Курий крик –

Крр-кр! –

он –

Крр-крр-кр! –

Я –

подтянутый,

схваченный,

Вскинутый – высоко!

Кррр-крр-кр! – Тут ударили в бубны!

Продолжают

подтягивать,

схватывать,

вскидывать! –

где кипят и пучатся бубны – под полотном балагана!

сбросят – зажарят и ... сбросят –

в пропасти колесящих карбункулов! –

Вот – паяц! –

но на бывалое безобразие отвечаю я – криком!

На уровне тире и восклицательных знаков актуализированы основные смыслы текста (Петрушка, мальчик, звук, страх). Единичный знак многоточия актуализирует кульминацию развития действия, которое представляет себе мальчик (зажарят и ... сбросят). Инверсия, выделенная тире (отвечаю я – криком), отмечает кульминацию реакции ребенка на ситуацию.

Можно отметить также нанизывание однородных членов предложения (см. морфология нанизывание одинаковых грамматических форм).

Таким образом, синтаксические средства также актуализируют смыслы, связанные с ощущениями (страх, ужас, смятение) ребенка при виде балаганной куклы.

Уровневый анализ текста показал, что на всех языковых уровнях выделяются одни и те же семантические доминанты, что позволяет говорить о возможности более или менее точного понимания смысла текста.

4. Возможный вариант фоносемантического анализа (о. Мандельштам «Невыразимая печаль …») 27

Любой художественный замысел осуществляется в той или иной форме (в звуке, в цвете, в материале, в пластике движения и т.д.). В частности, специфической формой литературного произведения является художественная речь. Здесь образы, их соотношения (система), их взаимосвязи и взаимопереходы, их выражение есть звуковая ткань. Именно поэтому, хотим мы того или нет, «синтетический» подход к художественной речи обнаруживает себя во всякой попытке ее анализа - как лингвистической, так и литературоведческой.

По сей день остается актуальным комплексный подход к анализу художественного текста. Кроме того, методика лингвистического анализа текста не может быть признана достаточно разработанной. Все это, плюс новый подход к исследованию фонетической структуры как составляющей целостного анализа, делает данную методологическую разработку актуальной.

Рассмотрим вариант интерпретации поэтического текста на примере стихотворения О. Мандельштама «Невыразимая печаль…» (1909).

Невыразимая печаль

Открыла два огромных глаза,-

Цветочная проснулась ваза

И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена

Истомой - сладкое лекарство!

Такое маленькое царство

Так много поглотило сна.

Немного красного вина,

Немного солнечного мая –

И, тоненький бисквит ломая,

Тончайших пальцев белизна…

Начинается работа над текстом в обратной последовательности процессу его создания: от внешнего, эксплицитного, уровня к скрытой подтекстовой информации (в нашем случае – фоносемантической).

Лексическими доминантами служат для читателя, прежде всего, слова, выделенные звуковым единообразием: рифманты и слова, объединенные разного рода повторами. Рифмующиеся слова первой строфы – печаль/хрусталь, глаза/ваза; второй – напоена/сна, лекарство/царство; третьей – вина/белизна, мая/ломая. Во второй строфе анафора служит одновременно объединяющим и противопоставляющим средством: такое маленькое/так много. В третьей строфе этот же прием последовательно соединяет по две строки: Немного красного вина// Немного солнечного мая и И тоненький бисквит…// Тончайших пальцев…

Лексические доминанты важны не только семантической наполненностью, но и звуковой. Они своими повторами создают звуковую мелодию поэтического текста. При этом звукосимволические приемы либо поддерживают ее, либо порождают свою линию. В рассматриваемом стихотворении все звуковые приемы созвучны: лексические доминанты объединяются повтором сонорных – м, н, л – и гласного а. Аллитерация на сонорные целиком пронизывает две первые строки последней строфы: Н е мн ого крас н ого ви н а// Н е мн ого со лн еч н ого мая…

Значимыми, с нашей точки зрения, являются цветообозначения, по-разному соотносящиеся с результатами фоносемантического анализа. В данном тексте использована лишь одна эксплицитная цветовая номинация – белизна; все прочие номинации имплицитны – хрусталь, красное вино, солнечный май. Эта лексика, в целом, имеет положительную коннотацию – белый, красный, желтый цвета. Сам факт цветового многообразия несет положительную информацию.

