1 См.: Huyssen, Andreas. Mapping the Postmodern // New German Critique. 1984:33 (Fall). V. 5-52.

-108-

годов - культурой "оттепели", поколением "шестидесятников". Такие связи, безусловно, существуют. Особенно показательны литературные судьбы своеобразных "медиаторов", в своем творчестве пытавшихся соединить "оттепельный" реализм с определенными элементами постмодернистского дискурса - в первую очередь речь идет о таких писателях, как Василий Аксенов или Юз Алешковский. Нельзя отрицать и то обстоятельство, что идеологический импульс либерализации 60-х годов перешел в литературе русского постмодернизма в область формотворчества: максимальная раскрепощенность, внутренняя свобода воплощаются здесь в самой поэтике художественного текста. Однако это объяснение вряд ли можно считать исчерпывающим, поскольку духовная эмансипация выразилась, помимо постмодернистских текстов, во многих иных течениях отечественной литературы 60-80-х годов. От традиционалистского проповедничества Солженицына и "деревенщиков" до гротескного реализма Абрама Терца, Галича, Искандера, Войновича;

от "вольного бунтарства" Высоцкого до своеобразного экзистенциализма "военной прозы"(В. Быков, Г.Бакланов, К.Воробьев, В.Кондратьев ); от прозы "сорокалетних" с их пафосом "частной жизни" до нео-авангардизма (в свою очередь тоже весьма пестрого: от В.Казакова, Г.Айги, Вс. Некрасова до А.Вознесенского или Э.Лимонова).

С другой стороны, как отмечают культурологи Н.Конди и Вл.Падунов, неприложимость к советской и постсоветской культуре многих концепций postmodernity, выработанных в контексте западной цивилизации, вовсе не отменяет факта существования русской постмодернистской ситуации: "Это просто другая телеология,"- полагают они. По мнению исследователей, "словарь постмодернизма" не претерпел существенных изменений в постсоветской транскрипции и напоминает родственный язык, записанный в другом алфавите: и в западном, и в русском постмодернизме решающую роль сыграли смерть мифа, конец идеологии и единомыслия, появление много- и разномыслия, критическое .отношение к институтам и институализированным ценностям, движение от Культуры к культурам, поругание канона, отказ от метанарративов и некоторые другие факторы.2

_________________

2 См.: Condee, Nancy and Vladimir Padunov. Pair-a-diee Lost: The Socialist Gamble. Market determinism, and Compulsory Postmodernism // Russian Culture in Translation / Трансформации русской культуры. Selected Papers of the Working Group for the Study of Contemporary Russian Culture, 1990=1991. Slaтford Slavonic Studies. 1993. ¦7. Русский перевод статьи опубликован в журнале "Искусство кино". 1992. ¦9.

-109-

Выходит, западная культурология знает и другие - более универсальные подходы к анализу postmodernity. Обозначим те из них которые, как нам думается, могут быть продуктивны для понимания динамики русской-советской культуры последних десятилетий.

"Современный прогресс грозит превратиться в свою противоположность, как это наглядно продемонстрировали две мировые войны, сталинский ГУЛАГ и совершенные нацистами массовые убийства. <...> Убеждения, основанные на вере в Разум, свойственной эпохе модернизма, поколеблены, и в особенности расшатана вера в верховное божество модернизма • в вечный, всемогущий, взезнающий и разумный, мудрый и всевидящий, всеблагой Прогресс. Кризис прогрессистского мышления в своей сущности есть кризис модернистского понимание разума,"- пишет теолог Ханс Кюнг, считающий кризис идеи Прогресса и Рацио основным фактором, формирующим постмодернистскую парадигму культуры.3 Несомненно, именно эпоха тоталитарных режимов, возросших на абсолютизации модернистского утопизма, нанесла решающий удар всей идеологической структуре modernity, всему тому типу цивилизациии и культуры, по отношению к которому собственно период модерна предстает как одна из последних стадий modernity. Именно тоталитаризм породил то, что французский философ Ж.-Ф.Лиотар обозначил как кризис легитимации, то есть поражение всех тех культурно-идеологических дискурсов, что изнутри структурировали эту историческую модель цивилизации.4

По мысли Лиотара, modernity есть последнее традиционное общество, основанное на легитимации с помощью метанарратиаов (grand narratives) - иначе говоря, универсальных систем ценностной ориентации. Основные метанарративы modernity: во-первых, рационалистическое мировоззрение как метанарратив познания и, во-вторых, либеральный прогресс, эмансипация как метанарратив власти - они, как доказывает Лиотар, потеряли в современном, постиндустриальном западном обществе кредит доверия, что породило делегитимацию всей системы

_______________

3 Kюнг, Ханс. Религия на переломе эпох // Иностранная литература . 1990. ¦11. С.225-226. Курсив автора.

4 См.: Lyotard, Jean-Francois. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge. Transl. from French by Geoff Bennington and Brian Massumi. Manchester, 1984.

