Тревоги европейцев
Антиевропейские идеи в Азии и Африке во многом подогреваются теми предубеждениями против азиатов и африканцев, которые проявляются сейчас в Европе. Дело не только в скинхедах и подобных им организациях и группах. Намного важнее предрассудки, может быть, и не столь агрессивного характера, но распространенные широко. Усиление роли Азии и Африки и быстрый рост иммиграции с этих континентов в Европу способствуют сохранению, а порой и оживлению ностальгии по имперскому прошлому в бывших метрополиях. Появляется страх перед усиливающимся азиатским и африканским расовым сознанием, антибелым "антирасистским расизмом".
Если об отношении НеЕвропы к Европе еще трудно судить с цифрами в руках - социологические опросы в большинстве стран не проводятся - то о европейцах существуют и статистические данные. В "Год борьбы против расизма в Европе" - 1997 г. - крупнейшая европейская социологическая организация "Евробарометр" провела опрос 16154 жителей 15 государств - членов Евросоюза. Почти треть опрошенных европейцев сами причислили себя к расистам в "очень большой степени" и к расистам "в значительной степени". Среди тех, кто считает себя безусловными расистами, на первом месте оказались французы, а затем - бельгийцы, австрийцы и датчане. Самая низкая доля безусловных расистов - в Швеции, Люксембурге, Португалии, Испании и Ирландии30.
Эти данные за 1997 г. Но есть и более свежие, и уже по нашей стране. Социологический опрос показал, что за семь лет, с 1995 по 2002 г., "в основном отрицательные чувства" у россиян выросли: по отношению к Японии с 9,2% до 22,3, к Китаю с 21,1 до 30,6, к Ираку с 34,7 до 49,0, к Индии с 4,8 до 10,2. В целом к Азии испытывают отрицательные чувства (2002 г.) 43,0% россиян31. Опрос был проведен Институтом комплексных социальных исследований Российской академии наук в сотрудничестве с Фондом Фридриха Эберта. Если опрос действительно репрезентативен, - а трудно не верить столь уважаемым учреждениям, - то стоит очень крепко задуматься.
Во время поездок в ЮАР, страну, которая была британским доминионом, я разговаривал со многими белыми - как местными, так и теми, кто был вынужден бежать из Зимбабве. Эти люди испытали на себе, наверно, больше сложностей в отношениях между белыми и черными, чем жители других стран. Вот, суммируя, некоторые из их рассуждений:
- Организация Объединенных наций несколько десятилетий люто клеймила режим белого меньшинства в ЮАР за политику апартеида, даже подвергла страну международному бойкоту. То же самое было и в отношении Южной Родезии - в большой мере из-за этого давления режим там был свергнут и к власти пришел Мугабе, да и саму страну переименовали в Зимбабве. Режимы ЮАР и Родезии клеймили как остатки имперского прошлого. Но почему-то ООН и мировое сообщество не разоблачают порядки, установленные уже новыми режимами - в странах, которые появились на развалинах империй. Вот, в Объединенных Арабских Эмиратах 75% жителей лишены прав гражданства, а за пропаганду других религий и обращение мусульман в другую веру положено тюремное заключение от пяти до десяти лет. Политические партии в стране запрещены. Но все это не мешало этому государству клеймить апартеид, а сейчас не мешает требовать прав для палестинцев. В Саудовской Аравии "незаконны" все немусульманские праздники: Рождество, Новый год, День Св. Валентина и др. Арестовать могут, если в доме обнаружат Библию или крест.
- Тони Блэр, премьер-министр страны, с которой больше всего связано понятие "империя", заявил в апреле 2003 г.: "Сила Великобритании в том, что это страна разных рас, разных культур, разных религий". В Лондоне уже стоит бюст Нельсону Манделе на берегу Темзы. Решили поставить его статую и на Трафальгарской площади. Воздаются такие почести англичанам в их бывших колониях?
- Мы часто слышим от лидеров мусульманских стран, что Коран и ислам не имеют ничего общего с идеями терроризма. Но почему с этими заявлениями никто не выступил перед огромными толпами, у которых взрывы в Нью-Йорке вызвали бешеный восторг? Это злорадное ликование было во многих странах - от Арабского Востока до Индонезии. Да и дальнейшие акты террора что-то не вызывают бурного протеста в мусульманской среде.
- Идет быстрое распространение ислама: за короткий период 80 тыс. этнических французов приняли мусульманскую веру. Вспоминают слова, которые Гитлер любил повторять в интимном кругу: "В том и беда, что мы исповедуем не ту религию... Магометанская вера подошла бы нам куда больше, чем христианство с его тряпичной терпимостью"32. Но чего только не наговорил Гитлер.
