Тема 7. Особенности современного этапа развития науки. Перспективы научно-технического прогресса.

Интенсивное применение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, изменение самого характера научной деятельности, связанное с революцией в средствах хранения и получения знаний (компьютеризация науки, появление сложных и дорогостоящих приборных комплексов, которые обслуживают исследовательские коллективы и функционируют аналогично средствам промышленного производства и т.д.) меняет характер научной деятельности. Наряду с дисциплинарными исследованиями на передний план все более выдвигаются междисциплинарные и проблемно-ориентированные формы исследовательской деятельности. Если классическая наука была ориентирована на постижение все более сужающегося, изолированного фрагмента действительности, выступавшего в качестве предмета той или иной научной дисциплины, то специфику современной науки конца XX века определяют комплексные исследовательские программы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания. Организация таких исследований во многом зависит от определения приоритетных направлений, их финансирования, подготовки кадров и др. В самом же процессе определения научно-исследовательских приоритетов наряду с собственно познавательными целями все большую роль начинают играть цели экономического и социально-политического характера.

Ориентация современной науки на исследование сложных исторически развивающихся систем существенно перестраивает идеалы и нормы исследовательской деятельности. Изменяются представления и о стратегиях эмпирического исследования. Например, наука изучает уникальные исторически развивающиеся системы. Среди исторически развивающихся систем современной науки особое место занимают природные комплексы, в которые включен в качестве компонента сам человек. Примерами таких "человекоразмерных" комплексов могут служить медико-биологические объекты, объекты экологии, включая биосферу в целом (глобальная экология), объекты биотехнологии (в первую очередь генетической инженерии), системы "человек - машина" (включая сложные информационные комплексы и системы искусственного интеллекта) и т.д.

Научное познание начинает рассматриваться в контексте социальных условий его бытия и его социальных последствий, как особая часть жизни общества, детерминируемая на каждом этапе своего развития общим состоянием культуры данной исторической эпохи, ее ценностными ориентациями и мировоззренческими установками. Осмысливается историческая изменчивость не только онтологических постулатов, но и самих идеалов и норм познания

Наука и техника стали одновременно величайшей надеждой для человеческого прогресса и одной из наиболее серьезных угроз, с которыми сталкивается современный человек.

В этике науки складывается два основных направления: это, во-первых, изучение этических проблем, порождаемых взаимодействием общества и науки, или внешняя этика науки. Во-вторых, особый раздел этики науки представляют проблемы, относящиеся к взаимодействиям в пределах научного сообщества — то, что можно назвать внутренней этикой науки.

Современная техногенная цивилизация ставит новые этические проблемы перед наукой. Долгое время господствовало представление о том, что знание, которое дает наука, есть нечто безусловно благое и полезное, так же как и сама познавательная деятельность и те практические применения, которые получают ее результаты. К этому следует добавить, что научные исследования — если сравнивать с нынешними временами — были не очень обременительными для общества с точки зрения требовавшихся для них материальных ресурсов.

В 90-е годы все более широкое внимание начинает привлекать «принцип предосторожности» (precautionary principle). В соответствии с этим принципом, коль скоро предлагается использование новой технологии и при этом у кого-то возникают разумные сомнения в ее безопасности, бремя доказательства ее безопасности ложится на того, кто предлагает ее ввести. Конечно, абсолютно безопасных технологий не существует, так что на практике достаточно будет показать, что риск пренебрежимо мал по сравнению с предполагаемыми положительными эффектами новой технологии.

Этические оценки применяются теперь не только к результатам научной деятельности, но и к самому процессу научного поиска. Но это является, пожалуй, наиболее дискуссионным моментом. С одной стороны свобода исследований — это ценность, которую человечество выстрадало за многие столетия, так что будет попросту безнравственно, если человечество от нее откажется. Но, с другой стороны, является настоятельной необходимостью — в интересах человека — ограничить эту свободу исследований. Думается, поиск баланса между двумя этими императивами станет неотъемлемой частью научно-технического развития. А это свидетельствует не только о его особой значимости, но и о том, что его ограничение всякий раз должно рассматриваться в качестве исключения и специально обосновываться.

