Тема 12. Развитие экспериментальной психологии и ее прикладных областей Тема 13. Развитие психологии в России в XIX веке

31.Ждан а.Н. Из истории вопроса о соотношении теории и эксперимента в психологии

Теория и эксперимент - они взаимосвязаны, одно

без другого остается неплодотворным. К ним можно

с полным правом отнести известные слова Канта и

сказать: теория без эксперимента пуста, эксперимент

без теории слеп. Поэтому и теория, и эксперимент

в равной мере настоятельно требуют подобающего

им внимания.

М. Планк

[Планк М. Избранные труды. М., 1975. С. 563]

Анализируя более чем столетний период развития экспериментальной психологии в России, необходимо отметить глубокую связь и преемственность разных этапов векового пути, пройденного отечественной наукой, и современных проблем экспериментального психологического исследования. В трудах ее выдающихся представителей прошлого - В. М. Бехтерева, А. Ф. Лазурского, Н. Н. Ланге, А. П. Нечаева и других накапливались факты и складывались теоретические принципы, которые обусловили большие успехи отечественной науки. Эти принципы были затем эксплицированы и углублены с позиций марксистско-ленинской философии в советской психологии.

Одним из важных методологических положений, которым руководствуются советские психологи, является тезис о единстве предмета и метода исследования, теории и эксперимента. Среди методов психологического исследования особое место принадлежит эксперименту. При этом дело не только в том, что эксперимент имеет значение как один из специальных и даже важнейших методов научного исследования. Внедрение в психологию эксперимента, как справедливо отмечал С. Л. Рубинштейн, "по-новому поставило вопрос о методике психологического исследования в целом, выдвинув новые требования и критерии научности всех видов опытного исследования в психологии. Именно поэтому введение экспериментального метода в психологию сыграло такую большую, пожалуй, даже решающую роль в оформлении психологии в самостоятельную науку" [17, 56].

В своей книге Б. Ф. Ломов [13] посвящает вопросу соотношения теории и эксперимента специальный раздел под названием: "Теория, эксперимент и практика в психологии". Он подчеркивает, что взаимосвязь теории, эксперимента и практики носит характер диалектического единства, психологическая теория "направляет поиски решения задач, возникающих в эксперименте и практике" [13, 51], и сама развивается на базе тех данных, которые накапливаются в экспериментальных и прикладных исследованиях. Автор книги приходит к выводу, что это диалектическое единство - "важнейший принцип перспективного планирования развития психологической науки и профессиональной деятельности психологов" [13, 51].

Вопрос о соотношении теории и эксперимента стал предметом обсуждения в отечественной психологии уже в начальный период усвоения ею экспериментального подхода. Он был связан с оценкой теоретической и практической значимости материалов, полученных в экспериментальных исследованиях в различных областях психологической науки и особенно в ее прикладных отраслях. Г. И. Челпанов, которому принадлежит бесспорная заслуга в организации исследований по экспериментальной психологии в России и в подготовке кадров психологов-экспериментаторов, рассматривал эксперимент как один из методов современной психологии. Овладение этим методом должно строиться на серьезной теоретической основе, включающей подготовку по психологии и философии. Г. И. Челпановым была разработана и продумана система занятий по обучению студентов, которые проводились в созданном им психологическом Институте при Московском университете. Практикум включал наряду с лабораторными работами по экспериментальной психологии теоретические занятия по широкому кругу проблем [24]. Занятия проходили в форме обсуждения докладов. Темы распределялись между участниками заранее, причем определялись не только докладчиками, но и оппонентами. Круг проблем был чрезвычайно широк и включал различные темы: духовная субстанция; предмет психологии; психофизическая проблема; этика психолога; психология личности; современная функциональная психология и т. д. При этом необходимо отметить, что рассматривались в основном сочинения зарубежных психологов и философов на языке оригинала - английском, французском [15].

Если в научной концепции, созданной Г.И.Челпановым, эксперимент рассматривался как один из методов психологии, который, по его мнению, являлся важным условием ее совершенствования, то решающая роль отводилась по-прежнему самонаблюдению, которое "всегда лежит в основе экспериментального, и так называемого объективного изучения психологических явлений" [23, 293]. Основное значение в психологическом исследовании, согласно взглядам Челпанова, придавалось теории, которая развивается независимо от эксперимента: "все вопросы, касающиеся общих свойств сознания: внимания, апперцепции, воли и т.д., определений сознательного и бессознательного и т. п. решаются в области именно теоретической психологии... Это есть та часть психологии, без которой не могут существовать никакие вообще психологические исследования, в том числе и экспериментальные" [23, 295]. И области психологической теории Челпанов отстаивал идеалистические позиции. Так, в вопросах соотношения прикладной и теоретической психологии он был солидарен с позицией В. Вундта, изложенной в его статье "О чистой и прикладной психологии". По мнению Вундта, теория складывается и развивается независимо от прикладных областей, прикладная психология (педагогическая, судебная и др.) - это периферия психологической науки и занимается вопросами практического плана. Таким образом, за требованием Челпянова об обеспечении теоретической оснащенности экспериментальных исследований, реально скрывалась такая модель соотношения теории и практики в психологии, которая явилась одной из причин кризиса в психологии, разразившегося в 10-х голах XX в. [3. Т. 1].

Широкое проникновение экспериментальной психологии в практику, в частности в педагогику, медицину и т. д. (что нередко осуществлялось не специалистами - врачами, педагогами-практиками на базе специальных экспериментально-педагогических кабинетов и экспериментально-психологических лабораторий, предназначенных для психологических исследований), поставило психологию перед рядом новых проблем. Начались острые дискуссии по вопросам, связанным с оценкой прикладных результатов психологических исследований и практических рекомендаций. Так, по поводу "психологических профилей" Г.И. Роосилимо, с помощью которых оценивались умственные способности детей, на I Всероссийском съезде по педагогической психологии было отмечено, "что даровитость не может быть умещена в узкие рамки немногих, в большинстве элементарных вопросов, что отсталые вначале дети впоследствии оказывались иногда талантливыми, даже гениальными; что если бы подвергнуть в детстве такому исследованию Бетховена, Пушкина, Менделеева и т. п., то они тоже оказались бы в числе "отсталых, дефективных. . ." [9, 83). В психологии осознавалась недостаточная теоретическая обоснованность методов, используемых для исследовании детей в условиях школьного обучения. В связи с этим остро вставал вопрос об источниках теории, на базе которой должны проводиться практические исследования. Было ясно, что эти теории должны проистекать не из философии, ибо для их построении необходим опъг , систематическое наблюдение. Именно таким пониманием был пронизан призыв В. М. Бехтерева, с которым он обратился в своем заключительном слове к участникам Второго Всероссийского съезда по педагогической психологии: "Дайте науке ход, не загоняйте ее в привилегированные палаты университетов, ибо в таком случае она будет далека от практической жизни" [21, 379].

Обращение к истории отечественной психологии позволяет утверждать, что объективно все ее большие достижения были получены на путях последовательной реализации методологического принципа единства теории и эксперимента. При этом прослеживается закономерная зависимость метода исследования от теоретической позиции исследователя. Об их подлинном диалектическом единстве можно говорить только тогда, когда эксперимент соответствует теории - порождается ею, и в свою очередь проверяет и подтверждает ее. Фельдшеризмом в науке Л. С. Выготский назвал "отрыв технической исполнительской функции исследователя, главным образом обслуживания аппаратов по известному шаблону, от научного мышления. . ." [3. Т. 1, 366].