Глава 2. Основы общей теории познания.

Теория познания это раздел философии изучающий природу и возможность познания, а также выявляющий условия его достоверности и истинности; но не в индивидуальном плане, а во всеобщем. Следовательно, теория познания вскрывает всеобщие основания всякого знания путем исследования закономерностей познавательных актов. Термин «теория познания» ввел Дж.Феррьер в 1854 г. (Шотландия).

Исходным принципом теории познания является положение о вторичности образа, отображения, копии, знания по отношению к их источнику, объекту, оригиналу, другому знанию.

Формула S – R – O, где S – субъект познания, R – отношение, познавательный процесс, O – объект охватывает всю сферу познавательной деятельности .

Subjectus – лежащий внизу, находящийся в основе; sub – под, jacio – бросаю, кладу в основание.

Objectum – предмет от лат. objicio – бросаю вперед, противопоставляю.

Понятия S и О познания ввел в философию Дунс Скот (1265-1308) – кембриджский схоласт-номиналист. Однако у Скота отношения S и О понимались в противоположном теперешнему смысле, т.е. рассматривалось отношение объекта к субъекту. И это понятно, если иметь в виду, что под О понимается Бог.

В целом под субъектом следует понимать носителя предметно-практической деятельности и познания. В качестве такового может выступать личность, социальная группа или общество в целом.

Объект – это то, на что направлена предметно-практическая и познавательная деятельность людей. Сюда относятся: природа, общество, человеческая деятельность. Нельзя путать понятия «объект» и «материя». Материя может выступать объектом познания. Но ее можно рассматривать онтологически как объективную реальность или теологически как сотворенную по отношению как к S, так и к О.

Субъект по отношению к объекту всегда активен. В этом состоит смысл его существования. Невозможно помыслить себе неактивного субъекта, поскольку сам акт мышления есть направленность сознания на что-то.

Поэтому являются несостоятельными попытки обосновать созерцательный характер познания (Фейербах, концепции медитации). Сюда следует добавить, что даже в процессе индивидуального созерцания какого-то объекта, личность соотносит полученное знание с накопленным знанием, данным в опыте и перерабатывает его в соответствии с последним. При этом личность относится к новому знанию ценностно (этически, эстетически) или утилитарно. Иначе говоря, в любом акте познания присутствует интерес. А интерес и есть фокус активности, будь он даже абстрактным (пустой мечтой). Разница лишь в качестве и степени заинтересованности.

Активная деятельность является условием, благодаря которому тот или иной фрагмент реальности выступает в качестве предмета, данного субъекту в формах его деятельности. Как это следует понимать? Воспроизведение О в знании выражается в определенных формах таких, как ощущение, восприятие, представление, понятие, суждение, умозаключение. Но эти формы не являются простой копией объекта. Прежде чем оформиться, они прошли через горнило преобразовательной деятельности (эмоции, переживания, сознательные оценки и проч.). Поэтому познающий по сути дела воспринимает не сам объект как таковой, а свое отношение к нему.

Трудность как раз и состоит в том, чтобы как можно адекватнее воспроизвести объект в сознании, т.е. продраться сквозь паутину субъективности к объекту как таковому.

Разные философы предлагают самые различные варианты путей движения к объекту. Все эти варианты зиждятся в основном на двух предпосылках:

- все характеристики объекта даны нам сами по себе вне опосредующей деятельности субъекта (натурастический объективизм).

- все характеристики даны непосредственно субъекту (наивный реализм).

В первом случае познавательная деятельность сводится лишь к реакции на внешний раздражитель. Во втором случае субъектом познания является индивид оторванный от культуры (Робинзон), тогда как любая познавательная процедура есть результат длительного развития человеческой истории и может быть понята только в контексте последней.

В целом развитие познания характеризуется тенденцией осмыслить реальность как «вещь саму по себе», т.е. как некоторое единое системное целое, связать все познанные фрагменты действительности (разные сиcтемы отношений) в некоторую единую объектную систему, выступающую разнообразными аспектами и сторонами перед познающим S. Важно отметить, что осуществление этой тенденции необходимо предполагает осознание субъектом самого себя.

Субъект же способен осознать себя лишь в качестве объекта, т.е.:

- рассматривать себя как природное физическое тело, включенное в общую объективную взаимосвязь и взаимодействие с другими физическими телами.

- исследовать результаты своей опредмеченной деятельности (мир социально значимых предметов: приборы, орудия, знаки языка и т.п.).

Иными словами, в развитом знании познающий как бы раздваивается: он ставит себя в позицию третьего лица по отношению к себе и к объекту и объясняет ту или иную субъективную точку зрения определенной проекцией объекта на субъект, рассматриваемый в качестве объекта.

Таким образом, мы видим, что субъективное и объективное не противостоит друг другу, а взаимно перетекают одно в другое.

Вот мы только что сказали, что S старается постигнуть О как таковой. Но ведь мы раньше говорили, что всякая вещь уникальна и неисчерпаема для познания. Не противоречит ли одно другому? Противоречит, если не оговориться. Под термином «вещь сама по себе» (Объект как таковой) будем иметь в виду объективное знание о данной вещи или явлении. Как оно получается?

Каждая вещь, процесс, явление находится в непрерывном изменении. Однако среди меняющихся характеристик данного явления имеются относительно устойчивые, инвариантные, сохраняющиеся при переходе этого явления из одного состояния в другое. Задача познающего S – найти эти инварианты, поскольку они сигналят о наличии закономерностей функционирования и развития исследуемого объекта. Наиболее объективное знание об объекте – это знание законов его бытия.

В связи с этим отметим общую тенденцию развития познания инвариантов: Движение познания к формированию все более общих и необходимых инвариантных характеристик О сопровождается, как правило, переходом от выявления принципов сохранения вещей и свойств к выявлению принципов сохранения связей. Это значит, что познание вещи самой по себе предполагает познание ее в связи с другими. Под этими другими имеется в виду и физическое тело человека, а так же различные опосредующие средства.

Причем то, что является инвариантным в одной системе отношений, может оказаться не инвариантным в другой системе отношений этой же вещи. Сейчас мы подходим еще к одному очень важному моменту, а именно, к понятию предмета исследования. Следует различать предмет и объект исследования. Вот, почему.

Когда мы исследуем одну систему инвариантных отношений данной вещи, мы ведь освещаем лишь одну сторону этой вещи (скажем, цвет). Далее мы можем перейти к другой стороне этой вещи (например, тяжести). И так далее. Так вот: Иссследования какой-то одной стороны вещи и называется предметом исследования. Сторона объекта исследования (предмет) соответствует целям S. Следовательно, в предмете исследования всегда присутствует значительная доля субъективности, выражающейся в желаниях, социальной обусловленности цели, опосредующих средствах (прибор, методики, тело, теории и т.д.). Отсюда можно сделать вывод: знание непосредственно относится лишь к предмету и только при помощи особых процедур может быть косвенным образом интерпретировано на О.

Теперь необходимо охарактеризовать среднюю часть этой основной формулы – R. Некоторые авторы определяют эту среднюю часть как средства познания. Если способ отнести к средствам, то, пожалуй, можно согласиться. Правильней будет выразить общим термином «познавательное отношение». Или как мы уже раньше обозначили «своё иное». Сюда можно отнести всё, чем охарактеризован субъект познания, но в применении к процессу познания. Например, данный субъект познания знает натуральный ряд чисел. Это знание характеризует только его. Но вдруг ему потребовалось выяснить, сколько коров в стаде, которое пасется на поле. Он начинает считать, т.е. применять свое знание. В результате он получает новое знание. Он может использовать прибор (например, калькулятор). Мы ведь уже охарактеризовывали предмет. Ведь само слово говорит за себя: предмет = метать перед (собой).

ПОНЯТИЕ ПРАКТИКИ

Практика – это такой способ бытия человека в мире, который означает чувственно-предметную форму жизнедеятельности общественного человека, направленную на освоение природных и социальных сил. Практика лежит в основании всякого проявления жизнедеятельности общественного человека.

Можно выделить следующие функции практики:

- онтологическая – как основа бытия человека и способ его существования;

- преобразовательная – направленность на изменение себя и мира, а также самой практики, т.е. своего отношения к миру;

- гносеологическая – как основа и цель познания, а также критерий истинности знания.

Кроме того, выделяют структуру практики: цель, деятельность, предмет, средства, результат.

Далее, в связи с направленностью на предмет вычленяют виды практической деятельности:

- социальная практика;

- производственная деятельность;

- духовная деятельность;

- медицинская практика;

- быт (повседневность).

ПРАКТИКА КАК ОСНОВА ПОЗНАНИЯ

Каждый практический акт есть творчество. Творчество всегда революционно. Это такое состояние, когда человеческая деятельность совпадает с изменением обстоятельств. Только в таком контексте практика может быть понята как основа плодотворного познания. При более подробном рассмотрении здесь можно вычленить несколько моментов:

1. Чувственность понимается не как пассивное восприятие природы, а в качестве «практической деятельности», как форма взаимодействия человека с его естественной средой, в результате чего как среда, так и сам человек и его общественные отношения подвергаются непрерывным преобразованиям.

2. Человеческое познание есть форма сознательной ориентации в той среде, которую человек преобразует.

3. Познание это общественный процесс, а не сумма чувственных впечатлений и размышлений индивидуума. В процессе познания люди решают конкретные задачи, поставленные обществом в связи с развитием производства и других сфер практической деятельности. В основе всякого познания лежат общественные потребности. Хотя они могут быть и не выявлены в явной форме.

4. В процессе осуществления познавательной деятельности люди не начинают с пустого места. Они пользуются достижениями человечества, привлекая при этом исследовательские средства, созданные материальным производством.

5. Познание не может обойтись без развитых социальных языковых средств. Современная наука привлекает высокосовершенные средства массовых коммуникаций.

6. Сегодня наука как высшая форма познания сама начинает превращаться в непосредственную производительную силу.

7. Познание это не просто общественный процесс, а исторический процесс. Это значит, что вместе с развитием материального производства изменяется и духовное производство; вместе с развитием общественных отношений развивается и духовная культура человечества.

8. Основные процессы познания возникают как воспроизведение практических операций, а в более широком плане – форм жизнедеятельности.

