по уменьшению степени "чужого качества" в речи (Foreign Accent Improvement, Foreign Accent Reduction, etc.). Иноязычный акцент представляет собой одно из распространенных явлений языковой вариативности, наблюдаемых в речи некоренного населения многих стран.

В связи с тем, что английский язык распространен во многих странах мира, в социолингвистическом плане варьирование проявляется как средство использования вариантов языка. Британский английский (БрА) является, очевидно, исходным. В США, Австралию и другие страны английский язык попал вместе со значительными массами эмигрантовиз Англии. Английский язык распространился здесь в результате разъединения первичного языкового сообщества, его последующей гомотрансплантации и усвоения коренными жителями и эмигрантами других национальностей языка, находящихся в непосредственном окружении отделившейся части англосаксонского языкового сообщества. Успешное протекание этого процесса, представлявшего, в сущности, ассимиляцию англоговорящим языковым сообществом членов других языковых сообществ, обеспечивалось как численным преобладанием первых (например, в колониальный период 4/5 населения североамериканских территорий, принадлежавших Англии, составляли выходцы из Великобритании – англичане, шотландцы, ирландцы), так и их доминирующим социальным положением. В колониях Азии и Африки распространение английского языка происходило путем гомотрансплантации, которой также предшествовало разъединение англоговорящего сообщества. Однако ситуация здесь существенно отличалась от Америки или Австралии. Сложились варианты английского языка там, где он родным по большому счету не является. Можно отметить такие варианты английского, как американский, канадский, индийский, афро-американский (см. ниже /AAE/), ирландский, шотландский, английский Уэльса, английский Карибского бассейна, западно-африканский английский, восточно-африканский английский, южно-африканский английский, английский Юго-Восточной Азии, Австралийский английский, некоторые англоязычные пиджины (напр. камерунский пиджин инглиш /CP/) и креолы (напр. крио Сьерра-Леоне). В английской литературе их называют Englishes.

Итак, вариативность языковых знаков зависит от пара­метров двоякого рода — 1) от социальных характеристик носи­телей языка (и тогда говорят о социальной дифференциа­ции языка) и 2) от ситуации речевого общения (и тогда гово­рят о функциональной его дифференциации). Возникает вопрос: на каком основании мы говорим о вариантах, вариативности? Ведь вариант — это видоизмене­ние, разновидность какой-то основы. Но что может рассма­триваться в качестве такой основы, допускающей варьиро­вание? Какова "точка отсчета" при установлении вариатив­ных форм?

При ответе на эти вопросы мы сталкиваемся с одним из фундаментальных лингвистических и социолингвистиче­ских понятий — понятием языковой нормы (см. с. 82).

Системы регулярных и взаимовязанных вариантов реализации языковых возможностей образуют формы существования языка. Формами существования языка являются: литературный язык, территориальные диалекты, наддиалектные образования – койне, пиджины, креольские языки, креолизованные языки, различные социальные диалекты, просторечие, молодежное арго, сленг, обиходно-разговорная речь.

Литературный или письменно-литературный язык это высшая (наддиалектная) форма существования языка, для которого характерны высокая степень обработанности, полифункциональность, стилистическая дифференциация, тенденция к регламентации. По своему культурному и социальному статусу литературный язык противостоит территориальным диалектам, разным типам обиходно-разговорного языка, просторечию. Это язык официально-деловых документов, письменно-бытового общения, школьного обучения, язык науки, публицистики, язык художественной литературы, всех проявлений культуры, имеющих словесную форму выражения. Литературный язык – категория историческая. Он может обслуживать не только нацию, но и народ, но в последнем случае он имеет ограничения в сфере своего использования (официально-деловой язык во Франции в 13 в.). В отличие от национального язык, который является категорией одной определенной исторической эпохи – эпохи образования наций, он существует в разные исторические эпохи. Это может быть язык иной группы или даже иной семьи, чем разговорный язык населения (латинский язык в средние века у германских народов). Литературные языки существовали в Уйгурском государстве, в Риме, Древней Греции, в Киевской Руси. Литературный язык нации формируется, как правило, на народной основе - на базе одного или нескольких диалектов. Так литературный французский сформировался на основе франсийского диалекта, а в основе русского литературного языка лежат среднерусские московские говоры. Основными признаками национального литературного языка являются: 1) тенденция к общенародности, наддиалектности; 2) письменная фиксация; 3) нормированность и кодифицированность норм; 4) общеобязательность норм; 5) наличие функционально-стилистической системы; 6) дихотомичность литературного языка, т.е. объединение в его составе книжной и разговорной речи. Понятие «язык художественной литературы» менее емкое понятие, чем «литературный язык», но более широкое в содержательном плане, т.к. может содержать диалектизмы или жаргонизмы.

Отличие литературного языка от других общественно-исторических типов языка заключается в усложнении его внутренней организации, а именно в появлении стилей. Стиль языка – это вид речи, употребляемый людьми в типовой общественной ситуации. Весь национальный литературный язык по отношению к сосуществующим рядом с ним территориальным и социальным диалектам рассматривается обществом как правильная речь или норма. Внутри этой нормы и возникают функциональные разновидности или стили. Существует основное трехчленное деление стилей. Если взять русский язык, то здесь мы имеем: 1) книжный стиль, возникший из литературно-письменного языка феодального общества (церковно-славянский и книжный русский). К этому стилю относятся слова, как рукоплескать, аплодировать, изгонять, бытие, страшиться. Внутри книжного стиля разделяются 2 разновидности: строго книжная, письменная (рукоплескать, страшиться) и нейтрально-книжная (аплодировать, испытывать страх). 2) разговорный стиль – синонимы этих слов: хлопать, прогонять, жизнь, бояться. Внутри разговорного стиля также 2 разновидности: нейтрально-разговорная (бояться, аплодировать) и разговорно-фамильярная (хлопать, трусить, житье). 3) часть книжного стиля, а именно, нейтрально-книжная разновидность и часть разговорного стиля, а именно нейтрально-разговорная разновидность, вместе образуют нейтральный стиль. Эта группа стилей составляет литературно-правильную речь или норму. За пределами ее лежит просторечие (дрейфить вместо бояться, житуха вместо жизнь, лопать вместо есть). Особое положение в системе стилей занимает нейтральный стиль. Нейтральный стиль воспринимается как речь, лишенная какой-либо специфической окраски – книжности или фамильярности. Нейтральный стиль, закрепленный в нейтральном общении людей, не лишен ни доли книжных, ни доли разговорных элементов, все дело лишь в пропорции. Напр. во французском языке нейтральный стиль по сравнению с русским оказывается сдвинутым в сторону книжной речи, а в русском нейтральный стиль по сравнению с французским сдвинут в сторону разговорной речи. Самими говорящими эта сдвинутость не замечается. Например, требуется перевести на русский французское университетское объявление Le professeur L. etant souffrant, les etudiants sont priees de vouloir bien se presenter pour l’examen apres le 20 mars. Хороший, но без поправки на норму перевод был бы следующим: «Ввиду недомогания проф. Х. студенты благоволят явиться на экзамен после 20 марта.» Однако всякому русскому человеку ясно что для объявления этот стиль не подходит. Мы должны приблизить его к разговорному стилю: «Ввиду болезни проф. Х студентов просят явиться на экзамен после 20 марта.» При обратном переводе с русского на французский потребуется приблизить стиль к книжному. Разница нейтральных стилей объясняется условиями, в которых исторически складывалась национальная норма речи. Что касается функциональных стилей в английском языке, то в общем виде их 2: книжный и разговорный стиль. Стиль официальных документов, так же как и во французском языке, в англ. языке отличается от русского и сдвинут в сторону книжной речи. Типичен в этом смысле эпизод из Голсуорси. Умирающий Джордж Форсайт диктует Сомсу завещание: My three hacks – to young Dartie because he is the only one who can tell a horse from a donkey. Но Сомс переспросил и старый Форсайт вынужден был повторить, как положено: I hereby leave my three horses to my kinsman Valerius Dartie of Sussex because he is a great expert in horses. Литературный язык – это не только язык письменности (художественной литературы, научных исследований, газет, журналов), но и устный язык государственных учреждений, школы, театра, радио, телевидения, бытового и семейного общения. Но между письменной и устной формой литературного языка существует разница в стиле, структуре. Иногда очень значительная. В чешском языке – это разные структурные образования. Расхождения имеются в Индии, странах арабского востока. Так письменный арабский имеет падежные формы существительных, которых нет в устной форме.