Главная задача этического регулирования научных исследований — по возможности оградить человека от сопряженного с ними риска.

Техногенное отношение к природе как к средству удовлетворения не духовных, а сугубо технических потребностей становится, начиная с первой половины XX в. одной из ведущих тенденций в развитии культуры. Наука перестает быть орудием понимания природы, а становиться в первую очередь средством наживы и обогащения. Техногенная цивилизация основана на таком взаимоотношении между человеком и природой, при котором природа является объектом человеческой деятельности, объектом эксплуатации, причем эксплуатации неограниченной. Ей присущ такой тип развития, который можно выразить одним словом: больше. Цель состоит в том, чтобы накапливать все больше материальных благ, богатств и на этой основе решать все человеческие проблемы, в том числе социальные, культурные и другие. Техногенной цивилизации присуще представление, что природа неисчерпаема, именно как объект ее эксплуатации человеком. Экологический кризис намечает границы существующему типу экономического развития. Речь идет о необходимости новых отношений с природой и между людьми. Эти отношения должны быть направлены на гармонизацию природы и человека, для решения глобальных проблем современности и вновь заставить работать такие понятия как этическая норма и нравственность по отношению к культуре и природе. Вспомнить о том, что нравственный и экологический императивы столь же неразделимы, сколь нераздельны личность и человек. Нарушение экологических и культурных норм ведет к разрушению человечества, так же как несоблюдение нравственных нормативов разрушает личность. Изменения, вносимые в мир человеком, в конечном итоге отражаются на нем самом.

Решающая роль духовных факторов в планетарном развитии рассматривалась в философии русского космизма, которую теперь вспоминают все чаще и чаще.

В философии русского космизма было два направления: религиозное (Н.Федоров) и научное (Н.Холодный, К.Циолковский, А.Чижевский, В.Вернадский). В обоих можно найти критику свойственного западной, техногенной цивилизации идеала деятельности, нацеленного на эксплуатацию природы, чисто технологическое к ней отношение. Русские философы писали о возможных катастрофических последствиях такой деятельности, предсказывая глобальную экологическую катастрофу задолго до того, как обозначились реальные признаки экологического кризиса. Но предлагаемые в русском космизме проекты будущего не отбрасывали западную традицию - ценность творческой личности, научной рациональности и др. Идеалом этой философии было объединение человечества в планетарном масштабе, коэволюция человека и природы, управление природой как особым организмом, в который включен человек. Идеи Вернадского о биосфере и ноосфере перекликались не только с идеями Леруа и Шардена, но и с идеями восточных культур о связи истины и нравственности, о самоограничении и самовоспитании как условии эффективной деятельности человека. Опираясь на естественнонаучные эволюционные воззрения, космисты выдвинули мысль о неизбежности развития человека, природы и космоса; когда сознание, разум становятся ведущей силой мирового развития, человек берет на себя ответственность за космическую эволюцию. Он должен проникнутся духом космической этики.

Из всего учения Вернадского следует, что феномен жизни, возникновение живого вещества он считал естественным этапом развития материи. Вернадский был первым из ученых-естественников, который понял космическое, может быть, даже космогоническое значение факта возникновения жизни на Земле и начал систематическое исследование ее влияния на развитие планеты, представляя жизнь «буфером» между космосом и «косным», то есть неживым веществом Земли, буфером, способным использовать космическую энергию для преобразования планетарного вещества.

Появление научной мысли в биосфере в перспективе неизбежно полностью ее видоизменяет. В сочетании с трудовой деятельностью человека мысль становится неведомой до этого геологической силой, способной преобразовать вместе с биосферой весь поверхностный слой Земли. Носитель земного разума – человек – с нарастающим во времени темпом воздействует на биосферу, активно захватывая все занимаемое ею пространство, окультуривая флору и фауну, меняя облик земной поверхности. По убеждению Вернадского, преобразование биосферы грядет неизбежно и необратимо.