9. Познание есть лишь дополнение к практическому овладению миром. Познание опосредовано практикой.

10. Практика это материальное воспроизведение свойств и тенденций развития объекта, познание – идеальное воспроизведение воспроизведенных практикой свойств и тенденций развития объекта.

11. На основе практики происходит действительное соответствие форм мысли формам развития мира и общества (тождество бытия и мышления).

12. Все ошибки и несовершенства познания связаны с неразвитостью практики.

ПРАКТИКА КАК ЦЕЛЬ ПОЗНАНИЯ

Под этим тезисом следует понимать что познание имеет своей целью совершенствование самой практики. Это связано, во-первых, с ростом потребностей общества, которые практика призвана удовлетворять. Во-вторых, с ускоренным характером прогресса общества и НТР, которые требуют планомерности, законосообразности, а не спорадичности. В-третьих, целью сознательной ориентации познания служит увеличение эффективности преобразования среды и общества. Только при соблюдении этих трех условий могут быть достигнуты упорядоченность и самоконтроль практической деятельности людей.

ПРАКТИКА И ТЕОРИЯ

Сейчас мы берем несколько иной срез в соотношении практики и познания. Под познанием здесь будем понимать только теоретическую деятельность людей. Зададимся определением теории.

Теория – это система знаний, сгруппированных по единому основанию, предназначенных для описания и объяснения данных опыта.

По отношению к теории практика может выступать в различных модификациях:

1. Социальное поведение: обыденный опыт, быт, общественные отношения. Такой вид практики ориентирован на социальные нормы и находит свое выражение в:

а). Следовании традициям, устоявшимся формам жизнедеятельности;

б). Ориентации на ценности, сводящиеся к удовлетворению потребностей материального и духовного порядка;

в). Выдвижении общей цели и подчинении своей жизни (практики) ее достижению.

Таким образом, социальное поведение как вид практики является внешним по отношению к теории. Они взаимодействуют лишь опосредовано.

2. Материальная практика (в широком смысле производственно-практическая деятельность людей). Этот вид практики создает систему отношений к объекту, которая закрепляется от многократного повторения и составляет эмпиристический базис знания. Однако полученное таким образом знание не является всеобщим, т.к. оно всегда принимает форму цели, а в активном плане – целеполагания. Сама же практика здесь рассматривается как средство достижения цели.

3. Духовное производство, наука. Здесь имеется в виду наука в широком смысле, как социальный институт, наука связанная с производством. Этот вид практики появляется только с развитием крупного машинного производства, когда машина (средство производства) становится сознательным применением науки. Наука – это высшая ступень трудовой деятельности, всеобщий труд. В будущем наука должна полностью слиться с производством, стать непосредственной производительной силой. При таком понимании практики-науки можно с уверенностью сказать, что она в соединении с теорией дает знание объекта в его целостности, всеобщности. Однако если не забегать вперед на ряд поколений то, приходится фиксировать, что и этот вид практики весьма опосредованно связан с теорией. Рассмотрим более подробно это положение.

Путь познания

Более развернуто представим эту форму в виде схемы.

П О З Н А Н И Е
Этапы формирования знания	Процесс	результат
Возникновение усвоение осмысление объяснение творческое развитие вывод проверка реализация	живое созерцание идеализация описание упорядочивание индукция, дедукция анализ, синтез идея принцип, истина, целеполагание	первичный познавательный образ абстракция факт понятие, суждение, умозаключение гипотеза, проблема теория соответствие действительности преобразование
П Р А К Т И К А

Конечно, во-первых, как и всякая схема, эта схема ущербна и не охватывает всего богатства познавательного процесса. Во-вторых, здесь представлен путь движения от незнания к знанию, тогда как ни один познавательный акт не начинается с нуля. В-третьих, практика не находится в конце этого пути, а пронизывает каждую его ступень. В-четвертых, в действительности познание не придерживается строго последовательности операций, указанных здесь, а может переставлять одно раньше другого, перескакивать через ступени. Все зависит от исследуемого объекта и уровня развитости знания и средств познания.

Теперь рассмотрим не ступени, а сам путь познания, т.е. то на основе чего мы вычленили именно эти ступени, а не другие. Для этого рассмотрим следующие категории: чувственное и рациональное; историческое и логическое; эмпирическое и теоретическое; абстрактное и конкретное.

ЧУВСТВЕННОЕ И РАЦИОНАЛЬНОЕ

«Чувственное познание» означает, что в процессе опытного освоения внешнего мира все наше знание получено только через органы чувств. Других источников, каналов связи человека с внешним миром пока не обнаружено.

Первичным познавательным актом в чувственном познании является ощущение. Это исходный простейший элемент отражения объективной реальности. Ощущения имеют нижний и верхний порог чувтвительности. Только при переходе через верхний порог чувствительность начинает дальше развиваться в восприятие (например, ощущение боли). В психофизиологии существует закон Вебера-Фехнера, согласно которому чувствительность органов чувств растет в арифметической прогрессии при росте интенсивности действия раздражителей – в геометрической. Наличие порогов чувствительности и закона Вебера-Фехнера говорят о том, что ощущения это не только мост между организмом и средой, но и заградительная стена.

Ощущения человека отличаются от животных не только тем, что человек – «высокоразвитое животное», но прежде всего тем, что, чувства человека всегда социально обусловлены. Это значит, что ощущения человека служат не столько биологическим потребностям, сколько социальным.

Основные свойства ощущений:

1. Способность отражать движение. Поскольку движение как таковое недоступно органам восприятия, то оно отражается через пространственную структуру и обнаружение длительности процессов, т.е. временной функции. Эта способность объективирования раздражителя органами чувств в свое время побудила Вольтера воскликнуть, что «чудо» сознания дается разом, объединяя простейшие ощущения маленького ребенка с высочайшими творениями Ньютонова мозга.

Ощущение воспроизводит в движении перемещение. Сюда входит со стороны пространства: координата, расстояние и направление (проекция). Со стороны времени: одновременность, последовательность и длительность.

Модальность означает совокупность всех возможных характеристик ощущения данного вида (зрительного, слухового и др.). Главная черта модальности это качественная определенность ощущения. Например, зрением мы не воспринимаем запах.

Сигнальная функция ощущения прямо вытекает из модальности и пространственно-временной структурности. Сигнал поступает от рецептора к анализатору и дальше преобразуется в первичный образ.

Интенсивность, о которой мы упоминали в связи с логарифметическим законом Вебера-Фехнера. На уровне ощущения создается, смутный, неопределенный образ, где части формы предмета представлены не равноправно. Сам же образ это множество информаций об объекте, слабо между собой связанных или совсем не связанных. Задача представить образ целостным и ясным лежит на следующей ступени чувственного познания – восприятии.

По своей физиологической основе восприятие является условно-рефлекторным процессом, представляющим собой анализ и синтез сложных раздражителей, поступающих от объекта. Объективной основой восприятия является единство структуры и свойств объекта. Восприятие человека отличается от животного осмысленностью. Восприятие – первая ступень к пониманию.

Обычно выделяют первичные и производные свойства восприятия. К первым относятся пространственно-временная структурность, модальность и интенсивность; ко вторым – константность, предметность, целостность, обобщенность. Рассмотрим их по порядку.

Пространственно-временная структурность восприятия отличается от подобной структуры ощущения главным образом тем, что ощущение не затрагивает внутренней метрики предмета и не воспроизводит его собственной трехмерности, тогда как это свойственно восприятию.

При отражении движения восприятие воспроизводит со стороны пространства: локализацию объекта, рельеф его, форму, величину, фон. Со стороны времени: последовательность, длительность, одновременность объекта в целом, его отношения к другим объектам и отношения S иO.

Модальность восприятия характеризуется высокой степенью адекватности воспроизведения качественных характеристик по отношению к ощущению. В психологии эта область исследований – белое пятно, за исключением зрительной модальности.

Интенсивность означает высокую степень адекватности воспроизведения количественных характеристик объекта по отношению к ощущению. Тоже белое пятно в психологии.

Вторичные свойства (побочные).

Константность заключается в инвариантности пространственно-временной структуры, модальной и интенсивной характеристик перцепта в пределах определенного интервала изменения условий взаимодейсвия аппарата перцепции с ее объектом.

Предметность выражает способность выделения объекта из воспринимаемого фона (нужный звук, цвет, фигура, запах…) по первым трем характеристикам.

Целостность органически связана с предметностью. Если предметность относится к различению связей воспринимаемого образа, то целостность к отношениям этих связей к целому. Целое доминирует над частями.

Обобщенность означает относительность данного образа к классу подобных образов.

Сейчас мы только что рассмотрели основные свойства сенсорно-перцептивных образов. Эти образы в психологии называются первичными. На этом характеристики чувственности не кончаются.

Существуют также и вторичные образы – представления. Образы эти в процессе познания извлекаются из памяти и воспроизводят прошлые первичные образы. Основные свойства представлений также подразделяются на две группы:

первичные (пространственно-временная структура, модальность, интенсивность);

производные (неустойчивость, фрагментарность, обощенность). Рассмотрим их по порядку.

Пространственно-временная структура характеризуется со стороны пространства:

панорамностью (т.е. «карта-обозрение» превосходит по угловым размерам объем перцептивного поля);

взаимообособлением фигуры и фона (здесь сдвиг по отношению к перцепту: выделение фона);

выпадением абсолютных величин (т.е. несохранении количества однородных элементов и нарушении абсолютных размеров объекта);

преобразовании геометрической формы в топологическую схему (схематизация образа).

Со стороны времени:

симультанностью (временной панорамностью, тенденция к одновременности);

длительностью (выражается в законе: чем более заполненном и, значит, расчлененном на маленькие интервалы является отрезок времени, тем более длительным он представляется);

последовательности (на основе закона длительнности последовательности сохраняется полнее, чем в перцепте).

Модальность представления выражается в сохранении основного и утрате оттенков.

Интенсивность представления ослабевает по сравнению с перцетом.

Неустойчивость наличие дефицита константности; текучесть, колеблемость.

Фрагментарность – некоторые части первичного образа во вторичном образе вообще не представлены.