Литературный язык противостоит диалектному и индивидуальному многообразию. Он выступает как упорядоченная, правильная и обязательная норма. Он нормирован и кодифицирован, т.е. закреплен в словарях и грамматиках современного языка. Под нормой, или уровнем нор­мы, мы понимаем совокупность установившихся в данном об­ществе и в данную эпоху языковых привычек и правил общест­венного пользования языком. Норма противопоставляется, с одной стороны, структуре, с другой — индивидуальной речи, она составляет средний уро­вень языка. Норма литературного языка объединяет в единое целое все разновидности данного языка, его стили, диалекты, профессиональные отклонения. Велика роль школы в укреплении литературной нормы. Норма литературного языка опирается на языковой узус (употребление) и одобрение данного слова со стороны образованной части общества. Норма литературного языка изменяется, движется от старого к новому качеству – можно говорить родился – родился, в цехе – в цеху, рецензия на, о книге т.к. имеются варианты. В утверждении и распространении литературной нормы большая роль принадлежит писателям.

Таким образом, будучи наиболее мощным средством, объединяющим людей в нации и народности, язык внутри этих языковых коллективов отражает в себе деление людей на социальные и территориальные группы. Следовательно, язык воздействует на общество, что сказывается в том, что он в один и тот же момент выполняет две противоположные, но связанные между собой функции – интегрирует и дифференцирует людей. В свою очередь и общество двояко воздействует на язык: стихийно и сознательно. Стихийное влияние общества на язык проявляется в том, что язык фиксирует в себе независимо от воли людей состояние общества и изменения, происходящие в нем, как с точки зрения местожительства людей, так и с точки зрения рода их занятий. Это приводит к наличию в языке, с одной стороны различных диалектов, с другой – сленга и жаргонов. Сознательное воздействие общества на язык относится к сфере языковой политики, которая включает в себя такие крупные мероприятия и акции общегосударственного значения, как создание и реформа письменности, создание терминологий, ликвидация неграмотности (альфабетизация), создание и регулирование норм литературного языка, борьба за культуру речи и др. Процесс дифференциации обусловливает территориальное и социальное распределение носителей языка, в результате которого возникают родственные языки и диалекты.

Диалекты, как одна из форм существования языка, как правило, сохраняются и при существовании национального языка, однако степень их сохранности может быть разной: от почти полной нивелировки в Англии, значительной сглаженности различий в России до большой сохранности в Испании, Италии и очень большой в Литве. Территориальные диалекты отражают старые деления феодальной поры: напр., новгородский, псковский, владимирский и другие диалекты, составляющие северновеликорусское наречие. Но в некоторых случаях под диалектными границами проглядывают еще более старые деления племенных диалектов. Так границы некоторых современных диалектных явлений Новгородской и Псковской областей совпадают не только с границами Новгородской и Псковской областей эпохи феодализма, но и с расселением древних племен словен и кривичей. Один диалект отличается от другого прежде всего фонетически, меньше лексически и ещё меньше грамматически и фонологически. Примером фонетического различия может быть такие ряды словоформ в диалектах русского языка с сильным яканьем: ляса, лясок и т.д. при литературно правильном леса. Морфологические различия носят такой, например, характер: литературно правильное лягу – ляжешь – лягут, имеет вид в диалекте ляжу – ляжешь – ляжут; синтаксически различия можно иллюстрировать конструкциями северных диалектов: Тут воткнуто иголку; Им бумага надо; особенностями в отрицании: Никто его тронет; Никуда я пойду. Населенные пункты, в которых наблюдается каждое данное диалектное явление, можно соединить на географической карте линией, называемой изоглоссой. Диалект является живым языком главным образом крестьянского населения. В России большинство современного сельского населения говорит или на литературном языке или на своеобразных койнэ – переходных к литературному языку. Функциональная структура общенародного (национального) языка, в самом общем виде может быть представлена как иерархия форм его существования: 1) Диалект 2) «Полудиалект» или «переходное койне» или областной русский язык 3) Литературный язык 4) Национальный язык. Понятие о промежуточной форме языка очень важно. Исследования показывают, что не только в современных развитых странах, но везде, где существует единый нормализованный язык государственности, существуют и переходные, промежуточные формы от него к языку или к языкам повседневного общения населения. Например, современный испанский язык имеет «национальные варианты» в странах Латинской Америки. Одним из основных признаков, отличающих национальный язык от диалекта, это то, что диалект своей письменности и литературы, как правило, не имеет. Каждый язык имеет не только территориальные различия. Неоднороден язык и в социальном отношении. Он имеет социальные диалекты (социолекты) - это языки определенных социальных групп, например, профессиональные языки сапожников, гончаров и т.д. Это языки деклассированных элементов, торговцев, тайные языки. Иначе их называют условными языками. В России бытовало около 70 таких языков в 19 в. Они были распространены на большой территории и служили средством общения десятков тысяч бродячих торговцев – офеней и ремесленников, нищих. Язык офеней был распространен первоначально вокруг Суздаля и служил средством защиты бродячих торговцев от лихих людей. Он имел русскую грамматику, но собственную лексику, составленную частично из зашифрованных русских слов, частично из иноязычных заимствований – около 70%. Зашифрованные слова – кулото – золото, темнуха – ночь, грейка – печь. Многие слова живы и сейчас и перешли в студенческий жаргон: клевый – хороший, керять – пить, хандырить – идти, косуха – тысяча. Обтыривай, маз, чапцов-то клевее, неела не ухлят. – Обделывай, друг, покупателей-то ловчее, ничего не смыслят. Воровской жаргон, воровское арго или «блатная музыка», имеет много черт сходства с условными ремесленными языками. Одно из примечательных отличий состоит в том, что в разных национальных вариантах в нем воспроизводится одна и та же неизменная структура, инвариант. Например, русск. погореть – быть пойманным, печка – опасное место, пожар – арест; в англ. beat – арест, hot – преследуемый полицией, hot stuff – краденное, букв. горящие вещи, burn up – выдать, в русском языке – сжечь и т.д. Своеобразие этого способа называния состоит в том, что сохраняется общий образ, некий семантический код, зная который всегда можно понять новое выражение. Если в русском арго несгораемый шкаф называется «медведь», то понятно, что медведя запороть – вскрыть, если белье, вывешенное для просушки на чердаке – это голуби, то понятно голубей спугнуть – украсть. Кроме типовых метафор, в арго много просто отдельных ярких выражений: каблуки ломать - изменять женщине, когти рвать – убегать, рогатка – корова, комендант – старая уважаемая проститутка и т.п.

