Учебная и религиозно-педагогическая литература Древней Руси

Обучение грамотности на Руси осуществлялось модифицированным Кириллом и Мефодием буквослагательным методом, широко применяемым в византийских школах и уходящим своими корнями в античную образовательную практику. Универсальной учебной книгой долгое время был Псалтирь, служивший первоосновой для толкования библейских текстов. Кроме того, по нему изучались грамматика, риторика и философия. В качестве учебных пособий также использовались вышеупомянутые в главе переводные сборники, в которых содержались сведения по истории, географии, астрономии, минералогии и др.

В ходе археологических раскопок в Великом Новгороде, Киеве и других древнерусских городах найдено много писал – заострённых приспособлений, сделанных из бронзы, кости, железа или меди, которые в древности использовались для письма на вощённых дощечках (церах) или бересте. Самые ранние из подобных находок относятся к середине Х века, то есть к дохристианским временам, что позволяет говорить о наличии письменности у славян еще до начала Крещения Руси. Об этом свидетельствуют и договоры Руси с Византией 907, 911, 944, и 971 годов, а также обнаруженная на стене Софийского собора в Киеве славянская азбука, относящаяся к периоду язычества. Писала применялись в процессе обучения и бытовой переписки жителей древнерусских городов вплоть до XV века.

Конкретные представления о средневековой методике обучения дают, найденные в 1956 году в Новгороде в культурном слое относящимся к XIII веку, уникальные по своему содержанию берестяные грамоты мальчика Онфима. На одной из них представлена полная азбука, рядом с которой согласно алфавиту прописаны слоги ба, ва, га, да и далее до ща, затем слоги бе, ве, ге и т.д., после би, ви, ги и т.д. Всё это ничто иное, как наглядный пример основного способа овладения чтением и письмом, который использовался на Руси до начала ХХ века. Сущность данного метода состояла в поочерёдном соединении каждой из двадцати согласных букв со всеми гласными по отдельности. Показав своё умение писать и, видимо, читать, Онфим, скорее всего, тогда не владел ещё счётом, так как среди выцарапанных им писалом на бересте учебных упражнений нет цифровых выражений, кроме одного не вполне удачного и незаконченного.

Обучение счёту было следующим этапом в постижении знаний. Дело в том, что цифры на Руси вплоть до петровских времён записывались при помощи букв. А это значит, что до начала арифметических занятий необходимо было прежде хорошо овладеть азбукой. Для записи числовых значений использовалось 27 букв (б, ж, ш, щ, ь, ъ, в данном случае не применялись). Первые девять из них, согласно алфавитного порядка, обозначали единицы, следующие девять - десятки, а оставшиеся девять - сотни. Тысячи и десятки тысяч обозначались такими же буквами, что и единицы, но с дополнительными специальными значками.

Что касается освоения математических знаний, то здесь использовались абаки, «Русская правда», а начиная с ХII века «Учение о числах» уже упоминавшегося Кирика Новгородца. Последнее произведение датировано и подписано автором. Отсюда точно известно, что Кирик написал его в 6044 году «от Адама», или в 1136 году от рождества Христова, и было ему тогда 26 лет. Благодаря этому научно-методическому трактату, который впервые был издан в печатном виде в 1828 году одним из зачинателей изучения новгородских древностей митрополитом Евгением (Евфимием Болховитиновым), российские и зарубежные ученые называют Кирика и первым русским математиком, ни в чём не уступавшим лучшим византийским и западноевропейским ученым Средневековья, и основоположником русской научной теории календаря и хронологии, и древнерусским астрономом, знакомым с античными взглядами (в частности, пифагорийской школы о круговой модели движения времени), и талантливым литератором. С полным правом его можно назвать и замечательным педагогом, предугадавшим основные принципы современной дидактики: системность, последовательность, наглядность и прочность. Это явно прослеживается в структуре и содержании «Учения о числах», имеющего четкую, дидактически выверенную логику построения и обучающую направленность изложения, ориентированную на сознательное, самостоятельное усвоение и практическое применение полученных знаний в реальной жизни.

Надо отметить, что в быту для «гимнастики ума» на Руси издревле использовались шахматы, которые, развивая логическое мышление, давали простор для интеллектуального творчества. Так, в Великом Новгороде во всех культурных слоях, начиная с ХI века, археологи находят большое количество шахматных фигур, изготовленных из дерева, камня и кости. Такое разнообразие материалов, а также различная художественная ценность данных находок позволяют сделать предположение, что в шахматы играли все слои населения, включая посадский люд и холопов. Нет сомнения, что и дети, благодаря природной любознательности и пытливости ума, также приобщались к этому полезному времяпрепровождению, развивая тем самым свой умственный потенциал.

Сведения о развитии религиозно-педагогической мысли Древней Руси можно получить из сохранившихся поучительных произведений того периода. Древнейшим из дошедших до наших дней отечественных произведений духовной литературы (правда, лишь в поздних списках XV-XVI вв.) является «Поучение» новгородского епископа Луки Жидяты (? - 1059). Характерной чертой этого сочинения, значительно усиливавшей его педагогический эффект, была простота и доступность изложения, благодаря чему мудрые и понятные слова легче доходили до сердца и сознания людей. Лука учил, как и почему нужно соблюдать христианские заповеди, призывал не заниматься «москолудством» (ряжением), «мзды не емлити» (взяток не брать), «в лихву не давати» (не заниматься ростовщичеством), не употреблять «срамные» слова, почитать «стара человека и родителя», не прелюбодействовать, не пянствовать, быть не злопамятным, справедливым и милосердным. В подтверждение своих слов он приводил нравоучительные цитаты из Библии, которые не столько навязывали новые нравственные нормы, сколько уточняли и объясняли с христианских позиций, сложившиеся в веках, народные представления о добродетели. С достаточной долей уверенности можно говорить о том, что Лука Жидята предложил новгородцам не только свод этических правил, наиболее отвечающий социокультурной ситуации того периода, но и посеял первые зёрна христианского гуманизма на благодатную почву сложившихся на Руси народно-педагогических традиций.