Обобщенность – представляемый объект может быть не только единичным (как у перцепта), но и общим, т.е. будет являться представителем класса или категории аналогичных предметов.

Таковы основные характеристики ощущения, восприятия и представления с точки зрения современной психологии. Здесь мы их разложили по полочкам, тогда как в реальном акте познания они срабатывают все вместе и являются лишь различными факторами адекватности чувственного познания.

АБСТРАКТНОЕ МЫШЛЕНИЕ

Из всего сказанного о чувственном познании можно сделать вывод, что оно является формой непосредственного отражения действительности. Главной отличительной чертой абстрактного мышления является его опосредующая роль. Поэтому характеристики мыслительного аппарата психики существенно отличаются от сенсорно-перцептивного. Мышление отражает более глубокие характеристики объекта – сущности и закономерности бытия данного объекта.

Обычно выделяют два уровня мышления: допонятийное и понятийное. Главные эмпирические (психологические) характеристики этих двух уровней можно представить в виде следующей сравнительной таблицы.

Допонятийное

Понятийное

Эгоцентризм (Субъект выпадает из сферы отображения). Несогласованность объема и содержания в мыслительных структурах (по причине неправильного применения кванторов общности «все», «некоторые», «один», «ни один»). Трансдуктивный характер связи (оперирование единичными случаями связано с неполнотой операции иерархического включения, бездоказательность, субъективизм). Синкретизм и господство соединительных конструкций (осмысливание предмета по одной несущественной его части) Несогласованность инвариантных и вариативных компонентов (инвариантность – общее, вариативность – частное случаются подмены) Неполнота обратимости операций (отсутствие вычленения отношения как отдельной операции. Напр., А<В как отношение не мыслится, а лишь в сериации A<B<C…) Нечувствительность к логическому противоречию и к переносному смыслу как выражение дефектов понимания

Децентрация (точка отсчета, в том числе и собственная, становится частным вариантом). Согласованность содержания и объема понятия по закону обратного отношения. Индуктивно-дедуктиный характер связи. Иерархизованность и господство конструкций подчинения. Адекватное соотношение ивариантных и вариантных компонентов (на этой ступени достигается адекватная квантификация). Сформированность ансамблей обратимых операций (на основании условий: 1. операционная замкнутость, 2. ассоциативность, что результат, полученный разными путями, один и тот же, 3. обратимость, создаваемая наличием противоположного партнера в каждой паре операции, 4. взаимная аннулируемость противоположных операций, 5. тавтологичность). Высший уровень и полнота понимания.

Понятийное мышление оперирует понятиями, суждениями и умозаключениями. С самого начала следует оговориться, что относительно степени общности понятия и суждения в настоящее время логики еще не пришли к единому мнению. Одни из них считают, что суждение включает в себя понятие, т.к. суждение это оперирование понятиями. Другие полагают, что понятие есть всеобщая характеристика, тогда как в суждении высказываетя о конкретных признаках вещей. Разбирать подробно этот спор не входит в задачу нашего курса. Отмечу лишь, что участники дискуссии вкладывают разный смысл в определения как понятия, так и суждения.

Суждение это, действительное оперирование понятиями и вне понятий оно не мыслимо. Суждением называется форма мысли, в которой утверждается или отрицается что-либо относительно предметов и явлений, их свойств, связей и отношений и которая обладает свойствами выражать либо истину, либо ложь. В суждении высказывается соотношение или единичного и общего, или особенного и всеобщего, или единичного и особенного (Е-О; О-В; Е-О). «Шарик есть собака».

Суждение является основой нашего мышления, ячейкой его, но не в смысле первичности по отношению к понятию. Это видно из того, что ощущение не указывает ни какое отношение между понятиями, которое не имело бы основания в их содержании или объеме. Суждение состоит из двух частей субъекта и предиката и записывается так: S – P. При этом логическим подлежащим является термин, обозначающий то, что является объектом утверждения, а сказуемым – часть суждения, представляющая собой то, что утвержается о предмете. Например, в суждении «Шарик есть собака» подлежащее Шарик, сказуемое – отнесение его к классу собак.

Таким образом, суждение есть акт познания, в котором человек сопоставляет предмет мысли, обозначаемый словами, и его определенные свойства, которые в своей совокупности составляют содержание, не отражающее всех свойств предмета.

Понятие это форма мышления, отражающая предметы в их общих, существенных признаках, в отвлечении от других.

Признаками называются черты сходства или различия предметов. Сходные признаки называются общими – в них выражается тождество предметов в определенном отношении. Признаки, которыми предметы отличаются друг от друга, называются отличительными. Выражение «существенные признаки» следует понимать в двух смыслах:

- важность, значимость свойства одного предмета для другого предмета, в частности для удовлетворения тех или иных потребностей человека;

- свойство, определяющее характер, природу и направление развития предмета, безотносительно к тому, какое значение имеет данное свойство для других предметов. В первом смысле это выражение означает относительность того, что оно отражает, ибо в любом другом отношении существенный признак может стать другим. Поэтому будем придерживаться (только в рамках логики) второго смысла.

Движение мысли в понятиях отражает сущность предмета. Понятия не обязательно должны выражаться в форме суждения. Например, для выражения сущности предмета достаточно простого перечисления существенных признаков.

В зависимости от количества существенных признаков предметов, фиксируемых понятиями, последние делятся на простые и сложные. В предмете число элементов содержания понятия может быть равным единице. Например, в понятии «существование». Но в любом понятии меньшей степени абстракции их всегда больше, и все вместе они составляют единое логическое целое, соответствующее единству признаков в предмете. При этом оговоримся, что «простота» и «сложность» не абсолютные критерии, а сравнительные.

Наиболее важными характеристиками понятия являются объем и содержание. Содержание понятия составляют все его элементы, которые могут быть выделены в качестве отдаленных понятий. Объем понятия есть все, что мыслится (или должно мыслиться) при помощи этого понятия, т.е. все понятия, для которых оно служит признаками, главной частью. Следовательно, объем понятия представляет собой совокупность всех понятий, по отношению к которым оно является общей им всем главной частью содержания.

Например:

«Искусство» объем здесь – совокупность видов искусства (литература, театр, кино, музыка и т.д.). Содержание – почему мы литературу, театр, кино относим к искусству (по признакам, по функциям, по специфике содержания).

«Человек» объем здесь – те, кого мы сюда относим (я, вы, они, русские, англичане, французы, белые, желтые, черные, красные). Содержание – совокупность признаков, по которым мы их считаем людьми (прямохождение, рука и проч., но главным здесь является принадлежность обществу).

Между объемом и содержанием существует закон обратного отношения, т.е. при уменьшении объема увеличивается содержание, и наоборот. В наших примерах: уменьшим объем до понятия «пластические искусства», тогда кроме признаков присущих всем искусствам (таким как быть отражением объективной реальности, восссоздавать жизнь в формах самой жизни и проч.) прибавятся специфические (такие как доминирование пространственной стороны, воспринимаемость зрением и т.д.)

Во втором примере ограничим содержание до объема мозга как единственного признака человека, тогда в объем понятия «человек» попадут существа украденные зверями в детстве и воспитанные в среде животных, а так же часть вымерших неантропов. Т.е. объем увеличивается.

При соотношении объема и содержания всегда следует иметь в виду, что объем зависит от содержания, а не наоборот. Но это с точки зрения применения уже сложившегося понятия.

Итак, установим различие между суждением и понятием. По степени обобщения не получается; что раньше, что позже – то же. По структуре – то же, ибо понятие может быть выражено в форме суждения. По-видимому, единственным отличительным признаком может служить то, что в суждении устанавливается отношение присущности или неприсущности общих признаков предметам определенного рода, чем не обладает понятие.

Умозаключение – форма мышления или логическое действие, в результате которого из одного или нескольких известных нам и определенным образом связанных суждений получается новое суждение, содержащие новое знание. Следовательно, главная отличительная черта умозаключения, в отличие от суждения и понятия, это давать приращения знания чисто логическим путем. Отсюда вытекает требование к нему: оно должно строиться правильно, т.е. отвечать правилам построениям, выработанным человечеством на основе большого количества раз повторяющегося опыта.

Структура умозаключения в конечном счете отображает взаимозависимость предметов объективного мира. Связь предметов и есть объективное основание правильности структуры умозаключений. Следовательно, правильная структура умозаключения ведет к познанию истины. Однако из этого рассуждения, конечно же, не значит, что структура умозаключения непосредственно отражает связи действительности. Законы мышления обладают относительной самостоятельностью, хотя и верно отражают объективную действительность. Для этого они отражают лишь существенные связи действительности.

Умозаключение состоит из посылок и заключения. Если посылки верны, то верно и заключение.

Заканчивая рассмотрение чувственного и абстрактного познания следует сделать заключение, что, хотя мы здесь рассмотрели все в отдельности, в действительности нет чисто чувственного познания и чисто рационального. Однако в истории философии, да и сейчас, имеет место абсолютизация либо одного, либо другого. Те, кто считает, что все наше знание получено только с помощью чувств, называются сенсуалистами. Те же, кто считает, что все наше знание получено независимо от чувств, ибо чувства только обманывают нас, называются рационалистами.

Вера и знание

Слово «Верить» относится к семейству слов, обозначающих мотивацию. Вера – это тенденция. Привычки и склонности (вера) имеют источники. «Знать» - умения, навыки, компетенция. Знания имеют методы.

Приступая к гносеологическому анализу веры, мы неизбежно должны иметь в виду ряд обстоятельств. Во-первых, следует всегда помнить о целостности личности. Во-вторых, вопрос о вере как таковой является не более, чем риторическим (безотносительным). Обычно этот термин употребляется в интенсиональном смысле как «вера во что-то или в кого-то». В третьих, исследование должно вестись под модусом свободы воли – характернейшей черте личности (даже, если речь идет о фанатизме).

Предметом веры часто становятся не явления окружающей действительности, а человеческие представления, понятия, образы, гипотезы и т. п., которые хотя и имеют своей реальной почвой объективный мир, но не всегда отражают его адекватно. В этом плане сразу же обнаруживается существенное различие между верой и знанием. Знание - это нечто, имеющее объективное содержание, нечто безусловное, проверенное, доказанное как развитием науки, так и практикой, понимаемой как вся совокупность преобразовательной и социальной деятельности людей. Конечно, на каждом этапе развития знания неизбежно присутствует элемент относительности, определяемый исторически достигнутым уровнем человеческой практики и познания. Однако знание постольку остается знанием, поскольку оно содержит объективное содержание.