- Ливийские спецслужбы сбивали английские и французские самолеты, погибли сотни пассажиров. Правительства ЮАР и Родезии такого никогда не делали. Саддам Хусейн травил курдов пиритом и зарином. Было такое в ЮАР и Родезии?
- В Европе, в центрах империй, всегда раздавались голоса в защиту и поддержку народов колоний. Даже Киплинг, "бард империализма", в своих стихах воспевал мужество суданцев, восставших против его родной Англии.
Мы пьем за вас, Фуззи-Вуззи, за Судан, где родной ваш дом!
Вы были темным язычником, но первоклассным бойцом,
Оттого, что вы, Фуззи-Вуззи, с головою, как стог на дворе,
Черномазый бродяга, прорвали британское каре.
- А много ли азиатов и африканцев, которые бы возвысили голос, например, в защиту белых в Зимбабве? Наоборот, когда на конференции лидеров британского Содружества в Абудже (Нигерия) в декабре 2003 г. обсуждали вопрос о приостановке (и то лишь временно) членства Зимбабве в Содружестве, президент ЮАР Табо Мбеки не осудил Мугабе. А министр иностранных дел Малайзии заявил: "Почему это белые члены Содружества могут нам диктовать?".
- И во всем сейчас - двойные стандарты. Не иракцев винят за то, что они грабили музеи после падения Саддама Хусейна, а американцев - за то, что не справились с грабежами.
- Почему, если происходят стихийные бедствия в Азии и Африке - землетрясения наводнения, - то помощь приходит из Англии, Франции, России, Скандинавских стран даже Швейцарии, но что-то не очень слышно о помощи из самих афро-азиатских государств. Те арабские страны, что так наживаются на нефти - часто ли помогают они? И если трагедии происходят в Европе или Америке - помогают ли хоть как-то богатые афро-азиатские страны? Или налицо только толпы ликующих на улице?
- Когда европейцы или американцы ведут военные действия, они стремятся избежать жертв среди мирного населения. Диктаторы стран "третьего мира", не говоря уже о террористах и смертниках, никаких таких различий не делают. Больше того: и боевики, и просто разъяренная толпа нападают на гуманитарные миссии, которые привозят населению продукты и медицинскую помощь. Так было в Сомали, так сейчас в Ираке, в других странах.
- А болезни. Если в Америке одна корова заболела коровьим бешенством, то по всему миру бьют тревогу, от американской говядины отказываются Англия и Россия, Испания и Швейцария. А сколько таких коров бродит в афро-азиатских глубинках? Кто-нибудь за этим следит? И за тем, куда пойдет зараза? Как она перебирается за моря-океаны?
- И еще страшнее - человеческие болезни. СПИД, большинство зараженных во всем мире - африканцы. Конечно, можно и за все это валить вину на Европу, европейцев, "белого человека". И действительно, в ЮАР и в других африканских странах всерьез обсуждалось, что вирус СПИДа специально разработан в США или Европе для удушения народов Африки.
Разумеется, те белые из ЮАР и Зимбабве, которые так судят, считают себя ущемленными в правах и видят, по преимуществу, одну сторону происходящего.
Но и в нашей отечественной печати появляются такие статьи, как "Политкорректность без взаимности", где говорится, например: "Когда в прошлом году французский суд по иску правозащитников оштрафовал на крупную сумму Брижит Бардо за якобы "расистские" высказывания в ее книге, то для кого-то это, возможно, тоже политкорректность. В начале шестидесятых годов прошлого века знаменитая актриса отказалась финансировать организацию французских шовинистов, заявив: "Я не хочу жить в нацистской стране", но стоило ей в начале XXI века написать, что некоторые мусульмане во Франции ведут себя омерзительно, и обвинения в расизме не заставили себя долго ждать. Но дело в том, что некоторые действительно ведут себя омерзительно. И спрашивается, почему назвать подонка подонком можно только в том случае, если этот подонок того же цвета кожи и той же религии"33.
В целом и в бывших метрополиях, и вообще в Европе отношение к имперскому прошлому в самые последние годы заметно изменилось. Причины тому разные. Далеко не все можно напрямую связать с политикой и социальными проблемами. Для народа, как и для отдельного человека, бывает, "что пройдет - то будет мило". Ностальгия по прошлому тем более, если прошлое связано с величием, с пышным имперским величием. К тому же у колониализма, у дальних путешествий, связанных с ним, у знакомства с дальними странами была своя романтика и очень яркая.
