6.Философская критика «казарменного коммунизма»

Уничтожение частной собственности, которое некоторые современники К.Марксамыслили как средство для достижения об­щего равенства людей в труде и наслаждениях, отнюдь не иден­тично с ликвидацией отчуждения человека в существующем обществе. По К.Марксу, превращая всех в рабочих и осуществляя равенство всех людей в труде и получаемой заработной плате, образе жизни, личностных проявлениях и т. д., теоретики уравнительного коммунизма вовсе не устраняют сам отчужденный труд.

Вместо «особой» частной собственности, персонифицированной в определенных людях — капиталистах, возникает «все­общая» частная собственность, или «община как всеобщий капи­талист» . Распространение «социального равенства» в том виде, как его понимают теоретики грубо-уравнительного коммунизма (равенство труда, оплаты, удовольствий и наслаждений) фактически означает распространение всеобщей нищеты, резкое понижение уровня культуры и одновременно сильнейшую личностную нивелировку членов общества. «Тайна» уравнительного коммунизма видится К.Марксу в тезисе «общности жен». Дело не в практической реализуемости, а в теоретическом смысле этого тезиса.

Превращение человека в средство (уравнивание женщины с имуществом и владением) узаконивает высшую степень унижения человека, существующую в реальности. Фактическое рабство женщины в настоящем делается законом жизни будущего общества. Несравнимо выше стоит концепция социалиста Ш. Фурье, согласно которой степень цивилизованности всякого общества измеряется степенью освобождения женщины. Философским обоснованием и объяснением этого положения Фурье Марксу в то время представлялась фейербаховская концепция единства «Я» и «Ты» в отношении индивидуальной любви, в которой Фейербах видел наиболее полное проявление сущности человека. Признавая необходимость уничтожения частной собственности, Маркс в то же время видел, что представления коммунистов-утопистов о путях достижения этой цели могут привести к весьма опасным социальным последствиям. Но путь «казарменногокоммунизма» не неизбежен.

Отрицание частной собственности может идти на основе всех исторических достижений частнособственнического общества. Это значит, что грубая уравнительность, проповедуемая в коммунистических сочинениях начала XIX века, да и в соответствующих социальных экспериментах,— только исторический момент, переходное состояние, которое неизбежно должно перерасти в программу освоения всех культурных богатств, накопленных человечеством, в гуманизацию общественных отношений, открывающую перспективу освобождения труда и саморазвития человека.

Заключение

Прошедший после смерти Карла Маркса век подтвердил правоту ряда его взглядов и вместе с тем показал необоснованность многих его прогнозов. Как и предвидел Маркс, научно-технический прогресс ныне непосредственно определяет все стороны промышленного производства, многократно усилилась концентрация хозяйственной жизни, капитал приобрел транснациональный характер, в орбиту мирового капиталистического рынка вовлечены едва ли не все страны.

В политико-экономических трудах (первые варианты «Капи­тала») Маркс указывает на реальную базу повышения степени свободы людей. Это уничтожение принудительного наемного труда », следовательно, устранение в общеисторическом масштабе про­летариата, рост «свободного времени». Это четкий философско-научный прогноз, основанный на объективных экономических и исторических исследованиях.

Преодолевая собственную природу со свойственными ей усреднениями и ограничениями, достигая понимания собственной всемирно-исторической освободительной миссии, пролетарий пре­вращается в коммуниста, во «всеобщего представителя» во всех сферах деятельности. Это значит, что индивид, как коммунист, должен стать практическим воплотителем уничтожения всякой со­циальной ограниченности.

Сложные пути развития человеческого общества в 20 веке с его многочисленными войнами и различного рода конфликтами высветили ряд недооцененных в марксовой теории общества факторов (прежде всего этнических, расовых, культурных, религиозных). (А. Б. Рахманов)

Карл Маркс умер 14 марта 1883 года, в Лондоне.

Заключение.