Выделим некоторые общие для всякой веры, как нерелигиозной, так и религиозной, психологические особенности. Во-первых, важную – в некоторых случаях и доминирующую – роль в том личностном отношении, которое мы именуем верой, играют чувства человека. Поскольку предмет веры вызывает заинтересованное отношение человека, оно реализуется прежде всего в эмоциональной сфере, вызывая те или иные чувства и переживания. Диапазон этих переживаний может быть весьма различным как по содержанию, так и по интенсивности, однако вне эмоционального отношения вера невозможна.

Во-вторых, вера невозможна вне личностной оценки предмета веры. В этой связи некоторые авторы выделяют "аксиологический" аспект веры. Эта оценка чаще всего бывает позитивной. Человек верит в то, что соответствует его идеалам, принимаемой им системе ценностей, что приносит ему субъективное моральное удовлетворение. При этом сама вера играет определенную роль в формировании его идеалов и ценностных ориентаций. Не исключено, что вера (особенно религиозная) присутствует и при наличии резко отрицательной оценки какого-либо явления, образа и т. п. Вспомним хотя бы о вере в "черную магию", колдовство, в дьявола.

В-третьих, вера предполагает активное личностное отношение к своему предмету, которое захватывает волевые процессы и проявляется в той или иной степени в поведении человека. Здесь опять-таки уместно сравнить веру со знанием. Знание может содержать в себе компоненты, которые не влияют на поведение личности, хотя и усвоены ею. В знаниях того или иного человека всегда имеется "нейтральная" (с точки зрения его интересов) информация. Естественно, что такая информация не будет влиять на поведение человека. Иное дело - вера. Личностное, заинтересованное, эмоциональное и оценочное отношение человека к предмету его веры всегда влияет на его поведение.

Вера, как и знание, имеет основания, но иные по природе. "Истины" веры часто противопоставляются истинам знания, подчеркивая, что они "в принципе" недоступны верификации, т. е. проверке. Различие носит не частный характер, но обладает фундаментальным значением. Знание получает свой статус в результате логического оформления, обоснования, проверки, доказательства его достоверности и истинности, и лишь в таком качестве оно обретает не только когнитивную, но и социальную значимость, начинает функционировать в культуре, включаться в коммуникации и различные формы деятельности. Вера же базируется совсем на другом - на основе социокультурной, коммуникативной апробации, социальной санкции и общезначимости того, во что верят. И лишь затем может возникнуть необходимость рефлексии и критики оснований субъективной уверенности, сам пересмотр которых будет осуществляться на базе новых социально апробированных, унаследованных в деятельности и общении несомненностей.

Из этого совсем не следует, что вера всегда боится сомнений. В ряде случаев она является результатом преодоленных сомнений. Это означает, что вера не отвергает рациональные аргументы, логические, теоретические и фактические доказательства. Ее фундаментом может выступать как теоретическая, рационально-логическая, так и фактическая обоснованность тех положений, выводов, представлений, которые составляют ее предмет.

Достоверность как уверенность – феномен не из области знания как такового: "знание" и "уверенность" принадлежат к разным категориям. Она условие и "форма жизни", бытия среди людей. Наша уверенность означает не индивидуальную достоверность, но отражает тот факт, что если мы вполне уверены в чем-то, это означает не только то, что в этом уверен каждый порознь, но и то, что мы принадлежим к сообществу, объединенному наукой и воспитанием. Итак, достоверность не объясняется, не обосновывается, не доказывается – она принимается как данность, условие и "форма жизни" человека среди людей.

Эмпирические высказывания, которые мы принимаем как несомненные, сопутствуют нам всю жизнь, предстают как личностное знание, как "картина мира", усвоенная в детстве. Они обладают по крайней мере двумя неотъемлемыми свойствами. Во-первых, системность – существенное качество нашей веры, тесно связанное с системностью самого знания, принадлежащего многим людям. Когда мы начинаем верить чему-то, то верим мы не единичному предложению, но целой системе предложений. Наше знание образует целостную систему. И только в этой системе единичное имеет ту значимость, которую мы ему приписываем.

Другая особенность наших несомненностей – это неявная форма их существования. Те знания, которые для Я безусловны, постигаются отнюдь не в явной форме. Лишь потом они могут быть обнаружены в качестве некоего тандема, вокруг которого вращается вся совокупность последующих напластований. Такова "картина мира", поскольку она оказывается само собою разумеющимся основанием исследования и как таковая не формулируется.

Вера есть познание в форме признания. Признание следует понимать как онтологический акт в значении «это есть то-то». Познание же представляет собой процесс с вопросно-ответной структурой. Вопрос всегда в качестве стержневой интенции содержит в себе сомнение. Несомненность составляет совокупность условий, в рамках которых эта интенция осуществляется.

Ответ в том или ином объеме всегда сдержится в вопросе. Он предзадан поисковой деятельности. То, что находится в знании вовне и на поверхности, связано с вопрошанием и сомнением. То же, что составляет основу и находится внутри, определяет ответ. Применительно к человеку в Средние века в связи с таким пониманием выделяли две стороны в человеческом поведении (или два типа людей) – внутреннего и внешнего человека.

Более того, существует круг вопросов, которые не допускают иного ответа, чем ответ веры. Ибо самое главное в мире – моя человеческая личность, личность других людей и личностная реальность Бога ускользает от всякой технологичности и объективируемости, т.е. от всякого без-человечного опознавания. Безличное, объективное, систематическое знание упускает самое существенное – оно не может найти меня.

В социальном плане личностное начало веры называется ответственностью. Это хорошо сказано у Бахтина: "Познавательный акт как мой поступок включается в единство моей ответственности. Не из теоретической транскрипции, а из акта-поступка есть выход в его смысловое содержание".

Соответственно, понять предмет – значит понять мое долженствование по отношению к нему, что предполагает не отвлечение от себя, а мою ответственную участность. Это значит, что я в принципе не заменим ничем в мире и ни с чем не тождествен (как субъект нравственного выбора). Мне открывается моя единственность как нудительное несовпадение ни с чем, что не есть я. Признание долженствующей единственности. Это означает – войти в бытие там, где оно не равно самому себе. Именно поэтому Бахтин определяет веру как "ответственно осознанное движение сознания", в котором человек выступает как носитель свободы.

Исходя из этого можно дать такое определение веры: Вера – личностное самоопределение человека по отношению к имеющемуся у него знанию. Во-первых, это свободно-волящее и потому не спровоцированное никакой принудительностью отношение. Во-вторых, это личностное, т.е. именно мое, а не чье-то отношение к истине. В-третьих, установление отношений веры предполагает сущностную перемену меня как субъекта этого отношения.

Итак, вера противоположна знанию не потому, что она не аргументирована или не уверена в своем предмете. Это не некая ущербность знания. Это просто совершенно иная форма установления отношений с истиной. Когда человек открывает, что некое знание (духовное и нравственное) не может быть им просто "принято к сведению", а требует от него жизненного ответа – этим ответом оказывается вера. Поэтому вера не нуждается в преобразовании в какую-либо форму "позитивного знания".

Вера – выбор аксиологии. Она узнает не о такой реальности, которой достаточно лишь "отразиться" в сознании субъекта. Вера вводит человека в присутствие императивов. Присутствие императивов предполагает такой разворот отношения к познаваемому предмету, который захватывает личность полностью. Вера утверждает центр личной жизни. Особую роль здесь играет воля, а именно воля к вере. Вера есть воля, устремленная на область познания. В этом ее отличие от обычных умственных актов, ни к чему не обязывающих и не требующих жертвы.

Феномен веры, которая из одного горизонта бытия узревает другой, свидетельствует об иерархичности бытия. Осознав наличие разных уровней бытия, человек должен самоопределиться, какой мир он будет считать своим со всеми вытекающими последствиями.

В этом смысле вера прямо связана с творчеством. Поскольку вера представляет высший интерес личности, то в этом случае свободная воля проявляет себя как «свобода для». Именно так следует понимать утверждение Фомы Аквинского, что акт веры завершается не в выражаемом, а в самой вещи. В другом случае, когда свободная воля совершается как «свобода от», вера ограничивает себя самоуверенностью. В познавательных процессах наличествует субъективизм. Свободная воля на практике проявляется как произвол.

Откуда взялись эти два случая? Обратимся к номиналистам, в частности – к Оккаму. Согласно Оккаму наше сознание имеет две интенции – intentio prima и intentio secunda. Первая интенция есть устремленность сознания на объект, и является условием познания. Вторая интенция, в свою очередь, является условием первой, в том значении, что только при ее наличии возможно осуществление первой. Обе интенции в качестве основания содержат веру, которая может быть выражена в допредикативной системе высказываний. Вторая интенция, как мы видим, является более значимой.

Вера апеллирует к опыту, а не к отсутствию мысли. Если бы этого опыта у человека не было, а человек ограничивался только логикой, то познавательный процесс представлял бы из себя лишенную жизненности созерцательность. Вера выступает здесь как особый способ гносеологического предвосхищения, задающий направление процессу познания – и в определенной перспективе вера (по крайней мере в некоторых ее функциях) становится неотличимой от разума (в той мере, в какой он сливается с мудростью). Это вполне близко к пониманию веры как деятельного выражения мыслящей воли человека к достижению опознанной им цели жизни.

Сам опыт, открываемый вере, не может быть противоречив. Противоречия могут обнаруживаться лишь в наших интерпретациях опыта. Значит, научно доказывать можно не восприятия, а наши суждения о фактах. У разума все же есть пределы, связанные с тем, что он дает лишь знание о чем-то, которое отнюдь не тождественно самому объекту познания. Как бы ясно ни двигалась мысль человека – преодоление конечных экзистенциальных пределов ей не под силу. Сколь бы отчетливо ни было рассуждение человека – человек остается только человеком и как таковой не получает участия в ином Бытии. То движение души, которое дарует человеку возможность причастности к другому, мы обозначаем словом «вера».

