7.5. Понятие "уголовное обвинение"

По делу "Менешева против Российской Федерации" Суд отметил, что для того чтобы определить, можно ли для целей Конвенции правонарушение рассматривать в качестве уголовного, в первую очередь необходимо убедиться, входят ли нормы права, определяющее правонарушение, в уголовно-правовую систему норм права государства; следующее - необходимо определить существо правонарушения и уровень тяжести наказания, с которым может столкнуться лицо. Что касается национальной классификации, то Суд уже исследовал сферу отношений, именуемую "административная", и пришел к выводу, что часть правонарушений являются уголовными по своей сути, но слишком незначительными, чтобы регулироваться уголовным правом. Суд также подчеркнул, что угроза быть лишенным свободы в качестве наказания по общим правилам относит соответствующее правонарушение к категории уголовных, если только по своей сути, продолжительности или способу реализации не наносит особого ущерба. В настоящем деле заявительница была лишена свободы на пять дней и была закрыта в участке во время срока отбывания наказания. В конце концов цель санкции, наложенной на заявителя, являлась чисто карательной. Указанные соображения позволили прийти к выводу, что правонарушение, в котором обвинялась заявительница, было уголовным по смыслу ст. 6 Конвенции (п. п. 92 - 95 Постановления от 9 марта 2006 г.).

По делу "Нурмагомедов против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что уголовное обвинение установлено, когда приговор стал окончательным и определен. Согласно устоявшейся практике, ст. 6 не применяется к процедурам, касающимся требований о пересмотре дела. Только новые судебные процедуры, после того как дело возобновлено, могут рассматриваться в аспекте определения "уголовного обвинения". Факт того, что процедура осуществляется судом, сам по себе не позволяет говорить о наличии определяемого уголовного обвинения. Суд должен принять во внимание существо вопросов, которые национальный суд должен разрешить во время разбирательства, и их полномочия в отношении окончательного осуждения. Суд посчитал, что процедура приведения приговора, вынесенного в отношении заявителя, в соответствии с новым уголовным законодательством не позволяет говорить о наличии процесса "определения уголовного обвинения". Более того, рассматриваемая процедура не касается законности осуждения заявителя. Процедуры не являются решающими для освобождения заявителя и, как следствие, не касаются гражданских прав и обязанностей. Поэтому процедуры, обжалуемые заявителем, не охватываются ст. 6 Конвенции (п. п. 44, 47, 48, 50, 51 Постановления от 7 июня 2007 г.).

Примечание. По делу "Нурмагомедов против Российской Федерации" заявитель жаловался на то, что процедура приведения ранее вынесенного приговора в соответствие с новым Уголовным кодексом нарушала ст. 6 Конвенции.

Рассматриваемая правовая позиция также была отражена в Постановлении от 15 декабря 2005 г. по делу "Ваньян против Российской Федерации" (п. 56). Суд указал, поскольку президиум Московского городского суда, рассматривая дело в порядке надзора, изменил судебные акты первой и кассационной судебной инстанций, соответствующие судебные процедуры касаются предъявления обвинения против заявителя. Сторонами не оспаривается, что к возникшим отношениям применяется п. 1 ст. 6 Конвенции (п. 58 Постановления по делу "Ваньян против Российской Федерации").

В практике Суда возникал вопрос о соотношении ст. 13 и п. 1 ст. 6 Конвенции. Позиция Суда заключается в следующем: п. 1 ст. 6 рассматривается как специальный закон по отношению к ст. 13 (п. 60 Постановления от 10 февраля 2005 г. по делу "Сухорубченко против Российской Федерации"). Если речь идет о рассмотрении судами дел, касающихся гражданских прав и обязанностей или уголовного обвинения, то прежде всего действуют гарантии, содержащиеся в ст. 6 Конвенции. Указанные гарантии в первую очередь распространяются в отношении судебного разбирательства, являющегося одним из средств правовой защиты, которыми, согласно ст. 13 Конвенции, государство должно обеспечить частное лицо в случае предполагаемого нарушения конвенционных прав и свобод.