Одними из наиболее популярных и часто цитируемых древнерусских произведений являются религиозно-педагогические, поучительные сочинения первого русского митрополита (до него этот пост в Киеве занимали лишь приезжавшие из Византии греки) Иллариона (? - ок. 1055), князя Владимира Мономаха (1053-1125) и епископа Кирилла Туровского (1130 - ок. 1182).

Так, Илларион в своём «Слове о законе и благодати» (сер. XI в.), сопоставляя между собой Ветхий и Новый Заветы, отдаёт преимущество последнему, так как он освобождает человека от жёстких рамок формального закона, открывает путь к свободному общению с Богом, к Благодати. К тому же, Евангелие свободно от племенной ограниченности, так как учение Христа обращено не к одним иудеям, а ко всему человечеству, что особо важно для Руси, объединившей в себе много различных народов. Важное значение «Слова» состоит в том, что в нём раскрываются горизонты общечеловеческих начал, присущих православной вере, звучит призыв поступать по совести, то есть по собственному внутреннему убеждению (воле), а не по навязанному извне формальному закону и утверждается приоритет нравственной оценки любой деятельности, что в дальнейшем стало характерной чертой отечественной философской и педагогической мысли.

Взгляды Иллариона развивает в своём «Поучении» (сохранилось в единственном списке в составе Лаврентьевской летописи под 1096) Владимир Мономах, говоря, что закон должен совпадать с «правдой», в понимание которой вкладывается особый этический смысл, отличающий это чисто русское слово от принятого у других народов слова «истина». Именно «правдоискательство» стало своеобразным двигателем отечественной духовной эволюции и специфическим атрибутом индивидуального и социального сознания на долгие века. Кроме того, киевский князь продолжает отстаивать гуманистическую направленность православной веры, отвергая ортодоксальные постулаты византийской церкви, возвеличивающей не добрые дела человека, главными из которых являются покаяние («признание своих недостатков, стремление избежать ошибок, честность перед собой и людьми»), слёзы («сокрушение о своих неблаговидных поступках, понимание бренности человеческой жизни») и милосердие («внимание к бедным и слабым»), а аскетический образ жизни и сопутствующие ему монашество, отшельничество, соблюдение поста и т. п. Не принимает Владимир и религиозных догматов по поводу того, что каждый должен быть обеспокоен лишь поиском верного пути к своему личному спасению. Это, по его мнению, противоречит традиционному укладу жизни и мировосприятию русских людей, приводит к вражде и междоусобице. Призывая, в данной связи, к братскому единению, он, по сути, отстаивает идею соборности, в основе которой лежит забота о благополучной и праведной жизни для всех.

Вслед за Илларионом и Владимиром Мономахом заметный вклад в развитие отечественной гуманистической традиции вносит епископ Кирилл Туровский, прозванный в народе «русским златоустом». В своей «Притче о человеческой душе и о телеси» он поднимает антропологическую проблему и, разрешая её, рассматривает важные для педагогики вопросы гносеологии и этики. Как истинный гуманист, отечественный мыслитель защищает значимость телесного начала, которое называет первичным, из-за того, что создано оно было Богом раньше, чем душа. А потому, чтобы познать духовную сущность человека нужно сначала познакомиться с его соматической организацией. В такой же логике Кирилл предлагает познавать мир, то есть сначала изучать строение «дивных божественных созданий», и только затем постигать сущность Бога. При этом он одним из первых в средневековой философии пытается обосновать опытное происхождение разума, который, по его мнению, во многом формируется на основе информации получаемой при помощи внешних чувств.

Особую роль в развитии педагогической мысли Древней Руси сыграла житийная литература. Традиции данного жанра вместе с образцами подобного рода сочинений пришли из Византии и быстро пустили корни на русской земле. По своей сути, жития – это агиографические повести о жизни самых великих и достойных христиан. В отличие от народных былин и абстрактных поучений и наставлений в них представлены идеализированные образы реально существовавших людей, что повышало воспитательную силу подобных произведений.

Одним из первых и самых распространённых житийных памятников древнерусской литературы стала «Повесть о житии Александра Невского». В ней наиболее ярко показан гуманистический воспитательный идеал на примере жизненного пути популярного народного героя, оставившего славный след в отечественной истории. Художественный образ Александра Невского несёт в себе черты и былинных и библейских персонажей, почитаемых русскими людьми. Он добродетелен, внешне прекрасен, силён, умён, бесстрашен, горячо любит свою Родину, крепко верит в Бога и имеет от него небесное покровительство. В сложных ситуациях Александр Невский всегда обращается к Всевышнему, который помогает ему утвердиться в правильности собственного выбора, после чего князь-полководец действует свободно и решительно. Такой пример был безусловным идеалом для многих поколений русских людей, заставляя искать педагогические пути его достижения на основе гуманизации воспитательного процесса, исходя из сложившихся народных и религиозных (православных) представлений.