Вера репрезентирует социум в человеке. Познавательный процесс осуществляется общественным человеком и представляет собой кальку форм общения. На пути к достоверности вера выполняет важную функцию поддержки на протяжении всего хода исследования. В этом и состоит ее назначение.

РОЛЬ ЯЗЫКА В ПОЗНАНИИ

Деятельность сознания это непрерывный процесс смены сигналов, образов, мыслей, состояний (эмоции, волевые акты). Ясно, что в процессе общения вырабатывается необходимость расчленять, конкретизировать выражения того или иного отношения личности по отношению к другой личности или группе. Задачей языка как раз и является остановить, выхватить из «потока сознания» наиболее существенные моменты и выразить их в адекватной форме. Поэтому главной особенностью языка является аналитичность, дискретность.

Отсюда вытекает и общее строение языков всех народов, заключающееся в расчлененности на слова, словосочетания, морфемы, фонемы.

Начиная с начала этого века принято разделять понятия речь и язык.

Язык это система знаков, построенная и функционирующая по определенным правилам (законам). Речь – средство реализации языка.

Язык есть то, в чем мышление проявляет себя. Но никоим образом нельзя отождествлять то и другое. Язык, будучи наиболее тесно связан с мышлением, практически участвует в осуществлении всех высших психических функций.

В процессе взаимодействия языка и мышления в генетическом плане можно выделить два этапа: 1. Образование рече-двигательного рефлекса, возникновение общих представлений, связанных со словом, и начальных, конкретных по своему содержанию понятий. 2. Появление речевых цепей и потоков и формирование абстрактных понятий и логического строя мышления.

Мысль гораздо богаче слова. В слове мысль огрубляется. Язык, обладая относительной самостоятельностью, в свою очередь, влияет на мышление. Язык и мышление взаимодополняют друг друга. Влияет язык на мышление своей грамматической конструкцией и лексическим составом.

Речь, как средство реализации языка, разделяется на внутреннюю и внешнюю – для себя и для других. Характерными особенностями внутренней речи являются: 1. подлежащее и сказуемое слиты (существование и действие тождественны). 2. внутренняя речь оперирует смыслом, а не грамматикой. 3. смысл преобладает над значением.

Под смыслом понимается информация об объекте, мысль содержащеяся в знаке, эмоциональная окраска слова.

Под значением – предмет (денотат, номинат), носящий данное имя, обозначение, т.е. совокупность свойств объекта обозначенных каким-либо знаком.

Разделяют также речь на устную и письменную.

Языки разделяют на искусственные и естественные. Выделим особенности в использовании той и другой группы.

ИСКУССТВЕННЫЕ	ЕСТЕСТВЕННЫЕ
1. универсальны в смысле вненационального общения	1. универсальны в смысле способности выразить любую мысль
2. точность, ясность, однозначность	2. неопределенность, туманность
3. крайняя абстрактность языков науки (но не искусства)	3. эмоциональная насышенность, образность
4. невозможность существования без естественного языка	4. «вечность», абсолютная самостоятельность, способность к саморазвитию, метаязык
5. способность передавать информацию лишь какого-нибудь одного вида	5. передача любой информации, полиинформативность, информационная емкость
6. труднодоступность понимания	6. понятность

О единстве мышления и речи можно говорить лишь применительно к области речевого мышления. Вообще же мышление и речь нетождественны. Л.С.Выготский показал, что генетические корни мышления и речи различны. В фило- и онтогенезе можно найти доречевую фазу в развитии интеллекта: использование и изготовление обезьянами орудий, "инструменталь­ное мышление" ребенка, которое исследовал Ж.Пиаже. С другой стороны, и у высших животных, и у ребенка существует доинтеллектуальная речь. Мышление существует и как форма реальной предметной жизнедеятельности, как форма "работы руки". Но в языке оно не просто выражается или проявляется. Только в нем оно может стать самосознающим, может стать "для-себя-бытием". С появлением речевого мышления "ручное мышление" человека также оказывается насыщено языковым содержанием, как восприятие и другие психические процессы. Связь языка именно с мышлением наиболее бросается в глаза, ибо благодаря этой связи мышление становится сознательным процессом и поднимается неизмеримо выше бессловесного инструментального мышления. Слово разрушает связь мышления с актуальной ситуацией, благодаря чему становится возможным абстрактное мышление, для которого знаковая форма уже совершенно необходима.

Единство языка и мышления не следует абсолютизировать еще и потому, что язык оперирует одними конструкциями – предложениями, а мышление другими – суждениями; язык – словами, а мышление – понятиями.

Специфические различия:

- суждение – утверждение или отрицание; грамматика – есть вопросы и восклицания.

- структурные различия: суждение имеет четкую субъектно-предикатную, структуру, тогда как в грамматике предложение может быть полным или не полным, вплоть до одного слова (напр., «холодно»).

- не всякое слово выражает понятие.

Но различия эти не столь значительны. Суждение по конструкции близко предложению, а понятие может быть выражено словом или предложением.

Что касается роли языка в познании, то здесь исторически сложились два подхода: инструментальный и трансциндентально-герменевтический.

Инструментальный подход к языку является не столько теорией его происхождения, сколько касается взаимодействия сознания и мышления с языком.

Можно согласиться с Гадамером в том, что с платоновского диалога "Кратил" берет начало инструменталистская (по отношению к языку) традиция европейской философии. Задача, которую в этом диалоге ставит перед познанием Сократ – возвышение над сферой слов путем диалектики. Сократ несомненно прав, доказывая, что само обсуждение вопроса о правильности имен предполагает возможность сопоставления слов с вещами, которые в этом случае должны быть даны помимо слов.

Таким образом, не слово дает доступ к истине, а познание вещей самих по себе решает вопрос о соразмерности слова. Слово – лишь орудие сообщения. Такую – естественную для последующей европейской философии – парадигму создает ранний платоновский диалог

Трансцендентально-герменевтический подход к языку понимает язык как всеобщую среду человеческого опыта. Язык выполняет по отношению к мышлению ту же в принципе роль, что и по отношению к другим психическим процессам, он является не столько средством их выражения, сколько средством осознания. Такой подход к проблеме имеет свою традицию в психо­логии и языкознании. Так, Л.С.Выготский полагает, что речь – коррелят сознания, а не мышления. Сознание есть результат присвоения индивидом социальных средств управле­ния поведением – знаков, результат их интериоризации, использования для управления собственным поведением. Язык же является средством фиксации значений, т.е. объективно общественных свойств предмета. Эта фиксация – необходимая для осознания человеком собственной деятельности. Значения как идеальная сторона деятельности не могут быть осознаны непосредственно и должны приобрести определенную внешнюю форму своего существования. В орудиях труда, его предметах и. продуктах идеальное содержание сливается с материальным субстратом, неразличимо в нем. Материальная форма языковых и других знаков, напротив, не имеет другого назначения кроме фиксации собственно человеческой, идеальной стороны деятельности, ее орудий и предметов. Функциональное бытие знаков, поглощает их материальное бытие. Условием замещения предмета знаком является использование его в такой функции, осуществление которой не связано с особеннос­тями материального тела предмета, когда предмет становится как бы "знаком самого себя".

Знаки к тому же изначально социальны. Поэтому за отношением слова к предмету стоит социальный опыт выделения общественного назначения (смысла, значения) предметов и явле­ний, опыт их анализа, обобщения, классификации. С присвоением индивидом этого опыта, его интериоризацией связан процесс пробуждения индивидуального сознания. Овладевая конденсиро­ванным в языке опытом культурно-исторической общности, индивид овладевает средствами управления собственным поведением. Психические процессы перестают направ­ляться лишь естественными факторами, человек становится спосо­бен подчинять поведение социальным нормам, становится способен к произвольной деятельности. При этом формирование сознания в онтогенезе не является просто функцией усвоения языка. Усвоение языка подготавливается развитием жизнедеятельности ребенка, практическим включением его в мир человеческой жизнедеятель­ности и культуры, будучи необходимым завершением этого процес­са. Практически поняв назначение (смысл) предмета в рамках своей жизнедеятельности, ребенок овладевает и именем объекта.

Единство языка и сознания проявляется в том, что все собственно человеческие (произвольные) психические процессы, как доказывают исследования психологов, связаны с языком. Важнейшую роль играет язык в процессах восприятия. Высшие (собственно человеческие) формы восприятия связаны с языком. Для этих форм характерно то, что содержание восприятия выходит за рамки непосредственно воспринимаемого. Человек видит не пятна различного цвета и формы, а предметы и явления. Причем, как показывают психологические исследования, это содержание непосредственно присуще самому восприятию и не является результатом какого-то осознания его содержания. В процессе восприятия участвуют не только непосредственные органы чувств. На восприятии замыкается весь опыт индивида, который в свою очередь основан на интериоризации социально-культурного опыта. Важнейшую роль в этом процессе играет язык. Поэтому непра­вомерно связывать язык из всех психических процессов только (или преимущественно) с мышлением. Связь с языком качественно меняет все психические процессы человека, в т.ч. и мышление.

Но подобный качественный скачок совершают и другие психические процессы, человека. Благодаря слову восприятие насыщается содержанием, выходящим за рамки непосредственного чувственного опыта. С помощью знаков человек овладевает собственными процессами внимания, и запоминания. Язык участвует в мотивации человеческого поведения, является орудием идентификации эмоций, опосредуя, тем самым, и эмоцио­нальное поведение человека. Следовательно, эмоции также осознаются благодаря языку. До этого они, видимо, могут лишь переживаться, человек как бы растворяется в них. Идентифицируя эмоции при помощи слова, человек может их осознавать и получает возможность управлять своим эмоциональным поведением. Таким образом, язык опосредует все психические процессы и определяет специфику человеческого сознания и человеческой психики вообще. Язык является для человека, как писал А.А.Потебня, "средством понимать самого себя".