Существует также студенческий групповой жаргон, или как его иначе называют студенческий сленг. В нем две основные категории слов – производственное ядро и бытовой словарь. В производственное ядро входят такие слова и выражения как: фак – факультет, степа – стипендия, долбач – студент-зубрила, индус – студент индустриального института, шпаргалет – шпаргалка. В общебытовой словарь входят следующие слова: рубон – еда, притырить – спрятать, тямкать – понимать, колеса – ботинки, пылить – болтать впустую, опухать – бездельничать. Сюда входит и оценочная лексика: охламон, прохиндей, (пренебрежительно о человеке); леди, детка, цыпа, мордочка (положительно о девушке). Если профессиональная обычная лексика вызывается необходимостью называть какой-нибудь предмет или явление, то слово студенческого сленга не вызывается какой-либо необходимостью. Основной стимул – стремление создать что-либо более выразительное, яркое, образное. Существуют детские тайные языки. Они имеют те же способы морфологической шифровки, что и воровское арго. Например, в языке «шоцы» кодирование происходит одним способом так 1) переставляют слоги слова: из вил-ка получается илка-ви, из дай получается ай-да; 2) спереди приставляется ш-, а сзади «-цы»: получаем шилкавицы – вилка, шайдацы – дай. Например: шайдацы шилкувицы и шожинокцы шожалуйстапоцы, т.е. «дай вилку и ножик, пожалуйста». У школьников в США существует hog latin «поросячья латынь». Одна из разновидностей поросячьей латыни такая: начальный согласный каждого слова переносится в конец слова и к нему добавляется ay [ei] например, предложение That man goes down the street - «Этот человек идёт по улице» примет вид: at-thay an-may oes-gay own-day e-thay eit-stray.

Как уже упоминалось выше, другими формами (функциональными вариантами) существования языка (кроме рассмотренных литературного языка, территориальных и социальных диалектов, арго, жаргона и сленга) являются возникшие в результате языковых контактов, койне, пиджины, креольские и креолизованные языки, а также функциональным вариантом считается и просторечие

Языковые контакты – это взаимодействие двух или более языков (диалектов), оказывающее влияние на структуру и словарь одного или многих из них. Своеобразие конкретного языка обусловливают две группы факторов: 1) его происхождение, определяющее место языка в кругу родственных языков; 2) процесс его взаимодействия с родственными и неродственными языками, т. е. языковые контакты. Контакты — это наиболее заметные события языковой истории; именно контакты сильнее всего изменяют языки. Изменения, обусловленные языковыми контактами, есть в истории каждого языка. Не существует генетически "чистых", "беспримесных" языков, которые бы в течение тысячелетий развивались без всякого влияния окружающей языковой среды, в полной обособленности от соседей. Любой современный язык — это сплав языковых элементов, происходящих из разных, родственных и неродственных, языков и диалектов. Например, английский язык формировался из следующих слагаемых: 1) неиндоевропейские иберийские наречия первых известных науке поселений на Британских островах; 2) индоевропейские кельтские наречия бриттов и галлов; 3) латынь римских военных поселений в первые века нашей эры, ставших впоследствии городами Англии; 4) западногерманские наречия англов, саксов, фризов, ютов, завоевавших Британию в V — VI вв.; с тех пор Британия стала германоязычной, при этом, однако, множились различия между германским языком в Британии и на континенте; 5) северогерманские наречия скандинавских викингов, господствовавших в Англии в X в.; 6) мощное романское языковое влияние после покорения Брита­нии в XI в. нормандскими феодалами. В свою очередь французский язык нормандцев представлял собой сплав кельтских (галльских), романских, западногерманских (франкских, бургундских, вестгот­ских), северогерманских (скандинавских) компонентов.

Исход языкового взаимодействия зависит прежде всего от социальных условий контакта. Однако и в сходных, казалось бы, условиях контактов судьбы языков складываются по-разному. Далеко не всегда военная победа означала победу языковую. Не всегда побеждал язык более развитой культуры. Например, римская экспансия привела к латинизации Галлии, Дакии, Греции, населения Пиренейского полуострова, однако нормандское завоевание не сделало язык Британии романским. Сказались различия в численности пришельцев, в интенсивности и глубине контактов с местным населением, а также различия в характере взаимоотношений пришельцев с прежней родиной. Римская колониза­ция, в сравнении с нормандским завоеванием, носила более широкий, массовый характер. При этом происходило смешение разноязычного населения; однако римские провинции включались в административную и отчасти культурную жизнь Римской империи, поэтому не прекращалась их языковая связь с метрополией. В Англии после нормандского вторжения социально-языковая ситуация была иной. Англия не стала французской провинцией. Пришельцы образовали немногочисленный правящий класс – феодальную аристократию и духовенство, но основное население оставалось германоязычным.

Изучение языковых контактов в современной лингвистике представ­ляет собой самостоятельное направление под названием «контактная лингвистика» или «contact linguistics» (Goebl, 1986; Winford D. An Introduction to Contact Linguistics. Oxford: Blackwell, 2003), предметом исследования которой можно назвать контактные явления (contact phenomena, contact-induced changes). Впервые этот термин был введен в обиход в 1997 г. на I Всемирном конгрессе по языковому контакту и конфликту в Брюсселе (Nelde, 1997). Основателем этого направления по праву считают выдающегося со­временного ученого Уриэля Вайнрайха (Uriel Weinreich), поскольку имен­но его монография «Languages in contact» (1953) заложила основы изучения языковых контактов. Термин «языковые контакты» был заимствован У.Вайнрайхом у французского лингвиста Андре Мартине. Начало проблематике языковых контактов положил еще в XIX в. Г. Шухардт в связи со смешением языков (1884). Затем эта проблематика была продолжена в связи с работами по заимствованиям.

Социальные условия языковых контактов определяются необходимостью общения между представителями разных этнических и языковых групп, вступающих между собой в интенсивные связи по хозяйственным, политическим и др. причинам. Результаты языковых контактов могут по-разному сказываться на разных уровнях языка в зависимости от степени вхождения их элементов в целостную структуру. Например, спецтермины (итальянские музыкальные термины) заимствуются целиком. Может меняться система фонем одного языка. Чтобы понять, как и в каком направлении изменяются контактирующие языки, надо увидеть этот процесс на разных уровнях.

На собственно лингвистическом уровне этот процесс рассматривается как смешение, взаимопроникновение двух самостоятельных языковых систем. В этом смысле употребляют также термины конвергенция (сближение) и интеграция (слияния языка в один язык).

Многие лингвисты придавали большое значение фактам смешения или скрещивания языков, как основного фактора их развития. Было так, что один язык, побежденный, исчезал, второй, победитель, делался общим языком новой, объединенной этнической общности. Но под влиянием контактов с побежденным языком он несколько изменяет свой облик. Такие изменения обычно затрагивают сферу фонетики и лексики, меньше грамматику. Но в вопросе о смешении языков нужно разграничивать разные случаи. Не следует смешивать факты лексического заимствования и смешения. Арабизмы в татарском языке, пришедшие в связи с магометанством никакого отношения к скрещиванию не имеют. Это только факты взаимодействия языков на определенных участках словарного состава. Совершенно иной процесс представляет собой, например, романизация народов римских провинций (Галлия, Иберия, Дакия и др.), когда римляне навязали свой язык (народную латынь) покоренным, а те его усвоили и изменили в соответствии с фонотактикой и синтактикой собственного языка. В результате длинные, морфологически сложные латинские слова превратились, например, во французском языке в короткие, корневые и морфологически в значительной мере неизменяемые. Но, тем не менее, победила латынь, преображенная под влиянием усваивавшего ее побежденного галльского языка.

