10.3. Право на свободу мирных собраний

Как следовало из текста Постановления от 26 июля 2007 г. по делу "Махмудов против Российской Федерации", заявитель попытался организовать собрание местных жильцов с целью высказаться против политики г. Москвы в области строительства. Однако разрешение на проведение мероприятия было отозвано накануне дня, когда оно должно было состояться. Митинг был разогнан и заявитель был привлечен к ответственности в виде штрафа за проведение несанкционированного мероприятия. Суд посчитал, что указанные меры, предпринятые до, во время и после запланированного мероприятия, представляют собой вмешательство в право заявителя на свободу мирных собраний. Соответственно, задача Суда состояла в анализе наличия оправдания для такого вмешательства (п. 56 Постановления). Непредоставление государством свидетельств, позволяющих подтвердить утверждения о террористической угрозе, явившегося единственным основанием для запрета проведения мероприятия, расцениваемое в свете того обстоятельства, что единственное мероприятие, направленное против правительства Москвы, было отменено, в свою очередь, публичные мероприятия, организованные правительством Москвы, были позволены без каких-либо ссылок на "террористическую угрозу" <1>, предоставило возможность Суду по делу "Махмудов против Российской Федерации" прийти к выводу, что национальные власти действовали в произвольной манере. Суд посчитал, что отсутствовало оправдание для вмешательства в право заявителя на проведение мирного собрания. Соответственно, было допущено нарушение ст. 11 Конвенции (п. п. 72, 73 Постановления от 26 июля 2007 г.).

--------------------------------

<1> Речь шла о проведении Дня города Москвы 4 сентября 2003 г.

Примечание. Оценивая доказательства, Суд руководствуется принципом affirmanti, non neganti, incumbit probation (бремя доказательств лежит на том, кто утверждает, а не на том, кто отрицает). В определенных случаях государство-ответчик единственное имеет доступ к информации, способной или подтвердить или опровергнуть те или иные обстоятельства. Непредоставление государством соответствующей информации без уважительных причин может дать основание для выводов об обоснованности утверждений заявителя (п. 68 Постановления от 26 июля 2007 г. по делу "Махмудов против Российской Федерации").

По делу "Баранкевич против Российской Федерации" Суд вновь изложил правовую позицию, согласно которой государства должны воздерживаться от применения произвольных мер, способных ограничить право на свободу мирных ассоциаций. Принимая во внимание особую природу свободы митингов и ассоциаций и ее тесную связь с демократией, должны существовать убедительные и настоятельные причины, способные оправдать вмешательство в это право. Осуществляя контроль в отношении рассматриваемого вмешательства, Суд должен убедиться, использовало ли государство свои полномочия разумно, осторожно и добросовестно. Суд должен взглянуть на обжалуемое вмешательство в свете всего дела и определить, было ли оно пропорциональным преследуемой законной цели, являются ли причины, используемые государством для оправдания вмешательства, достаточными и относящимися к делу. Суд должен убедиться, что национальные власти применяли стандарты, которые совместимы с принципами, закрепленными в ст. 11, и, более того, что власти основывали свои решения на приемлемой оценке соответствующих фактов. Хотя основная цель ст. 11 - защита частного лица против произвольного вмешательства властей в осуществление защищаемых прав, в дополнение существуют позитивные обязательства, гарантирующие пользование этими правами. Аналогичные правовые позиции были отражены в п. п. 64, 65 Постановления от 26 июля 2007 г. по делу "Махмудов против Российской Федерации".