Исходя из взаимосвязи языка (социальных средств общения), и сознания можно решить вопрос о единстве основных функций языка – функций средства общения и орудия интеллектуальной деятель­ности. Связующей между ними является еще одна функция: язык является хранилищем социально-исторического опыта, культурной традиции и средством их передачи. Используемый для коммуника­ции социальный знак несет в себе опыт совместной деятельности, опыт выделения общественного назначения (смысла) предметов и явлений – опыт их анализа, обобщения. Интериоризируя этот знак, индивид овладевает теми способами анализа, обобщения действи­тельности, которые накоплены в знаках. Его психическая деятель­ность становится произвольной, сознательной, он одновременно учится мыслить и воспринимать мир в соответствии с социально-исторически выработанными способами, которые хранят в себе социальные средства общения и, в наибольшей степени, язык. Таким образом, благодаря тому, что человеческое средство общения является хранилищем социально-культурного опыта, его усвоение предоставляет индивиду средства интеллектуальной деятельности, средства осмысления действительности. Язык – носитель культурной традиции, в рамках которой просыпается к жизни индивидуальное сознание. Именно эту мысль подчеркивает герменевтическая философия языка.

ЭМПИРИЧЕСКОЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ

Никоим образом нельзя отождествлять чувственное с эмпирическим, теоретическое с рациональным. Эмпирическое и теоретическое в большей степени относятся к рациональному и являются различными уровнями движения мышления, которое уже нашло выражение в определенном языке. Иначе говоря, эмпирическое (опытное) – это результат взаимодействия чувственности и мышления, сложившийся в систему, объективированную в книгах, в лабораторных записях и т.п. В той схеме, которую мы с вами рисовали, это ступень описания. Теоретическое – это система абстракций (гипотез, теорий, моделей) призванных объяснять объект.

Эмпирическое в основном касается внешних связей и отношений. Теоретическое – путь к постижению внутренних закономерностей объекта. Однако нельзя отрывать эмпирическое от теоретического, ибо уже на стадии объяснения мы всегда имеем дело с эмпирической интерпретацией данных опыта. Голая теория без эмпирической базы всегда оказывается тощей абстракцией.

АБСТРАКТНОЕ И КОНКРЕТНОЕ

Метод восхождения от абстрактного к конкретному Гегель определял как единственно возможный правильный способ мышления, благодаря которому осуществляется теоретическое постижение действительности. Этот метод не касается эмпирического, а только теоретического.

Конкретное (лат. – «сращение») – это единство в многообразии вообще.. Конкретное не означает чувственно воспринимаемую вещь, наглядно представляемое событие, зрительный образ. Это логическая абстракция (категория) применимая к любому объекту, ставшему предметом мысли (будь то вещи, понятия или их системы).

Абстрактное (лат. – вынутое, изъятое) – это обособленное понимание какого-либо явления в отрыве от целого. Абстрактное – один из моментов конкретного, неполное проявление конкретного. Это относительно самостоятельное образование, только сознанием отделенное от полноты бытия вещи или явления.

Задача науки показать, что, то или иное явление многочисленными узами связано с другими явлениями и процессами. Ясно, что сразу в теории невозможно охватить все связи данного явления и даже наиболее существенные из них. Поэтому познающий разум постепенно продвигается, устанавливая одну связь за другой и тем самым приходит к пониманию их единства, т.е. к конкретному.

Абстрактное бедно по содержанию. Оно бедней чувственного, которое также называется конкретным, чувственно-конкретным. Чувственно-конкретное – это многостороннее знание. Поэтому переход от чувственно-конкретного к абстрактному является как бы шагом назад, но необходимым шагом. Затем дальнейшее уточнение различных абстракций приводит к более общему, богатому знанию, находящему свое завершение в постижении сущности, т.е. к абстрактно-всеобщему.

Таким образом, весь путь от абстрактного к всеобщему представляется в виде цепочки: чувственно-конкретное – абстрактное – абстрактно-всеобщее. Конкретное – это не механическое соединение абстракций, а вывод, синтез, результат познавательного пути. Духовно-конкретное – это самое глубокое проникновение в суть вещей, фундаментальных законов бытия.

ИСТОРИЧЕСКОЕ И ЛОГИЧЕСКОЕ

Итак, уяснив способ восхождения от абстрактного к конкретизации, мы все-таки должны еще кое-что тут уточнить. В процессе теоретического познания, проходя путь от абстрактного к конкретному, познающему субъекту так или иначе придется начать с самой простейшей абстракции («клеточки») с тем, чтобы привести ее к богатству конкретного. В связи с этим возникают две задачи:

- Найти эту клеточку-начало.

- Избрать путь восхождения от абстрактного к конкретному.

Решение этих двух задач возможно только при правильном понимании «исторического» и «логического».

Оба понятия характеризуют движение мышления. Оба отвечают на вопрос «как?» и «почему?». Задача обоих состоит в приведении мышления к знанию сущности вещей. Оба правомерны, в отдельности примененные. Однако историческое лучше применять в неразвитых теориях, науках. Логическое – в развитых. Конкретизируем сказанное. Но сначала – определения.

Историческое – это такой путь восхождения от абстрактного к конкретному, когда последовательность абстракций соответствует их возникновению в реальной истории освоения объекта.

Логическое – это такой путь восхождения от абстрактного к конкретному, когда последовательность воссоздаваемых абстракций определяется их существенностью. Ясно, что при таком подходе ряд абстракций может вообще не приниматься в расчет, ряд же будет выступать далеко не в той последовательности, как это имело бы место в историческом.

Пример: Нам, скажем, надо дать теорию вот этого стола. Если мы изберем путь исторического исследования, то мы должны воспроизвести этапы его создания: 1. предпроектный (заказы, обязательства), проектный (требования к исполнению, дизайн и т.д.), реализация проекта (изготовление, разделение труда и т.п.), сущностная функция здесь и теперь.

Логически же мы абстрагируемся от конкретных этапов появления стола и исследуем лишь те понятия (характеристики этого стола), которые определяют его по основному признаку (функции), выступающему как таковому здесь и теперь: форма, окраска, размеры, материал, качество изготовления, воспринимаемость. Но и в случае исторического подхода, и в случае логического подхода мы будем начинать нашу теорию стола с одного и того же пункта – с функции удовлетворения определенной человеческой потребности. Таким образом, начало у того и другого подходов совпадают.

Теперь более подробно определим общие характеристики обоих методов. Отсюда явствует, что историческому присуще:

учет не существенных (при более позднем осмыслении) деятелей.

наличие одновременно нескольких подходов.

проблематичность.

наличие совершенно не имеющих отношения к делу тенденций.

Логическому присуще:

абстрагирование от всего, что не имеет прямого отношения к сути дела.

выведение абстракций одной из другой по принципу обобщения (от частного к общему, от особенного к всеобщему).

движение от сущности первого порядка к сущности второго порядка и т.д.

Хотя я и говорил, что историческое в основном свойственно начальному периоду науки, а логическое – зрелому, в реальной действительности на любом этапе присутствуют оба метода: только на раннем преобладает историческое, а на зрелом логическое.

Подведем итоги: мы с вами рассмотрели соотношение чувственного и рационального. Затем дальше мы рассуждали только о рациональном (при учете его относительной самостоятельности). При этом мы выяснили связь в рассмотренном эмпирического и теоретического, абстрактного и конкретного, исторического и логического. Показали как рациональным путем достигается новое знание.

Сейчас же снова вернемся к соотношению чувственного и рационального и попробуем взглянуть на путь получения нового знания (творчество) с другой стороны, которая называется воображением. Воображением (от греч. фантазия) называется психическая деятельность по созданию представлений и мыслительных ситуаций, никогда в целом не воспринимавшихся человеком в действительности. Материалом для построения воображаемых объектов служат память, наличные восприятия и мысли. Способность воображения присуща только общественному человеку. Она возникла в процессе труда и усложнения общественных отношений.

Обычно выделяют два вида воображения:

воссоздающее (репродуцирующее) и

творческое.

Первое заключается в создании образа объекта, ранее не воспринимавшегося, в соответствии с его описанием или условным изображением (карта, чертеж и т.п.).

Второе заключается в самостоятельном создании новых образов, новых мыслей. Частным случаем этого вида является мечта.

Конкретный механизм воображения сводится к преувеличениям или преуменьшениям отдельных сторон действительности, комбинировании разнородных элементов, сопоставлении, обобщении, моделировании.

Обычно считают, что результатом воображения является представление. Это слишком узкий взгляд на воображение. Воображение продуцирует символы, понятия, мысли, безотчетные действия, представления, фантазмы. В любом случае следует исходить из социальной основы воображения, которая заключается в неудовлетворенности потребностей. Удовлетворенные потребности не рождают воображения. Неудовлетворенность порождает болезненное состояние: «самое важное для меня, чего мне недостает». Возведение его в принцип приводит к фрустации (затруднение), сублимации, регрессии отношений.

ИНТУИЦИЯ

Творческое мышление всегда связывают с ролью интуиции. Сам термин интуиция (intuitio) значит пристальное всматривание. Часто в качестве синонимов этому термину используют термин созерцание, видение, усмотрение, непосредственное знание. Исходя из этих синонимов зададимся определением.

Интуиция – это способность внезапно находить, открывать истину.

Характеризуя интуицию как акт психической реальности можно отметить следующие признаки:

постижение некоторых истин путем непосредственного (внезапного, мгновенного) усмотрения мыслимого в них содержания;

внелогический (экстралогический) способ получения нового знания;

неосознанный характер пути получения нового результата.

Рассмотрим подробнее эти пункты.

1. Под внезапностью следует понимать качественный скачок в процессе познания. Из ничего ничего не рождается. В начале идет количественное накопление информации, затем создается проблемная ситуация и рациональные пути ее разрешения, в результате перебирания возможных решений внезапно находится нужное из них. Таким образом, то, что называют интуитивным постижением, есть лишь последний шаг, кульминация в творчестве.

2. Внелогичность. Это следует понимать так, что в творческом процессе возможны ходы никак логически не представимые (неописываемые). Интуиция подчас нарушает самое фундаментальное законы логики (противоречия, тождества, исключенного третьего, достаточного основания). Иногда интуиция понимается как сжатый символизм, что неверно.

