1.3. Конструирование научного понятия гендера

1.3.1. Факторы-конструкты гендерноой самоидентификации

Половая принадлежность накладывает отпечаток на все существо человека, она определяет не только социальную половую роль, которую исполняет человек, но и его влечения, его сознательную модель мира, его взаимоотношения с миром, мотивы его действий и поступков, стиль его поведения.

Существование различий между мужчинами и женщинами, в том числе и языке, имеет многоаспектную природу. Фактор пола биологически, психологически, социально и культурно оказывает влияние на когнитивную сферу, поведение, восприятие и использование языка. По нашему мнению, конструирование гендерной идентификации должно происходить на основе комплексного взаимодействия всех выше перечисленных факторов и личного самоосознания своей гендерной принадлежности.

О том, что половая дифференциация является прежде всего биологическим процессом, который социальная культура дополняет и осмысливает, настаивают ученые, изучающие человека с позиций анатомии, генетики, нейрофизиологии и т. д., результаты их исследований указывают на доминирование факторов биологического порядка над социальными детерминантами.

Последние исследования в области генетики показывают, что Y-хромосомы меняют физиологический пол эмбриона, который первоначально является женским (у всех видов млекопитающих), т.е. благодаря Y-хромосомам происходит маскулинизация эмбриона. Соответственно этой теории возникла гипотеза, что мальчики в момент рождения тоже имеют женскую идентификацию и впоследствии должны пройти путь маскулинизации (Badinter 1993).

Прежде всего явление полового диморфизма трактуется с помощью дифференциации функций между полушариями у мужчин и женщин. Еще в прошлом веке была высказана гипотеза, что тенденция к асимметрии двух полушарий сильнее у мужчин. Последние эксперименты доказали, что у мальчиков и девочек 3-4 лет мозг имеет разные ассоциативные системы: мальчики реагируют на смысловые характеристики слова, девочки воспринимают только эмоционально окрашенные слова. По вербальным способностям во всех возрастных группах более высокий уровень наблюдается у женщин. Преимущества женщин установлены по разным показателям: беглости речи, правописанию, навыкам чтения, по кратковременной памяти. С другой стороны, у мужчин лучше развиты пространственно-зрительные способности, они легче ориентируются в пространстве, превосходят женщин в игре в шахматы, изобретательстве (Геодакян 1987).

В.А.Геодакян также подчеркивает, что женскому полу присуща значительно большая, чем мужскому онтогенетическая пластичность, в силу чего влияние среды оказывается более сильным для девочек. Этим объясняется тот факт, что мальчики хуже поддаются воспитанию и обучению. В плане языка эта пластичность проявляется, вероятно, в стремлении женщин к нормативному употреблению языковых форм, в то время как мужской речи свойственны нестрогое соблюдение норм, игра слов, проявление чувства юмора. В.В.Колесов замечает, что «мужчины проявляют больше индивидуальности в выборе лексики, таким образом, мужчины создают штампы, а женщины их сохраняют» (Колесов 1991: 100).

Биологическая характеристика также определяет различия в произношении: мужское и женское произношение отличается тембром голоса, темпом речи, характером пауз, длительностью гласных, различиями в области консонантизма и вокализма (Колесов 1991; Потапов 2002).

К различиям в речи мужчин и женщин, обусловленных «самой природой, создавшей мужчин и женщин разными», относится также большая эмоциональность женщин (Крючкова 1976: 155).

Однако, рождаясь с естественной биологической принадлежностью к тому или иному полу, это еще не гарантирует того, что биологический мужчина окажется непременно мужественным, т.е. будет обладать соответствующим полоролевым поведением, а биологическая женщина будет в этом же смысле женственна. Категоризация по признаку пола может совпадать, а может не совпадать с биологическим полом индивида. «Биологический пол предполагает только объективное функционирование данного индивида в качестве самца или самки, но ничего не говорит о его половом переживании и самосознании. Последнее во многом определяется социальными и культурными влияниями, стилем воспитания в раннем детстве, а также склонностью психики человека к формированию той или иной полоролевой установки» (А.Щеголев, http://www.hereim.hut.ru).

В.П.Шейнов (1997) выделяет некоторые психологические факторы, влияющие на различие поведения мужчины и женщины: особенности восприятия, логики и интуиции, организации мышления, темперамента, нервной системы, наблюдательности, приспособляемости, взаимоотношений с окружающими, интересов, активности, энергетики и др.

Особенности восприятия мужчины заключаются в том, что он выделяет для себя как значимое то, что видит, а у женщины большая часть впечатлений связана с восприятием речи. Мужчина схватывает и оценивает ситуацию в целом, женщина, скорее, фиксирует свое внимание на мелочах.

