8.3.11. Запрет во въезде в страну

По делу "Нолан и К. против Российской Федерации" сын заявителя жаловался на то, что принудительное разделение его с отцом, возникшее вследствие запрета заявителю во въезде в Российскую Федерацию, было осуществлено с нарушением ст. 8 Конвенции. Суд обратил внимание, что заявитель и его сын не утверждали, что уважение их прав по рассматриваемому положению требует того, чтобы им была предоставлена возможность развивать семейные отношения, жизнь в России или где-либо еще. Скорее они жаловались на то, что меры по запрету во въезде были предприняты в отношении заявителя, когда последний находился на территории Российской Федерации, что его заранее не предупредили об этом решении, и не было создано условия, позволяющего ему, единственному родителю К. и единственному законному представителю, подготовиться к отъезду. В этом отношении Суд отметил, что более чем три месяца разделяло принятие ФСБ России решения от 18 февраля 2002 г., которое являлось основанием запрета для въезда, и исполнением указанного решения в начале июня 2002 г. <1>. На протяжении этого периода власти Российской Федерации понимали, что заявителю не будет позволено вернуться в Россию, но отсутствуют доказательства того, что заявитель знал о такой возможности. После невозможности въехать в Российскую Федерацию в июне 2002 г. последующая попытка получить визу и вернуться в Россию для встречи с сыном была неуспешна. Это привело к ситуации, когда заявитель был не в состоянии иметь физический контакт с его сыном, который оставался в России под присмотром няни. Физическое разделение заявителя и его сына продолжалось приблизительно 10 месяцев, во время которых заявитель пытался обжаловать отказ во въезде и подготовить необходимые документы, в том числе российскую выездную визу, которая бы позволила его сыну покинуть Российскую Федерацию. Период раздельного нахождения явился прямым следствием действие властей Российской Федерации (решение о запрете во въезде заявителя в Россию) и упущением (неуведомление заявителя об указанном решении и непринятие мер, которые позволили бы его сыну покинуть Российскую Федерацию). Применительно к данным действиям и упущениям Суд вновь напомнил, что, хотя объект ст. 8 связан с защитой лица от произвольного вмешательства публичных образований, он не заставляет государство только воздерживаться от указанного вмешательства. В дополнение к негативным обязательствам могут существовать позитивные обязательства, касающиеся эффективной защиты частной жизни. Эти обязательства могут охватывать принятие мер, направленных на обеспечение частной и семейной жизни. Границы между позитивными и негативными обязательствами государства не могут быть точно определены. Но применяемые принципы тем не менее те же самые. В частности, в данных случаях необходимо соблюдать справедливый баланс между сталкивающимися интересами... Заявитель являлся единственным родителем и законном представителем своего сына. Во время раздельного проживания К. едва было 10 месяцев, возраст, когда ребенок уязвим и осуществляется формирование его как личности. Интересы заявителя и его сына с очевидностью заключались, насколько это максимально возможно, в физической близости и контакте, либо, если этого не происходит, в скором практическом объединении. Власти Российской Федерации представили интересы национальной безопасности в качестве единственного оправдания предпринятых ими мер. Они не смогли продемонстрировать доказательства того, что присутствие заявителя на российской территории в действительности представляло угрозу национальной безопасности. Из этого следует, что власти Российской Федерации не продемонстрировали какого-либо основания, перевешивающего законные интересы заявителя и его сына находиться вместе. Более того, Суд вновь подчеркнул, что государство обладает позитивным обязательством гарантировать эффективную защиту детей. Власти Российской Федерации не отрицали того, что заявитель был единственным родителем. Для них также было очевидно, что запрет во въезде в Россию приведет к раздельному нахождению с К., который родился и до этого никогда не покидал Российскую Федерацию. Однако, несмотря на понимание этих обстоятельств, власти скрывали принятое решение от заявителя, тем самым лишая его возможности принять меры для подготовки отъезда К., а также облегчающие его выезд из России и объединение их на территории другого государства. Явное отсутствие оценки влияния их решения и действий на состояние сына заявителя должно рассматриваться как выходящее за пределы приемлемого уровня усмотрения государства. Соответственно, было нарушение ст. 8 Конвенции в отношении заявителя и его сына (п. п. 83 - 89 Постановления от 12 февраля 2009 г. по делу "Нолан и К. против Российской Федерации").

--------------------------------

<1> Когда заявителю реально запретили въехать в Российскую Федерацию. Во время его путешествия на Кипр его сын оставался в Москве на воспитании у няни.

Практика судов общей юрисдикции Российской Федерации

по реализации ст. 8 Конвенции о защите прав человека

и основных свобод <*>

--------------------------------

<*> Представлена на компакт-диске. Не приводится.