3. Неосознаннность. Многие психические процессы протекают в сфере подсознания, но выполняют регулятивную функцию. Творческие процессы, как правило, протекают при сильнейшем поглощении проблемой, требуют максимальной мобилизации мозга. Так возникает очаг сильного возбуждения тормозящий другие участки коры. Есть основание полагать, что информация поступающая из заторможенных (но не отключенных) участков остается без контроля, что и дает неосознанность.

Но следует особо подчеркнуть, что решение найденное посредством интуиции требует еще логического обоснования. Непосредственное всегда связано с опосредованным. Интуиция всегда должна сопровождаться логикой.

Отрыв интуиции от логики приводит к ее гипертрофированию, что свойственно интуитивизму, который наделяет интуицию самостоятельной высшей формой познания и противопоставляет ее как эмпирическому познанию, так и теоретическому. Интуитивизм считает достоверным только непосредственные знания. Поэтому считает, что разделение познания на S и O приводит лишь к ложному знанию. Такой подход никак не оправдан с научной точки зрения. В связи с этим интуитивизм отрицает за наукой познание истины.

ПОНЯТИЕ ИСТИНЫ

Следует четко различать понятия истины и истинности. Понятие истины и истинности легче понять в терминах абстрактного и конкретного, которые мы только что обсудили. Здесь истина будет конкретным, а истинность абстрактным. Таким образом, истинность есть предикат истины, и всегда связана с относительностью нашего знания. Вот почему то или иное суждение в процессе восхождения от абстрактного к конкретному может быть либо истинным, либо ложным, т.е. только отражать момент истины. Теперь можно дать окончательное определение истинности. Истинность есть характеристика адекватного отношения между объективным содержанием знания и самой действительностью, указывающая на наличие истины в знании.

Субъективность и объективность истины

Гносеология рассматривает истину как субъективную по форме и объективную по содержанию. «Субъективность формы» следует понимать в следующих четырех смыслах:

Истина выражается в актах человеческой деятельности.

Субъективность формы истины состоит в неточности, т.е. приблизительности, ее содержания на каждом из реально существующих и складывающихся в дальнейшем этапов овладения истиной.

Субъективность истины состоит в ее неполноте.

Субъективность истины состоит в ограниченности области или условий ее значения, причем сама эта ограниченность не может быть с совершенной полнотой исчерпана.

Эти стороны субъективности формы истины никоим образом не превалируют над содержанием. Дойти до истины – значит дойти до вещей, какими они существуют в действительности. Объективность содержания истины, следовательно, это наличие в ней адекватного познавательного отражения реальности. Объективность содержания выявляется теоретическим анализом и практической проверкой. Объективность = независимость.

Объективной истины, которая была бы лишена субъективности по форме не существует и, наоборот. Обе стороны истины диалектически взаимосвязаны. Это положение вытекает из того, что истина – это исторически обусловленный процесс познания действительности. Истина есть процесс движения от незнания к знанию, от менее глубокого знания к более глубокому знанию. Особенности истины как процесса выражаются категориями абсолютной и относительной истины.

Абсолютная и относительная истина

Вспомним: говоря о движении, мы с вами отмечали моменты устойчивости и изменчивости. Применительно к движению (процессуальности) истины «абсолютное» выражает устойчивое, «относительное» – изменчивое в наших знаниях. При переходе познания от одного явления к другому не все изменяется, кое-что остается неизменным. Мы с вами, описывая диалектику S и O, определили это как инвариантное. Определим более точно относительную и абсолютную истины.

Относительной истиной называется неполное, неточное знание об объекте.

Абсолютной истиной называется полное знание об объекте, которое не может быть опровергнуто в процессе дальнейшего развития познания в определенных пределах.

Можно выделить следующие признаки относительной истины:

Благодаря влиянию субъективности формы на объективное содержание.

Благодаря отсутствию в истине универсальности смысла. (Зависимость от условий, систем отсчета, языка описания).

Гносеология признает относительность всех наших знаний не в смысле отрицания объективной истины, а в смысле исторической условности пределов приближения наших знаний к этой истине.

Признаки абсолютной истины представляют собой отрицание, преодоление признаков относительной истины, т.е. субъективности, приблизительности, неполноты и ограниченности области применения. Другими словами, абсолютная истина максимально объективна, точна, полна и не ограничена областью ее применения. Она сохраняет свое значение при всех условиях, с которыми необходимо связано само существование предметов, к которым она относится.

Таким образом, термин «абсолютная истина» может приобретать следующие значения:

- Абсолютное знание о действительности в целом, т.е. обо всем в мире, что было, есть и будет (принципиально для смертного недостижимо).

- Содержание относительных истин, т.к. тенденция развития истины заключается в избежании от деформирующего влияния формы, за счет обогащения содержания (предела достичь невозможно, т.к. нет содержания без формы).

- Окончательное знание о некоторых определенных аспектах действительности.

- Не исчерпывающие, но неопровержимые результаты познания отдельных сторон изучаемых объектов или их классов, принимающие вид констатаций и описаний.

Из этих четырех признаков первые два могут быть приняты лишь частично, а именно, как тенденция, а не правило.

Особо следует подчеркнуть единство абсолютной и относительной истины, их взаимообогащение, что и выражается в понятии объективности истины.

Конкретность истины

Обычно говорят: абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Под абстрактным здесь следует понимать не то, что мы определили как абстрактное и конкретное, а в смысле отвлеченности, безотносительности к предмету.

Чтобы остаться в пределах конкретности необходимо соблюдать следующие условия:

Истина должна быть связана с теми же условиями, в которых находится объект.

Истина должна отражать строго определенные стороны объекта.

Высказывание выражающее истину должно быть ясным и отчетливым. (Декарт).

Истина и заблуждение

Несоответствующее, неправильное, одностороннее отражение предметов в сознании человека называется заблуждением. Заблуждение противоположно истине, но нельзя его путать с ложью. Ложь намеренное искажение истины.

Причины заблуждения:

1. По Бэкону, признаки рода (примешивание к природе вещей общей природы человека), рынка (неверное истолкование слов), пещеры (накладывание на знание индивидуальных особенностей человека), театра (ложные учения, завлекающие подобно пышным представлениям).

2. По Лейбницу, недостаток доказательств, недостаточное умение пользоваться ими, отсутствие желания прибегать к доказательству, вера в аторитеты, страсти.

3. Локк и Гоббс: нарушение логических правил.

4. Кант: нравственное несовершенство человека.

5. Современная гносеология: заблуждения – результат ограниченности практики или неправильного ее понимания; результат плохого знания положения дел в исследуемой области; результат огромности средств и предметов познания.

Истина и заблуждения диалектически взаимосвязаны. Заблуждение является моментом истины. Если заблуждение абсолютизируется, то оно принимает форму лжи. В таком случае борьба истины и заблуждения носит антагонистический характер.

Практика – критерий истины

Критерий истины не может быть найден ни в S, ни в О, ни в самом акте познания. Практика не включена непосредственно в познание, но входит в рассмотрение теории познания как основа и цель познания. Практикой человек проверяет истинность своего познания. В современной науке подчас не удается непосредственно проверить данную теорию ввиду ее крайней абстрактности. Но практика, так или иначе, является окончательным критерием истинности, когда эта теория будет реализована в жизни.

Нельзя соглашаться с тезисом прагматистов: истинно то, что полезно. Полезность – следствие, а не причина истинности.

Следует, однако, учитывать, что практика сама исторически ограниченна. Т.е. ее нельзя абсолютизировать, следует привлекать возможно большее число фактов.

Когерентная концепция истины

Одним из направлений ревизии классической концепции истины является ее пересмотр с позиций когерентной теории, сводящей вопрос об истине к проблеме когерентности, т. е. самосогласованности, непротиворечивости знаний. Истоком этой теории послужили трудности установления соответствия знаний действительности и критерия этого соответствия, с которыми столкнулась классическая теория.

Существуют два основных варианта когерентной теории истины. Один из них вводит новое понятие истины как когерентности знаний, которое предлагается вместо прежнего понятия истины как соответствия знаний действительности. Другой вариант, хотя и сохраняет классическую трактовку истины, вместе с тем утверждает, что соответствие знаний действительности может быть установлено только через когерентность, которая выступает в качестве критерия истины.

Одним из основоположников первого варианта когерентной теории принято считать Канта. Вообще говоря, взгляды Канта на проблему истины не отличаются однозначностью и последовательностью. С одной стороны, Кант провозглашает свою приверженность классической концепции истины. С другой — стремится показать, что не существует одностороннего соответствия знаний данным опыта, ибо опыт сам оказывается зависящим от форм рассудочной деятельности человека. Таким образом, по Канту получается, что существует взаимная согласованность, единство чувственного и логического, которые и определяют содержание и смысл истины. Этот момент доминирует в философии Канта, вследствие чего оценку Канта как одного из основоположников когерентной теории истины можно считать в целом справедливой. Именно это свойство самосогласованности, или когерентности, является тем референтом, к которому относится понятие истины.

Истоками второго варианта когерентной теории истины, видимо, можно считать философию элеатов. Парменид и Зенон принимали, хотя и неявно, понятие истины как соответствия знаний действительности. Однако они считали, что это соответствие может быть удостоверено не путем наблюдений, которые не дают достоверного знания, а лишь путем установления непротиворечивости знаний. Противоречивая идея не имеет референта в реальном мире. Вместе с тем непротиворечивость идеи гарантирует правильное описание ею реального положения вещей.

Следуя этой рационалистической установке, Парменид утверждал, что мысль о существовании в природе пустоты, “небытия” является ложной, т. е. не соответствующей действительности. Ее ложность состоит в ее внутренней противоречивости. Если мы мыслим “небытие” как нечто реальное, то оно в силу этого перестает быть “небытием”. Идея “небытия” есть невыразимая в мыслях идея, а поэтому ей ничто не соответствует в реальном мире. Следуя аналогичной схеме, ученик Парменида Зенон отрицал истинность идеи движения, так как эта идея приводит к неразрешимым противоречиям — апориям (“Дихотомия”, “Стрела”, “Ахиллес и черепаха”).