Как уже говорилось, не всегда военно-политические победители навязывают свой язык побежденным. Так, в истории Франции известно франкское завоевание, но франки (германцы) завоевав латино-галльскую провинцию, потеряли свой язык и дали только некоторые слова побежденному народу, например, слово Франция, сами же «офранцузились» по языку. Так же, французы-норманны, завоевав Британские острова в XI в., в результате смешивания потеряли свой язык, победил язык англо-саксонский. Аналогично Франции Болгария получила свое название от тюрков-булгар, завоевавших славянские племена на Балканах, но утративших свой язык, благодаря скрещиванию.

Результаты языковых контактов стали понимать лучше, когда в начале XIX в. были предложены понятия, с помощью которых в результирующем языковом смешении стали выделять ареально-хронологические компоненты.

В результате смешения двух языков часто появляется не "третий" язык, но происходит ассимиляция одного из двух языков, он вытесняется из общения и утрачивается. Однако вытесненный язык никогда не исчезает бесследно: он как бы "растворяется" в выживающем языке и видоизменяет его "состав". Различают два рода таких следов вытесненного языка в результирующем языке: субстрат и суперстрат — в зависимости от того, принадлежал ли вытесненный язык местному населению или это был язык пришельцев. Субстрат (лат. substratum — буквально “подостланное”) — это следы мест­ного вытесненного языка в языке пришельцев (ставшем языком всего смешавшегося населения данного ареала). Суперстрат — это следы утраченного языка пришельцев (усвоивших местный язык, который стал, таким образом, языком и коренного и пришлого населения этой местности). В случае латино-галльского смешения галльские элементы будут во французском языке субстратом (ср. лат. Purus франц. pur [u]), в случае же булгаро-славянского смешения булгарские элементы в болгарском языке будут суперстратом. После нормандского завоевания в английском языке остались элементы французского суперстрата. Суперстратное происхождение также у этнонима французы. Самоназвание французов, как и топоним France, — явления германского суперстрата во французском языке.

В исследованиях языковых контактов иногда пишут также об адстрате (лат. ad — при, около). Это результаты влияния одного языка на другой в условиях длительных контактов соседних народов, при котором не происходит ассимиляции и растворения одного языка в другом. Примерами адстратных явлений могут быть скандинавское влияние на английский язык в IX — XI вв., белорусско-польское и белорусско-литовское взаимовлияние в пограничных ареалах.

Влияние вытесненного языка может проявляться по-разному. Иногда оно довольно заметно, как, например, суперстратные пласты нормандской лексики, главным образом книжной, в английском языке. Чаще, однако, воздействие контактирующих языков проявляется через внутренние факторы в союзе с другими факторами, направляющими развитие языка. Так, к утрате склонения в английском языке вели разные причины, и, прежде всего, внутренние: общегерманская тенденция к аналитизму, рост численности предлогов, ослабление различительной силы гласных. Вместе с тем, по мнению О. Есперсена, утрате склонения способствовало также и скандинавское влияние IX — XI вв. — времен набегов викингов и Данелага (господство англичан на северо-восточном побережье Англии).

Когда у потенциальных собеседников нет взаимопонятных средств общения, коммуниканты создают новое средство – вспомогательный смешанный язык с крайне ограниченным словарем и минимальной, неустоявшейся, редуцированной грамматикой.

Языки такого типа – пиджины и креольские языки (креолы) являются контактными языками, а исследующий их раздел лингвистики – контактологией или, чаще, креолистикой. иПримерами таких языков, возникновение которых связано с наличием целого ряда обязательных условий, являются пиджин-инглиш в южно-китайских портах, бислама (бич-ла-мар) в Полинезии, ток-писин (неомеланезийский) в Меланезии, лингва-франка в бассейне Средиземного моря, исилололо или kitchen kaffir – «кухонный кафрский», броукен инглиш в Сьерра-Леоне, чикопербелти в Зимбабве на медных разработках, русско-китайский пиджин г. Кяхты, а также русско-норвежский руссенорск (моя-по-твоя, как-спрэк). Все они возникли на базе европейского языка и местных языков. Развитие контактного континуума при формировании этих функциональных вариантов представляет собой следующую схему: язык источник (язык-лексификатор) - препиджин (жаргон) - пиджин - расширенный пиджин - креольский язык (креол). Пиджины в принципе могут формироваться и на базе сразу нескольких языков-источников. Именно на такой языковой основе (французский, провансальский, итальянский) в средние века в р-не Средиземного моря (Левант) начинает складываться пиджин, получивший название лингва франка и служивший средством торгового общения арабских и турецких купцов с европейскими, которых в Леванте называли «франками». Обогатившись далее лексикой из других языков, он стал известен под названием сабир (< лат. capare - понимать). Он считается самым старым из известных пиджинов на европейской (южнороманской) лексической базе. В настоящее время иногда русский язык называют “lingua franka” всего Советского Союза, а ныне – Союза Независимых Государств», а об английском пишут – as a world lingua franca. Сущность механизма пиджинизации состоит в том, что в языке-источнике (source-language) полностью элиминируется словоизменение, а сам язык меняет свой тип в сторону изоляции; порядок слов становится фиксированным; реструктурируется грамматический строй; усиливается аналитизм; редуцируется тональная система и система дифференциальных признаков звуков; лексика имеет тематически ограниченный характер и ее большая часть восходит к одному из контактирующих языков – языку-лексификатору. На бытовом уровне пиджинизация языка видится как «коверкание» языка-источника на уровне фонетики и грамматики и неограниченное заимствование лексики из европейского языка (лексификатора). Говорят, что пиджин может возникнуть даже за несколько часов, если требуется минимальный уровень понимания. Так возникает препиджин, возможный в нескольких препиджинных идиолектах, группирующихся в этнолекты в соответствии с родными языками индивидов. Препиджин имеет узкую коммуникативную направленность. Чем более регулярный характер носят языковые контаты, чем более постоянен круг коммуникантов, тем более вероятно образование стабильного пиджина. Примером может быть фраза из русско-китайского пиджина Его сота рубли купеза давай; полтора года таскай, ломай не могу «За нее (шубу) купцы сто рублей давали; полтора года проносишь – не порвется». Или фраза на языке ток-писин: kuk pinis, mipela passim haus, mipela kaikai «когда (пища) была сварена, и мы закончили дом, мы поели». Некоторым аналогом , иллюстрирующим образование пиджина, могут быть такие интерферентные явления в русской речи иммигрантов в англоязычной среде, как забуковала тикеты «заказала билеты», или фраза: клевые блуевые трузера с двумя покитами на бэксайде «клевые синие брюки с двумя карманами сзади».