Мысль появилась в биосфере через человека разумного (Homo sapiens), но ее проявление не случайно, к нему вела вся предшествовавшая эволюция биосферы на протяжении нескольких миллиардов лет. Возникновение мысли открыло новую эру в развитии биосферы. Мысль стала мощнейшим геологическим фактором: как только сформировалось научное проявление мысли, оно стало строить и направлять техническую работу человека, переделывающую биосферу. Такое воздействие научной мысли на биосферу выявилось не сразу после появления в ней человека. Вначале, на протяжении многих тысяч человеческих поколений, никаких заметных изменений в биосфере не наблюдалось, но исподволь шло развитие научной мысли и накопление сил. Постепенно, используя свое интеллектуальное превосходство над остальными представителями животного мира, человек охватил своей жизнью, своей культурой всю верхнюю оболочку планеты – в общем, всю биосферу, всю связанную с жизнью область планеты. Развитие научной мысли привело к приручению животных, к созданию культурных растений. Человек стал менять окружающий его животный мир и создавать для себя новую, не бывшую никогда на планете живую природу.

Под влиянием научной мысли и человеческого труда на протяжении последних 5-7 тыс. лет начался и в нарастающем темпе продолжает происходить стихийный процесс видоизменения биосферы и ее перехода в качественно новое состояние – ноосферу. Под ноосферой Вернадский понимал не выделенный над биосферой "мыслящий пласт", а качественно новое состояние самой биосферы, ее очередную трансформацию в ходе эволюции. Известны и более ранние переходы биосферы в качественно новые состояния, сопровождавшиеся почти полной ее перестройкой. Но этот переход представляет собой нечто особенное, ни с чем не сравнимое. На наших глазах биосфера резко меняется и едва ли может быть сомнение в том, что проявляющаяся этим путем ее перестройка научной мыслью через организованный человеческий труд не есть случайное явление, зависящее от воли человека, но есть стихийный природный процесс, корни которого лежат глубоко и подготавливались эволюционным процессом, длительность которого исчисляется сотнями миллионов лет... Создание ноосферы из биосферы есть природное явление, более глубокое и мощное в своей основе, чем человеческая история. Оно требует проявления человечества, как единого целого, – писал Вернадский.

Экологическая этика развивается в трудах многих современных западных мыслителей. Примером среди них может служить Бэярд Калликотт (р. 1941) - один из наиболее известных и плодовитых современных американских экофилософов. Он считает, что традиционная метафизика и обусловленная ею мораль - это, скорее, источники современных экологических проблем, но никак не средство для их разрешения. Нынешняя экологическая ситуация нуждается не столько в практическом экспериментировании, сколько в радикальном пересмотре западных моральных и метафизических парадигм.

По твердому убеждению Б. Калликотта, экологическая этика должна иметь строгое метафизическое обоснование, опираться на теорию ценности, включая внутреннюю ценность не только людей, но и природных существ и природы как целого. В отличие от сторонников защиты прав домашних животных, экофилософы подчеркивают особое значение диких видов: "Дикие животные и туземные растения занимают особое место в природе в соответствии с этикой земли, которого не имеют домашние животные (потому что они являются продуктами человеческого искусства и представляют расширенное присутствие человеческих существ в природном мире" (Callicott, 1984).

Б. Калликотт - один из немногих современных экофилософов, кто внимательно изучал экологические традиции американских индейцев, умеющих жить в гармонии с дикой природой. К животным, растениям, предметам ландшафта индейцы относятся как к людям, с уважением, пытаются вступать с ними в сложные социальные отношения. А социальное общение, по его мнению, является той матрицей, из которой возникает моральность (Callicott, 1988).