Функционирование когерентной теории как определяющей критерии истины представляется следующим образом. Допустим, что мы имеем множество M эмпирических высказываний. Высказывания могут быть как-то связаны между собой. При этом ни одно из них не обладает истинностью само по себе. Оно может быть только кандидатом в истинные высказывания и становится таковым только относительно подмножества N тех высказываний из множества М, между которыми существует отношение взаимной когерентности. Цель когерентной теории заключается тогда в том, чтобы отделить истинные высказывания от неистинных. Ключ к решению этой проблемы состоит в нахождении во множестве M подмножества N когерентных высказываний. Кандидаты в истины квалифицируются как истины благодаря выявлению их совместимости с как можно большим числом других эмпирических высказываний.

Когерентную теорию истины в ее применении к эмпирическим наукам нельзя считать достойным соперником классической теории. Она не только не преодолевает трудностей последней, но, наоборот, усугубляет их, сталкиваясь, в свою очередь, и с другими, неразрешимыми для нее проблемами. Отметим две из них: а) Эта теория пытается решить проблему когерентности в логическом смысле. Однако проблема когерентности, т. е. непротиворечивости, как логическая проблема чрезвычайно сложна. Она разрешима только в простейших случаях. Но она неразрешима в достаточно сложных логических исчислениях, тем более в контексте таких наук, как физика. б) Когерентность рассматривается как внутреннее свойство системы высказываний. “Когерентность”, рассматриваемая в когерентной теории, касается вопроса об отношении одних высказываний к другим, но она не касается вопроса “когерентности” с реальностью или с фактами действительности. Однако в рамках такой трактовки когерентности невозможно понять, каким образом непротиворечивость знаний гарантирует их соответствие реальному миру.

Очевидно, условие непротиворечивости не является достаточным условием истинности, поскольку не всякая непротиворечивая система утверждений о реальном мире соответствует реальному миру. Кроме того, это условие применительно к естественным наукам, например к физике, не всегда оказывается и необходимым. Противоречивость какой-либо теории не означает автоматически ее ложности. Она может быть показателем временных трудностей, переживаемых истинной теорией.

Специфика научной истины

Выражение “научная истина” может показаться тавтологичным. Оно действительно было бы тавтологией, если бы понятия “истинное знание” и “научное знание” совпадали. Однако эти понятия не тождественны. Во- первых, наука не сводится к совокупонсти истин. В ней могут существовать и, как показывает история науки, практически всегда существовали ошибочные гипотезы и теории. Во-вторых, далеко не все знания, которые соответствуют действительности и поэтому являются истинными, носят научный характер. Наряду с научными истинами существуют истины, принадлежащие обыденному знанию.

Различие между этими двумя видами знания — обыденным и научным — является существенным. Обыденное знание сводится к констатации явлений и корреляций между ними. В отличие от него научное знание ориентировано на исследование закономерностей.

Научные истины так или иначе связаны с теоретической формой отображения мира. Это относится не только к теоретическим истинам в узком смысле этого слова, но и к эмпирическим истинам. Последние приобретают статус научных только при условии их теоретической интерпретации.

Предложение “Снег бел” может квалифицироваться как истинное. Эта истина принадлежит к сфере обыденного знания. Она представляет собой простую констатацию наблюдаемого явления. Переходя к научному уровню познания, мы прежде всего должны уточнить это предложение. Научным коррелятом истины обыденного познания “Снег бел” будет предложение “Белизна снега — это эффект воздействия некогерентного света, отраженного снегом, на зрительные рецепторы”. Это предложение представляет собой уже не простую констатацию наблюдений, но и следствие научных теорий — физической теории света и биофизической теории зрительного восприятия.

Правомерность разделения знания на обыденное и научное как предпосылки рассмотрения научной истины в качестве особого вида истины практически никем не оспаривается. Однако в современной буржуазной философии можно встретить негативное отношение к понятию научной истины, которое основывается на мотивах совершенно иного рода. Законность данного понятия подвергается сомнению на том основании, что естественные науки якобы не способны постичь истину в классическом ее понимании.

В науке эмпирическая подтверждаемость должна получить количественную оценку. Это осуществляется на языке теории вероятности. В результате категория истины, даже в своем чисто терминологическом качестве, должна вообще сойти со сцены и уступить свое место понятию вероятности. Поэтому некоторые авторы (например, К. Поппер) заменяет понятие научной истины понятием правдоподобия. Под последним они понимают следующее. Истиной может считаться только “строгая” истина — классическая истина. Идеалу этой строгости не отвечает ни одна научная теория. Поэтому о научных теориях нельзя говорить как об истинных. Но их можно считать правдоподобными. Понятие правдоподобия характеризует научную теорию как конгломерат истинных и ложных утверждений.

Правдоподобие — не особая истинностная характеристика научных теории, имеющая самостоятельный смысл наряду со значениями “истина” и “ложь”. То, что считается правдоподобным, фактически ложно, ибо истиной, по Попперу, может считаться только абсолютная истина. Но из двух ложных теорий одна может быть ближе к истине, чем другая. Именно для оценки степени приближения ложных теорий к истине и вводится понятие правдоподобия, которое предназначено для замены якобы неадекватного науке понятия истины. Правдоподобие является, таким образом, альтернативой понятия относительной истины.

Системность и проверяемость как признаки научной истины

Научная истина - это знание, которое отвечает требованиям лвоякого рода: во-первых, оно соответствует действительности; во-вторых, оно удовлетворяет ряду критериев научности. Критерии научности определяют эталон научного знания. Так, научное знание должно представлять собой логически стройную систему, имеющую форму теории, быть отображением законов лежащих в основе явлений, быть эмпирически обоснованным (если речь идет об истинах так называемых эмпирических наук, например естествознания) и т. д. Эти критерии, разумеется, не следует рассматривать как нечто неизменное и раз навсегда данное. Они являются продуктом исторического развития науки. Несомненно, они будут подвергаться изменениям и в будущем. Кроме того, они неоднозначно применяются в разных науках и различными научными школами в рамках одной и той же отрасли знания.

Из всех признаков научности мы выделим здесь два: специфические формы системности знания, которыми пользуется наука, и проверяемость научного знания. Именно они имеют основополагающее значение для понимания специфики научной истины и тех ее проблем, которые выдвигает современная наука. Согласно традиционному подходу, восходящему еще к Аристотелю, логической формой выражения истины является суждение. Этот подход был доминирующим в эпоху средневековья в схоластической философии и логике. Он сохранился и по сей день.

Такой подход был бы вполне оправдан, если бы он применялся для анализа истинности обыденного знания. Это знание не имеет характера целостной системы. Оно фрагментарно и может быть разделено на отдельные, более или менее независимые высказывания или группы высказываний. Но, переходя к научному знанию, мы сразу же обнаруживаем ограниченность этого подхода к проблеме истины. Научное знание имеет ярко выраженный системный характер. Здесь существуют формы систематизации знаний, которые отсутствуют в обыденном знании, а именно — научные теории.

Научная теория представляет собой логически связанную систему высказываний. В идеальном случае эта система имеет дедуктивный характер. В фундаменте теории лежат исходные высказывания, которые представляют собой формулировку основных ее законов. Из этих законов на основе определенных процедур выводятся следствия.

Хотя теория и состоит из высказываний, она не сводится к их совокупности. Теория, как отмечалось, включает в себя элемент вывода, умозаключения. Это совершенно новая логическая форма, которая не содержится в каждом высказывании в отдельности. В этом аспекте отношение теории к высказываниям аналогично отношению высказываний к понятиям: высказывания состоят из понятий, но не сводятся к ним, образуя качественно иную логическую форму.

Кроме того, весьма существенным является и следующий момент. Если теория расчленена на отдельные высказывания, которые рассматриваются как самостоятельные единицы знания, независимые друг от друга, то тогда мы получаем странную смесь истинных и ложных высказываний. Например, если такому расчленению будет подвергнута механика, то наряду с истинными высказываниями мы встретим заведомо ложные, например, высказывание о том, что тела состоят из материальных точек, не имеющих протяженности. Напротив, если мы будем рассматривать ньютоновскую механику как научную теорию, то видимость логического беспорядка сразу же исчезает и все становится на свои места. Утверждения о материальных точках, которые в их изолированном виде выглядят как ошибочные, приобретают в рамках теории характер идеализации. Эти идеализации совершенно необходимы для формулировки строгих законов механики, дающих истинные эмпирические предсказания движения макротел.

Конечно, наука не тождественна чистой теории. Важнейшим ее элементом являются эмпирические факты.

Но факты не сводятся к чисто эмпирическим высказываниям. В качестве научных они всегда включают в себя теоретическую интерпретацию данных опыта. Теория, таким образом, пронизывает и эмпирический уровень познания. Как форма организации знания она играет ключевую роль в науке. Наука, по существу, и начинается с теорий, проявляется в теоретическом описании мира.

Системность научного знания не сводится к системе высказываний, которые образуют научную теорию. Прежде всего, следует заметить, что научная теория никогда не применяется для исследования в чистом и изолированном виде. Чтобы научная, например физическая, теория могла быть применена, необходимо задать начальные (и граничные) условия, принять целый ряд дополнительных допущений, идеализирующих и упрощающих задачу. Без этого физическая теория не имеет эмпирического значения. Кроме того, теории никогда не применяются отдельно друг от друга. Многогранность предмета, с которым имеет дело ученый, требует привлечения целого ряда научных теорий. Применяя данную теорию, он всегда исходит из предположения об истинности законов и принципов, входящих в состав других теорий.

Другой важнейшей чертой научной истины является ее проверяемость. Научная истина связана не просто с теорией, но с такой теорией, которая в принципе допускает эмпирическую проверку. Принципиальная проверяемость отличает научную истину от спекулятивных построений. Согласно эталонам, выработанным наукой, научная истина не может покоиться на вере. Она характеризует знания, которые в принципе проверяемы и в конечном счете оказываются подтвержденными. Она обладает ценностными моментами, в силу которых может быть включена в систему научного знания и может стать основой научной деятельности. Теоретическая форма выражения научной истины и ее принципиальная проверяемость принадлежат к числу важнейших свойств, определяющих ее ценность как истины научного знания.

В заключение надо отметить, что когерентная теория истины хорошо подходит для гуманитарного знания. И напротив, классическая концепция истины не вполне годится для гуманитарных наук. В дальнейшем мы более подробно обоснуем данное высказывание.