Случается так, что некоторые из пиджинов расширяют свои коммуникативные функции, т.е. становятся расширенным пиджином. Далее возможно развитие такого вспомогательного языка-посредника в основной язык одного или нескольких этносов или новой этнической общности. При этом усложняется его структура, расширяется словарь, т.е. пиджин превращается в «нормальный» язык, однако, несмотря на большое влияние языка-лексификатора, отмечается проявление в той или иной мере африканского субстрата. Для молодого поколения этноса пиджин оказывается родным (материнским) языком, часто единственным. Этот процесс называется нативизацией, или креолизацией пиджина, а новая ступень развития контактного языка – креольским языком или креолом (< порт. crioulo «африканский раб»). Среди креольских языков, образовавшихся на базе англоязычных пиджинов, можно отметить крио (Сьерра-Леоне), ток-писин (Папуа-Новая Гвинея), вес-кос (Камерун), сранантонго, сарамакка и джука (Суринам) и др. На основе французского образовались маврикийский (Маврикий), гаитянский (Гаити), сейшельский (Сейшельские о-ва) и др. Существуют также креолы на испаноязычной основе (папьяменто – о. Кюрасао и др.) и на португалоязычной основе (сенегальский и др.).

В результате взаимодействия языка-лексификатора и креола возникает посткреольский континуум. Например, в речи горожан Кингстона на Ямайке, когда английский конкурирует с креольским языком, встречаются промежуточные варианты (идиолекты) мало напоминающие и нормативный английский и ямайский креольский. Один вариант может быть ближе к английскому, другой – к креолу. У. Стюарт предложил различать наиболее близкий к лексификатору вариант креола акролектом, наиболее удаленный – базилектом, а промежуточный вариант – мезолектом. Более престижный язык, например, лексификатор, может оказывать более сильное влияние на идиолекты, которые начинают двигаться в сторону целевого языка и декреолизуются. Декреолизация может зайти достаточно далеко и посткреольский вариант становится столь близким к лексификатору, что креольским языком его считать уже некорректно. Декреолизация может остановиться. Результирующий вариант или диалект, имея этнокультурную ценность для его носителей, вырабатывает своеобразный стандарт. Таковым можно считать вариант или диалект афроамериканцев США, интересный с точки зрения креолизации, носящий название Афро-Американский Английский (AAE, AAVE) или блэк инглиш (Black English) или эбоникс (Ebonics) с его наиболее архаичным вариантом галла (Gullah). Этот диалект появился в среде чёрных американцев (или, как сейчас принято говорить из-за политической корректности (PC) - афроамериканцев). В его основе лежит неправильное произношение слов так называемого стандартного английского языка. Это связано с тем, что во времена становления Америки афро-американцы и их дети не учились в школах, они изучали английский на слух. То есть, они знали как сказать то или иное слово, а написать не могли. Отсюда многие слова из этого диалекта (эбониксизмы) строятся по принципу "как слышится - так и пишется", а в речи присутствует много слов-паразитов (fucking, shit, man, ...), которые не несут никакого смысла, но подчёркивают то, что человек говорит на Ebonics, подчёркивают его крутизну. Семантика английского слова, заимствованного из S.E., также претерпевает изменения. С одной стороны происходит смена денотатов, в основе которого лежит метафора, а с другой стороны происходит изменения содержания сигнификатов - семантические сдвиги, расширение (углубление), сужение содержания сигнификатов. Например, известное слово S.E. (a) bank «банк» в AAE имеет значение «богатсво; изобилие» (Anderson M.F. Black English Vernacular. Rainbow Books, Inc., 1994). Грамматика в этом диалекте редуцирована или реструктурирована. Примером могут быть такие фразы из речи афроамериканца, как “She late today”, “What he doing”, “What you eat yesterday”. Или, например: They draw letter означает на эбониксе «They received a letter». Вот пример стихотворения Пушкина на английском языке и на эбониксе:

I loved you…

I loved you: and, it may be, from my soul

The former love has never gone away,

But let it not recall to you my dole;

I wish not sadden you in any way.

I loved you silently, without hope, fully,

In diffidence, in jealousy, in pain;

I loved you so tenderly and truly,

As let you else be loved by any man.

I loved ya…

I loved ya: an’, it may be, from muh ma fuckin soul,

Da forma love has never gone away,

But let it not recall ta ya muh ma fuckin dole;

Me wish not sadden ya in any fuckin’ way.

I loved ya silently, without hope, fully,

In diffidence, in jealousy, in pain;

I loved ya so tenderly an’ truly,

As let ya else be loved by any nig.

Следует сказать также о креолизованных языках, возникших, в отличие от креольских языков, не на базе европейского языка, а на базе автохтонного языка, и не ассоциировавшихся, как пиджины, с отношением «хозяин – слуга» по Л. Блумфилду. Такими языками являются санго (ЦАР), мунукутуба (китуба) (Конго), лингала (Конго), булу-яунде (Камерун), хири-моту (Меланезия), фанагало (ЮАР, Наталь), джуба арабик (Судан). Эти языки, прошедшие определенную реструктурализацию своей системы (потеря грамматически значимого тона, словообразовательных аффиксов – тенденция к еще большей изоляции, реструктурализация именных классов (для языков банту), грамматикализация адвербов), стоят гораздо ближе к своим языкам-источниккам, чем пиджины и креольские языки. Если в этническом санго (языке-источнике) существовуют такие аффиксы, как -kε, -rε – значение итеративности и интенсификации: dε,dεdε «резать» - dεrε, dεdεrε dεrεkε «резать; резать мелко», dεdεrεkε «резать на мелкие кусочки»; -ngbi – реципрока (совместное действие) - tee «встречать» - tengbi «встречаться с кем-либо», то аффиксы со специализированным значением (-rε, -kε, -ngbi) были утеряны в процессе креолизации, а их значения стали выражаться глаголами без аффиксов. В языках банту происходит реструктурализация именных классов в сторону их уменьшения и перестройки семантики, например в я зыке Конго мунукутуба (язык-источник – киконго (по Люмваму):

Клас- сы

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

kиконго

mu

ba

mi

di

ma

ki

bi

n

n

lu

tu

bu

ku

fi

gu

мунуку- туба

mu

ba

mi

di

ma

ki

bi

N

lu

tu

bu

ku

-

-

-

Несмотря на то, что пиджины и креольские языки возникают в разных регионах мира, они имеют сильное структурное сходство и обнаруживают много общего не только в лексике, но и в грамматике и фонологии. Однако, они не имеют никакого отношения к генеалогической эволюции языков. Это ареально-типологический феномен. Если для формирования «нормального» языка требуются столетия и даже тысячалетие, то формирование пиджинов происходит, как уже говорилось, в сжатые сроки – в течение нескольких лет и даже недель. Это позволяет проследить полностью эволюцию языка, и, возможно, экстраполировать эти знания на другие языки.

Другим функциональным вариантом наряду с вышеуказанными можно считать просторечие. Оно складывается в результате смешения разных диалектных и жаргонных потоков, их преобразования в условиях городской языковой жизни. Это речь необразованного и полуобразованного городского населения, не владеющего литературными нормами (в пальте, едуть, местов нет). Термин просторечие употребляется главным образом в отечественной социолингвистике, поскольку это – «наиболее русская» языковая подсистема. У него нет аналога в других национальных языках. Оно отличается от nonstandard или illiterate speech в англоязычной литературе как в отношении состава носителей, так и в отношении структурных и функциональных свойств.

Что касается термина койне, то первоначально он применялся лишь к общегреческому языку, сложившемуся в 4-3 вв. до н.э. В современной социолингвистике он понимается как такое средство повседневного общения, которое связывает людей, говорящих на разных региональных или социальных вариантах данного языка. Это может быть городское койне, койне ареала.

