11.1.1. Соотношение ст. 13 Конвенции с иными

конвенционными положениями

Объем обязательств государства по ст. 13 зависит от характера допущенных конвенционных нарушений. Тем не менее правовые средства, требуемые по ст. 13, должны быть эффективными не только в правовом, но и практическом отношении, причем реализации этих средств не должны необоснованно мешать действия или упущения (недостатки) со стороны властей договаривающихся государств ("Мусаиев и другие против Российской Федерации", п. 115 Постановления от 26 июля 2007 г.).

Статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средств, способных обеспечить в любой из приемлемых для государства форме реализацию конвенционных прав и свобод. Принимая во внимание фундаментальное значение права на жизнь, ст. 13 требует в дополнение к выплате компенсации, где это необходимо, проведение тщательного и эффективного расследования, способного привести к обнаружению и наказанию лиц, ответственных за лишение человеческой жизни и допустивших обращение, противоречащее ст. 3, включая эффективный доступ заявителя к следственным процедурам, осуществляемым с целью обнаружения и наказания виновных. Обязательства государства по ст. 13 шире, чем обязательства по ст. 2 провести эффективное расследование ("Битиева и Х. против Российской Федерации", п. 156 Постановления 21 июня 2007 г.). Так как по делу "Битиева и Х. против Российской Федерации" уголовное расследование по факту смерти было неэффективным, являлись неэффективными и иные средства правовой защиты, включая гражданско-правового характера, поэтому государство не выполнило своих обязательств по ст. 13 Конвенции. К аналогичным выводам пришел Суд и при рассмотрении дел: "Хациева и другие против Российской Федерации" (п. 162 Постановления от 17 января 2008 г.); "Камила Исаева против Российской Федерации" (п. 162 Постановления от 15 ноября 2007 г.); "Исаева против Российской Федерации" (п. п. 226, 227 Постановления от 24 февраля 2005 г.). См. также Постановление от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (п. 155); Постановление от 9 марта 2006 г. по делу "Менешева против Российской Федерации" (п. 64); Постановление от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (п. 141).

По делу "Камила Исаева против Российской Федерации", следуя позиции о том, что объем обязательств по ст. 13 Конвенции шире, чем обязательства государства по ст. 2 провести эффективное расследование, Суд обратил внимание, что заявительница была лишена эффективных и практичных средств правовой защиты, способных по смыслу ст. 13 Конвенции привести к обнаружению и наказанию ответственных лиц и присуждению денежной компенсации. Из этого следует, что уголовное расследование по факту пропажи мужа заявительницы и его смерти было неэффективным, а также отсутствовали иные эффективные средства, включая средства гражданско-правового характера. Соответственно, государство не исполнило свои обязательства по ст. 13 Конвенции (п. п. 163, 164 Постановления от 15 ноября 2007 г. См. также п. 127 Постановления от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации").

Статья 5 рассматривается по отношению к ст. 13 Конвенции как специальный закон, предусматривающий специфические гарантии. Поэтому если признаются нарушенными процессуальные гарантии ст. 5, то нет необходимости констатировать нарушение ст. 13 ("Гарабаев против Российской Федерации", п. 108 Постановления от 7 июня 2007 г.).

Что касается права на доступ к суду, то п. 1 ст. 6, как и в случаях со ст. 5 Конвенции, рассматривается как специальный закон по отношению к ст. 13 ("Сухорубченко против Российской Федерации", п. 60 Постановления от 10 февраля 2005 г.). Как правило, ст. 13 не применяется, если имеются предполагаемые нарушения Конвенции в аспекте судебных процедур. Единственным исключением из этого правила являются жалобы, касающиеся нарушения требования о разумных сроках ("Менешева против Российской Федерации", п. 102 Постановления от 9 марта 2006 г.).