Следует обратить внимание на то, что почти все выделенные цветообозначения сконцентрированы в одной – последней – строфе, которая, благодаря этому, представляет собой взрыв цвета и предметности.

Лексические доминанты довольно трудно оценить однозначно. Однако с уверенностью можно говорить, что в них присутствуют семы “хрупкости”, “непознанности”. Хотя созданию положительных эмоций содействуют и морфологические средства: уменьшительно-ласкательный суффикс -еньк- (маленькое, тоненький) и суффикс превосходной степени -айш- (тончайших).

Звуковые повторы, объединяющие доминанты, поддерживают их смысловое поле не только благодаря тому, что «зарядились значением» от лексики. Их фонетическое значение способствует созданию вокруг текста соответствующего ореола. По данным о цветовой ассоциативности звукобукв русского языка а – красный, л – красно-желто-синий, м – красный, н – сине-белый – та же яркость и многоцветье, что и в лексических оценках.

Значим для понимания текста и синтаксический уровень. Все три строфы разделяются в смысловом наполнении на равные части – по две строки. В первой и второй строфах пограничным является «сильный» пунктуационный знак – тире. В каждом случае первые две строки – более общий, широкий, отвлеченный смысл; устремленность ввысь. Последние две строки каждой строфы – маленькое, близкое и знакомое, теплое; взгляд, опущенный на землю; эти строки более «предметны».

Невыразимая печаль                                     Цветочная проснулась ваза

 Открыла два огромных глаза, -                И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена                               Такое маленькое царство

Истомой – сладкое лекарство!                Так много поглотило сна.

Немного красного вина,                         И, тоненький бисквит ломая,

Немного солнечного мая -                         Тончайших пальцев белизна…

Во втором столбце, в который вынесены последние строки, выделена лексика, создающая поле предметности, что «приземляет» семантику этих отрезков.

В результате проделанного анализа можно говорить о том, что текст построен на противопоставлении двух планов: возвышенного, абстрактного и земного, телесного. Несмотря на обилие положительных эмоций, радость в тексте сопряжена с «невыразимой печалью».

Фоносемантический подход к анализу позволит углубить и объективизировать полученные результаты.

В результате компьютерной обработки текст в целом оценен как красно-желто-синий и синий.

Эта оценка в точности соответствует той, которую получила первая строфа, - она, тем самым, задает эмоциональный настрой всего текста. Вторая и третья строфы оцениваются как синяя, красная и бело-синяя, красная.

Соотносим полученные данные с семантикой цветовых сублиматов (по Н. В. Серову). <B КРАСНО-ЖЕЛТО-СИНИЙ<B> представляет собой сочетание несочетаемого: сила, энергия (красный) + солнце, эмоции (желтый) + верность, мудрость, бесконечность (синий). Последнее значение подкрепляется вторым по информативности цветом (тоже синий). Таким образом, эмоциональный фон текста - противоречие между всплеском эмоций и мудростью. Трудно выделить конкретную фоносемантическую доминанту – автора действительно переполняют восторженные чувства.

Столкновение двух стихий обостряется во второй и третьей строфах, по нарастающей. Синий и красный – всегда противоречие: сознание и подсознание, возвышенное и чувственное. Но в символическом их наполнении есть нечто общее – страстное желание (сема, выделенная Серовым и в синем), но разнонаправленное.

В третьей строфе появляется бело-синий – еще более холодный и возвышенный. По Серову – пустая бесконечность, слабость, удаленность. После энергетического выброса автором овладевает возвышенное состояние опустошенности. Как видим, фоносемантическая оценка последней строфы противоречит ее лексическому – земному - наполнению.

Фоносемантический анализ позволяет глубже погрузиться в поэтический смысл текста. Он подтверждает или опровергает неясные ощущения, возникающие по прочтении. Та область исследовательских рассуждений, что в основном базировалась на субъективных выкладках, - область авторского присутствия – благодаря данному анализу получает возможность объективизироваться. Тем самым расшифровываем подсознательно-бессознательную информацию, которая и является источником субъективных предположений. (В связи с этим полезно анализ поэтического текста в ученической аудитории начинать с вербализации первых ощущений. Сопоставление их с результатами традиционного и фоносемантического исследования позволит выявить гармонию/дисгармонию эксплицитного и имплицитного уровней; особенности читательского и авторского восприятия переживания, положенного в основу стихотворения).