Языковая коммуникация в многонациональном или полиэтническом государстве пре представляет собой особый интерес для изучения. Потребности межэтнического сотрудничества, ощущаемые в разных областях совместной деятельности людей - торговой, экономической, научно-исследовательской, административно-политической, культурной и т. д., - выдвинули на роль коммуникативных посредников и конкретные естественные языки отдельных народов. Выдвижение того или иного языка на роль средства межэтнического общения определяется целым комплексом экстралингвистических (политических, экономических и культурных), а также лингвистических факторов (к числу последних относится развитость функциональных подсистем языка, а также наличие в нем отраслевых терминологий и проч.). Языки, объективно выдвинутые на роль средств межэтнического общения, различаются по широте охвачиваемых ими этнотерриторий (по "радиусу" своего функционирования), по своему юридическому статусу, по характеру решаемых коммуникативных задач. Так, принято различать языки межнациональные, международные и так называемые "мировые". Языками межнационального общения принято называть те, которые удовлетворяют коммуникативные нужды многонациональных государств. Сама система управления и администрирования в таких государствах нуждается в коммуникативно-полноценном межэтническом посреднике. Так, в пределах бывшего СССР русский язык был не только официальным языком государства, но и средством межнационального общения, обеспечившим коммуникативный комфорт более чем 130 народам. В качестве примера языка межнационального общения можно привести и грузинский. На территории современной Грузии он обеспечивает коммуникативное партнерство между грузинами, мегрелами, сванами и абхазцами. Не только официальными государственными языками, но вместе с тем и языками межнационального общения выступают те, которые находим в таких многонациональных государствах, как Индия - хиндустани, Афганистан - пушту, дари, Пакистан - урду, Иран - фарси, Кипр - греческий, турецкий, Швейцария - немецкий, французский, итальянский и ретороманский и др. Международными (мировыми) языками принято называть те, которые обслуживают межэтническое сотрудничество не в рамках одного государства, а на межгосударственном уровне. В качестве международных, обслуживающих межгосударственные связи в Передней Азии, выступали шумерский, аккадский и арамейский.

В настоящее время мировыми языками являются официальные и рабочие языки в ООН и ЮНЕСКО английский, арабский, испанский, китайский, русский и французский. Эти языки имеют одинаковый политический статус.

Принципиально новый этап в развитии национальных языков связан с мощным подъемом национально-освободительных движений во всем мире. В месте с получением политической независимости в полиэтнических странах возникли проблемы языковой политики и языкового строительства. Эти проблемы в зависимости от конкретных социально-экономических, политических, национально-языковых ситуаций и выбора пути социально-экономического развития в различных странах решаются по-разному.

Этническое развитие в современном мире характеризуется некоторыми новыми тенденциями, которые существенно меняют традиционные отношения понятий "народ" и "язык". Во многих регионах третьего мира складываются этнические общности более крупные, чем нация. Их границы совпадают с границами государств или больших регионов внутри государств и в той или иной мере соответствуют границам прежних европейских колоний. Достаточно обычна такая ситуация. Ряд этнолингвистических общностей и более мелких этнических групп говорит на практически разных, даже не всегда родственных языках. В межэтническом общении внутри региона они используют несколько языков-посредников - иногда один из племенных языков региона, но чаще - языки соседей. То есть, они встают перед необходимостью либо стать двуязычными (билингвами) и ограничить использование исконного языка рамками внутриэтнического взаимодействия, либо отказаться от исконного (этнического) языка и полностью перейти на язык другой этнолингвистической общности.

Таким образом, в этноязыковых ситуациях в странах третьего мира язык перестал быть признаком этноса и средством этнической консолидации. С этим связана резкая асимметрия в соотношении количества языков и народов: языков значительно больше (от 2,5 до 5 тыс), чем народов (около 1 тыс.), поскольку несколько разноязычных групп населения могут осознавать себя одним народом. Тенденция к постоянному укрупнению этнических единиц проявляется в истории народонаселения с большей определенностью и силой, чем конвергентные явления в процессах языкового контактирования. В Африке к югу от Сахары насчитывается примерно 2 тыс. языков. Множественность и дробность языковых семей Африки, Океании рассматриваются в социолингвистике как наследие и вместе с тем аналог этноязыковых ситуаций племенного строя.

Для многонациональных государств третьего мира характерен более высокий уровень этнической, культурной и языковой интеграции. Культурно-языковую конвергенцию усиливают массовая коммуникация, общая интенсивность и надэтнический характер информационных процессов в мире. Укрепляются социальные позиции языков-посредников – пиджинов, койне, лингва франка, мировых языков.

Итак, на политической карте третьего мира преобладают многонациональные и разноязычные государства. Их создавали народы, совместно освобождавшиеся от колониальной зависимости, и сверхэтнические сообщества в границах прежних колоний казались естественной и перспективной социальной организацией. Вскоре, однако, обнаружились многосторонние внутренние межэтнические конфликты,незатухающая вражда "сепаратистов" и "унитаристов" на полуострове Индостан,, этническая рознь или трайболизм в Африке, который, как известно, находит свое выражение прежде всего в языковой нетерпимости. Одной из проблем языка-посредника является вопрос о «государственном» языке. Проблема общегосударственного языка, языка-макропосредника, выдвигается на первый план и становится предметом политической и идеологической борьбы. Сложность этой проблемы не одинакова в разных странах и зависит от особенностей сложившихся в них этнолингвистических и национально-языковых ситуаций.

Особую область сознательной лингвистической деятельности людей представляет создание разнообразных искусственных межнациональных и информационных языков, сконструированные для международного общения. Первые предназначены для преодоления языкового барьера между людьми, говорящими на разных естественных языках, т.е. служат в качестве языка-посредника; вторые являются средством общения между человеком и ЭВМ, а также для ручной и автоматической обработки информации на естественном языке. Правда, использование искусственных языков служит не самым распространённым средством общения разноязычных людей. Всего, от древности до 1973 г. было создано 917 лингвопроектов. Самыми известными лингвопроектами были воляпюк (1879) Иоганна Шлейера (Германия), эсперанто (1887) Людвика Земенгофа (Польша), интерлингва (1951) Александра Гоуда (США). Даже самый «живучий» из искусственных языков – эсперанто, - основанный на элементах международной лексики и «неевропейском» агглютинативном строе, так и не стал функционально полноценным.

Представляется невозможным в настоящее время рассмотрение целого ряда важнейших языковых явлений в отрыве от развития общества и его культуры. Язык и культура, соотношение которых является до сих пор проблемным и дискуссионным, – автономные системы, но они имеют большую зону пересечения, т.к. язык выполняет в ней эстетическую функцию, он хранит духовные ценности народа. Определений понятия культуры множество (до 500). Одним из определений является: культура – особый способ осмысленной организации и развития человеческой жизнедеятельности, реализуемой в материальных и духовных ценностях, в системе отношений людей к природе и обществу.

К компонентам культуры, несущим национально-специфическую окраску, можно отнести следующие: а) традиции (устойчивые элементы культуры), обычаи и обряды; б) бытовую культуру, тесно связанную с традициями, вследствие чего ее нередко называют традиционно-бытовой культурой; в) повседневное поведение, привычки представителей некото­рой культуры, принятые в некотором социуме нормы общения), а так­же связанные с ним мимический и пантомимический коды, используемые носителями некоторой лингвокультурной общ­ности; г) „национальные картины мира", отражающие специфику восприятия окружающего мира, национальные особенности мышления представителей той или иной культуры; д) художественную культуру, отражающую культурные традициитого этноса. В межкультурном общении необходимо учи­тывать особенности национального характера коммуникантов, специ­фику их эмоционального склада, национально-специфические особен­ности мышления.

