4. Мужское и женское в эпоху постмодерна

Мужское и женское начала находят своеобразные отражения в произведениях искусства, поскольку еще на заре возникновения каждой из культур человечество осмысливало значительную разницу между мужчиной и женщиной. (Погудин Ю.)

Наблюдая за мужчинами, нельзя не заметить их рациональность и логичность по отношению к женской эмоциональности и интуиции.

Мужчина прямолинеен и угловат, начиная от стиля его мышления и заканчивая линиями его фигуры. В женщине нелинейность, вариативность мысли сочетается с волнообразными и плавными очертаниями. Если бы все люди были только мужчинами, то быстро устали бы от однообразия своего внешнего вида. Модернизм ХХ века ярко показывает, как архитектура, живопись и литература отвергают симметрию как статическое мужское начало и выдвигает на первый план асимметрию – динамическое начало. Однако и затем мужское начало пыталось взять верх над женским. Так, пленительным изогнутым линиям классицистских и модернистских зданий оказывала сопротивление стилистика конструктивизма. Здания, построенные в стиле конструктивизма, несли в себе отражение плоских чертежей, в них абсолютно не было пластики.   Гармонию мужского и женского начал можно рассмотреть на примере Дворцовой площади в Петербурге, которая образованна мужским классицистическим, изогнутым дугой Главным штабом и женским барочным, но в целом прямым фасадом Эрмитажа.[9]

Путь к сердцу мужчины лежит через глаза, а не желудок. А женщина, говорят, любит через слух. Поэтому мужчине наиболее соответствуют визуально-пространственные виды искусств (живопись, скульптура, архитектура), а женщине – фонетически-временные (музыка, танец, поэзия как слышимое слово). По доле преобладания тех или иных видов искусств можно судить о степени женственности культуры.

В психологии отмечено различие отцовской и материнской любви. Папа все время твердит: «Ты должен, ты должен»… а мама: «Дай я тебя обниму, мой хороший!». Действие, проистекающее из желания, свободнее и непосредственнее действия, проистекающего из принуждения. И культурные эпохи условно можно разделить на культуры долга и культуры желания. Первые творят в силу сознания своего несоответствия идеалу и стремления к нему, вторые творят изнутри, потому что влюблены в прекрасное.

Еще недавно был справедлив афоризм: женщина рождает людей культуры, а мужчина – культуру людей. В списке самых известных художников, композиторов, писателей прошлого за редким исключением встречаются сплошь мужские имена. Но что изображали художники, сочиняли композиторы, описывали писатели? На 99,9 % предметом их творчества была и остается женская красота. А сегодня женщина – не только предмет культурного творчества, но и равноправный с мужчиной творец культуры.

Мы являемся современниками сложной культурной эпохи, которую невозможно ограничить единственным художественным стилем и в которую многовековой, время от времени прерываемый, мужской культурный монолог сменяется творческим диалогом мужского и женского начал. И тут в пору не согласиться с афоризмом Оуэна Уилсона в комедии Незваные гости: «любовь – это когда видишь в другом свое отражение». В другом лучше видеть другого, а не себя.[10]