Эти настроения настолько давние, они настолько глубоко въелись в сознание людей, что без их учета невозможно понять историю Европы нового и новейшего времени. И не понять очень многого в сегодняшней жизни, в сегодняшнем сознании, в отношении к "третьему миру" и к его переселенцам в Европу. Слов нет, эти настроения всегда были сложными, состояли из многих компонентов. Сводить их только к грабительству, наживе и стремлению эксплуатировать было бы неверно. В них - и мессианство, и патернализм, и искреннее стремление помочь тем, кого считали меньшими братьями, а, бывало, и глубокое уважение к этим братьям.
Можно ли ставить на одну доску работорговцев, которые отправляли в Америку закованных в цепи невольников, с миссионерами, которые отказывались от благ европейской цивилизации и обрекали себя на жизнь среди совершенно чуждой им природы и чуждых им племен, чтобы нести то, что они считали словом Божьим?
Имперская романтика, впитанная с колониально-приключенческой литературой, не обошла, как известно, и Н. Гумилева. Уже в XX столетии, в 1910 г., он мечтал:
Я пробрался в глубь неизвестных стран.
Восемьдесят дней шел мой караван;
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города.
Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река,
И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.
У Гумилева эта романтика сочеталась с глубоким уважением к народам дальних стран. Он писал, что Африка "ждет именно гостей и никогда не признает их хозяевами"34. Увы, не все, кто правил Российской империей, относились к азиатам и африканцам с таким же уважением. Николай II даже в своих резолюциях называл японцев "макаками"35. Сколько крови пролил русский народ за это высокомерие!
Но вернусь к реалиям сегодняшней действительности.
Сейчас стало очевидно, что кровавые междоусобицы и этнические конфликты во многих развивающихся странах унесли за последние десятилетия, вероятно, уже больше человеческих жизней, чем продолжавшаяся столетиями европейская работорговля - и это вызывает в Европе неверие в способность некоторых стран организовать свою жизнь. На смену тому чувству вины перед колонизованными народами, которое ярко выражал Сартр и многие европейские интеллектуалы, приходят мысли о позитивном вкладе империй в историю человечества.
Слово "империя" в 50-60-е годы считалось символом зла. В последние годы оно произносится уже иначе, оно стало модным. Слово "империя" входит в названия кинотеатров, ресторанов, кафе, лучших сортов духов и одеколона. В названия популярных фильмов.
Эти настроения чувствуются и в нашей стране. Одно из проявлений: появившаяся в конце 2003 г. статья "Бремя белого человека". В ней говорится: "Европейские империи были разрушены за какие-то два десятилетия. Мир за пределами сообщества западных стран в одночасье превратился из terra nostra в terra nulla, из территории относительного порядка в бескрайние ничейные просторы, опустошаемые войнами и беспощадной эксплуатацией ресурсов и населения"36.
Это утверждение известного политолога нельзя отнести ко всем новым афро-азиатским государствам. И все же по отношению ко многим оно, увы, справедливо.
А в сентябре 2005 г., в развитие этих идей, тот же политолог утверждал, что "методы действия движений, называемых ныне террористическими, и тех, что привычно именуют национально-освободительными, имеют разительное сходство" и что "террористическая тактика во все времена использовалась антиимперскими силами и движениями". И что "как антиколониальное движение, так и современная волна терроризма представляют собой реакцию неразвивающихся обществ на прогресс западного мира"37.
Но разочарованием в эффективности многих новых государственных образований и страхом перед терроризмом не исчерпываются причины перемен в отношении к имперскому прошлому. Причин много и других. Страх перед быстро набирающим силу Китаем, который также еще сравнительно недавно был зависим от европейских империй. Тревога перед растущей мощью молодых "тигров" Юго-Восточной Азии. Беспокойство, тоже с каждым годом усиливающееся, из-за последствий демографических перемен в самой Европе. Известный гарвардский политолог Фрэнсис Фукуяма еще недавно прославился книгой "Конец истории", где утверждал, что с концом "холодной войны" в мире победят ценности западного либерализма. Теперь же он рассуждает о том, как уберечь сокращающееся население Европы от наплыва выходцев с "мирового Юга".
Боязнь утраты своей национальной идентичности проявляется у многих европейских народов. Осознанная, или не всегда осознанная, она превратилась в серьезную силу. Националистические партии набирают голоса в Австрии, Сербии, Франции, даже в таких политически стабильных государствах, как Швейцария. Не обошла эта тенденция и страны постсоветского пространства. Это остро ощутило на себе русскоязычное население в Прибалтике и в Средней Азии. Русский язык теснят в Молдавии и даже на Украине.
О таких явлениях, как рост расового самосознания, в Азии и Африке надо знать, понимать их опасность. Но бороться со злом расизма каждому народу надо прежде всего у себя, а не у других.