Язык и культура взаимосвязаны и это проявляется: 1) в коммуникативных про­цессах; 2) в онтогенезе (формирование языковых способностей человека); 3) в филогенезе (формирование родового, обществен­ного человека). А различаются эти две сущности следующим: 1) в языке как фе­номене преобладает установка на массового адресата, в то вре­мя как в культуре ценится элитарность; 2) хотя культура — знаковая система (подобно языку), но она неспособна самоорга­низовываться; 3) как уже отмечалось нами, язык и культура — это разные семиотические системы.

В решении проблемы соотношения языка и культуры есть несколько подходов, один из которых говорит, что язык — это факт культуры. Объясняется это следующим: 1) он составная часть куль­туры, которую мы наследуем от наших предков; 2) язык — ос­новной инструмент, посредством которого мы усваиваем культу­ру; 3) язык — важнейшее из всех явлений культурного порядка. Язык может быть воспринят как компонент культуры и как орудие культуры (что не одно и то же). Культура формирует сложную и многообразную языковую систему, благодаря которой происходит накопление, организация опы­та и передача его из поколения в поколение. Однако язык в то же время автономен по отношению к культуре в целом, и он может рассматриваться как независимая система (семиотическая система), т.е. отдельно от культуры, что и делается в традиционной лингвистике. В последние годы социальные, политические и экономические потрясения мирового масштаба привели к миграции народов, их переселению, столкновению, смешению, что не могло не привести к конфликту культур, к нарушению коммуникации. Например, испанская фирма договорилась с Мексикой о продаже большой партии пробок для шампанского, но имела неосторожность покрасить их в бордовый цвет, который оказался в мексиканской культуре цветом траура, — и сделка сорвалась. Непонимание чужой культуры может иметь стрессогенное воздействие новой культуры (культуры-донора) на человека (реципиента), что приводит к культурному шоку (культурной утомляемости), кривая которого состоит из нескольких ступеней адаптации.

Соприкосновение разных культур находит отражение в языке в виде лексических замствований. Процессы взаимодействия и интернализации культур получают свое выражение в формировании интернациональной лексики. Таким образом, элементы одной культуры обогащают другую культуру. Обогащение одной культуры элементами другой культуры, сопровождаемое часто культурной экспансией,

составляют сущность межкультурной коммуникации. Возможности межкультурной коммуникации связаны с характером культур, культурной и этнической идентичностью, образующих национальный культурный мир, состояший из различных понятий (концептов), содержание которых имеет свои особенности у каждого народа. Человек живет в обществе и ему необходимо осваивать нормы жизни и культуры, культурные формы, избегать ошибок атрибуции и в стереотипизации, т.е. проходить процесс инкультурации и социализации. Обратимся к концепту «дом». Так, предложенное русским, украинским и австрийским студентам понятие «дом» вызвало вовсе не тождественные представления. Для большинства городских студентов из Нижнего Новгорода дом - это многоэтажное и многоквартирное строение из железобетонных блоков и из кирпича (80%). Приехавшие из русской деревни вспомнили деревянные дома - избы, немногие украинцы - хаты. Для большинства австрийцев (85%) домом оказался загородный особняк с лужайкой и гаражом. Для англичанина house – только здание или строение, а домашний очаг передается словом home. Для русских дом это и место жительства и любое здание и учреждение. Таким образом, межкультурная коммуникация - это специфический процесс взаимодействия разных вариантов культуры через вербальное(речь) и невербальное(кинесика) общение своих и чужих носителей культуры и языка. Она включает в себя разные формы отношений и общения между индивидами и группами, принадлежащими к разным культурам. При вербальном общении знать значения слов и правила грамматики явно недостаточно для того, чтобы активно пользоваться языком. Не­обходимо знать как можно глубже мир изучаемого языка, а также контекст (контекстуальность культуры). Иными словами, помимо значений слов и правил грамматики нужно знать: 1) когда сказать/написать, как, кому, при ком, где; 2) как данное значение/понятие, данный предмет мысли живет в реальности мира изучаемого языка.

Окружающий человека мир представлен в трех формах:

22. реальная картина мира,

23. культурная (или понятийная) картина мира,

24. языковая картина мира.

Реальная картина мира - это объективная внечеловеческая дан­ность, это мир, окружающий человека. Культурная (понятийная) картина мира - это отражение реаль­ной картины через призму понятий, сформированных на основе пред­ставлений человека. Культурная картина мира специфична и различается у разных наро­дов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верования­ми, традициями, образом жизни и т. п. Только в результате адекватного отражения специфичной культурной картины мира индивид проходит аккультурацию, которая в последствии может быть подкреплена межкультурной компетентностью, т.е. через позитивное отношение к другим этнокультурным группам.

Языковая картина мира как совокупность знаний о мире, запечатленных в лексике, фразеологии и грамматике, отражает реальность через культурную кар­тину мира. Язык реализует, вербализует нацио­нальную культурную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение, например с помощью слов. Слово можно сравнить с кусочком мозаики. У разных языков эти ку­сочки складываются в разные картины. Эти картины будут различаться, например, своими красками: там, где русский язык заставляет своих носителей видеть два цвета: синий и голубой, англичанин видит один: bluе. При этом и русскоязычные, и англоязычные люди смотрят на один и тот же объект реальности — кусочек спектра. Усваивая чужой, новый язык, человек одновременно усваивает чужой, новый мир. На первичную картину мира родного языка и родной культуры накладывается вторичная картина мира изучаемого языка. Усваивая новый язык, человек перестраивает привычную картину мира по чужому образцу. Языковое выражение реальности в усваиваемом языке может не совпадать с родным языком и расхождения в языковом мышлении проявляются в избыточности или недостаточности форм выражения одного и того же понятия в разных языках. Иногда языковая недостаточность проявляется в полном отсутствии эквивалента для выражения какого-либо понятия. Это касается безэквивалентной лексики, когда понятия или предметы мысли присущи только данному миру и языку этого мира, например, в английской культуре отсутствуют понятия, выражаемые с помощью слов балалайка, блины и т.д. Сложнее, когда одно и то же понятие словесно выражается в рассматриваемых языках, но недостаточно или избыточно. Чтобы назвать предмет, обозначаемый словом палец по-английски, нужно уточнить, что имеется в виду – палец руки или ноги, т.к. в английском языке этот предмет обозначается несколькими словами – finger, toe, thumb. Предполагается, что большинство слов в разных языках эквивалентны, т.к. в их основе лежит межъязыковое понятие, то есть они отражают один и тот же фрагмент действительности. Но семантика слова не исчерпывается одним лишь лексическим понятием, а язык состоит из слов, а не из понятий.

Характер взаимоотношения языка и общества исследует социолингвистика, которая занимается вопросами социальной и территориальной дифференциации языка, языковыми контактами, языками межнационального общения, становлением и развитием

национальных и литературных языков, их нормированием, а также вопросами билингвизма, диглоссии, языковой ситуациии и языковой политики.

Языковая ситуация (ЯС) понимается как совокупность языков, подъязыков и функциональных стилей, обслуживающих общение в административно-территориальном объединении и в этнической общности. С типологической точки зрения ЯС распадаются на 2 группы: 1) экзоглоссные, включающие совокупность отдельных языков, и 2) эндоглоссные, включающие совокупность подъязыков, (терр. диалекты, литературные языки, профессиональные языки, городское просторечие, торговое койне, детский и женский «язык») – т.е. форм существования языка, и функциональных стилей (официальный, неофициальный, профессиональный, ритуальный или культовый).