-110-

культуры. Распад целостности, пафос иррационального, отчаяние, пессимизм стали культурными доминантами новой постмодернистской эпохи. Не случайно, перекликаясь с Лиотаром, американский культуролог и Ньюмен называет постмодерн периодом тотальной инфляции всех дискурсов, возникшей в свою очередь в результате перманентных кризисов в истории и культуре XX века. "Постмодернистская эра представляет собой одну из последних фаз целого столетия инфляции, -пишет он, - когда инфляция становится структурно перманентной..."5.

Все эти характеристики представляются вполне приложимыми к отечественной социокультурной ситуации 60-80-х годов. Прослеживается та же логика делегитимации метанарративов советской утопии, а то, что называется "советской идеологией", есть, безусловно не что иное как система метанарративов, монопольная, агрессивная к любым отклонениям от нее, охраняемая всей государственной машиной. Исследованная в ряде современных работ (А.Флакер, Х.Гюнтер, Б.Гройс, Е.Добренко) взаимосвязь социалистической культуры с эстетикой и философией авангарда, и шире, коммунистической утопии с утопическим проектом modernity6 - позволяет увидеть в советской цивилизации особый, гипертрофированный и патологичный вариант легитимации эпохи модерна. Однако, как отмечает известный диссидент Б.Вайль, уже к концу 60-х годов советское общество обладало только "негативной легитимацией" (типа "лишь бы не было войны").7 Конец 60-х годов в этом плане действительно крайне существенный исторический момент. В это время (1965-68 гг.) ясно обозначился провал "оттепельной" попытки модернизации советского режима (не только в СССР, но и в восточной Европе). Попытки парадоксальной по самой своей природе, ибо общество, изначально легитимированное лозунгами "освобождения труда", "свободы народа", "свободного развития каждого" как условия для "свободного развития всех", после тридцати лет своего существования потребовало некоторой, весьма непоследовательной и половинчатой, но все-таки либерализации для своего дальнейшего функционирования.

_____________________

5 Newman, Charles. The Post-Modern Aura. Evanston: Northwestern UP, 1985. P.5.

6 См., например: Groys. Boris. The Total Art of Stalin; Avant-Garde, Aesthetic Dictatorship, and Heyond. Transl. Charles Rocyle. Princeton: Princeton UP, 1992. Добренко, Евгений. Метафора власти: Литература сталинской эпохи о историческом освещении. Munchen: Verlag Otto Sagner,1993. P.1-74.

7 The Loisana Conference on Literature and Perestroikn, 2-4 March 1988. South Jutland UP. 1989.

-111-

Однако драматическая история "оттепели" однозначно доказала, что сложившийся тип общественной структуры отторгает даже эти робкие попытки свободы. Как показала не менее драматичная история "перестройки", при более последовательной либерализации этот общественный организм просто коллапсирует.8 Это ли не кризис легитимации? Но при этом сами ценности эмансипации и либерализма, в отличие от западной цивилизации, отнюдь не подверглись инфляции, а напротив, в качестве "ценностного центра" ощутимы не только в либерализме "шестидесятников", но и в общих контурах культурной и, в частности, литературной динамики 70-80-х годов, включающей в себя и эволюцию постмодернизма.

В принципе, нет ничего случайного в том, что именно на рубеже 60-70-х годов фактически одновременно, с одной стороны, был завершен "Архипелаг ГУЛАГ"(1968) А.Солженицына, в этом контексте значимый как факт полной и исчерпывающей делегитимации всей советской мифологии истории; а с другой - были написаны такие образцовые для русского постмодернизма произведения, как "Москва-Петушки"(1969) Вен.Ерофеева и "Пушкинский дом"(закончен в 1971) Андрея Битова. Казалось бы, ничего общего, никакого контакта нет между документальным эпосом Солженицына и "хулиганской" поэмой Ерофеева. Однако общность проявляется именно через механизм делегитимации, проявившейся в социально-историческом (Солженицын) и культурно-философском (постмо-дернизм) аспектах.

В эстетическом преломлении кризис легитимации связан прежде всего с кризисом ¦ценностного центра¦ любой культуры, от античности до авангарда - категорией эстетического идеала. ¦Болящий дух врачует песнопенье¦. И удается эта терапия именно потому, что культура всегда создавала идеальный план современности и истории, и всегда просвечивала реальность светом этого идеала, осуждая и прославляя, вопрошая и проклиная, даруя забвение и беспокоя совесть. Идеальный план культуры складывался на пересечении разнообразных языков и кодов, в их диалоге и полемике, в эстетический миф этой эпохи - миф, и з н у т р и всегда казавшийся абсолютным и универсальным. А миф - это обязательно модель вечности, преодолевающая конечность и

____________