Калликотт разделяет индейскую "мудрость в общении с природой" на несколько типов:

1. Утилитарная охрана. Как пример он приводит охотничьи обычаи по рациональному разведению и отстрелу охотничьих животных. 2. Религиозное поклонение. Религиозные мотивы могут играть большую роль в возникновении идеи охраны природы. Хотя в этом случае природоохрана чаще всего являлась побочным эффектом. 3. Экологическая осведомленность. Многие индейские племена имели определенные экологические знания, которые в виде примет и традиций сдерживали потенциальное разрушение природной среды. 4. Экологическая этика. Индейцы питают истинное уважение к природе, признают права на благополучие других форм жизни. Именно такой подход к природе Б. Калликотт считает очень важным, требующим своего распространения в других человеческих культурах (Callicott, 1988).

Олдо Леопольд (1887—1948) — известный американский природоохранник, ученый-эколог, писатель, президент Экологического общества США, один из основателей Общества дикой природы.

Свою экологическую этику Олдо Леопольд назвал этикой земли. Но, в отличие от Альберта Швейцера, он распространил ее не на отдельные особи, а на виды и экологические сообщества. Леопольд писал: «Первоначальная этика касалась отношений между индивидами; дальнейшие добавления связаны уже с взаимоотношениями индивида и общества. Но этики, регулирующей взаимоотношения человека с землей, с животными и растениями, обитающими на ней, пока еще не существует. Земля, подобно рабыням Одиссея, все еще остается собственностью и взаимоотношения с ней все еще остаются чисто потребительскими, подразумевающими только права без обязанностей.

Распространение этики на этот третий элемент в окружении человека является — если я правильно толкую все признаки — эволюционной возможностью и экологической необходимостью. Это третий этап непрерывного развития. Первые два уже осуществились. Отдельные мыслители со времен библейских пророков постоянно указывали, что опустошение земли не только вредно, но и дурно» (Леопольд, 1980). Так ученый фундаментально обосновал необходимость существования экологической этики.

По мнению Леопольда, «этика в экологическом смысле — это ограничение свободы действий в борьбе за существование. Этика в философском смысле — это различие общественного и антиобщественного поведения» (Леопольд, 1980).

Экофилософ вывел и несколько основных принципов своей экологической этики. По его мнению, «вещь правильна, когда у нее есть тенденция сохранять целостность, стабильность и красоту биологического сообщества. Она неправильна, когда имеет обратную тенденцию» (Леопольд, 1980). В соответствии с этикой земли не следует уничтожать или способствовать вымиранию видов; необдуманно смешивать отечественные и экзотические виды; добывать непомерную энергию из почвы и освобождать ее в быту; запруживать или загрязнять реки; следует заботиться о животных.

Вопреки распространенному мнению, что христианство явилось источником потребительского отношения к природе, Л.Уайт, Дж.Пассмор, Р.Аттфилд утверждают, что в христианстве коренятся совершенно иные тенденции взаимоотношения человека с природой. Библейский Эдем - это идеальный образ природы, возврат к единению с природой. Грехопадение - это деспотически-потребительское отношение к природе, выраженное в рационализации взглядов на природу как объект анализа и носитель стоимости. Мироощущение христианина способно за видимой ограниченностью природы прозреть божественный замысел движения тварного мира к совершенству, к единению с Творцом. В этом случае "я" не растворяется в душе природы; напротив, зрелость "я" есть залог существования и "возрастания" природы.

Еще полвека назад мало кто полагал, что именно техногенная цивилизация приведет человечество к глобальным кризисам, когда оно окажется буквально на пороге своего самоуничтожения. Экологический кризис, антропологический кризис, растущие процессы отчуждения, изобретение все новых средств массового уничтожения, грозящих гибелью всему человечеству, - все это побочные продукты техногенного развития. И поэтому сейчас стоит вопрос: можно ли выйти из этих кризисов, не меняя базисной системы ценностей техногенной культуры?