В свою очередь, экзоглоссные и эндоглоссные ситуации делятся на сбалансированные с равнозначными в функциональном отношении языковыми образованиями, и несбалансированные с неравнозначными в функциональном отношении языковыми образованиями. Таким образом, можно выделить следующие типы языковых ситуаций: 1) экзоглоссная сбалансированная например, Швейцария, Бельгия; 2) экзоглоссная несбалансированная двухкомпонентная по числу языков, обслуживающих общение - местный язык и язык-макропосредник, например, валлийский и английский в Англии; трехкомпонентная - местные языки, региональные языки, язык - макропосредник, например, луба, лингала и французский в ДРК; четырехкомпонентная - местные языки, язык - микропосредник, религиозные и профессиональные языки, например, местные языки в штатах, один из официальных языков в каждом штате, английский и санскрит в Индии; пятикомпонентная в Эфиопии – местные языки (тигре), итальянский (в Эритрее), общий язык (амхарский), религиозный язык (геэз), язык интеллигенции (английский); 3) эндоглоссная сбалансированная (напр. Германия до XV века); 4) эндоглоссная несбалансированная однокомпонентная (напр. Исландия); двухкомпонентная - три группы диалектов наряду с литературным языком в Испании; трехкомпонентная - территориальные диалекты, литературный язык, областная и региональная форма литературного языка, например, северная, центральная и тосканская труппа диалектов, общеитальянский литературный и региональные формы литературного языка в Италии.

В 60-е годы Ч. Фергюсон создал «формулу социолингвистического профиля стран». Она имеет простое формульное выражение. В качестве индексов типологизации Фергюсон использует количественно-демографические характеристики — число языков с раз­личением "больших " (L maj) и "малых" (L min); лингвистические раз­новидности языка - местный (V), литературный (S), классический (С), пиджин (Р), креольский (К), с особым выделением специального языка (Lspec); функциональные уровни (типы) языка - этнический (g), офи­циальный (о), лингва франка или койне (w), религиозный (r), интер­национальный (i), используемый в системе неначального образования (е), изучаемый в школе (s). С помощью этих параметров языковая ситуация, например, в Бельгии изображается следующим образом: 2 Lmaj (Sowi, So) + 1 L min (Sgs) + 2 L spec (Crs, Ss). Однако эта типология дает общий профиль, выделенные признаки дают лишь набор формальных меток. Тезис Дж. Фишмана "who speaks what language to whom and when" (кто говорит на каком языке с кем и когда) удачно определяет сущность социолинг­вистики; только один вопрос — "why" — необоснованно отсутствует в вышеприведенной формуле, если полагать, что "when" содержит в себе также и "where". Эти соображения определяют объект социолингвистической типологии. Для адекватного описания можно воспользоваться известной коммуникативно-социологической концепцией (В.А. Виноградов, А.И. Коваль и В.Я. Порхомовский). В основе ее лежит выделение особых общественных формирований, названных коммуникативными средами. Коммуникативная среда (КС) определяется как исторически сложившаяся этносоциоязыковая общность, характеризуемая относительно стабильными и регулярными внутренними коммуникативными связями и определенной локализованностью. Такое образование, как КС, состоит из следующих компонентов: этнический, социальный, языковой, коммуникативный, экономический, культурный, политический при основных этническом (и/или социальном), коммуникативном (сферы общения) и языковом (совокупность языков и диалектов). Если приводить пример социолингвистического состояния Центральной Африки, то мы имеем дело с множеством больших и малых этнических групп, которые в силу исторических (миграции, колонизация), экономических (торговля и работорговля, реализация общих проектов), географических (расположение в ареале реки Конго), языковых (образование надэтнических, креолизованных языков) и некоторых других причин находились в течение длительного времени в контакте и не могли не «обрасти» связями различного рода. Таким образом, в Центральной Африке нам представляется удобным выделить сангоязычную КС, лингалаязычную КС и мунукутубаязычную КС.

Языковая политика (ЯП) - это система мер, принимаемых государством, обществом, партией для сохранения или изменения ЯС, для стабилизации или изменения существующих лингвистических норм. ЯП - первейший социальный фактор, имеющий отношение к материальной и духовной культуре, способный оказать непосредственное влияние на ЯС и вызвать их изменения. ЯП по направленности может быть ретроспективной, когда она направлена на изменение статуса существующих языковых образований, выдвижение, например, на первый план ранее не использовавшегося в данной социальной функции языкового образования. Это можно назвать языковым строительством. По классовому содержанию ЯП может быть демократичной, если принимаются во внимание интересы масс, и антидемократической. По этнической ориентации ЯП может быть инрернационалистичной, предполагающей равноправие всех языков в политической стране без привилегий для одного языка и терпимость к заимствованиям, и националистичной.

Указанные параметры языковой политики могут встречаться в одной стране. Например, в некоторых странах в терминотворческой деятельности ЯП поощряет создание новых терминов, но при этом исходит из использования древних языков для этих целей. Следовательно ЯП в этом случае обладает параметрами перспективности, а также ретроспективности и националистичности.

Языковая ситуация в личностном плане отражается в виде билингвизма и диглоссии. Это отражение может быть относительно полным, но оно редко бывает абсолютным, особенно в случае билингвизма членов такого общества, в котором функционирует множество языков. Например, ни один из носителей китайского языка не говорит на всех его диалектах, а индиец не говорит на всех языках Индии. Это объясняется практической потребностью в их знании. Обычно диглоссными становятся социально мобильные члены общества, кто способен переходить из одной социальной группы в другую, напрмер рабочий, получая высшее образование, превращается в интеллигента. Билингв это не тот человек, который изучает иностранный язык со специальной целью, например, чтобы стать переводчиком или преподавателем иностранного языка, а представитель определенной группы людей, усвоивших язык и использующих его в повседневной жизни для практической коммуникации в обществе, членами которого они являются. То есть билингвизм носит социально обусловленный характер. При билингвизме встречаются как генетически родственные и типологически близкие языки, так и генетически неродственные и генетически далекие языки.

Билингвизм, двуязычие или многоязычие – это наличие и функционирование в пределах одного общества (обычно – государства) двух или нескольких языков. Функциональными типами билингвизма являются: 1) использование 2-х местных языков (русско-татарское, татарско-русское двуязычие); 2) использование местного языка и регионального (этнический язык и мунукутуба в Конго); 3) знание местного языка и языка-макропосредника (язык мелких этнических групп и английский в США); 4) знание регионального языка и языка-макропосредника (национально-русское двуязычие в бывших союзных республиках); 5) знание национального языка и профессионального языка (русский и язык типа офеней).

Диглоссия - это владение более чем одной формой (подсистемой) существования данного языка. Функциональными типами диглоссии являются: 1) когда человек использует два диалекта или поддиалекта и говор (знание и использование жителями соседних деревень говоров друг друга); 2) употребление индивидумом исконного диалекта с наддиалектным средством общения (болмац - общественный язык или интердиалектное койне у аваров); 3) сосуществование территориального диалекта и литературного языка (Япония, СССР); 4) диглоссия, состоявшая в знании обходно-бытовой речи (говор, полудиалект, просторечие) и литературного языка. Например, лондонский социальный диалект кокни, обладающий многими чертами южного английского диалекта и противопоставляемый литературному языку, или эстюэриарный английский (Англия); 5) заключающаяся во владении диглоссным индивидумом несколькими подсистемами литературного языка, т.е. несколькими функциональными стилями, или литературным языком в двух его разновидностях: устной и письменной, или книжной.