Очень интересны наблюдения В.П.Шейнова о темпераменте мужчины и женщины. По его мнению, у мужчины чаще всего преобладает холерический темперамент (отсюда вытекает его напористость, волевые реакции, энергичность), женщинам соответствует сангвинический темперамент, выражающийся в подвижности, бурном проявлении чувств и меланхолический темперамент, который проявляется в сдержанности моторики речи, быстрой утомляемости и низком уровне психической активности.

Отмечены отличия в нервной системе: у женщины она более устойчивая. Ее способность к мгновенному психическому перевоплощению превосходит способности мужчины.

Психологические особенности отчетливо проявляются в произношении, в интонационном оформлении высказывания. Женщины чаще используют просодические средства для выражения многих значений (например, фраза «Он та-акой симпатичный!» более характерна для женской речи), в то время как мужчины в этих же речевых стуациях обычно прибегают к средствам лексики и грамматики. Описан один из фактов особенностей произношения женщин: в языке индейского племени намбиквара на севере Бразилии глухие согласные произносятся с придыханием, женщины намеренно подчеркивают эту особенность согласных в речи, изменяя порой это слово до неузнаваемости. Подобное произношение связывают с женским манерничанием и жеманством (Леви-Страус 1955).

Кроме того, в русском языке различия в произношении мужчин и женщин касается дифтонга [уо]: в женском варианте звук [о] под ударением произносится как [уо], оно выражает манерничание, кокетство, не свойственное речи мужчин. Н. С. Трубецкой замечает, что подобная манера произносить не предопределена физиологически, она чисто условна, таким образом женщины подчеркивают свою слабость и женственность перед мужчинами (Трубецкой 1970).

В.Эбишер отмечает, что с жеманством и кокетством связано произношение [е] вместо [а] в слове appeler французских прециозниц. По их мнению, звук [а] - сильный, глубокий, более подходящий мужской натуре, тогда как звук [е] – женственный, слабый (Аebischer 1985: 26).

На основе вышеизложенного, можно предположить, что биологическая и психологическая характеристики языка являются стойкими и универсальными факторами, обуславливающими различия в речи мужчин и женщин в любом сообществе.

В противовес биологическим и психологическим факторам, социальные факторы выглядят не только динамичными и подвижными, но являются определяющими. «В рассмотрении проблемы речеполовой дифференциации социальная вариативность является одним из важнейших факторов, определяющих данную дифференциацию» (Бакушева 1995: 21). Данный тезис может объяснить отмеченную всеми лингвистами обратную зависимость половой дифференциации речи от стадии развития общества: чем выше уровень социального развития общества, тем менее отчетливо проявляется дифференциация по полу в обслуживающем его языке.

Как известно, первым естественным разделением внутри общества, повлекшим за собой социальную дифференциацию, явилось разделение по признакам пола и возраста. Отражением подобной дифференциации внутри рода стала дифференциация языка, например, появились так называемые «женские» языки, которые отличались от «мужских» по многим параметрам, и рассматривались как отклонение от нормы. Им было свойственно избирательное употребление те или иных единиц языка женщинами. В некоторых языках (например, чукотском) дифференциация затрагивает фонологическую систему, однако чаще оена проявляется в лексике, например, в табуировании женщинами некоторых слов в ряде диалектов арабского языка, до начала 20-х гг.- в казахском и алтайском языках. В японском языке разделение языка на женские и мужские варианты строго последовательно и охватывает систему местоимений, набор модально-экспрессивных частиц, систему форм вежливости и др. (Алпатов, Крючкова 1980).

Следовательно, проблема зависимости языковой вариативности от факторов общественного устройства связана, прежде всего, с понятием социальной стратификации, которая используется для отражения иерархического упорядочивания социальных групп в пределах одного общества (Trudgill 1984).

Помимо стратификационной вариативности социолингвистика выделяет вариативность ситуационную, которая проявляется в преимущественном использовании тех или иных языковых средств, их вариантов в зависимости от социальной ситуации (Швейцер, Никольский 1978) и связывает понятие «статус» со стратификационной вариативностью, понятие «роль» со способом поведения, детерминируемым социальной ситуацией (Карасик 1992).

В соотношении диады «мужчина-женщина» чаще всего мы имеем дело с асимметричной формой ролевого взаимодействия. В социальном поведении мужчины характеризуются более высоким уровнем развития таких черт, как агрессивность и доминантность, а женщины – дружелюбность и контактность. Для мужчин характерна выраженная тенденция к независимости, а женщины ориентированы на взаимозависимость. Мужское отношение характеризуется напористостью, самоуверенностью, ориентацией на контроль. Женский вариант отношения к окружающему миру характеризуется направленностью на поддержание сложившихся типов взаимодействий с людьми. Что касается социальных ролей мужчин и женщин, то для женщин более значимыми являются семейные роли, а для мужчин – профессиональные (Клецина, http://giacgender.narod.ru) .