Обращаясь к ключевому словосочетанию "демократическое общество", Суд придает особое значение плюрализму, толерантности, широкомыслию. В этой связи Суд отметил, что, хотя индивидуальные интересы должны подчиняться групповым интересам, демократия не означает, что взгляды большинства должны всегда превалировать: должен быть достигнут баланс, способный гарантировать справедливое и надлежащее отношение к меньшинству и избежать злоупотребления своим доминирующим положением. В демократическом обществе в рамках одного народа необходимо устанавливать ограничения на свободу исповедовать ту или иную религию с целью примирить интересы различных групп и обеспечить, чтобы вера конкретного человека уважалась. Однако, осуществляя свои регулирующие полномочия в этой сфере, а также в своих отношениях с различными религиями, верующими, государство обязано оставаться нейтральным и беспристрастным. Что здесь является важным, так это сохранение плюрализма и надлежащее функционирование демократии, задача властей в этих обстоятельствах заключается не в том, чтобы убрать причину разногласий, напряжения посредством уничтожения плюрализма, а в том, чтобы обеспечить толерантность между различными группами. Свобода ассоциаций, предусмотренная ст. 11 Конвенции, защищает митинги, которые могут раздражать, обижать людей, оппозиционно настроенных идеям и взглядам, поддерживаемым митингующими. Участники при проведении митинга не должны опасаться того, что они будут подвергнуты физическому насилию со стороны оппонентов. Поэтому обязанность государства заключается в том, чтобы предпринять необходимые меры, обеспечивающие мирное проведение законного митинга. Принимая во внимание возможное существование угрозы применения насилия со стороны противников проведения митинга, Суд по делу "Баранкевич против Российской Федерации" вновь подчеркнул, что государства обладают достаточно широким усмотрением в выборе средств и методов, которые позволили бы заявителю провести религиозное мероприятие без осложнений. Однако отсутствуют какие-либо признаки того, что оценка необходимых мер для нейтрализации такой угрозы была предметом внимания во время принятия национальными властями соответствующих решений. Вместо того чтобы рассмотреть возможность принятия мер, направленных на мирное проведение демонстрации, власти наложили запрет на ее проведение. Они использовали самое радикальное средство, не позволяющее заявителю осуществить принадлежащее ему право на свободу религии и мирных собраний. Более того, как следует из отказа, заявителю ранее уже неоднократно отказывали в проведении религиозного мероприятия без мотивированных причин. Такое запрещение не может быть оправдано. Суд не разделил позицию властей Российской Федерации, согласно которой необходимость в ограничении прав заявителя на свободу религии и мирных собраний была вызвана в целях защиты тех, кого заявитель предположительно пытался обратить в религию, представителем, носителем которой он являлся. В силу ст. 9 свобода исповедовать свою религию включает право на осуществление убеждения, обращения других лиц в свою религию, за неимением чего право менять свою религию или убеждения, закрепленное в указанной статье, останется недействующим. Не было показано, что действия, связанные с переубеждением и нарушающие права других лиц, неправомерно использовались либо, вероятно, будут использоваться заявителем. Однако, в любом случае национальные власти при вынесении решений не использовали указанный аргумент ("Баранкевич против Российской Федерации", п. п. 24 - 27, 32 - 34 Постановления от 26 июля 2007 г.). Учитывая вышеизложенное, Суд пришел к выводу, что запрет планируемого заявителем религиозного мероприятия не был "необходимым в демократическом обществе". Соответственно, было нарушение ст. 11, истолкованной в свете ст. 9 Конвенции.

Как следовало из текста Постановления от 23 октября 2008 г. по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации", заявитель, который провел пикет у здания областного суда, был привлечен к административной ответственности за нарушение процедуры организации и проведения публичных мероприятий. Суд посчитал, что привлечение заявителя к административной ответственности явилось вмешательством в право на свободу собраний, толкуемое в аспекте права на свободу выражения. Суд установил, что следующие основания обусловили привлечение заявителя к ответственности. Во-первых, несвоевременное уведомление о пикете; во-вторых, препятствование проходу лиц в здание суда; в-третьих, содержание распространяемых материалов противоречило заявленным целям пикета.