Наряду с биологическими, психологическими и социальными факторами, влияющими на гендерное самоопределение, принадлежность к полу определяется также культурным (или социокультурным) контекстом.

На наш взгляд, каждое общество, каждая культура вырабатывает в отношении людей элементы стереотипов маскулинности и феминности, которые в своей онтологии имеет единую базу – культурно-символические ряды, созданные на основе мифологического сознания: мужское – рациональное, духовное, божественное, культурное и т.д.; женское – чувственное, телесное, греховное, природное и т.д. Являясь своеобразными механизмами социальной и культурной памяти, мифы не только прочно организовали поведение женщин и мужчин в социально одобряемом направлении, но и сохранили и передали традиционные нормы и установки в различных сферах жизни, закрепили за многими явлениями и понятиями гендерную окраску.

Как указывает И. ван Лейвен-Турновцева, «нормативная модель культурного самосознания европейского ареала асимметрична с точки зрения полов и доминантными и нормативными в ней стали и остались андроцентричные групповые оценочные элементы» (Лейвен-Турновцева 2001: 234). Элементы, связанные с женской сферой, культурной практикой и символикой, из этой модели вытеснялись и получили явную перифирийную позицию.

В европейской культуре, в том числе и французской, «правое» ассоциируется с сильным, мужским началом, символической же репрезентацией женской социальной сферы и категории «женское», «слабое» является категория «левое». Это, по сути дела, универсальное явление, возникло в силу так сказать «полового» использования левой руки и стороны тела в контексте ухода за детьми и формирующейся символики материнства. В каноническом изображении материнства мать держит ребенка с левой стороны или на левой руке. С этой семиотической оппозицией связан и ряд других фактов, закрепившийся во многих культурах, особенно европейской, а именно: традиция пришивания пуговиц с левой и правой стороны женской и мужской одежды; преклонение в католическом храме женщинами левого колена, а мужчинами – правого; семиотическим распределением пространства между полами (в традиционных сообществах женщина находится слева от мужчины) и т.д.

Очень часто при этом мужское связывается с правильным, положительным, левое же - с негативным, отрицательным. Так, по народному преданию, за правым плечом человека находится ангел, за левым – бес, дьявол.

Например, в словаре В.Даля слова «муж», «жена» «как бы концентрируют смысловые особенности гендерной проблематики в их конкретной русскоязычной специфике и наднационально культургенетической общности» (Чучин-Русов 1996). Муж (мужчина) также символизирует правое, а женщина (жена) – левое: «правая бровь чешется, кланяться мужчине, левая – женщине», «Правый глаз чешется – радоваться, левый – плакать» (народные поверья). Мужчина символизирует выходящее или направленное во вне, внешнее, а женщина - входящее или направленное внутрь, внутреннее: «мужик да собака всегда на двор, а баба да кошка завсегда в избе»; «едет женина родня – растворяй ворота, едет мужнина родня – запирай ворота!».

С.де Бовуар в своей книге «Второй пол» впервые поставила проблему подавления феминного в культуре и показала, что общество конституирует мужское/мускульное как позитивную культурную норму, а женское/феминное как негативное, как отклонение от нормы, как Другое (Бовуар 1997). Из этой концепции следует, что «различия», культивируемые традиционной культурой носят гендерный характер, т.е. общество надстраивает над физиологической реальностью еще некоторый социокультурный конструкт, оно навязывает как мужчине, так и женщине определенную схему полоролевого поведения. «Отступление от этих традиций и нормативов, закрепленных в культуре и этносоциальных установках, приводит к противостоянию социума на глубинном уровне сознания» (Шлычкова 2000). Следовательно, гендер находится под сильным влиянием культурных норм, определяющих сознание и поведение индивидов в определенном обществе.

В «Энциклопедии феминизма» подчеркивается, что гендер отражает эмоциональные и психологические атрибуты, которые задаются культурными аспектами (Tuffl 1986: 123) и выражается в самоидентификации себя как личности с определенным полом и всем набором социокультурных стереотипов поведения, предписанных культурным окружением данному полу.

Итак, все вышеизложенное позволяет сделать вывод, что влияние социокультурных факторов в процессе развития человека настолько велико, что биологический пол приобретает второстепенный, зависимый характер. Природный, биологический половой диморфизм детерминируется культурно-исторической спецификой конкретной эпохи, культуры, а также опосредован влиянием социальных институтов.

Данный индивиду от природы биологический пол не всегда коррелирует с его внутренним осознанием своего «Я». Каким образом происходит это осознание, принятие/неприятие биологического пола и обретение истинной гендерной идентичности – задача следующего параграфа.