Применительно к первому обстоятельству, Суд вновь отметил, что процедура санкционирования, уведомления о проведении публичных мероприятий обычно не нарушает существа рассматриваемого права в той степени, в которой цель данных процедур заключается в предоставлении властям возможности принять разумные и необходимые меры для обеспечения спокойного проведения любого собрания политического, культурного, иного характера. По делу не оспаривалось, что заявитель предоставил уведомление о проведении пикета за восемь дней, когда национальное законодательство предусматривало срок в 10 дней. Однако не создается впечатления, что разница в два дня негативно отразилась на возможности властей осуществить необходимые приготовления для проведения пикета. Принимая во внимание немноголюдность, городские власти не рассмотрели предполагаемую просрочку в уведомлении с позиции относимости и достаточности. Не признав получения уведомления надлежащим образом, за пять дней до проведения мероприятия сотрудникам правоохранительных органов был отдан приказ об обеспечении публичного порядка в любом случае. Обстоятельства просрочки не фигурировали в каких-либо официальных документах и не повлияли на законность проведения мероприятия. В действительности первый раз обстоятельства просрочки нашли отражение в постановлении об административном правонарушении, которое было составлено через шесть недель после пикета. При таких условиях Суд посчитал, что формальное нарушение сроков уведомления явилось неотносящимся и достаточным для привлечения заявителя к административной ответственности. Суд подчеркнул, что свобода принимать участие в мирных собраниях представляет такую важность, что лицо не должно подвергаться санкциям, даже самым незначительным, за участие в демонстрации, которая не была разрешена, если только лицо не совершило противоправных действий во время мероприятия (п. п. 42, 43 Постановления от 23 октября 2008 г.). Применительно к доводу о препятствовании прохода в здание областного суда Суд обратил внимание на то, что пикет, в котором участвовало незначительное количество лиц, состоялся в 9 часов наверху лестницы перед дверью в Свердловский областной суд. Через некоторое время судебный пристав и сотрудник внутренних дел обратились к участникам и попросили их спустится вниз. Участники подчинились данному требованию и продолжали пикет внизу, перед лестницей. Суд посчитал, что следующие обстоятельства имеют значение для оценки рассматриваемого довода. Во-первых, не оспаривалось, что отсутствовали жалобы на препятствование прохода в суд со стороны кого-либо. Во-вторых, даже предположив, что присутствие нескольких лиц наверху лестницы ограничивало вход в здание суда, достоверно известно, что заявитель добровольно подчинился требованиям официальных лиц и без пререканий спустился по лестнице вниз. В-третьих, предполагаемое препятствование входу в суд продолжалось очень короткий период времени. В заключение Суд вновь подчеркнул, что любая демонстрация в публичных местах неизбежно вызывает некоторое нарушение обычной жизни, включая нарушение дорожного движения, и для властей очень важно продемонстрировать определенный уровень терпимости к мирным собраниям для реального обеспечения свободы собраний, гарантируемой ст. 11 Конвенции. Суд не согласился с тем, что предполагаемое препятствование проходу, особенно при обстоятельствах, свидетельствующих о готовности заявителя к сотрудничеству с властями, о выполнении всех их требований, явилось относимым и достаточным основанием для осуществленного вмешательства (п. 44 Постановления от 23 октября 2008 г.).

Что касается третьего основания привлечения к ответственности, Суд отметил, что национальные суды не привели ни одного фактического обстоятельства, свидетельствующего об этом. Их решения не содержали анализа разницы между заявленными целями и содержанием распространенного материала. В этой связи Суд снова указал, что любые меры, связанные с вмешательством в свободу собрания и выражения мнений, за исключением случаев призывов к насилию или отрицания демократических принципов, даже если речь идет о могущих показаться для властей шокирующими, неприемлемыми идеях, словах - все это не служит демократии и негативно на нее влияет. В демократическом обществе, основывающемся на принципе господства права, идеи, которые являются вызывающими для существующего порядка, должны высказываться посредством реализации свободы собраний с помощью законных средств. Материалы и идеи, распространяемые заявителем во время пикета, не содержали каких-либо недостоверных сведений, призывов к насилию, отрицания демократических принципов (п. 45 Постановления от 23 октября 2008 г.). Учитывая вышеизложенное, Суд пришел к выводу, что власти Российской Федерации не предоставили достаточных и относимых оснований, которые могли бы оправдать вмешательство в право заявителя в свободу выражения и свободу собраний. Соответственно было нарушение ст. ст. 10 и 11 Конвенции. Принимая во внимание, что во время пикета речь шла о распространении материалов, в отличие от вышерассмотренных дел Махмудова и Баранкевича, где Суд констатировал нарушения ст. ст. 9 и 11 Конвенции, здесь Суд посчитал возможным констатировать нарушение ст. ст. 10 и 11 Конвенции одновременно.